психоанализ, кибернетику, информационную теорию, теорию гомеостаза,
компьютерные аналогии и ряд других теорий.
Теории, опирающиеся только на такого рода понятия, очень сложно
совместить с теориями из второй группы, основная идея которых заключается в
том, что человек может быть творцом своей собственной судьбы. Из теорий,
принадлежащих к этой группе, отметим современную эго-психологию,
персонализм, экзистенциализм; то есть большинство подходов в рамках
феноменологического направления, концепции мотивов, связанных с образом
«Я» (такие как сила мотивации, способность, жизненный стиль,
согласованность образа «Я», самоактуализация, автономия, идентичность,
глубинные стремления).
Вы можете задать вопрос, не включают ли все эти теории в сферу своего
анализа категорию «свободы», которая отрицается в теориях первой группы?
Мой ответ будет таков. Действительно, все теории, входящие во вторую
группу, рассматривают ориентацию личности на будущее и принимают во
внимание ее планы, стремления и надежды. Если вы под «свободой» имеете в
виду сочетание планов, стремлений и надежд личности, то да, в этих теориях
учитывается категория свободы. Хотя свобода в этом смысле не обязательно
означает независимость от системы законов. Здесь, как это зачастую случается,
нужно не попасть в терминологическую ловушку.
Сторонники теорий первой группы предприняли большое количество
попыток учесть те обстоятельства, которые представляют интерес для ученых
— представителей второй группы. Так, представителям подхода «стимул—
реакция» давно было известно, что у того, кто может влиять на предъявляемый
условный стимул, условный рефлекс вырабатывается быстрее, чем у того, кто
не может это сделать. В этом факте они усмотрели пример самоконтроля и
воли. Или возьмем другой пример. Некоторые представители указанного
подхода неохотно принимали во внимание роль ожиданий или установок,
связывая их только со специфической реакцией, возникающей в условиях
эксперимента. Вопросы о том, у кого были такие ожидания и почему, какова их
роль в долговременных жизненных планах человека, возникали крайне редко.
Также и в случае с контролируемым условным стимулом вопрос о том, кто
именно его контролировал, не был затронут. Думаю, справедливо будет
заметить, что все интерпретации сторонников такого подхода никогда не
выходят за рамки непосредственных реакций и тем самым не учитывают
долговременные жизненные обстоятельства, которые являются предметом
рассмотрения в теориях, относящихся ко второй группе.
Я отнюдь не считаю, что модели, предлагаемые представителями первой
группы, необоснованны или что им нет места в современном эклектизме.
Благодаря теориям, относящимся к первой группе, нам многое известно о
механистическом характере значительного количества поведенческих актов. Я
говорю только о том, что, опираясь исключительно на эти теории, мы не
сможем преуспеть в понимании планируемого, творческого поведения человека
с присущими ему стремлениями и надеждами. В реальной жизни сигнал — это
отнюдь не то же самое, что раздражитель. И креативное символическое