количество танцевальных пьес Баха и Шуберта, Шопена и Грига,
Чайковского и Прокофьева. Вспомним танцы и марши едва ли ни во всех
классических симфониях от Гайдна, Моцарта и Бетховена до Мясковского и
Шостаковича. Вспомним танцевальность в музыке Равеля, Бартока и
Хачатуряна. Даже такие композиторы, как Вагнер и Скрябин, в общем далеко
стоявшие от массовых, народных жанров музыки, не остались свободными от
влияния «китов». Вспомним многочисленные марши и маршевость,
пронизывающие ткань почти всех вагнеровских опер, многочисленные
танцевальные пьесы (мазурки, вальсы, полонез) Скрябина. А много ли мы
найдем во всей мировой музыке произведений, где не слышалась бы песня
или песенность!
Так, являясь не только тремя наиболее «простыми» и «доступными» для
детей «формами» и «жанрами» музыки, но и тремя коренными основами всей
музыки вообще, песня, танец и март дают возможность объединить большое
музыкальное искусство с музыкальными занятиями в школе, обеспечивая
при этом теснейшую связь этих занятий с жизнью.
2.3 Основные аспекты и принципы музыкально-педагогической концепции
Д. Б. Кабалевского
Масштабность и глубина музыкально-педагогической концепции
Д.Б. Кабалевского рассматривается сквозь призму основных тенденций,
имевших место в области массового воспитания и образования в XX веке.
Среди них наиболее значимыми для музыкального воспитания являются:
теория «свободного воспитания» (К.Н. Вентцель, С.Т. Шацкий, В.Н. Шацкая
и др.); социогенетическая теория (В.М. Бехтерев, П.Ф. Каптерев, А.Ф.
Лазурский, А.П. Нечаев, Н.Е. Румянцев и др.); биогенетическая концепция
(Б.В. Асафьев, П.П. Блонский, Н.Я. Брюсова, Б.Л.TЯворский и др.);
культурно-историческая теория Л.С. Выготского. Несмотря на различие
12