гуще исторического процесса, а не потому, что она - поэтична. Стало быть,
мифология как будто нисколько не нуждается в поэзии. Другой пример менее
очевиден, но он также имеет решающий характер. Это - мифологический состав
религии. Что религия всегда содержит в себе мифологию - это не вызывает никаких
сомнений. Больше того. Можно даже поставить вопрос: возможна ли религия без
мифологии? Этого вопроса нечего решать в данном месте. Но что религия
совершенно не нуждается в поэзии и искусстве, чтобы быть религией, это, мне
кажется, тоже довольно бесспорный факт. Не важно, что реальные религии всегда
даны в художественной форме и нуждаются для своего развития и выражения в
искусстве. Но что религия сама по себе не есть искусство и во многих отношениях
даже находится с ним в антагонизме (если одно добровольно не подчинится здесь
другому) - это, по-видимому, факт окончательно установленный. Итак, религия
теснейшим образом связана с мифологией и может совершенно свободно обойтись
без поэзии. Явно, что религиозная мифология, как и та, которой питается - большею
частью бессознательно - положительная наука, обходится без поэзии, хотя ничто,
конечно, не мешает им вступить с нею в очень тесный союз. Наконец, мифом
пропитана вся повседневная человеческая, жизнь (об этом нам еще придется
говорить), но совершенно невозможно сказать, что эта жизненная мифология дана в
меру поэтичности нашей жизни. Такое суждение было бы нелепым. Следовательно,
мифология возможна без поэзии, и мифический образ можно конструировать без
помощи поэтических средств.
7. Сущность мифического отрешения.
Как же это возможно? Что это за миф, который не связан существенно с
поэзией и, следовательно, не содержит в себе ни ее смысла, ни ее структуры? Мы
уже знаем, что основное отличие мифического образа от поэтического заключается
в типе его отрешенности. Выключивши из мифического образа все поэтическое его
содержание и оформление, - что мы получаем? Мы получаем именно этот особый
тип мифической отрешенности, взятый самостоятельно, самую эту мифическую
отрешенность как принцип. Взятая в своей отвлеченности, она, действительно,
может быть применяема и к религии, и к науке, и к искусству, и, в частности, к
24