признать ценности свободы и для себя
11
. Согласно христианскому учению, Бог
сотворил человека свободным, и самое его грехопадение —доказательство тому. Но
первородный грех привел к утрате людьми свободы, они стали рабами своих
страстей. Спасение человека достигается в форме милости Божьей, получаемой,
однако, по воле самого человека. Каждое человеческое существо представляет собой
арену борьбы, ведущей к спасению или к гибели. Как достичь спасения?
Христианство отвечало: путем подчинения Богу. Чем вернее человек служит Богу,
чем более он отрекается от себя, тем он свободнее. В глубочайшем своем смысле
свобода есть служение Богу. Следовательно, свобода и несвобода в сознании людей
средневековья утратили метафизическую противоположность. Свобода стала
предполагать подчинение, служение, верность; вера (fides) в Бога понималась как
верность (fidelitas) ему. Напротив, тот, кто не повинуется Богу, кто мнит себя
свободным, на самом деле — ниже всякого раба, он погиб. Земная свобода, по
учению богословов, не подлинная свобода, — это лишь обманчивый образ.
Истинные свобода и благородство заключаются в добровольном подчинении Творцу.
Для средневековых религиозно-этических конструкций, распространявшихся и на
право, характерно противопоставление «свободного рабства перед Богом» (libera
servitus) «рабской свободе мира» (servilis mundi libertas). Свобода исчезает с
нарушением верности.
Естественно, христианская проповедь имела в виду внутреннюю, духовную
свободу, свободу от греха («где дух Божий, там и свобода»). Но религиозное учение
об освобождении через смирение, самоотречение и службу давало этическое
обоснование новому общественному взгляду на свободу. Из этой пары понятий:
«служба» и «свобода» именно служба доминирует в христианском сознании.
Принцип службы и иерархии пронизывает все отношения, организует весь
социальный и духовный мир средневекового человека.
Свобода в средневековом обществе — это не независимость, не
самоопределение. «Иметь сеньора нисколько не противоречило свободе»
12
. Быть
свободным не значит ничему и никому не подчиняться. Напротив, чем свободнее
человек, тем в большей мере он подчинен закону, обычаю, традиционным нормам
поведения. Действительно, раб не подчинен закону, тогда как свободный человек
обязан ему повиноваться. В «Саге об Олафе Святом» Снорри Стурлусон
рассказывает о том, что король Норвегии запретил вывоз зерна из одной области
страны в другую. Знатный человек Асбьярн, нуждавшийся в зерне, приехал к своему
знатному родичу Эрлингу с просьбой продать ему зерно. Тот отвечал, что не может
этого сделать, так как король запретил торговлю зерном, и не принято, чтобы слово
короля нарушалось. Но Эрлинг предложил выход: «Мне кажется, мои рабы должны
иметь зерно, так что ты можешь купить сколько нужно. Они ведь не состоят в законе
или праве страны с другими людьми»
13
. Здесь отчетливо проявляется средневековое
сознание того, что закон — это связь людей (связь как объединение и как
ограничение); закон существует, однако, не для всех; несвободные не связаны его
предписаниями, тогда как для свободных и тем более для знатных они обязательны.
Оказывается, то, что не положено делать свободному, может безнаказанно совершить
несвободный. Можно говорить о «свободной несвободе» и, соответственно, о
«несвободной свободе» в средние века.
Рыцарь, дворянин свободнее крестьянина, простолюдина. Но эта свобода
благородного выражается не только в обладании привилегиями, которых лишен
неблагородный, но и в необходимости подчиняться целой системе правил и
11
См.: Gusdorf G. Signification humaine de la liberte. Paris, 1962, p. 81—82; Gilson E. L'esprit de la
philosophiе medievale. 2. serie. Paris, 1932, ch. V.
12
Block M. La societe feodale. La formation des liens de dependance. Paris, 1939, p. 398—399.
13
Heimskringla. II. Olafs saga helga, kap. 117.