М.: РОССПЭН, 2014. — 152 с.
Первейшая заповедь терроризма - "убей". В отличие от войны, где столкновение с врагом идет на равных, террористическое покушение на отдельного человека или группу лиц ассиметрично по характеру даже в том случае, когда убийство совпадает с самоубийством автора покушения. Однако под действие категорического императива "Ты должен убить!" попадает не только тело, но и душа террориста, его моральная ответственность. Террористическое убийство, если оно не наемное, совершается во имя некоей абсолютной — религиозной или общественной — Ценности, в чем посягающей на принципы порядка, который он хочет сокрушить, находит себе оправдание. Наиболее ярко и глубоко эта проблематика выразилась в русском терроризме XIX и XX веков, предвосхитив сегодняшние ситуации. Путем анализа фигур, событий, размышлений над историей народничества и большевизма "Этика террора" по-новому освещает еще не ушедшее прошлое с привлечением выдающихся литературных произведений, отразивших эту драматическую тему.
Первейшая заповедь терроризма - "убей". В отличие от войны, где столкновение с врагом идет на равных, террористическое покушение на отдельного человека или группу лиц ассиметрично по характеру даже в том случае, когда убийство совпадает с самоубийством автора покушения. Однако под действие категорического императива "Ты должен убить!" попадает не только тело, но и душа террориста, его моральная ответственность. Террористическое убийство, если оно не наемное, совершается во имя некоей абсолютной — религиозной или общественной — Ценности, в чем посягающей на принципы порядка, который он хочет сокрушить, находит себе оправдание. Наиболее ярко и глубоко эта проблематика выразилась в русском терроризме XIX и XX веков, предвосхитив сегодняшние ситуации. Путем анализа фигур, событий, размышлений над историей народничества и большевизма "Этика террора" по-новому освещает еще не ушедшее прошлое с привлечением выдающихся литературных произведений, отразивших эту драматическую тему.