ПРАВО КАК ЕДИНСТВО ПЕРВИЧНЫХ И ВТОРИЧНЫХ ПРАВИЛ
89
ления о серьезности вреда и разумную оценку вероятности его нанесения
имплицитно присутствуют в этой ситуации, утверждение, что этот чело-
век был обязан повиноваться другому, в целом носит психологический
характер и касается представлений и мотивов, на основании которых
совершается действие. Однако утверждение, что некто имел обязанность
совершить определенные действия, принципиально отличается от данно-
го, на что указывает множество признаков. Дело не только в том, что в
случае с вооруженным грабителем, факторы, определяющие поведение Б,
а также его оценку ситуации и мотивы выбора того или иного способа
действия достаточны, чтобы обосновать утверждение, что Б был должен
отдать свой кошелек, однако недостаточны, чтобы обосновать утвержде-
ние, что этот человек имел обязанность совершить данное действие. Вер-
но также и то, что факторы подобного рода, то есть факты, касающиеся
оценки и мотивов, не являются необходимыми для того, чтобы сделать
утверждение о том, что человек имел обязанность, истинным. Именно
поэтому утверждение, что человек имеет обязанность, например, сказать
истину или явиться на службу в армии, является истинным, даже если он
(основательно или нет) полагает, что об этом никто никогда не узнает и
его действия в случае неповиновения останутся безнаказанными. Более
того, утверждение, что он имел обязанность, не зависит от того, действи-
тельно ли он явился на службу в армии, в то время как утверждение о
том, что он был обязан совершить нечто, обычно предполагает, что он на
самом деле сделал это.
Некоторые теоретики, в том числе и Остин, видя относительную не-
важность личных представлений, страхов и мотивов для решения вопро-
са о том, имеется ли в данном случае обязанность или нет, определили
это понятие не через эти субъективные факторы, но в терминах шанса
или вероятности того, что человек, связанный обязательством, понесет
наказание или испытает «зло» от рук других в случае его неповиновения
[37]. В результате высказывания об обязанностях трактуются не как суж-
дения психологической природы, но как предсказания или подсчет шан-
сов того, что в данном случае лицо понесет наказание или испытает
«зло». Многие последующие теоретики восприняли эту мысль как откро-
вение, позволяющее приземлить ускользающее понятие и переопреде-
лить его в таких же ясных, точных и эмпирических терминах, как те, что
используются в естественных науках. Действительно, иногда она прини-
малась в качестве единственной альтернативы метафизическим пред-
ставлениям об обязанности или долге как незримых объектах, загадоч-
ным образом существующим «над» или «за пределами» мира обычных,
наблюдаемых фактов. Однако есть много причин отвергнуть эту интер-
претацию утверждений об обязанностях как предсказаний, к тому же она
не является единственной альтернативой туманной метафизике.