иной возраст в связи с изменением социальной ситуации развития. А если она не
меняется, то есть если человек не исключается из системы социальных связей, то вступает
ли он в возраст «психологической старости»?
По нашему мнению, человек, уходя на пенсию, сталкивается с необходимостью
важного, трудного и абсолютно самостоятельного выбора — между социальной и ин-
дивидуальной жизнью. Возраст в полной мере заявляет о себе как адаптогенный фактор
именно в тот момент, когда человек в связи с уходом на пенсию лишается обязательной
поддержки общества и системы определенных социальных связей, обусловленных
профессиональной деятельностью, занимаемым в обществе местом. Уходя на пенсию,
человек не только теряет общественные связи; отчуждение от социально значимой
деятельности и соответствующее положение одновременно «уравнивают» лю-
дей в их пенсионном (оторванном от производительного труда) состоянии.
Социальные приобретения в прошлом, достигнутый за время работы материальный
уровень жизни не избавляют человека от выбора стратегии старения. По сути, человек
на пороге старости решает для себя вопрос: пытаться ли ему сохранять и формировать
новые сферы своих социальных связей или перейти к жизни, ограниченной кругом
своих житейских интересов и интересов близких, то есть перейти к жизни в целом
индивидуальной. Это решение определяет две основные стратегии адаптации —
сохранение себя как личности и сохранение себя как индивида.
Э. Эриксон оставлял за старостью альтернативу исхода, но альтернатива эта, по
мнению автора, в целом определяется характером прохождения предшествующих этапов
жизни. Однако если рассматривать старость как ступень развития, то следует принять за
ней право и необходимость выбора смысла и цели жизни, а следовательно, возможности
прогрессивного или регрессивного изменения личности. В целом свободный, хотя и
трудный выбор позволяет характеризовать старость как возраст развития, возраст
потенциальных возможностей и дает шанс противостояния тотальному угасанию. Ито-
говый выбор определяется решением задачи на смысл — смысл оставшейся жизни. В
соответствии с этим выбором и, соответственно, стратегией адаптации в старости
ведущая деятельность в старости может быть направлена либо на сохранение лич-
ности человека (поддержание и развитие его социальных связей), либо на обособле-
ние, индивидуализацию и «выживание» его как индивида на фоне постепенного угаса-
ния физических, физиологических и психофизиологических функций. Оба варианта
старения подчиняются законам адаптации, но обеспечивают различное качество жизни и
даже ее продолжительность. В литературе наиболее полно описан второй вариант ста-
рения, при котором возрастные изменения проявляются в качественно своеобразной
перестройке организма с сохранением особых приспособительных функций на фоне
общего их спада. Эта стратегия адаптации предполагает постепенную перестройку ос-
новных жизненно важных процессов и в целом структуры регуляции функций в целях
обеспечения сохранности индивида, поддержания или увеличения продолжительности
жизни. Эта стратегия адаптации предполагает превращение «открытой» системы
индивида в систему «замкнутую». В литературе указывается, что относительная
замкнутость в психологическом плане контура регуляции в старости проявляется в
общем снижении интересов и притязаний к внешнему миру, эгоцентризме, снижении
эмоционального контроля, «заострении» некоторых личностных черт, а также в ни-
велировании индивидуальных качеств личности. Во многом эти личностные изменения
обусловлены замкнутостью интересов старого человека на самом себе. Как отмечают
многие авторы, неспособность пожилого человека что-либо делать для других
вызывает у него чувство неполноценности, углубляемое раздражительностью и жела-
нием спрятаться, чему способствует неосознаваемое чувство зависти и вины, которое
впоследствии прорастает равнодушием к окружающим (1,18).
Очевидно, что в случае стратегии адаптации к старости по принципу «замкнутого
контура» этот возраст трудно было бы считать возрастом развития. Возможна, однако,
альтернативная стратегия адаптации, когда пожилой человек стремится сохранить себя
как личность, что связано с поддержанием и развитием его связей с обществом. В этом
случае в качестве ведущей деятельности в старости можно рассматривать структури-
зацию и передачу опыта. Другими словами, позитивная революция в старости возможна
в том случае, если пожилой человек найдет возможность реализовать накопленный опыт
в значимом для других деле и при этом вложит в это частицу своей индивидуальности,
своей души. Тиражирование своего опыта, плодов своей жизненной мудрости делает
пожилого человека значимым для общества (хотя бы с его собственной точки зрения) и