нести и стихов сочинять не можно; хотя попедантствовать для диковинки и можно; но
такие ненадобные тонкости презираются и отводят автора от доброго вкуса, ищущего
славы тамо, где ее не бывало, и проливающего пот ради посмеяния себе...» («О
стихосложении», между 1771 и 1777 гг.).
25
Во времена Пушкина спор этот был уже давно решен как теоретически, так и
практически. Востоков, которого Пушкин особенно ценил как теоретика, писал об
этом, сопоставляя русские двусложные размеры с немецкими: «Правила сии не могут
быть для всех языков одинаковы, ибо стихосложение каждого языка сохраняет свои
особенности даже и тогда, когда подражает чужим размерам. Так, например,
ямбические и хореические стихи в русском языке всегда перемешаны с пиррихиями,
кои сообщают им, как мы уже заметили, большую против немецких ямбов и хореев
разнообразность».
26
Той же точки зрения по вопросу о пиррихиях придерживаются и
другие теоретики того времени — Д. Самсонов (1817),
27
Н. Остолопов, составитель
«Словаря древней и новой поэзии» (1821).
28
Как одописец Ломоносов пытался сначала следовать своему «трудному» учению,
что, может быть, отчасти оправдывалось и эстетически тем, что монотонный,
равномерно поступательный ритм его «чистых» ямбов хорошо подходил к
торжественно-возвышенному стилю его торжественных од. При выборе
иллюстрастраций требуется, однако, большая осмотрительность: примеры необходимо
заимствовать из первых отдельных публикаций этих од, так как в последующих полных
собраниях — 1751, 1757 и 1759 гг. — они были метрически переработаны автором, а
позднейшие научные издания сочинений Ломоносова основываются, как это принято,
на последних прижизненных текстах.
С этой точки зрения, характерны в особенности две оды 1741 г., посвященные
Иоанну Антоновичу, которые после его свержения с престола никогда более не
переиздавались автором по условиям политическим.
29
Ср., например, первую (12
августа 1741 г.,№ 21):
Нагреты нежным воды югом,
Среди полденных теплы рек,
Ликуйте светло друг пред другом:
Златой начался снова век.
Всегдашним льдом покрыты волны,
Скачите нынь, веселья полны,
В брегах чините весел шум,
Повсюду вейте, ветры, радость,
В Неве пролейся, меда сладость;
Иоаннов нектар пьет мой ум.
Первая ода обнаруживает только пять пропущенных ударений в 210 стихах, вторая
— семь в 230. Главные трудности возникли для поэта здесь и в других случаях в
многосложных именах собственных, не укладывавшихся в ямбическую альтернацию:
371