Петербург: Брокгауз-Ефрон, 1923. — 99 с.: ил.
Декоративность была основною стихией древне-русского искусства вообще. Исключительно декоративна была живопись, декоративные задачи всегда выдвигались в зодчестве. Естественно должно было процветать и искусство в полном смысле декоративное, «прикладное», как его обычно называют.
Эта область наименее изучена пока в целом, а между тем, такое изучение чрезвычайно важно для истории русского искусства вообще, потому что оно должно вскрыть и установить великую целостность, великое единство искусства до-петровской Руси, с верху до низа пронизанного единым мировоззрением, всюду говорящего на одном языке, стремящегося к одной цели.
Декоративность была основною стихией древне-русского искусства вообще. Исключительно декоративна была живопись, декоративные задачи всегда выдвигались в зодчестве. Естественно должно было процветать и искусство в полном смысле декоративное, «прикладное», как его обычно называют.
Эта область наименее изучена пока в целом, а между тем, такое изучение чрезвычайно важно для истории русского искусства вообще, потому что оно должно вскрыть и установить великую целостность, великое единство искусства до-петровской Руси, с верху до низа пронизанного единым мировоззрением, всюду говорящего на одном языке, стремящегося к одной цели.