Ашин Г. Современные теории элиты

Подождите немного. Документ загружается.

люди одарены способностью к творческой деятельности, что

большинство «бездарно от природы», лишено творческих по-

тенций, тогда как именно социальные условия жизни масс обре-

кают их на нетворческое, нечеловеческое существование.

Итак, элитарные, теории отталкиваются от двух постулатов:

1) независимо от характера социальной системы каждое общест-

во делится на правящее меньшинство и управляемое большинст-

во; 2) любая социальная система может быть интерпретирована с

точки зрения формирования, структуры и конфликтов правящих

групп

. Оба эти постулата, базирующиеся на неисторическом

подходе к обществу и на отрицании творческой роли народных

масс в историческом процессе, не выдерживают критики. Борясь

с марксистско-ленинской теорией классов и классовой борьбы,

элитаристы игнорируют социально-экономическую основу клас-

сового деления общества. В их концепциях стираются различия

между общественно-экономическими формациями, между раз-

личными эксплуататорскими классами, маскируются действи-

тельные причины эксплуатации человека человеком, отвлекается

внимание от отношений собственности. Сложную и противоре-

чивую классовую структуру элитаристы подменяют дихотомией

элита —масса. Ставя реальные общественные отношения с ног на

голову, они доказывают, что «избранные» приобретают лиди-

рующие позиции в силу своих природных качеств, «врожденных

способностей занимать привилегированное положение» (Г. Лас-

суэлл), «стремления к власти» (М. Гинсберг), в силу «боже-

ственного озарения», мистических качеств (Л. Фройнд), только

не потому, что представляют класс, владеющий средствами про-

изводства. Замаскировать подлинную суть эксплуататорских от-

ношений, доказать, что господство элиты законно, необходимо,

— вот цель элитаризма. Их назначение — освятить деление об-

щества на правящий и управляемый классы, отношения господ-

ства и подчинения.

Не потребность в политической власти ведет к делению об-

щества на классы, а, напротив, классовое деление, обусловленное

экономическим строем общества, вызывает к жизни политиче-

ские отношения, государственную власть. Государство возникает

как политическая организация экономически господствующего

класса. Оно, как указывал В. И. Ленин, «есть продукт и проявле-

ние непримиримости классовых противоречий. Государство

возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку клас-

совые противоречив объективно не могут быть примирены»

. В

первобытнооб-

щинном строе, как мы видели, отсутствовала политическая

власть и насилие одной части общества над другой, не было от-

ношений господства и подчинения. Таким образом, ссылки эли-

таристов на историю для доказательства «вечности» социального

неравенства и «необходимости» для общества элиты оказывают-

ся несостоятельными. Тем более лживы теории о неизбежности

социального неравенства и элиты в будущем. В коммунистиче-

ском обществе — обществе полного социального равенства — не

может быть и речи о привилегированной элите.

Таким образом, первый постулат элитаризма оказывается не-

научным. Столь же ложен и второй его постулат — о том, что

при анализе политики можно ограничиться описанием форми-

рования, структуры правящих групп и изменений в них. По-

скольку элитаристы объявляют политику монополией элиты, са-

ма политическая наука рассматривается ими как обобщение

практики элиты, как выработка основных положений, руково-

дствуясь которыми элита может утвердить и обеспечить свое

господство. Г. Меджид считает, что политическая философия

призвана помочь элите осознать ее исторические задачи. По

Бернхэму, смысл политической науки заключается в изучении

элиты, ее состава, ее отношения к «толпе»; она рассматривается

как наука об условиях прихода элиты к власти, консолидации ее

в правящую группу, защиты ее привилегий от посягательств

масс.

Нельзя не признать, что в досоциалистических формациях

общественной жизнью руководило эксплуататорское меньшин-

ство. Поскольку государство в этих условиях представляло собой

организацию эксплуататорского меньшинства для угнетения

большинства, поскольку прерогативы управления находились в

руках этого меньшинства, последнее оказывало огромное, не-

пропорциональное своей доле в составе населения воздействие

на весь ход социального процесса. Управленческие решения

принимались правящей элитой без консультации с народом и,

как правило, против народа. Марксизму, обосновывающему ре-

шающую роль народных масс в социальном процессе, в том

числе и в политике, чуждо игнорирование исторической роли

эксплуататорских классов; марксизм отличает глубокий научный

анализ исторического процесса во всей совокупности его связей

и отношений, противоречивых тенденций. В. И. Ленин отмечал,

что марксизм смотрит на различные группы людей, участвую-

щих в производстве, как на творцов общественной жизни, рас-

крывает всю совокупность общественных

отношений, являющихся результатом взаимоотношений между

классами, социальными группами, имеющими различные инте-

ресы и играющими различные исторические роли

Что касается воздействия эксплуатируемых классов на исто-

рию, то оно осуществлялось, как правило, не непосредственно и

не изнутри управленческого органа, а извне, в форме давления на

политическую машину господствующего класса. Причем это

опосредованное воздействие оказывалось в конечном счете ре-

шающим, определяло всю политику господствующего класса,

который вынужден приспосабливать свою политическую машину

к определенному уровню сопротивления народных масс полити-

ке эксплуататоров. Уровень этого сопротивления, уровень клас-

совой борьбы народных масс и определяет развитие политиче-

ских учреждений.

На протяжении истории антагонистических обществ по-

литика, в узком смысле этого слова — как государственное

управление, оставалась прерогативой эксплуататорского мень-

шинства, осуществлялась без народа и против него. В рабовла-

дельческой, феодальной формациях непосредственные произво-

дители материальных благ, трудами которых жило все общество,

были лишены политических прав. В условиях капиталистической

формации господствующий класс тысячами приемов и уловок

отстраняет массы от участия в государственных делах и даже от

пользования теми ограниченными правами, которые деклариру-

ются конституциями капиталистических стран. Все государст-

венные деятели, крупные чиновники принадлежат к господ-

ствующему классу или являются его ставленниками.

Однако несмотря на отстранение народных масс от не-

посредственного участия в управлении государством именно на-

род творит политическую историю в широком смысле, определяя

ее основные этапы, оказывая влияние на ее формы и институты.

Ни одно важное событие, имеющее кардинальное значение для

судеб истории, не проходит без решающего участия народных

масс. Классовая борьба трудящихся против угнетателей и экс-

плуататоров — движущая сила развития и смены антагонистиче-

ских формаций; борьба народных масс за свое освобождение со-

ставляет основ,-ное содержание политической истории. И в так

называемые «мирные» периоды развития антагонистических

формаций эволюция форм собственности, распределения и об-

мена, реформы государственных учреждений, правовых уста-

новлений совершаются под непосредственным или косвенным

влиянием классовой борьбы трудящихся, добивающихся улуч-

шения своего положения, расширения своих прав и свобод.

Формы правления, государственного устройства — не результат

произвола элиты, но результат ожесточенной борьбы классов.

Господствующие классы изменяли государственную структуру в

ответ на давление масс; классовая борьба вынуждает эксплуата-

торские классы идти на уступки. Все политические и социальные

завоевания, демократические свободы вырваны у господствую-

щих классов борьбой народных масс.

Даже те из элитаристов, кто признает существование классо-

вых противоречий, обычно интерпретируют их таким образом,

что ведущей, активной стороной общественного процесса оказы-

вается эксплуататорский класс и его элита, трудящиеся массы

рисуются как «пассивная», обычно «консервативная» сила, ско-

рее как тормоз, чем двигатель общественного прогресса. Мар-

ксизм подверг убедительной критике идеалистические представ-

ления о массах как «неисторическом» элементе, а о господ-

ствующих классах и их верхушке как «активном элементе», от

которого исходят импульсы к историческому действию. Так, в

условиях капиталистического способа производства именно

пролетариат выступает как движущая, «отрицательная сторона

антагонизма, его беспокойство внутри него самого.., в пределах

всего антагонизма частный собственник представляет собой кон-

сервативную сторону, пролетарий — разрушительную. От пер-

вого исходит действие, направленное на сохранение антагонизма,

от второго — действие, направленное на его уничтожение»

Таким образом, классовая борьба трудящихся является движу-

щей силой развития антагонистических формаций.

Вряд ли можно сомневаться в том, что класс, монополи-

зирующий функцию управления обществом, играет в его жизни

огромную роль. Будучи в свое время исторически прогрессив-

ным, определенный эксплуататорский класс выполнял важную

функцию в историческом процессе, способствуя утверждению

нового экономического и политического строя, но затем законо-

мерно превращался в реакционную силу, тормозившую истори-

ческое развитие. Борьба народных масс против гнета и эксплуа-

тации обусловливает изменения политической надстройки и,

выливаясь в революцию, приводит к ниспровержению этих

классов. Нельзя согласиться с утверждением, что в антагонисти-

ческих формациях народные массы выполняют лишь разруши-

тельную работу, тогда как созидательную роль играет эксплуа-

таторское меньшинство, являющееся «единственным носителем»

новых производственных отношений. Не следует думать, что

производственные отношения складываются вне и независимо от

классовой борьбы. Производственное отношение не есть нечто

непротиворечивое: оба основных класса складывающегося соци-

ального строя вносят вклад в формирование производственных

отношений, отстаивая свои интересы в рамках этих отношений.

Известно, что капиталистические отношения основаны не только

на частной собственности на средства производства и эксплуа-

тации наемного труда, но и на отсутствии собственности вла-

дельца средств производства на личность трудящегося. Послед-

няя сторона — отмена собственности на личность трудящегося

— исторически отстаивалась именно трудящимися (капиталист

заинтересован только в праве увольнять рабочего). Вне борьбы

пролетариата невозможно осуществление таких его социальных

прав, как признание профсоюзов, сокращение рабочего дня и т. д.

Совершенно ненаучна точка зрения, что капиталисты сами даро-

вали рабочим эти права. Закон стоимости рабочей силы реализу-

ется лишь в классовой борьбе рабочих против капиталистов, пы-

тающихся оплачивать рабочую силу дешевле ее стоимости. Итак,

становление и развитие социальных отношений можно понять

только в единстве с классовой борьбой внутри определенной

формации, и в этой борьбе активную, ведущую роль играют на-

родные массы.

Борьба народных масс оказывает решающее влияние на ход

исторических событий, определяя тем самым на длительный пе-

риод направление общественного развития. Революционная

борьба масс разрешает коренные противоречия общественно-

го-развития, осуществляет переход к новому социальному строю;

в исторически короткие сроки разрешаются противоречия, ко-

торые накапливались в течение столетий. Таким образом, теории,

редуцирующие политику лишь к действиям «сверху», сводящие

ее лишь к изменениям в структуре «верхов» и их внутренним

конфликтам, являются глубоко антинаучными и реакционными.

Не случайно об их научной ценности порой скептически выска-

зываются даже их сторонники. Один из них, Р. Росс, откровенно

признает, что эти теории не могут прогнозировать будущее и во-

обще «не имеют статуса научной гипотезы».

Способы обоснования элитаризма. Хотя элитаризм присущ

буржуазной социологии и, более широко, буржуазной идеологии

в целом, представители разных социологических школ и направ-

лений прибегают к различной аргументации. Одни апеллируют к

божественным установлениям, другие

ищут аргументы в биологии, третьи — в психологии, чет-

вертые— в технологии современного производства. При этом

можно констатировать, что наиболее распространенными явля-

ются две интерпретации элитаризма — психологическая, кон-

центрирующая внимание на психической структуре личности и

законах массовой психологии, и политико-организаторская, ба-

зирующаяся на «искусстве управления», которым якобы в наи-

большей степени владеет элита, на «функциональной необходи-

мости» политического, экономического, культурного управления,

осуществляемого ею. Многочисленные школы буржуазной со-

циологии и политологии, как правило, сходятся в исходной ус-

тановке о необходимости деления общества на элиту и массу, но

расходятся в понимании причин этого явления, в оценке его

следствий для социальной структуры.

Наиболее древние «аргументы», взятые на вооружение эли-

таристами,— это ссылки на божественные предначертания: элита

выполняет «божественную волю», через избранных «бог творит

историю». К этим аргументам прибегает прежде всего религиоз-

ная социология — томистская, отчасти персоналистская, а также

ряд социологов, считающих себя «светскими», которые секуля-

ризировали ряд религиозных установок, попытавшись изложить

их языком современной науки, точнее, псевдонауки. Последнее

относится прежде всего к «рационализации» термина «харизма»

и харизматического управления.

Католическая церковь в лице ее высших иерархов и тео-

ретиков (за исключением левых католиков) неоднократно вы-

сказывалась в пользу элитаризма. Так, в энциклике папы Пия X

от 18 декабря 1903 г. говорилось: «Человеческое общество, каким

его создал Бог, состоит из неодинаковых элементов. Следова-

тельно, то, что существуют государи и подданные, хозяева и

пролетарии, соответствует порядку, установленному Богом». Так

что элитарная структура выглядит богоугодным и даже бого-

вдохновленным институтом. Однако следует заметить, что в по-

следние годы католическая церковь в своей пропаганде на массы

все чаще отказывается от откровенного элитаризма, пытается

козырять эгалитарной фразеологией, все шире прибегая к соци-

альной демагогии.

Проповедь элитаризма характерна для неотомистской фило-

софии. Один из ее виднейших теоретиков Ж. Маритен утверждал,

что, поскольку социальное неравенство имеет «божественное

происхождение», необходима элита — «духовный пастырь» для

народа. Через нее осуществляется «во-

ля бога», ибо народ «некомпетентен» в «высших тайнах бо-

жественного откровения». Ряд неотомистов воспроизводят уче-

ние Фомы Аквинского об управлении «посредством принципов»

как противоположности «власти толпы». Только подлинная эли-

та управляет, опираясь на «божественный разум», а не на «гре-

ховные страсти», которые обуревают массу. Ссылками на «свя-

щенное писание» неотомисты обосновывают весьма реакцион-

ные политические установки.

Одним из центров томистской мысли в США является Ва-

шингтонский католический университет *. Некоторые док-

торские диссертации, защищенные в этом университете, прямо

затрагивают проблему элиты. Сестра М. Хейс пишет о «естест-

венной необходимости власти немногих, которым должны под-

чиняться многие». Это основано на «естественном превосходстве

первых». Дж. Кокс пишет, что только сильная элита может обуз-

дать «революционный иррациональный пролетариат» и обеспе-

чить порядок в обществе. Т. Корбет утверждает, что осуществ-

лять социальное управление призвана элита, «избранные люди

большого ума и сильного характера», обладающие образованием,

досугом, которых лишены люди массы.

Элитаризм свойствен и персоналистской социологии, свя-

занной с теологией протестантизма. Философ-персоналист Р.

Флюэллинг считает элиту «величайшим благом для общества».

Вопрос для него заключается только в том, готово ли человече-

ство заплатить элите достаточную цену. Леворадикальный пер-

соналист Э. Мунье не может отказаться от принципа элитаризма,

он лишь против элиты «денежного мешка», но за элиту, которая

«в основном была бы не буржуазной, а народной»

Религиозная трактовка элиты тесно смыкается с иррациона-

листической. Западногерманский социолог Л. Фройнд пишет об

элите как об «отмеченной особыми свойствами группе», обла-

дающей «своего рода магнетической силой». Эту иррациональ-

ную силу он называет «случаем, благословением, чудом». «Че-

ловеческое неравенство, — пишет Фройнд, — факт, который ед-

ва ли может быть нами объяснен»

. Как видим, для обоснова-

ния элитаризма его сторонники не колеблясь вступают на путь

мистики. Они популя-

* В 1978 году автор данной книги провел в этом университете семинар, на ко-

тором выявилось, что ряду его студентов и преподавателей не чужды и более

прогрессивные взгляды.

4—740

ризируют древнюю мысль идеологов господствующих классов о

«таинственности» управления и необходимости для элиты под-

держания этой таинственности в глазах управляемых

. Запад-

ногерманский неофашистский теоретик Э. Юнгер утверждает,

что «возвышенный мир» элиты — это «высшая метафизическая

сфера», доступ к которой открыт лишь избранным. Элита, по

Юнгеру, отличается способностью обретать знание «особым об-

разом: молниеносно». Этим «возвышенным натурам» открыва-

ется «магическая перспектива».

К иррационалистической трактовке элиты примыкает ее ха-

ризматическое обоснование (правда, многие современные сто-

ронники такой интерпретации элиты пытаются ра-

ционализировать феномен харизмы, а точнее, сама харизма рас-

сматривается ими как иррациональный феномен, поддающийся

рациональной интерпретации). Понятие «харизма» выработано в

христианской богословской литературе, это — «благодать бо-

жья»; ею наделяются люди, на которых «пал выбор бога» и через

действия которых реализуется его воля. В начале XX века не-

мецкий социолог М. Вебер впервые использовал это понятие для

интерпретации явления культа личности. «Термин «харизма», —

писал он, — будет применяться к определенному качеству ин-

дивида, благодаря которому он выделяется из среды обык-

новенных людей и считается наделенным сверхъестественными,

сверхчеловеческими или, по меньшей мере, исключительными

способностями и качествами. Они недоступны обыкновенному

человеку, рассматриваются как исходящие от божества или об-

разцовые». Не столь важно, полагает Вебер, в чем состоит ха-

ризма сама по себе, решающее значение имеет то, как к ней от-

носятся последователи, признают ли они ее. Лидеры и последо-

ватели, как правило, «не отдают себе отчета в условности ха-

ризмы». Напротив, «харизматики» верят в свое призвание, по-

следователи — в «харизматиков», причем всякое сомнение рас-

сматривается как святотатство.

Харизматический авторитет Вебер противопоставлял авто-

ритетам традиционному и рационально-легальному: последние

опираются на традиции или закон; харизматический авторитет

носит сугубо личностный характер. Харизматический авторитет,

по Веберу, первоначально чуждается какой-либо организации и

в чистом виде существует лишь в момент возникновения. Но

«чтобы не остаться чисто преходящим явлением, а принять ха-

рактер постоянного отношения, образующего стабильную груп-

пу учеников и после-

дователей», харизматический авторитет должен приспособиться

к повседневной жизни, «рутинизироваться», преобразоваться в

традиционный или, чаще, в бюрократический. Харизматическая

элита со временем преобразуется в рутинную. В предисловии к

американскому изданию М. Вебера Т. Парсонс писал: «В про-

цессе рутинизации харизматический элемент отделяется от лич-

ности индивидуального лидера и воплощается в объективной

институциональной структуре»

Веберовская концепция харизматического авторитета во

многом противоречива. Она носит откровенно идеалистический

характер. Вебер исходит из психологической трактовки типов

авторитета (в их основе лежит вера в законность данной власти),

но в дальнейшем рассматривает их как объективные социальные

структуры; первичным оказывается не сам тип общественных

отношений, а его осознание участниками этих отношений. Ис-

торизм в общем чужд теории Вебера: все типы авторитета рас-

сматриваются как принципиально возможные в любых истори-

ческих условиях. Правда, Вебер подчеркивает «современность»

рационально-легального и архаичность традиционного автори-

тетов, но это свидетельствует лишь о том, что сама противопо-

ложность этих типов попросту воспроизводит обычную для

буржуазного сознания дихотомию «традиционного» и «совре-

менного» (т. е. капиталистического) общества.

Концепция Вебера пользуется широкой популярностью в со-

временной буржуазной социологии, хотя и модифицируется.

Так, Э. Шилз считает, что власть элиты претендует всегда на

трансцендентное обоснование и в этом смысле является хариз-

матической. Шилз использует понятие «харизма» для построе-

ния идеалистической теории социального конфликта, в которой

вместо реальных классовых сил сталкиваются мнения и пред-

ставления людей. В обществе, утверждает он, идет борьба за ре-

альные блага, но это не борьба классов, а борьба элит за престиж

и связанные с ним выгоды

Аргументы «от биологии». С начала XX века распрост-

раненным способом обоснования элитаризма являлись ссылки на

биологию. В 30—40-е годы биологический подход; оказался

скомпрометированным фашистскими проповедниками

и к се-

редине века утратил свою популярность. Однако в последние

годы «биологический элитаризм» в несколько модифицирован-

ном виде стремится обрести «второе дыхание» и вновь усиленно

рекламируется в капиталистических странах.

4* 99

Сторонники биологического обоснования элитаризма вы дви-

гают наиболее грубые, циничные «аргументы». Общество якобы

всегда было и будет разделенным на элиту и массу вследствие

вечных биологических законов, в частности законов генетики.

Биология привлекается для придания видимости научности тео-

риям о том, что угнетение трудящихся эксплуататорским мень-

шинством отвечает «законам природы». Английский социолог С.

Дарлингтон считает, что различие между элитой и массой носит

генетический характер и определяется в конечном счете «проч-

ным материалом наследственности», причем ход истории опре-

деляется «объединенным генофондом» людей с лучшей наслед-

ственностью, то есть элитой. Американский социолог Р. Уильяме

также полагает, что различия между «творческим меньшинст-

вом» и «нетворческим большинством» обусловлены генетически;

от рождения предопределено, в элиту или массу попадает чело-

век.

Биологический элитаризм тесно связан с расизмом, который

используется в качестве идеологического обоснования угнетения

и ограбления империализмом народов Африки, Азии и Латин-

ской Америки. Но это — лишь одна сторона расизма. Зачастую

расисты изображают представителей господствующего класса

как наиболее ценные в расовом отношении элементы. Двига-

телем истории они объявляют «цвет расы» — элиту, третируя

народные массы как «бесцветных личностей». Смешивая естест-

венноисторические и социальные различия людей, расисты на-

деляют расу, эту биологическую категорию, несвойственными ей

социальными чертами и, напротив, биологизируют такие соци-

альные категории, как класс.

Расистский вариант элитаризма пропагандируют ультра-

правые организации в США и западноевропейских странах. В

одной из американских ультраправых газет «Эттэк!» помещен

доклад ее главного редактора У. Пирса под названием «Элита-

ризм или расизм?», сделанный на митинге членов «Националь-

ного альянса» — откровенно расистской организации. Пирс за-

являет, что в американских университетах, на страницах научных

изданий идет дискуссия по расовым проблемам. Вот какова, по

Пирсу, расстановка сил: на одной стороне — «подлинные био-

логи, антропологи, обосновывающие расовое неравенство»; на

другой — «псевдоученые», приверженцы «либеральной догмы»

о равенстве людей. «Либеральная ложь» проникла в среду сту-

дентов и преподавателей вузов, телевизионных обозревателей и

журналистов, а через них — отравляет сознание масс, под

100