22
венно что-то, таящееся внутри них. Оригинальная методика заключается в том, что
вначале ребенок должен полностью использовать свое тело, чтобы выполнить рисунок
в воздухе с помощью размашистых ритмических движений. Затем ребенок с закрыты-
ми глазами рисует эти движения на большом воображаемом листе бумаги. Мне нра-
виться сама идея: ребенок использует огромный воображаемый лист бумаги, постав-
ленный перед ним на таком расстоянии, что до него можно достать рукой, и на такой
высоте, чтобы до него ребенок мог дотянуться. Я прошу его представить, что он дер-
жит карандаш в каждой руке и изображает каракули на этой воображаемой бумаге. Он
должен быть уверен, что касается каждого уголка и каждой части листа бумаги. Это
упражнение с участием всего тела, по-видимому, способствует релаксации, освобож-
дению ребенка с тем, чтобы его каракули на настоящей бумаге были менее ограничен-
ными.
Затем я прошу ребенка сделать рисунок каракулями на настоящей бумаге, ино-
гда с закрытыми глазами, иногда с открытыми. Следующий шаг заключается в рас-
сматривании каракуль со всех сторон, в отыскивании среди них форм, которые что-
нибудь напоминают. Иногда дети представляют себя этими формами, шумят, говорят,
что как будто смотрят на облака. Потом они стирают и дополняют ряд линий по сво-
ему выбору так, чтобы получилась картинка. Иногда
дети находят несколько небольших картинок; другие выделяют и дополняют
большую картину, состоящую из связанных друг с другом сцен. Дети рассказывают
мне истории о своих картинках. Иногда, когда ребенок может отыскать только одну
небольшую картинку, я предлагаю ему изобразить сцену, в которую будет включена эта
маленькая картинка.
Восьмилетняя Мелинда нарисовала большую голову девочки (рис. 20). Я по-
просила ее побыть в роли этой девочки и рассказать о себе. Она продиктовала неболь-
шую историю, которую я записывала по ходу рассказа. «Я девочка со спутанными во-
лосами и я только что проснулась. Меня зовут Мелинда. Я чувствую себя как лохматая
собака. Я не выгляжу хорошенькой, а могла бы, если бы мои волосы привести в поря-
док. Мои волосы разного цвета. Я ходила в бассейн, а мои волосы длинные, и я не на-
девала шапочку, поэтому они стали разноцветными. Так произошло с моей подругой: у
нее волосы стали зелеными. Я хотела бы иметь длинные волосы и собираюсь их от-
растить. Мне нравятся длинные волосы». Рассказ Мелинды легко перешел в ее пред-
ставление о себе, ощущение того, как она выглядит и какой представляет себя, какой
личностью себя ощущает.
Восьмилетняя Синди обнаружила среди своих каракуль много шляп (рис. 21).
Вот ее рассказ: «Рассказ о шляпах. У этих шляп много проблем. У одной из них про-
блема в том, что на ней пуговицы, у другой, что она полиняла во время стирки и никто
не хочет ее носить. У одной шляпы проблемы в связи с пятнышками на ней, а у той
шляпы с двумя макушками — дыры и заплаты, из-за этого она никому не нужна. Одна
шляпа счастливая: она красивая, фиолетового цвета, и кто-то носит ее. Одна шляпа
очень печальная, потому что она ободранная и никто не хочет ее покупать. Фиолетовая
шляпа—это волшебная шляпа, надев ее, вы не слышите криков. Я ношу ее». Я с инте-
ресом отметила, что все шляпы Синди были мужскими. Я не упомянула тогда об этом,
хотя теперь, когда пишу о Синди, я поняла, что она могла бы сказать об этом многое.
Я попросила ее представить себе, что на ней ее волшебная фиолетовая шляпа, и рас-
сказать мне побольше о крике, которого она не слышала.
Одиннадцатилетняя Кэрол нарисовала большую утку на воде (рис. 22). Ее рас-
сказ: «Я маленький утенок. У меня есть крылья, но я не могу летать. Когда я родилась,
я была совсем мокрая, но сейчас у меня выросли перья и я пушистая. Я живу на воде и
повсюду следую за своей мамой, и мы живем вместе с ней в парке, где есть озеро. Ко-
гда сюда приходят люди, они иногда кормят нас хлебными крошками. У меня есть ла-