
Стр 13 
 
 
 
 
 
Я  готова  признать  себя  жертвой  рекламного  глобализма:  для  меня  мир  наполнен 
рекламой, я не  избегаю ее  — я ищу с ней встречи везде, где это возможно.  Может 
быть, это застарелая форма какого-то неопасного психического заболевания, потому 
что меня такие встречи очень радуют: это всегда возможность почувствовать себя по 
другую сторону баррикады: 
•  Что и как сказано мне как потенциальному покупателю? 
•  Позаботился ли пытливый рекламист о том, чтобы мне было 
легко запомнить указанный в рекламе телефон и найти при 
случае на местности лавочку с волшебным товаром? 
•  Понятна ли картинка? 
•  Ясен ли текст рекламного послания? 
•  Не слишком ли много в нем букв? 
•  Не оскорбляет ли моих чувств обращение? (В помешанной 
на тендерной самоидентификации Европе в обращении к 
читателям редактор журнала или газеты, к примеру, никог 
да не напишет «дорогие читатели» — но «дорогая читатель 
ница, дорогой читатель». Именно в таком порядке!) 
•  И, наконец, какими словами встречает меня на пороге 
продавец? (Фраза «Чем я могу вам помочь?» стала прит 
чей во языцех, и уже не тянет ответить: «Только деньга 
ми», потому что надоело и скучно.) 
Работая  в  рекламе,  быть  покупателем  интереснее  и  ответственнее  вдвойне. 
Потому  что  в  ответ  на  упомянутый  выше  идиотский  вопрос  продавцов  про 
«помочь»  всегда  с  ужасом  Думаешь:  «На  его  месте  мог  бы  быть  я!»  И  тогда 
обязательно  делаешь  себе  зарубку,  как  НЕ  НАДО.  Потому  что  КАК  НАДО  — 
понятно и так, ибо в рекламе (как в мировой политике, воспитании детей и фигурном 
катании) разбираются, естественно, все. 
На  глобальные  международные  корпорации,  чья  реклама,  как  правило,  виднее, 
ярче и громче  других, работают  лучшие  рекламные агентства  обоих полушарий. 
И работают, надо заметить, тоже обоими полушариями: ведущие креативные умы в