рвались в армию, чтобы насаждать там якобинскую идеологию. Помощники Паша, Газенфранц и
Венсан, стали применять систему, которую принял и Конвент. Они посылали в армию своих агентов,
так называемых «Комиссаров исполнительной власти» . То были завсегдатаи якобинских клубов,
буйные патриоты, ловкие ораторы, научившиеся в Париже действовать на массы. Их пропаганда в
армии ставила себе одну главную цель: очистить штабы от всякой контр-революционной интриги,
очистить армию от оставшихся еще офицеров, дворян и следить за тем, чтобы комиссары Конвента не
увлеклись духом контр-революции. Это называлась «патриотизацией армии». Бернонвиль, сменивший
Паша, прекратил якобинское миссионерство в армию, но оно с новою силою началось, когда министром
сделался Бушот, плоть от плоти якобишзма. Теперь «обрабатывать» солдата было уже легче, чем при
Паше. Военное министерство закупало в Париже большими партиями издания, которые поставили себе
целью вести борьбу с контр-революцией. Журнал Марата «Друг Народа», листок Эбера «Отец Дюшен»
и официоз якобинцев «Газета Горы» целыми тюками отправлялись в армию и раздавались солдатам.
Вместе с литературой туда же шли и агитаторы. Их было много и они делали свое дело настойчиво и
планомерно. Комиссар военного министра Дефрен писал Бушоту 16 мая 1793 года, т. е., еще до
переворота в Конвенте, опрокинувшего, жирондистское большинство: «Я вам буду постоянно
- 73 -
повторять, что амальгама волонтеров и линейных войск является необходимой, чтобы уничтожить тот
корпоративный дух, который ежедневно проявляется все в новых формах, благодаря глухим маневрам
линейных офицеров... Необходимо при каждой армии создать постоянный и подвижной
революционный трибунал». Дефрен не был самым буйным из комиссаров военною министерства. Там
были другие, которые далеко превосходили его напряжением революционной страсти. Один из них,
Селье, писал Бушоту того же 16-го мая из Северной армии: «Мы нашли армию в общем в хорошем
состоянии, но общественный дух в ней необходимо оживить и в особенности направить на правильный
путь, ибо существует очень много людей в разных частях войск, которые пытаются развратить ею и
распространяют злонамеренные инсинуации между солдатами. Эти лица, в частности, очень
малочисленны между офицерами, которые в общем больше заняты своими должностными делами и
совсем не воодушевлены любовью к отечеству. На генералов, вообще говоря, смотрят дурно, ибо они
по большей части из «бывших» или известны отсутствием гражданских чувств (civisme). Еще больше
увеличивает недовольство против них огромное количество женщин, которые находятся при армии,
иногда и мужском костюме, и которые сопровождают их повсюду... Солдаты часто жалуются на
офицеров, из которых многие кажутся им подозрительными. Дезертирство пришло ужасающие
размеры, дороги полны людьми, которые покинули свои знамена, и, несмотря на все предосторожности
принятые для того, чтобы их арестовать в пути, им удается бежать. Я уверен, что это нужно приписать
недовольству всякого рода против офицеров, равно как и полному пренебрежению, в каком офицеры
оставляют солдата. Солдат совершенно не знает того, что происходит, он не осведомлён ни о чем,
известия приходят в армию очень
- 74 -
случайно и чрезвычайно поздно. Принимая все необходимые меры защиты, не следует пренебрегать
средствами против того внушающего тревогу состояния, в котором находится армия. Настоятельно
необходимо изгнать из нее всех подозрительных офицеров, которые предают нас на каждом шагу.
Необходимо уничтожить азиатскую роскошь, в которой живет генеральный штаб. Необходимо,
наконец, чтобы комиссарам, которым поручено следить за тем, что происходит в армии, было вменено в
обязанность осведомлять также, и солдата и предупреждать его против всяких злокозненных протеков и
устранять всякий заговор против свободы... Пора, наконец, если мы хотим победить, очистить армию от
тех преступников, которые ее заражают, и заменить их во всех должностях настоящими санкюлотами».
Естественно, что главная часть нападок обращается не против волонтерских батальонов, а против
линейных частей. 30-го мая Селье и другой комиссар военного министерства, Варен, отправляют
Бушоту целый якобинский донос на один из линейных полков. «Этот полк, - пишут они, известен во