Алаев Л.Б., Козлова М.П., Котовский Г.Г., Непомнин О.Е., Смилянская И.М. (отв. ред.) История Востока. В 6 т. Том 4. Восток в новое время (конец XVIII - начало XX в.): Кн. 1
Подождите немного. Документ загружается.
бей, который, по свидетельствам современников, не только сбалансировал статьи доходов и рас-
ходов административно-территориальных образований Сирии, но и перестроил «сирийское
делопроизводство на современный лад». В распоряжение его ведомства из Египта была
направлена целая «армия» коптских финансовых чиновников.
Мухаммед Али не рискнул отменить в Сирии систему илыпизамов при сборе налогов, но поставил
сирийских мулыпазимов под строгий контроль государственной налоговой службы, ограничив их
доходы жалованьем в размере 10% от суммы установленного налога. Вакфы религиозных
организаций также были поставлены под контроль государства. «Сеньориальные» права
мулыпазимов бы-
96
ли ограничены путем расширения административных функций деревенских шейхов.
Реформированию была подвергнута судебная система. По новым установлениям уголовные
преступления целиком переходили в ведение административных властей, дела личного статуса
сохранялись за шариатским судом и судами христианского духовенства, коммерческие иски и
арбитраж передавались вновь созданным органам власти — городским советам (маджлис машвара,
диван машва-ра\ которые заменили османские совещательные советы при местных правителях. В
компетенцию новых советов помимо судебного разбирательства входили вопросы городского
хозяйства и сбора налогов. Советы формировались из местной элиты и формальне-йе были подчинены
главам административного управления, однако их решения утверждались Бахри-беем, облеченным
правом контроля над деятельностью меджлисов, а также Шариф-пашой и Ибрахим-пашой.
Создание властями этих органов направило решение межфракционных конфликтов в русло
политических сделок и дебатов внутри городских советов. Началась медленная трансформация
общественно-политической жизни, построенной на принципах корпоративно-общинной солидарности,
в направлении становления подданнических отношений. Подобной трансформации благоприятст-
вовало и установление равенства между мусульманским и христианским населением. Отныне
христиане освобождались от ограничений, делавших их статус приниженным, им был открыт и доступ
к государственной службе. Ибрахим-паша заявлял: «И мусульмане, и христиане — все наши
подданные. Вопросы же их веры находятся вне компетенции властей».
Централизация власти в Сирии благоприятствовала установлению внутренней безопасности.
Хозяйственная политика египтян, способствовавшая освоению феллахами новых земель и оседанию
бедуинов, привела к росту сельскохозяйственного производства. Монополии в сфере торговли и
регулирование цен, практикуемые египетскими властями, не стали в Сирии жесткой системой.
Полагая, что они смогут контролировать деятельность европейцев в стране, египтяне предоставили
свободу деятельности в Сирии западным религиозным миссиям, созданию многочисленных консульств
европейских держав и проникновению европейского торгового капитала. Впрочем, власти запретили
ввоз английского текстиля, не защитив, впрочем, местное производство от конкуренции с египетскими
тканями. В Сирии заметно оживилась экономическая жизнь, торговля Бейрута между 1833 и 1838 гг.
выросла с 16 до 25,5 млн. франков.
Однако европейское проникновение, отказ от исламских канонических норм в конфессиональной
политике, введение рекрутской повинности и подушного налога фирде (мусульмане не знали ни того
ни другого), широкое распространение государственной барщины, помимо того что оскорбляли
религиозные чувства мусульман, ложились тяжелым материальным бременем, дискредитируя в глазах
населения египетскую политику преобразований. Рекрутские наборы стали первым поводом для
восстаний в Центральной Палестине, Северо-Восточном Ливане в 1834 г. и в Хауране в 1837-1838 гг. А
в мае-июне 1840 г., уже после победы египтян над османской армией под Низибом, вспыхнуло
восстание в Горном Ливане. Поводом послужило намерение египетских властей разоружить население,
что рассматривалось и друзами и маронитами как начало рекрутского набора.
97
В восстании участвовали члены всех конфессий. Во главе повстанческих общин встали младшие
отпрыски аристократических семей, представители маронитской церкви и сельского простонародья.
Восстание было направлено против египетских нововведений, повстанцы требовали вернуться к старой
системе налогообложения и отказаться от государственной барщины и попыток разоружения.
Выдвигалось и политическое требование — ввести в состав дивана эмира Бешира представителей от
религиозных общин Ливана. В многочисленных петициях и декларациях повстанцев содержались как
апелляция к традиционному идеалу «справедливости (правосудности) и спокойствия», так и
требование предоставить «привилегии и права хатт-и шерифа», дарованные всем подданным султана
«без исключений, без различий».
Восстание было жестоко подавлено многотысячной армией Ибрахим-паши. Однако отступление
египетской армии из Сирии, начавшееся осенью 1840 г. под давлением великих держав и Порты
(блокада ливанского побережья силами англо-австро-турецкой эскадры с августа и сухопутные
военные действия десантов с сентября 1840 г.), сопровождалось новым восстанием в Ливане (сентябрь-
октябрь) и многочисленными вспышками вооруженного противодействия сирийцев, свиде-
тельствовавшими о провале египетской политики в Сирии.
14 октября 1840 г. эмир Бешир II со своей свитой сдался османским властям и был отправлен в ссылку,
а к концу января 1841 г. египетские войска в беспорядке покинули Сирию.
МАМЛЮКСКОЕ ПРАВЛЕНИЕ В ИРАКЕ
В конце XVIII в. Ирак представлял собой отчасти независимое от Османской империи политико-
административное образование, власть над которым находилась в руках военно-бюрократической
корпорации мамлюков (кёлеменов). Начало этой независимости положили представители так
называемой династии арнаутов— Хасан-паша (1702-1723) и его сын Ахмед-паша (1723-1734; 1736-
1747), воспользовавшиеся ирано-османскими войнами 20-40-х годов и восстаниями арабских племен
для создания династической власти в пашалыке Багдада.
Они опирались на отряды мамлюков, из которых создали личную гвардию. Большинство мамлюков
составляли грузины. Часто они не были рабами даже по происхождению, а поступали на службу
добровольно, приезжая к своим родственникам в Ирак. Существование мамлюкской корпорации
наряду с длительным пребыванием Хасана и Ахмеда у власти дало им возможность освободиться от
зависимости от османского гарнизона. Мамлюки в Ираке составляли не только военную, но и
административную элиту. Их главные предводители, будучи управляющими (кетхудами) пашей,
приобрели большой опыт в делах управления, которое сохраняло структуру традиционной османской
власти с тем отличием, что османское правительство пыталось создать государственный аппарат
бюрократического типа, а мамлюкский режим основывался на архаической системе личных связей.
Все попытки османского правительства назначить правителями Ирака своих ставленников
сталкивались с решительным сопротивлением мамлюков. Влияние
98
султана на назначение пашей или значительно ослабло, или же и вовсе отсутствовало. И хотя вали по-
прежнему утверждался султанским фирманом, но реально назначение зависело от исхода борьбы
между самими мамлюками, подкупа ответственных сановников Османской империи, дворцовых
заговоров, позиций вождей арабских и курдских племен, а нередко также и от иностранного влияния.
Вершиной мамлюкского господства в Ираке стало длительное правление Буюк Сулейман-паши, или
Великого Сулейман-паши, как его прозвали иракцы за военную мощь, богатство и пышность двора. Он
правил в Багдаде вплоть до своей кончины в августе 1802 г. К этому времени в руках мамлюкских
предводителей постепенно оказались почти все ключевые посты в стране, им же достались самые
прибыльные имения. Традиционная угроза со стороны Ирана миновала. Правда, арабские и курдские
племена, населявшие болота, пустыни и горы, по-прежнему причиняли беспокойство, и правитель был
вынужден неоднократно подавлять их выступления. Однако в целом обстановка в стране стала более
спокойной и безопасной, что способствовало оживлению ее экономики. Сам Сулейман-паша остался в
памяти потомков благодаря активной строительной деятельности.
Сравнительно спокойное развитие страны было нарушено ваххабитами, которые в начале XIX в.
попытались овладеть Ираком. Отразить их набеги Буюк Сулейман-паша оказался не в состоянии,
однако даже разгром ваххабитами Кербе-лы в апреле 1802 г., потрясший весь мусульманский мир, не
поколебал его власти. Но сразу же после его кончины в стране началась борьба за власть между раз-
личными группировками мамлюков и местных янычар. Порта, со своей стороны, стремилась назначить
в Ирак своего ставленника. К власти в конечном счете пришел мамлюк Кучюк Сулейман-паша, или
Малый Сулейман, как его стали звать в стране, утвердившийся в Багдаде лишь благодаря
вмешательству Франции.
В 1810г. султан Махмуд II предпринял очередную попытку восстановить власть Порты в Ираке. Кучюк
Сулейман был смещен, разбит в сражении и убит. Однако свержение мамлюкского режима в целом
было пока султану не по силам, и по настоянию правителя Сулеймании курда Абд ар-Рахман-паши
Бабана багдадским пашой был утвержден некий Абдаллах-ага Тютюнчю, бывший раб и слуга Буюк
Сулеймана, в прошлом тесно связанный с курдами. Грузинские мамлюки не смирились с этим
назначением, и в стране снова вспыхнула междоусобная борьба, в которой Абдаллаху противостоял
сын Буюк Сулеймана 22-летний Саид-бей, поддержанный ополчениями могущественного арабского
племени мун-тафик. Разбитый в сражении Абдаллах-паша был схвачен и задушен.
Получив известие о гибели Абдаллаха, кади Багдада объявил о восшествии на пост вали Саид-бея и
обратился в Стамбул с просьбой утвердить это назначение. В марте 1813 г. Сайд и его союзники,
радостно приветствуемые населением Багдада, торжественно вступили в город. Однако неопытность
Саид-паши уже через три года привела к его смещению, а затем и гибели. Новым правителем Багдада
был назначен еще один бывший мамлюк Буюк Сулеймана по имени Дауд.
Его жизнь изобиловала событиями. Он родился в Грузии в 1774 г., в возрасте пяти-шести лет был
похищен и продан в Турцию. В 11 лет его подарили Буюк Сулейману, обратили в ислам и отдали в
школу для будущих мамлюков. Там он освоил военное дело, отлично овладел арабским, персидским и
турецким языками, прекрасно изучил мусульманское богословие и литературу, чем и вызвал
99
расположение своего хозяина. По окончании школы Дауд получил свободу и должность секретаря
правителя. Потом он стал хранителем печати, а когда ему исполнилось 27 лет, Буюк Сулейман выдал
за него свою дочь.
После смерти тестя Дауд попал в опалу, стал муллой в мечети Абд аль-Кадира и несколько лет
преподавал в медресе. В 1807 г. Дауд возвращается к светской деятельности и при различных
правителях Багдада занимает должности дефтердара, кетхуды, а потом снова дефтердара. После того
как в 1814 г. Саид-паша обвинил его в измене, Дауд начал с ним борьбу, завершившуюся его победой.
Став правителем Багдада, Дауд-паша сразу же взялся за укрепление пашалыка, который за 15 лет,
прошедших со времени смерти Буюк Сулеймана, пришел в состояние анархии и упадка. Деньгами,
подарками и милостями Дауд привлек на свою сторону войска и население столицы и обеспечил себе
поддержку духовенства. Упрочив свои позиции в Багдаде, он приступил к восстановлению порядка в
провинции.
От арабского населения Ирака он требовал безусловного подчинения. Он жестоко подавлял восстания,
смещал неугодных ему шейхов и назначал вместо них своих ставленников. Труднее оказалось
восстановить контроль над Иракским Курдистаном, правители которого к этому времени признали
себя вассалами иранского шаха. Чтобы покончить с этим положением, Дауд попытался в 1818-1819 гг.
сместить ставленника Ирана Махмуд-пашу Бабана и назначить правителем Сулеймании его
родственника, однако потерпел неудачу, которую объяснял вмешательством багдадского резидента
Английской Ост-Индской компании Рича.
Обвинив Рича перед Портой в подстрекательстве курдов к неповиновению, Дауд вступил в борьбу с
Ост-Индской компанией. По его распоряжению ее агенты (главным образом иранцы) были лишены
привилегий и приравнены к прочим местным торговцам, а таможенные пошлины на британские
товары были увеличены вдвое. В ответ на это Рич привел в состояние боевой готовности свои войска и
распорядился ввести в реку Тигр военные суда Компании и прервать сообщение между Басрой и
Багдадом. Тогда Дауд конфисковал товары Ост-Индской компании и осадил ее багдадскую
резиденцию, но, встретив вооруженное сопротивление, паша пошел на уступки и в мае 1821 г.
разрешил Ричу и всем английским служащим Компании покинуть страну. Багдадская резиденция была
временно закрыта, и преемник Рича Тэйлор, находившийся в Басре, переехал в Багдад лишь после того,
как Дауд-паша обещал Ост-Индской компании восстановить все привилегии как англичан, так и их
агентуры и вернуть деньги за все конфискованные товары.
Избавившись от Рича, Дауд немедленно возобновил кампанию против правителя Сулеймании, но
багдадские войска были разбиты объединенными силами курдов и иранцев. Тогда Дауд обрушился на
иранцев, проживавших в Ираке. Были изъяты сокровища, принадлежавшие шиитскому духовенству
Кербелы и Не-джефа. Эти меры обострили турецко-иранский конфликт из-за Курдистана и привели к
турецко-иранской войне 1821-1823 гг. Эрзерумский договор 1823 г., завершивший ее, лишь вновь
подтвердил неопределенность границы между двумя державами.
100
Мир, установившийся на турецко-иранской границе, дал Дауду возможность заняться
внутренними делами пашалыка. Он стал восстанавливать и расширять ирригационную систему,
что послужило толчком к развитию экономики Ирака. Были оживлены мертвые земли, расширены
посевные площади, повысилась урожайность. Чтобы увеличить доходы казны, Дауд ввел
монополию на торговлю зерном, финиками и солью, для перевозки которых завел собственные
речные и морские суда, установил высокие пошлины на европейские товары, обложил налогом
десятки тысяч шиитских паломников.
Дауд-паша занялся также городским строительством, строил базары, мосты, мечети, бани. Его
деятельность благоприятствовала развитию ремесла. В 1820-е годы в Багдаде насчитывалось 12
тыс. ткацких станков при населении в 150 тыс. человек. Были основаны новые медресе, открыты
типография и бумажная фабрика. Этот период получил название «мамлюкский ренессанс».
Однако за пределы мероприятий меркантилистского характера Дауд не вышел. Его преобразова-
ния нельзя ставить в один ряд с модернизаторскими реформами, проводившимися Мухаммедом
Али в Египте и Махмудом II в столице империи примерно в это же время.
При Дауде годовой доход казны пашалыка достиг 37 млн. пиастров, или 5 млн. франков.
Располагая такими средствами, паша смог приступить к военной реформе. С помощью
французских и английских офицеров он за короткое время сумел создать вооруженную и
обученную на европейский лад регулярную армию в несколько тысяч человек. В распоряжении
Дауда находился также 25-тысячный корпус иррегулярной пехоты и кавалерии, к которому в
случае необходимости паша мог привлечь еще 50 тыс. всадников из союзных арабских племен.
Дауд получил материальные возможности добиваться фактической независимости от Турции. В
1828г. он отказался послать войска против России, затем прекратил выплату дани. Он объявил
Ирак независимым «Счастливым Вавилонским царством», а себя — его государем. В 1830 г. Дауд-
паша казнил специального чиновника, посланного турецким султаном для его смещения.
Махмуд II понял, что покончить с мамлкжским режимом в Ираке можно только с помощью
превосходящей военной силы, и осенью 1830 г. приказал правителю Халеба Мухаммеду Али Ризе
выступить против взбунтовавшегося багдадского паши.
Неизвестно, чем бы закончилась эта экспедиция, если бы в Ираке не вспыхнула эпидемия чумы,
которая истребила почти всю армию Дауда. Горный Курдистан, где стояли войска Али Риза-паши,
не был затронут эпидемией, и в июне 1831 г. передовые отряды правителя Халеба вступили в
Багдад. Однако вспыхнувшее в столице восстание в поддержку Дауда позволило ему продолжить
сопротивление. Лишь в сентябре 1831 г. Дауд-паша был низложен и отправлен в Стамбул. Еще
почти двадцать лет он занимал высокие должности на правительственной службе. Умер Дауд в
1851 г.
Новый правитель Багдада Али Риза-паша уничтожил или изгнал уцелевших мамлюкских
предводителей и лиц, близких к Дауду, и покончил с былой самостоятельностью Ирака.
Следующие паши Багдада назначались Портой и послушно исполняли ее волю. Однако полная
интеграция Багдадского пашалыка в империю была достигнута лишь во второй период эпохи
Танзимата.
102
АРАВИЙСКИЙ ПОЛУОСТРОВ: КОНЕЦ XVIII в.—1840г.
Политическая жизнь самого восточного и весьма обширного региона арабского мира, его далекой
периферии, несла на себе печать глубокой архаичности. Представляя собой едва ли не целый
континент, Аравия отличалась не только особым ландшафтом с более чем скудными природными
ресурсами, но и социокультурной разобщенностью населения, распадавшегося на многочисленные
племенные объединения и исповедовавшего разные направления ислама — суннизм, шиизм, ибадизм,
зейдизм и вновь возникший ваххабизм.
Политическая карта Аравии представляла мозаику из многих мелких, преимущественно потестарных,
образований — эмиратов, султанатов, шейхств, политогенез в которых имел «пульсирующий»
характер. Социальный строй на полуострове, основанный в значительной мере на родоплеменной
организации, столетиями почти не эволюционировал, а процессы номадизации и оседания на землю
уравновешивали друг друга. В подобном социуме политические процессы определялись главным
образом внешними импульсами.
В XVIII в. аравийское общество испытывало последствия кризиса, переживаемого Османской и
Сефевидской империями. Влияли на события в Аравии также смена португальского и голландского
присутствия в Персидском/Арабском заливе англо-французским противоборством за господство над
проходившими здесь торговыми и почтовыми коммуникациями.
Ослабление Османской империи привело к удалению турок из эль-Хасы и появлению на ее территории
конфедерации племен бану халид во главе с кочевой династией шейхов Ааль Хумайд. Османы были
уже не в состоянии предотвратить изменения баланса политических сил и во Внутренней Аравии —
обострения борьбы между племенными образованиями, подъема Саудидов и предшествовавшей ему
миграции части огромной племенной конфедерации аназе на север, в пределы Сирии и Ирака.
В свою очередь, Иран, охваченный династийными междоусобиями и ставший жертвой афганского
нашествия, по существу, утерял контроль над важными для его внешних экономических сношений
территориями, расположенными вдоль берега Персидского залива. Такие прибрежные торговые
города, как Бендер-Бушир и Бендер-Риг, оказавшиеся в руках предводителей оманских племен, вышли
из подчинения центральной власти и вели почти самостоятельную политику, нацеленную на захват
Бахрейна с его пресноводными источниками и прибрежными отмелями, богатыми жемчужными
раковинами. Они не отказывались также от пиратских операций на торговых морских путях. Главный
же центр персидской торговли шелком — Бендер-Аббас, ставший поставщиком зерна для Индии,
испытывал упадок после французской бомбардировки 1759г., разрушившей британскую торговую
факторию.
В новых внешнеполитических и экономических условиях в Аравии возникли достаточно устойчивые
государственные образования, правящие династии которых сохранились до наших дней.
Отколовшееся от аназе и откочевавшее на восток небольшое родственное подразделение бану атбан
осело в самом начале XVIII в. в эль-Хасе, пользуясь по-
103
кровительством главы бану халид, принадлежавшего, как и бану атбан, к аднани-дам. Там бану атбан
разделились на несколько ветвей. Ааль Сабах около 1716г. поселились в Кувейте — летней
резиденции правителей бану халид, известном своим более умеренным климатом и удобной гаванью.
Ааль Халифа избрали местопребыванием Зубару на полуострове Катар, откуда постепенно
мигрировали на архипелаг Бахрейн, который в начале 1780-х годов подчинили своей власти. В
последней четверти XVIII в., в результате военно-политического ослабления правителей бану халид из-
за внутридинастийной борьбы и поражений в столкновениях с ваххабитским Саудовским эмиратом,
бану атбан обрело фактическую независимость. Не последнюю роль в этом сыграла их внутренняя
политическая стабильность: власть основателя династии Ибн Сабахов — Сабаха ибн Джабира (1752-
1764), избранного шейхом жителями Кувейта, перешла по наследству его сыну Абдаллаху (1764-1815)
и внуку Джабиру ибн Абдаллаху (1815-1859). Они и заложили традиции политического устройства
Кувейта.
В возникшем государственном образовании Ибн Сабахи решали внешнеполитические вопросы,
осуществляли на основе урфа правосудие и утверждали судей-кади, вершивших шариатские дела.
Система их управления была слабо институционализирована: у государства не было границ,
отсутствовало территориально-административное деление, не было армии, роль которой исполняли
племенные ополчения. На его территории в этот ранний период еще не собирались налоги, доходы
казны слагались из таможенных пошлин, поступлений от морской и караванной торговли, земельных
владений правящих шейхов. Часть средств казны выделялась на благотворительные цели.
Укреплению экономического положения Ааль Сабах и Ааль Халифа благоприятствовало перемещение
транзитной торговли с иранского побережья на аравийский берег, а также их активное участие в
морской торговле и обслуживании тран-чита товаров: из Кувейта и Зубары караванные тропы вели во
Внутреннюю Аравию и в Северную Сирию. В отличие от других арабских племен, населявших берега
залива, бану атбан почти не занимались пиратством. Англо-французская морская война и постоянная
угроза пиратских нападений арабских племен побережья способствовали тому, что Английская Ост-
Индская компания одно время предпочитала фрахтовать для перевозки почты и товаров кувейтские и
бахрейнские суда, строившиеся в Индии и курсировавшие между Басрой и Бомбеем. Значение же
коммуникаций через залив возросло к концу века из-за османского запрета 1770 г. заходить в воды
Красного моря кораблям христианских держав.
Внешняя политика семьи Сабахов была построена на лавировании между сталкивавшимися в регионе
политическими силами. Шейхи предпочитали избегать вооруженных конфликтов. В качестве внешней
опоры они избрали Великобританию. (В 1775-1779 гг. во время завоевания Басры Керим-шахом,
пытавшимся силой возвратить иранскому берегу былую роль в транзитной торговле, британский
резидент временно перенес свое местопребывание из Басры в Кувейт; то же повторилось в 1793-1795
гг. при конфликте с пашой Басры.) Впрочем, многолетнее соперничество из-за позиций в транзитной
торговле Кувейта с арабской племенной конфедерацией бану кааб, откочевавшей из Неджда и осевшей
в иракско-иранском пограничье, все-таки вовлекло их в 1780 г. в вооруженные столкновения. Двадцать
лет спустя, в 1810г. правители Кувейта и Бахрейна
104
выдержали кровопролитное сражение, инициированное ваххабитами, с флотом шейхств
Пиратского берега.
В 1790-е годы Кувейт и Бахрейн с Катаром стали объектом саудовских атак. Кувейт благодаря
сопротивлению населения, крепким стенам, многочисленному флоту, оснащенному пушками, и
поддержке английского флота устоял, хотя временами и платил дань Саудидам. Бахрейн и Катар в
1803 г. перешли под власть Саудидов. В 1795 г. ваххабиты утвердились в эль-Хасе. Племена так
называемого Пиратского берега— кавасим, контролировавшие Рас-эль-Хайму (средневековый
Джульфар) и Шарджу, а также бану йас, основавшие в 1781 г. шейхство Абу-Даби, после
непродолжительного сопротивления приняли ваххабизм и в 1799 г. перешли под руку эмиров
Дирийи.
Все последующие политические события в этой части Аравии вплоть до 1840 г. определялись
ваххабитской экспансией, саудовско-египетским противоборством и растущим проникновением в
залив Великобритании.
Оман в конце XVIII в. переживал подъем, чем был обязан социально-политической и
экономической ориентации на морскую торговлю влиятельного рода Ааль Бу Сайд, который
сменил в середине века правящую династию ибадидских имамов Яриба, вытеснивших из Маската
португальцев. Будучи ввергнутыми в династийные распри, члены клана Яриба обратились за
поддержкой к иранцам, за чем последовала персидская оккупация побережья страны. Ахмад Ааль
Бу Сайд — ярибский вали Маската — сумел консолидировать оманские племена в борьбе с
персами и после изгнания чужеземцев в 1753-1754 гг. был, согласно ибадидской доктрине, избран
имамом, духовным и светским главой ибадидской общины. Сохраняя свое влияние и
экономические интересы в Маскате, Ахмад Ааль Бу Сайд тем не менее придерживался
традиционной опоры на внутренние территории. Он лишь перенес столицу из священной для
ибадидов Низвы в Рустак, ближе к расселению родственных своему клану племен. После его
смерти в 1783 г., когда улемы избрали имамом по воле Ахмада его сына Сайда ибн Ахмада,
последовали распри между претендентами на этот пост. В 1789 г. имам Сайд передал власть
своему сыну Хамаду, сохранив за собой лишь титул религиозного главы ибадидской общины.
Такое разделение власти на духовную и светскую и отказ от выборности в пользу наследственного
правления были восприняты как вызов ибадидскому вероучению, что имело важные религиозные
и политические последствия. Усобицы вынудили Хамада ибн Сайда бежать из Рустака в Маскат,
где после его смерти власть захватил Султан ибн Ахмад, брат имама Сайда.
Султан ибн Ахмад (1792-1804) учредил в Маскате наследственный султанат, претендовавший на
господство и над внутренним Оманом. Он укрепил контроль Омана над африканскими
территориями — о-вами Занзибар, Пемба и восточным африканским берегом, а также над о-вами
Ормуз и Кишм, защищавшими вход в Персидский залив, и афганским берегом Макрана. В конце
века он получил в аренду от иранского шаха Бендер-Аббас с прилегающими территориями. В
каждом контролируемом Маскатом порту учреждались гарнизоны, назначались преданные вали и
торговые агенты. Основной экономический интерес оманских правителей состоял в получении
доходов от торговых пошлин.
105
Внешнеполитические успехи позволили Султану ибн Ахмаду претендовать на господствующее
положение в Заливе. Он предъявил свои финансовые требования османской Басре и стремился к
получению пошлины с судов, следующих в Залив, что привело к конфронтации с шейхами бану
атбан и другими арабскими правителями. В борьбе с Бахрейном Султан ибн Ахмад добился ряда
кратковременных успехов, но в 1803 г. был выбит оттуда ваххабитами. Бахрейн более чем на
десятилетие перешел под власть ваххабитов, которая распространилась также на населенные
арабами территории иранского берега.
Политика династии Ааль Бу Сайд способствовала процветанию морской торговли Омана. Так, при
объеме всей торговли Залива в 16 млн. рупий через Маскат проходили товары на 10 млн. Его
сборы от торговых пошлин утроились между 1765 и 1800гг. Купцы Маската, преимущественно
персы и индийцы (среди них было лишь 6-7 оманских семей, в их числе Султан ибн Ахмад и его
окружение), вели активные торговые операции в Индийском океане, успешно конкурируя с
британскими торговцами. Экономическая политика оманских правителей не имела
меркантилистского характера, султаны мыслили категориями средневекового мира, и их торговые
операции носили чисто посреднический характер, не имея целью поощрение производительных
сил страны. С 1830-х годов, с победой новых форм международной торговли, местный купеческий
капитал стал постепенно терять свои позиции. К тому же в 1830-е годы Великобритания начала
отдавать предпочтение торговому пути через Красное море, и доходы Омана от транзитной
торговли сократились.
С начала века ваххабитская угроза Оману стала реальностью. Терпя поражения, его правители
заключали с Саудидами временные соглашения, платили им дань, мирясь с принятием частью их
подданных ваххабизма и с их переходом под саудовскую власть. Для организации сопротивления
ваххабитам Султан ибн Ахмад безуспешно пытался объединить свои силы с шерифом Хиджаза и с
Пор-той. Возвращаясь после переговоров из Басры в Маскат, он погиб в стычке с ваххабитскими
пиратами. Пришедший ему на смену его племянник Бадр ибн Сейф (1804-1806), сторонник
ваххабитов, был убит его двоюродным братом Саидом ибн Султаном (1806-1856), заступившим на
его место и получившим прозвище Великий за продолжение завоевательной политики. В 1829 г.
он присоединил к Оману Дофар. Однако его попытки подчинить своей власти Бахрейн и Катар в
1828 и 1830гг. не имели успеха. Падение политического влияния оманских султанов в Заливе,
повторявшиеся акты агрессии ваххабитов побудили Сайда ибн Султана обратить свои
экспансионистские устремления на восточно-африканский берег, где он осуществил
территориальные приобретения. В 1840 г. он перенес столицу Омана в Занзибар, продолжая время
от времени наведываться в Маскат. Отныне политические и экономические интересы султана
были связаны с этой частью его государства, где оживилась традиционная морская торговля
рабами, слоновой костью, камедью и гвоздикой, плантационное разведение которой на Занзибаре
распространилось с середины века.
Йемен в конце XVIII в. находился в глубоком упадке. Зейдитские имамы, приверженцы
умеренного направления в шиизме, утвердившиеся в стране еще в X в., контролировали только
город Сану с окрестностями. Остальные области Северного Йемена были фактически
самостоятельны. Моха, прославившаяся
106
своими торговыми операциями по вывозу йеменского кофе, теряла свое значение из-за развития
кофейных плантаций в Бразилии. На юге усиливали свою власть вожди союза племен йафиитов.
В относительно стабильном состоянии пребывал Хиджаз, несмотря на голод, поразивший страну в
начале века, и падение транзитной торговли с Индией. Своей стабильностью он был обязан
прежде всего той религиозно-политической роли, которую играл в жизни мусульманского
общества. Сюда ежегодно стекались со всего мира сотни тысяч паломников, доставляя в Мекку и
Медину крупные религиозные пожертвования (распространяя подчас и губительные эпидемии).
Хадж в священные города объединял мусульманский мир при всем его •этнокультурном
разнообразии. В Мекке и Медине, месте встреч авторитетных улемов, происходил (обычно в
рамках отдельных направлений и мазхабов) интенсивный обмен религиозно-правовыми знаниями.
Экономическую и политическую стабильность Хиджаза поддерживали османские султаны,
облеченные титулом «служители обоих священных городов» (хадим алъ-харамейн).
После потери в XVII в. позиций в эль-Хасе и Йемене Хиджаз составлял единственный военно-
политический плацдарм Османской империи в Аравии и на ее юго-восточных границах в целом.
Господство над Хиджазом играло важнейшую роль и во внутриимперской религиозной политике
Порты, значение которой в жизни империи возросло с ослаблением ее военно-политической
мощи. В сохранении османского владычества над Хиджазом были заинтересованы и его правящие
круги — прежде всего шерифская семья Хашимитов, потомков рода пророка Мухаммада.
В основных городах Хиджаза располагались османские гарнизоны. Ежегодно из Каира и Дамаска
отправлялись караваны паломников, снаряжение которых составляло важную обязанность
османских властей и поглощало огромные податные поступления. Караваны доставляли в Хиджаз
не только Хаджиев, обслуживание которых давало работу бедуинам, владельцам верблюдов, и
хиджазским ремесленникам, но и продовольствие и султанские дары, распределяемые среди
правящей верхушки, улемов и священнослужителей Мекки и Медины. В Хиджаз следовали
поступления из расположенных на территории империи обширных вакфов, завещанных
священным городам.
Османская администрация Хиджаза состояла из вали, местопребывание которого находилось в
Джидде, главном хиджазском порту, и кади, назначаемого в Мекку. (Имперские финансовые
службы во главе с дефтердаром не играли особой роли: в Хиджазе не собирались налоги, в
османскую казну поступала лишь доля таможенных сборов.) Властные функции в Хиджазе
делились между османской администрацией и мекканскими шерифами, ежегодно утверждаемыми
на своем посту, подобно османским должностным лицам. В распоряжении шерифов имелись
небольшая гвардия из рабов и наемников, дворцовые слуги и штат служащих— секретарей для
переписки на арабском и турецком языках, вакилей-посыльных, начальников складов, знаменосцев
и музыкантов— необходимых участников правительственного ритуала. В городских центрах во
власти обычно утверждались лояльные Хашимитам главы местных лидирующих семей. Главными
заботами шерифа кроме контроля над хаджем были улаживание конфликтов между племенами,
организация бедуинских набегов на соседние
107
племена и заключение династийных союзов с влиятельными аравийскими правителями.
Социальная структура Хиджаза, как и остальных аравийских политических образований, не
отличалась от организации мусульманского средневекового общества, и повседневная жизнь
протекала в средневековых традициях.
К концу XVIII в. в Аравии политически господствовал ваххабитский Саудовский эмират,
представлявший собой конгломерат из покоренных политических образований и племен, а также
небольших племенных государств и конфедераций, присоединившихся к нему под угрозой
вооруженного разгрома или заключивших союз ради совместной агрессии против своих
соперников и врагов
1
. Сложный состав «племенной империи» позволял Саудидам вести военные
операции в разных направлениях и даже продолжать наступление на дальних окраинах, когда они
уже терпели поражение в Неджде. Этот же состав предопределял непрочность саудовского
государства.
Религиозно-политическое движение ваххабитов сопровождалось свойственной обществам
подобного типа экспансией, которая распространилась, в частности, на Кувейт и Бахрейн,
переживавшие, в свою очередь, становление собственной государственности.
К концу XVIII в. под владетельной рукой Абд аль-Азиза ибн Мухаммеда ибн Сауда (1765-1803)
находилась почти вся Аравия, исключая Горный Йемен, османский Хиджаз, часть Омана и
Хадрамаут, куда, впрочем, уже проникали ваххабитские пропагандисты. Ваххабиты вышли к
берегам Залива и получили в свое распоряжение флот племен Пиратского берега, Бахрейна и
Катара. Сложное внешнее и внутреннее положение Османской империи (экспедиция Бонапарта в
Египет, войны с Россией и Англией, подавление янычарского сопротивления реформам Селима
III, дворцовые перевороты) облегчило Саудидам наступление и на османские владения. Но здесь
они прежде всего нанесли удары по священным центрам ислама, бросив вызов традиционным
религиозным практикам, которые они рассматривали как проявление многобожия.
Разгромив вооруженные экспедиции, предпринятые с начала 1890-х годов хиджазским шерифом
Талибом ибн Мусаидом (1788-1813), а в самом конце века багдадским Буюк Сулейман-пашой,
ваххабиты в апреле 1802 г. учинили налет на Кербелу, шиитский религиозный центр в Ираке, где
за полдня пребывания осквернили и частично разрушили гробницу Хусейна, ограбили ее и убили
несколько сот жителей города. В 1803 г., после того как с разрешения шерифа Талиба Сауда
(1803-1814), сын эмира Абд аль-Азиза, дважды совершил хадж в Мекку, а ваххабитские улемы не
единожды проводили религиозные диспуты с духовенством священного города, отряды Сауда без
боя вступили в город и начали согласно аскетическим ваххабитским принципам разрушать
пышные культовые постройки. Правда, через три месяца после занятия Мекки Саудом османским
вооруженным силам и шерифу Талибу удалось вытеснить ваххабитов из города. Убийство же Абд
аль-Азиза в 1803 г. шиитом-фанатиком из Кербелы временно привлекло внимание Саудидов к
решению внутренних проблем. Тем не менее в 1805 г. возобновились вооруженные действия, и
после тяжелой блокады Мекка перешла в ру-
1
См.: История Востока. Т. III. С. 403-406.
108
ки ваххабитов, затем с боями были захвачены Медина и порт Янбо. Шериф Га-либ подчинился
ваххабитам. Хиджаз был потерян для империи. С 1807 г. прервалось и совершение хаджа из Сирии и
Египта.
Распространив свое влияние на связанные с аравийскими соплеменниками бедуинские племена Сирии
и Ирака, Саудиды подошли к границам Благодатного полумесяца, вторгнувшись в пределы империи,
однако выплеснуть свою экспансию за пределы этих границ, подобно арабам в VII в., они были не в
силах.
Надругательства ваххабитов над главными мусульманскими святынями нанесли удар по престижу
османского султана, ввергнув его еще и в конфликт с иранским шахом-шиитом. Они вызвали волнения
стамбульской фанатичной толпы. Не рассчитывая на вооруженные силы сирийских и багдадского
пашей, султан обратился за помощью к Мухаммеду Али. При этом он надеялся ослабить позиции
Мухаммеда Али в Египте, втянув его в трудную военную кампанию в Аравии. В свою очередь,
египетский паша был заинтересован в удалении из Каира солдат, потенциальных противников
задуманных им реформ. К тому же Мухаммед Али жаждал территориальных приобретений и ореола
освободителя святых городов.
Несмотря на двухлетнюю подготовку аравийской кампании и ослабление Саудовского эмирата из-за
внутренних осложнений, египетская военная экспедиция шла с переменным успехом и растянулась
почти на восемь лет (1811-1818). Она сопровождалась огромными людскими потерями с обеих сторон.
Относительно быстро египтяне возвратили под османский сюзеренитет Хиджаз, но сопротивление
Неджда — ядра Саудовского эмирата — было сломлено лишь благодаря огромному напряжению
египетских сил. После этого войска вышли к берегам Персидского залива. В Восточной Аравии
египтяне претендовали на сюзеренитет над государственными образованиями, подчиненными ранее
Саудидам. Однако они столкнулись с глухим противодействием Великобритании.
Получивший от султана за свои военные заслуги в Аравии лишь титул трех-бунчужного паши,
Ибрахим, сын Мухаммеда Али, осознавал тяжесть бремени, которая легла бы на египетскую казну при
сохранении непосредственной власти над Центральной и Восточной Аравией. К тому же
непокоренными оставались Асир и Йемен, контролировавшие вход в Красное море, судоходство по
которому было для Египта значительно важнее, чем в Персидском заливе. В результате в середине
1819г. Ибрахим-паша начал вывод своих войска из Центральной и Восточной Аравии в Хиджаз.
В 1820-1830-е годы египетские войска, высадившиеся на побережье Йемена, проводили военные
операции в Асире и Йемене. Они подчинили Тихаму и г. Таиз; Сана стала платить дань Египту,
признав свою зависимость от Порты.
Египтяне не имели ни средств, ни благоприятной почвы для проведения в Аравии реформ. Они
ограничились установлением своих гарнизонов в стратегически важных пунктах и назначением
аравийского губернатора, сохранив на местах традиционное управление лояльных египтянам членов
правящих семей. В Хиджазе они отстранили от власти Талиба ибн Мусаида и после неудачных
назначений остановились на Мухаммеде ибн Абд аль-Муине ибн Ауне (1827-1851).
109
Прежде чем покинуть Неджд, Ибрахим по приказу Мухаммеда Али стер с лица земли столицу
Саудовского эмирата — Дирийю, разрушил в Неджде военные укрепления, пленил членов семьи
Саудидов, отправив их в Египет, и обрушил жестокие репрессии на их сторонников и ваххабитских
улемов. Страна была ввергнута в хаос безвластия. Бедуины, освободившиеся от уплаты ненавистного
закята и запрета на грабительские набеги, предались грабежам; от порядка и безопасности
передвижения, царивших на дорогах эмирата, не осталось и следа. В междоусобную борьбу за власть
были вовлечены члены знатных родов, претендовавших на власть, и уцелевшие Саудиды, чей
авторитет начал возрастать по мере усугубления политических бедствий. В конечном счете среди
оседлого населения возобладали тенденции к государственной консолидации, центром которой стал
Эр-Рияд, а главой — представитель боковой линии Саудидов Турки ибн Абдаллах ибн Мухаммед ибн
Сауд (1823-1834), которому наследовал сын Фейсал (1834-1838, 1843-1865), бежавший из египетского
плена.
Второй эмират Саудидов создавался, как и первый, в ходе покорения Недж-дом соседних
государственных образований и подавления восстаний племен. Однако на этот раз процесс совершался
в границах Центральной Аравии и эль-Хасы. К тому же отношения эмирата с государствами
Восточной Аравии осложнились вмешательством Великобритании, ростом политического влияния
Бахрейна и его экспансией, направленной на прибрежные города эль-Хасы. Впрочем, в ослабленном
Омане ваххабиты сохранили свои позиции, и султан Маската был вынужден по-прежнему платить им
дань, иногда чисто символическую. Предвестником будущего подъема Рашидидов в Джебель-
Шаммаре стала их внутриполитическая самостоятельность при признании верховенства эмиров эр-
Рияда. Оставаясь приверженцами ваххабизма, правители эмирата вели более терпимую религиозную
политику.
Правление Фейсала прервалось на пятилетие в 1838 г. Тогда египтяне, обеспокоенные усилением
эмирата, а также готовя египетское вторжение в Ирак, осуществили новую экспедицию в Центральную
и Восточную Аравию под командованием Хуршид-паши. На этот раз они не встретили активного
сопротивления населения Аравии, еще помнившего о жестоких расправах Ибрахим-паши. После
непродолжительного единоличного управления покоренной Аравией Хуршид-паша поставил во главе
Саудовского эмирата лояльного египтянам члена дома Саудидов эмира Халида. В 1840 г. египтяне
ушли из Аравии, сохранив незначительные гарнизоны в Северном Хиджазе.
ПОЛИТИКА ВЕЛИКОБРИТАНИИ В АРАВИИ
По мере укрепления английских колониальных позиций в Индии росла заинтересованность
Великобритании в утверждении своего господства над наиболее короткими водными путями из Индии
в Европу, которые пролегали через Персидский залив и Красное море. Еще с начала XVII в.
Английская Ост-Индская компания наряду с другими европейскими торговыми организациями
располагала факторией в Мохе — важном торговом и стратегическом пункте у входа в
по