Бердников Г.П. (глав.ред). История всемирной литературы в 9 томах, Том 1

Подождите немного. Документ загружается.

ЛИТЕРАТУРА ДРЕВНЕГО

ДВУРЕЧЬЯ

педиции против ливийского племени темеху.

В это время Аменемхат I неожиданно погибает

в своей резиденции (здесь, как мы видим, рас-

сказ Синухе подтверждает свидетельство «По-

учения» Аменемхата I, согласно которому фа-

раон был убит в отсутствие его сына).

Когда ночью гонцы из царской резиденции

извещают Сенусерта I о смерти царя, «ни мгно-

вения не промедлил Сокол — тотчас улетел со

спутниками своими, не сообщив даже войску

своему». Относительно этого места рассказа

Б. А. Тураев справедливо отметил: «Сенусерт,

как впоследствии Навуходоносор *, спешит с

похода в столицу, чтобы предотвратить воз-

можные при перемене смуты». Синухе, однако,

не попадает в свиту, сопровождающую Сенусер-

та I. Тем временем появляется новый гонец

—

без сомнения, от врагов Сенусерта I — и всту-

пает в переговоры с другими сыновьями фарао-

на, участвовавшими в экспедиции. Один из раз-

говоров случайно подслушал Синухе, и его

охватил ужас: ему стало ясно, что грозит кро-

вавая усобица из-за престола, в которой он мо-

жет потерять жизнь. И вот Синухе решил бе-

жать из своей страны на северо-восток от Егип-

та. При своем побеге Синухе обманывает бди-

тельность египетских стражей, охранявших се-

веро-восточную границу страны на «стене кня-

зя», выстроенной для отпора азиатам: «Скор-

чился я в кустах, опасаясь, что увидят меня со

стены воины...» — а затем пешком углубляется

в пустыню за пределами Египта. Жара и жаж-

да одолевают его: «Задыхался я, горло мое пы-

лало, и я подумал: „Это — вкус смерти"». Спа-

сает его кочевник-бедуин, и Синухе некоторое

время приходится вести бродячий образ жизни:

«Страна передавала меня стране». В конце кон-

цов египетский беглец обосновался в стране Ке-

дем. Здесь он встречается с Амуненши, прави-

телем Верхней Ретену. Тот осведомился у Сину-

хе о причинах его бегства из Египта и о воз-

можных последствиях смерти Аменемхата I.

В ответ Синухе произносит славословие новому

фараону Египта Сенусерту I, тому самому, ко-

торого он, по сути дела, покинул в смутное и

опасное время. Восхвалив царя, он советует

Амуненши установить дружеские отношения с

новым повелителем Египта. Амуненши пригла-

шает Синухе к себе и обещает ему: «Хорошо

тебе будет со мной — услышишь речь египет-

скую» (слова Амуненши интересны тем, что

свидетельствуют о пребывании в азиатских

странах того времени египетских беглецов, мо-

жет быть колонистов).

Затем Синухе повествует о том, как Амунен-

ши женил его на своей дочери, отвел ему пло-

• Имеется в виду Навуходоносор И.

дородные земли; как сам Синухе стал вождем

племени, пользовался всеобщим уважением, а

затем встал во главе войск Амуненши; о том,

как сыновья Синухе возмужали и, в свою оче-

редь, стали вождями племен. Синухе приводит

еще одну, очень интересную подробность: пос-

ланцы фараона, отправлявшиеся из Египта в

Азию и возвращавшиеся обратно, останавлива-

лись у Синухе, и, таким образом, фараон был

осведомлен о нем и его положении. Историч-

ность сообщения Синухе не подлежит сомне-

нию: от более позднего времени до нас дошел

журнал египетской пограничной стражи, в ко-

тором много раз отмечалось, кто, когда и с ка-

кими поручениями отправлялся из Египта в

Азию и обратно.

Но судьба Синухе на далекой чужбине под-

верглась тяжелому испытанию: некий силач,

прославленный в стране Ретену, вызвал Синухе

на поединок с целью убить египтянина и овла-

деть его скотом. Поединок, описанный очень

красочно, произошел при массовом стечении

народа, сочувствовавшего Синухе. Окончился

он полной победой Синухе, который, убив вра-

га, овладел всем его имуществом.

Годы летели за годами, приближалась ста-

рость. И Синухе овладевает глубокая тоска по

родине. Впервые в истории мировой литерату-

ры это чувство воплощается в мольбе Синухе:

«О бог, предначертавший мое бегство, кто бы

ни был ты, будь милосерд, приведи меня в цар-

ское подворье! Быть может, ты дашь мне узреть

края, где сердце мое бывает что ни день. Что

желаннее погребения в той стране, где я родил-

ся? Приди мне на помощь! Прошедшее— пре-

красно: даровал мне бог милость свою. Ныне

вновь да будет милость его, да украсит он кон-

чину того, кого прежде унизил».

Желание Синухе становится известным Се-

нусерту I. Фараон посылает ему дары и посла-

ние, в котором увещевает его вернуться в Еги-

пет, обещает ему почетное положение при дво-

ре и достойное погребение после смерти. Сину-

хе посылает царю свое согласие. Затем он пе-

редает все свое имущество старшему сыну и,

сопровождаемый азиатами, направляется в Еги-

пет. По прибытии фараон принимает Синухе в

присутствии своей жены, детей и синклита при-

дворных. Так, после многолетней разлуки Си-

нухе снова встретился с Сенусертом I, которого

он, вопреки долгу и чести, покинул после смер-

ти Аменемхата I. Но фараон не только не про-

явил злопамятства, но оказался великодушным,

ограничившись только ироническим замечани-

ем в адрес Синухе: «Вот пришел Синухе, он,

как азиат, превратился в кочевника».

Синухе остановился во дворце наследника, а

затем ему был подарен дом и все то, на что

ДРЕВНЕЙШИЕ ЛИТЕРАТУРЫ АЗИИ II АФРИКИ

имел право вельможа при жизни и после

смерти.

«Рассказ Синухе» — замечательное произве-

дение, читающееся с неослабеваемым интере-

сом и в наши дни. Тем более оно не могло не

производить сильного впечатления на читателя

того времени, не могло не привлечь симпатии—

как и было предназначено — к смелому и вели-

кодушному царю и к самому Синухе, судьба ко-

торого оказалась столь удивительна.

Несколько иной по характеру, чем разобран-

ные выше произведения, еще один знаменитый

памятник литературы, относящийся, по-види-

мому, к эпохе Среднего царства,— «Речение

Ипуера». Начало папируса, содержащего текст

памятника, не сохранилось. В уцелевшем фраг-

менте мудрец Ипуер описывает неизвестному

царю и его придворным бедственное положение

страны: повсюду анархия, произвол, попирают-

ся права знати; чернь дошла до того, что раз-

грабила царскую гробницу, овладела столицей,

учинила мятеж против царской власти; имущие

стали неимущими, неимущие — имущими и т. д.

Во всем случившемся Ипуер обвиняет царя,

упрекая его в слабости и нерешительности.

«Речение», таким образом, содержит карти-

ну насильственного социального переворота и

освещает его с позиций знати. Несомненно, что

текст «Речения» отражает историческую дей-

ствительность. Описываемый в нем переворот

произошел, по-видимому, в период между либо

Древним и Средним, либо Средним и Новым

царствами. Точно определить время создания

текста не представляется возможным, однако

как литературное произведение «Речение Ипуе-

ра» во многом близко к «Пророчеству Нефер-

ти»: рассказы обоих памятников о социальных

бедствиях перекликаются друг с другом.

3. ЛИТЕРАТУРА НОВОГО ЦАРСТВА

(XVI —VIII ВВ. ДО Н. Э.)

Эпоха Среднего царства, как и предшествовав-

шего ему Древнего царства, закончилась смута-

ми и вторжением азиатов в дельту Нила, где

они надолго обосновались. Период упадка Егип-

та, продолжавшийся около двух веков, окон-

чился изгнанием из страны захватчиков, из-

вестных исторической науке под названием

гиксосов. Процесс освобождения от них страны

был долгим и мучительным, борьбу с иноземца-

ми возглавляли правители Фив. Окончательно

гиксосы были изгнаны фиванским фараоном

Яхмосом I (первая половина XVI в. до н. э.),

объединившим всю страну под своей властью

и положившим начало новой, XVIII династии,

первой династии Нового царства. Новое цар-

ство — период внут

та Египта, сопрово

войнами, в резульп

тился в огромную м

шуюся на юг и сев

лы собственно Егип

вполне правомерно

Как и следовало

периода еще более

чем литература Ср

памятники ее лучш

черкнуть, что по яз:

ки XVIII династии

ским — они написа

ком, в то время как

вится языком литер

династии (вторая п

всем остальном он]

с новой эпохой и

ниями. Основной хг

хи было то, что Ег

чил с той относител

мира, в которой он

щие Новому царст]

просто выход из и

Б. Л. Тураев,— СОЗЕ

гемоном Вселенной,

прерывные триумф

пленных и процесс]

кровищами всего MI

ческие, политическ]

со всем цивилизова!

положения полити

на — вот что харак

мени. Все это нашл

в культуре в самом

литературе. Однако

ние традиции были

стижения преданы

были с успехом HCI

ческих условиях, и

полнотой в литерат;

Мощная политич

ны и превращение

жавы неизбежно п]

фиванский бог Амо

ложение в египетс!

культа других дре]

богом «по преимуш

над другими богамг

монотеистических т

так и не получивнп

религии. Правда, п

не) (середина XIV

известно, знаменит

лигии. Культ Амон

божеством был объ;

солнечный диск.

ЛИТЕРАТУРА ДРЕВНЕГО

ДВУРЕЧЬЯ

Атон был искусственным божеством, плодом

теологических спекуляций фараона и его при-

ближенных. Тем не менее дошедший до нас

гимн Атону не является чем-то надуманным и

схоластическим. Это подлинный шедевр рели-

гиозной лирики. Атон озаряет и согревает зем-

лю и все на ней живущее, он воспевается как

воплощение красоты природы, как источник

жизни на земле, как создатель всех стран и раз-

ных народов, говорящих на разных языках, как

творец всего живого. Гимн не содержит ни ми-

фологических отступлений, ни упоминаний

других божеств. Согласно гимну, Атон — бог

египтян и других народов, бог благодетельный,

источник физического и духовного света:

«Ты установил ход времени, чтобы вновь и

вновь рождалось сотворенное тобою,— устано-

вил зиму, чтобы охладить пашни свои [...] Ты

создал далекое небо, чтобы восходить на нем,

чтобы видеть все, сотворенное тобой. Ты един-

ственный, ты восходишь в образе своем, Атон

живой, сияющий и блестящий, далекий и близ-

кий! Из тебя, единого, творишь ты миллионы

образов своих. Города и селения, поля и дороги

и Река созерцают тебя, каждое око устремлено

к тебе [...]»

Когда после смерти Эхнатона и его ближай-

ших преемников культ Атона был полностью

ликвидирован и египетский пантеон вновь воз-

главил древний Амон, ему были приданы тем

не менее многие качества Атона, и в гимне

к нему мы находим эпитеты, весьма напоми-

нающие характеристики Атона: «владыка прав-

ды, отец богов, создатель людей, творец живот-

ных, творец плодоносных растений [...] тот, ко-

му боги воздают почитание» и т. д.

Наряду с гимнами выдающимся произведени-

ем религиозной египетской литературы эпохи

Нового царства была 125-я глава так называе-

мой «Книги мертвых». Так называлось обшир-

ное собрание заупокойных текстов самого раз-

личного содержания, предназначенных для

обеспечения бессмертия уже не только царю,

как «Тексты пирамид», но и любому смертно-

му. В этом собрании 125-я глава резко выделя-

ется из всех других своим особым содержани-

ем: в ней описывается загробный суд Осириса

над душой умершего. Принципы этого загроб-

ного правосудия таковы: душа человека, пове-

дение и поступки которого на земле были при-

знаны правильными и соответствующими мора-

ли, обеспечивалась вечной жизнью; душа же

грешника и преступника предавалась вторич-

ной и окончательной смерти. Таким образом,

впервые в истории религии и литературы в

«Книге мертвых» выражена идея загробного

воздаяния в зависимости от поведения человека

на земле. Здесь же перечислены грехи и пре-

Голова царицы Нефертити

Раскрашенный известняк. XIV в. до н. э.

Берлин. Государственный музей

ступления, которые умерший не должен был

совершать. Затерянная среди множества других

глав магического содержания и также содержа-

щая ряд магических элементов 125-я глава

«Книги мертвых» свидетельствует о высоких

нравственных запросах египтян, хотя отчасти

ее обесценивают монотонные перечисления ма-

гических приемов, цель которых — повлиять на

загробных судей и заставить их во что бы то ни

стало признать подсудную душу праведной.

В эпоху Нового царства некоторые мифологи-

ческие сюжеты становятся сюжетами сказоч-

ных произведений, предназначенных для раз-

влечения. Таковым, в частности, является миф

об Осирисе и Исиде, а именно рассказ о конф-

ликте между братом Осириса Сетхом и сыном

Осириса Хором, оспаривавшими трон Осириса

на земле, после того как Осирис умер и стал ца-

рем загробного мира. Миф об Осирисе и Иси-

де — центральный миф египетской религии, а

Осирис начиная с эпохи Среднего царства — од-

но из самых любимых и почитаемых египетских

божеств. Как могло случиться, что часть этого

мифа превратилась в развлекательный рассказ,,

в котором боги лишены какого бы то ни было

ореола и авторитета, где они наделены не про-

сто недостатками, но и пороками, осуждавши-

ДРЕВНЕЙШИЕ ЛИТЕРАТУРЫ АЗИИ II АФРИКИ

мися, например, 125-й главой «Книги мерт-

вых»?

Объяснение этого на первый взгляд странно-

го факта заключается, по-видимому, в следую-

щем. Уже в эпоху Среднего царства, со време-

ни XII династии, в Абидосском храме публично

исполнялись мистерии Осириса, в которых ге-

роями были боги, а исполнителями — жрецы.

Для фанатиков мистерия, несомненно, пред-

ставляла священное зрелище. Но для скепти-

ков (а мы видели, что такие в Египте были) она

была чем-то комическим, смешным. Сказка о

Хоре и Сетхе — пародия, но пародия не на ми-

стерию, а на теснейшим образом связанный с

ней эпизод мифа об Осирисе и Исиде, повест-

вующий о борьбе за престол бога на земле.

Конечно, не все сказки мифологического со-

держания были пародийными. Из фольклора

проникла в письменную литературу, а затем до-

шла до нас в фрагментарном виде мифологиче-

ская сказка о богине Аштарте и боге моря. Оба

эти божества — иноземные гости в египетском

пантеоне. Очевидно, что сказка возникла в пе-

риод Нового царства — время интенсивного ре-

лигиозного синкретизма, приведшего к распро-

странению египетских культов в Азии, а азиат-

ских — в Египте.

Значительно более интересны хорошо сохра-

нившиеся сказки немифологического содержа-

ния. Прежде всего следует упомянуть знамени-

тую «Сказку о двух братьях». Сказка имеет ти-

пично народную окраску: оба брата — крестья-

не, земледельцы, причем младший брат, тяжко

трудясь на поле и дома, добывает пропитание

для старшего и его жены. В сказке идет речь о

неверной жене старшего брата, безуспешно пы-

тавшейся соблазнить младшего брата. Затем

она клевещет на него своему мужу, заявив, что

младший брат пытался ее обесчестить. Оскорб-

ленный и униженный младший брат с помощью

богов спасается от старшего. Он удаляется в

Ливан в «долину кедров», где с ним происходят

всевозможные волшебные приключения. В кон-

це концов старший брат, обеспокоенный уча-

стью младшего, помогает ему вернуться в Еги-

пет. Вероломная жена предана смерти, и млад-

ший брат становится фараоном Египта.

«Сказка о Правде и Кривде» также повеству-

ет о двух братьях и о конфликте между ними.

Знаменательно, что в этой сказке братья назва-

ны абстрактными именами: Правда и Кривда—

и как бы являются антропоморфными воплоще-

ниями справедливости и несправедливости.

В результате столкновения между братьями

младший брат Кривда приказывает схватить

старшего — Правду, ослепить его и сделать при-

вратником своего дома. Затем он даже пытает-

ся, но безуспешно, бросить свою несчастную

жертву на растерзание львам. Между тем мо-

лодой и красивый слепой понравился некоей

женщине — и от их мимолетной любви родился

сын. Сын узнает от матери, кто его отец, на-

правляется к нему и выясняет, кто виновник

его слепоты. В конце сказки сын с помощью бо-

гов мстит Кривде за ослепление отца.

Хотя обе эти сказки по своему содержанию

не являются мифологическими, в них несомнен-

но ощущается влияние мифа об Осирисе и Иси-

де: в сказке о двух братьях Осирису соответ-

ствует младший брат Вата, а старший брат Аиу-

пу — Сетху. В сказке о Правде и Кривде, на-

оборот, старший брат Правда напоминает Оси-

риса, а младший Кривда — Сетха. И в той и в

другой сказке несправедливо пострадавший

брат в конечном счете отомщен. Таким образом,

победа справедливости в обеих сказках — отра-

жение той же победы в мифе об Осирисе и

Исиде.

Совсем иного содержания «Сказка об обре-

ченном царевиче», конец которой не сохранил-

ся, хотя замысел вполне ясен. При рождении

герой сказки — царевич обречен богами на ги-

бель от крокодила, змеи или собаки. Отец-фа-

раон растит сына в специальном помещении

под особой охраной. Но вот мальчик вырос и,

поднявшись на крышу, увидел человека с соба-

кой. Он тоже захотел обзавестись собакой, и

просьба его была исполнена. Затем он на колес-

нице в сопровождении собаки покидает родину

и направляется в страну Нахарина (часть Се-

верной Сирии и Северной Месопотамии). У пра-

вителя этой страны была дочь, которая жила в

башне высотой около тридцати шести метров.

На ее руку было много претендентов из сыно-

вей местной знати, и правитель обещал отдать

ее в жены тому, кто сумеет допрыгнуть до ее

окна. Никто, однако, не может этого сделать. Но

вот появляется египетский царевич, и, хотя он

утомлен длинным путем, ему удается добиться

того, чего не сумели другие. Став мужем дочери

правителя Нахарины, он рассказывает своей

молодой жене, что обречен на гибель от кроко-

дила, змеи или собаки. Бдительность жены спа-

сает его от змеи, и жена же убеждает его убить

собаку, но он отказывается. Затем царевич

встречается с крокодилом и вступает с ним в

разговор. На этом сказка обрывается, но, как

мы уже сказали, замысел ее очевиден: в центре

ее проблема рока и предопределения, занимав-

шая авторов многих египетских текстов.

Еще в одной, дошедшей до нас сказке —

«Сказке о привидении» — повествуется о том,

как верховный жрец Амона просит богов, что-

бы к нему явилась душа умершего сановника,

с которым он во что бы то ни стало хочет встре-

титься. Выясняется, что гробница этого санов-

ЛИТЕРАТУРА ДРЕВНЕГО

ДВУРЕЧЬЯ

«Книга мертвых». Папирус из Фив. 1250 г. до н. э. Фрагменты:

1) Писец Ани и его жена, 2) Взвешивание сердца богом Анубисом

Лондон. Британский музей

ника разрушилась, и душа его, лишенная жи-

лища и заупокойных жертв, в терзаниях бродит

по земле. Верховный жрец Амона приказывает

разыскать гробницу, чтобы ее полностью вос-

становить. Конец сказки, к сожалению, не со-

хранился.

Следует, наконец, упомянуть и легенду о

принцессе страны Бахтан, записанную много

позднее эпохи Нового царства, но повествую-

щую о событиях, якобы происшедших во време-

на Рамсеса II (XIII в. до н. э.). В неизвестной

нам стране Бахтан заболела принцесса Бен-

треш, и местные врачи не могли ее вылечить.

За помощью обратились в Египет. Из Египта

посылают в эту страну чудотворную статую

бога Хонсу, которая и излечивает больную, по-

сле чего статуя бога с почетом возвращается в

Фивы.

Во всех перечисленных сказках элементы

сверхъестественного и чудесного в значитель-

ной мере восходят к религиозным и мифологи-

ческим представлениям, но всякий раз они пре-

образованы в чисто сказочном духе.

Наряду со сказками такого типа мы находим

в египетской литературе и другие, на содержа-

нии которых отразились исторические события

эпохи Нового царства, эпохи войн и побед еги-

петского оружия.

Сказка о ссоре гиксосского царя Апопи и

правителя Фив Секененра переносит читателя

во времена, непосредственно предшествовав-

шие началу XVIII династии, т. е. во времена

освободительной войны египтян против гиксо-

сов-захватчиков, и до некоторой степени исто-

рически правдива. Гиксосский царь Апопи пре-

бывает в своей резиденции в Аварисе, в Дель-

те. Номинально подчиняющийся ему правитель

Южного Египта Секененра находится в Фивах.

Апопи явно ищет ссоры с Секененра и посыла-

ет к нему гонца с требованием, чтобы Секенен-

ра утихомирил гиппопотамов в пруду близ

Фив, мешающих своим шумом по ночам ему,

царю Апопи, спокойно спать. Секененра отве-

чает примирительно, но одновременно созыва-

ет совет своих военачальников. На этом папи-

рус обрывается.

ДРЕВНЕЙШИЕ ЛИТЕРАТУРЫ АЗИИ II АФРИКИ

Не удивительно, что многолетняя героиче-

ская эпопея освобождения Египта породила по-

добного рода сказания. Небезынтересно отме-

тить, что мумия Секененра найдена и исследо-

вана: Секененра погиб от тяжелых ран, полу-

ченных им, может быть, в схватке с гиксосами.

Следует добавить, что сохранился и историче-

ский текст, датируемый XVI в. до н. э. и отно-

сящийся ко времени описанных в тексте собы-

тий: в нем повествуется о войне, возглавляемой

Камосом, правителем Фив, против гиксосов.

Еще в одной сказке говорится о времени ве-

ликого завоевателя XVIII династии фараона

Тутмоса III (первая половина XV в. до н. э.).

Сюжетом этой сказки является взятие города

Юны, местонахождение которого точно неиз-

вестно (большинство исследователей помещают

его близ Дамаска, некоторые — на месте совре-

менной Яффы). Это была грозная, неприступ-

ная крепость, которую долго осаждали египет-

ские войска. Командовал ими полководец

Джхути, личность историческая: золотая чаша

с его именем, подаренная ему самим Тутмо-

сом III, хранится в Лувре, а его кинжал — в

Дармштадте. Поскольку Джхути не мог взять

крепость силой, он прибегает к хитрости: при-

глашает к себе в лагерь для мирных перегово-

ров правителя Юпы и вероломно убивает его.

Затем он посылает жителям осажденного горо-

да, ничего не знавшим о гибели своего прави-

теля, дары в огромных кувшинах, которые нес-

ли невооруженные слуги Джхути. В кувшинах

же были спрятаны его воины. Когда они про-

никли в осажденный город, то вылезли из кув-

шинов, напали на горожан и открыли ворота

города египетским войскам. Так была, согласно

сказке, взята Юпа. Подобного рода способ про-

никновения во вражеский город напоминает из-

вестный эпизод Троянской войны («Троянский

конь»), подробно рассказанный Вергилием в

«Энеиде», а также перекликается со сказкой об

Али-Бабе и сорока разбойниках из «Тысячи и

одной ночи» и некоторыми иными сказаниями

в восточных литературах. Попутно следует упо-

мянуть еще об одном тексте, отражающем со-

бытия той же эпохи, но тексте другого рода —

гимне, в котором сам верховный бог Амон — Ра

обращается к фараону Тутмосу III и воспевает

его воинскую доблесть и победы, одержанные

над врагами благодаря помощи Амона — Ра.

Наряду со сказочными повествованиями о по-

бедах египетского оружия мы располагаем так-

же рядом исторических надписей царей и вель-

мож, в которых фантастический элемент отсут-

ствует и описания событий близки к историче-

ской действительности. Некоторые из этих над-

писей вполне могут считаться художественны-

ми произведениями.

В первую очередь к таковым относятся так

называемые «Анналы» великого завоевателя

фараона Тутмоса III, начертанные на стенах

Карнакского храма Амона в Фивах. «Анналы»

являются извлечениями из полного текста лето-

писи того времени, составленной писцом Чани-

ни, сопровождавшим Тутмоса III в его походах.

Полная летопись хранилась в архиве храма, и

авторство Чанини — редкий случай в истории

египетской литературы — установлено благода-

ря тому, что найдена его гробница и в ней

—

тексты, которые прямо называют его творцом

летописи. Своими худжественными достоин-

ствами выделяется в «Анналах» запись 23 года

царствования Тутмоса III, где говорится о взя-

тии вражеского города Мегиддо.

Своего рода историческими мемуарами явля-

ются также многие надписи вельмож, напри-

мер Яхмоса из Эль-Каба, придворного фараона

Яхмоса I, описывающая изгнание гиксосов из

Египта; надпись другого Яхмоса, соратника

того же фараона, и др.

Особо следует упомянуть так называемую

«Поэму Пентаура», содержащую описание зна-

менитой кадешской битвы между Рамсесом II

и хеттами, происходившей в начале XIII в. до

н. э. В «Поэме Пентаура» воспевается доблесть

фараона и излагается множество интересных

исторических фактов. Герой поэмы — сам Рам-

сес II. Он окружен бесчисленными врагами и

находится в смертельной опасности. Царь обра-

щается с молитвой к своему «отцу»—богу Амо-

ну. И вот Амон откликается на зов царя, обод-

ряет его, вливает в его душу мужество, и тогда

Рамсес II, чувствуя поддержку божественного

отца, с необычайной отвагой и силой набрасы-

вается на врагов, которые в ужасе бегут перед

этим грозным и непобедимым воишт.

Рассказ ведется в первом лице от имени Рам-

сеса II. По существу, перед нами эпос царство-

вания Рамсеса II, одного из самых интересных

и ярких царствований в истории Египта. Ва-

рианты текста поэмы в сопровождении иллюст-

рированных изображений воспроизведены в

храмах Луксора, Рамессеума, Абу-Симбела и

т. д.; иначе говоря, «Поэма» была рассчитана

на воздействие на массы и ее создание было,

по-видимому, инспирировано самим Рамсе-

сом II. Пентаур был только ее переписчиком,

автором же — неизвестный нам писец. «Поэма

Пентаура», так же как и некоторые произведе-

ния эпохи Среднего царства, была написана с

определенной политической целью — воспеть

фараона Рамсеса II как героя, как спасителя

страны и народа от грозного врага — хеттов.

Когда же между Рамсесом II и хеттским царем

Хаттусилисом II был заключен «вечный» мир и

для укрепления договора Рамсес II женился на

ЛИТЕРАТУРА ДРЕВНЕГО

ДВУРЕЧЬЯ

дочери хеттского царя, прибывшей в Египет,

это событие, в свою очередь, было описано в

особом тексте.

Многолетние войны, которые вел Рамсес II,

побудили его перенести свою резиденцию в Во-

сточную Дельту, в город, ранее бывший опорой

гиксосов, Аварис. Рамсес II придал ему велико-

лепный вид, город стал называться Пер-Рамсе-

сом, т. е. Домом Рамсеса, и его поэтическому и

восторженному описанию посвящены две

надписи.

Нельзя не упомянуть еще один очень инте-

ресный в литературном и в историческом отно-

шении памятник, дошедший до нас от сына и

преемника Рамсеса II — фараона Меренпта-

ха,— так называемую «Стелу Израиля» (здесь

единственный раз в египетской письменности

упоминается'имя Израиль). «Стела Израиля»

прославляет победу фараона над ливийскими

полчищами, напавшими на Египет.

Своей жизненной достоверностью, искренно-

стью и лиризмом в литературе Нового царства

выделяется так называемое «Путешествие Ун-

Амона», знаменитый рассказ египтянина Ун-

Амона о его путешествии в Библ, дошедший до

нас в единственном экземпляре, хранящемся в

Государственном музее изобразительных ис-

кусств им. А. С. Пушкина в Москве. Автором

его был, несомненно, сам Ун-Амон, непринуж-

денно рассказывающий о себе и о своих стран-

ствиях. Рассказ содержит ряд интереснейших

сведений о тех странах, которые посетил Ун-

Амон, об их отношении к Египту, о политиче-

ском положении в самом Египте и т. д. Можно

быть уверенным в том, что рассказ о путешест-

вии Ун-Амона является литературным перело-

жением его подлинного отчета, а вероятно, и

просто копией этого отчета. По достоверности и

художественным достоинствам путешествие

Ун-Амона можно сравнить с «Рассказом Си-

нухе».

В период Нового царства продолжает широко

развиваться и дидактическая литература. До

нас дошло множество фрагментов различных

поучений, авторы которых нам известны толь-

ко из их текста. Почти полностью сохранилось

два поучения: одно составлено Ани, другое —

Аменемопе. Оба они по древней традиции на-

писаны авторами-писцами для своих сыновей.

Оба, как и «Поучение Птаххотепа», бессистем-

ны, в них без всякого порядка перемешаны са-

мые разнообразные наставления. Но этический

уровень поучений эпохи Нового царства в це-

лом значительно выше древних (в обоих поуче-

ниях, в частности, фигурирует безымянный

«бог» вообще). В то же время в них множество

наставлений чисто утилитарного характера:

профессия писца самая выгодная и привилеги-

Статуя сидящего писца

(на фоне стены с иероглифами)

Зелепый сланец. Ок. 630 г. до н. э.

Каир. Египетский музей

рованная, молодому человеку лучше всего стать

писцом и т. д.

Наряду с традиционными жанрами впервые

в истории египетской литературы мы сталки-

ваемся в эпоху Нового царства с новым жан-

ром — любовной лирикой. Трудно сомневаться

в том, что любовные стихи существовали задол-

го до того, как они были записаны. Самый факт

их записи в эпоху Нового царства объясняется

повышением культурного уровня писцов, а так-

же увеличением их численности. Из этой среды

появлялось все больше и больше лиц, интересо-

вавшихся народным творчеством, в том числе

любовными песнями. «Любовная лирика,— пи-

шет Б. А. Тураев,— все-таки нашла себе обра-

батывателей среди „ученых" ... которые не брез-

гали и продуктами народного творчества в его

чистом виде». Среди дошедших до нас произве-

дений этого рода можно различить два типа

стихов: изысканно обработанные, так сказать

«салонные», и более простые, близкие по сти-

лю к народному творчеству.

К «салонным», например, относятся стихи, в

которых о любви героя и героини рассказывают

деревья сада.

Вечнозеленый гранатник вспоминает:

Под моим шатром чета влюбленных,

Умащенных маслом и бальзамом,

От вина и браги охмелев,

В знойный день приют себе находит...

Смоковница жалуется:

Сами, наслаждаясь оньяненьем,

Мне вина не жертвуют ни кашш.

Из мехов прохладною водою

Тела моего не наполняют...

Маленький сикомор сочувствует влюблен-

ным:

Обыкновение у них —

Уединяться под сенью моей.

Что видел — то видел... Но я не болтлив

И не обмолвлюсь об этом ни словом.

(Перевод В. Потаповой)

Иные стихотворения более непосредственны:

влюбленный желает превратиться в кольцо на

пальце своей возлюбленной, стать хоть на ме-

сяц стиралыциком, чтобы «платья ее отмывать

от бальзама и мирры душистой», многократно

описываются свидания влюбленных, преодоле-

вающих любые препятствия на пути друг к

другу:

Сестра — на другом берегу.

Преграждая дорогу любви,

Протекает река между нами.

На припеке лежит крокодил.

Вброд я иду по волнам,

Пересекая теченье.

Храбрости сердце полно.

Тверди подобна река.

Любовь укрепляет меня,

Как от воды заклинанье,

Пропетое девой.

Я вижу ее приближенье — и руки простер.

Сердце взыграло,

Как бы имея вечность в запасе.

Царица моя, подойди,—

Не медли вдали от меня!

(Перевод В. Потаповой)

4. ЛИТЕРАТУРА ДЕМОТИЧЕСКАЯ

(VIII В. ДО Н. Э. — III В. Н. Э.).

Появление XX династии завершилось смутой:

в результате децентрализации власти Египет

распался фактически на две более или менее

самостоятельные области. Затем, после перио-

да XXII и XXIII ливийских династий (прибл.

950—730 гг. до н. э.) и правления царя Бокхо-

риса (ок. 720 г. до н. э.), единственного пред-

ставителя XXIV династии, Египет стал добычей

эфиопских фараонов (XXV династия), послед-

ний из которых был разгромлен ассирийским

царем Ашшурбанапалом. От всей этой эпохи

сохранились лишь надписи царей и вельмож (о

надписи фараона Пианхи мы уже упоминали),

а созданные в эти беспокойные времена литера-

турные произведения погибли.

Политическая и культурная реставрация на-

чалась с XXVI династии в так называемую

саисскую эпоху (прибл. с середины VII в.

до п. э.).

В то время распространяется демотическое

письмо, которым написаны различные тексты

на папирусах и остраконах. Демотический язык

представлял собой дальнейшую стадию разви-

тия новоегипетского языка. Наряду с ним в

ходу было и иероглифическое письмо, и дав-

ным-давно уже мертвый среднеегипетский

язык, употреблявшийся преимущественно для

религиозных целей. Демотическая литература

продолжала развиваться еще несколько веков—

в эпоху персидского господства (525—404 гг. дс

н. э.), во времена династии Лагидов и даже по-

сле включения Египта в 30 г. до н. э. в великук

Римскую империю.

Не останавливаясь на многочисленных рели-

гиозных текстах, написанных среднеегипетский

языком и искусственно продолжавших средне-

египетские религиозно-литературные традиции

обратимся к собственно демотической литера-

туре.

Среди демотических текстов мы встречаем

новый, ранее неизвестный в Египте сказочны!

жанр, близкий по своей специфике басне, ибо

в нем все действующие лица — только живот-

ные.

Правда, это не самостоятельные басни, ОНЕ

вкраплены в большой текст мифологического

содержания, повествующий о приключениях i

Эфиопии «ока солнца» — богини, дочери Ра

принявшей образ кошки. Ра посылает за свое!

дочерью бога Тота. Последний превращается тс

в павиана, то в шакала, и, пытаясь снискать до

верие богини-кошки, рассказывает ей басни т

мира животных. Среди них басни о кошке i

коршуне, о льве и мыши и др. Басня о льве i

мыши поразительно похожа на соответствую

ЛИТЕРАТУРА ДРЕВНЕГО ДВУРЕЧЬЯ 79

щую басшо Эзопа; мышь спасает жизнь могуче-

му льву, попавшему в сети, расставленные че-

ловеком, потому что лев до этого подарил мы-

ши, которая была в его власти, жизнь. Каждая

басня, как это и положено, оканчивается мо-

ралью, разъясняющей ее суть.

Лейденский папирус, который содержит эти

басни, относится к

I —

II вв. н. э. Естественно

возникает вопрос: не сказалось ли здесь влия-

ние греческой литературы? Окончательно отве-

тить на этот вопрос довольно трудно. Все же

кажется несомненным, что египетская басня

существовала значительно раньше Лейденско-

го папируса, поскольку некоторые рисунки са-

тирического характера, изображающие живот-

ных и относящиеся к эпохе Рамессидов, явля-

ются как бы иллюстрациями к ее сюжетам.

Встречаются басни и в других папирусах, по-

мимо Лейденского. Поэтому, а также по ряду

иных соображений, пожалуй, более вероятно

предположение, что басня проникла в Грецию

из Египта или же что и у греческой,' и у египет-

ской басни был общий источник.

Получили развитие в демотической литерату-

ре и традиционные поучения. Содержащееся

в папирусе Британского музея поучение неко-

его Анхшешонка ничем не отличается от древ-

них. То же относится и к поучениям Луврского

папируса. Несколько более оригинально поуче-

ние в Лейденском папирусе Инсингер. Демоти-

ческая художественная литература вообще бы-

ла в основном обращена в прошлое. Это вполне

понятно и не случайно. Под властью персов,

греков и римлян египтяне стремились воскре-

сить в памяти те времена, когда их страна была

независимой и,могучей, когда ею правили еги-

петские фараоны, а не чужеземные пришельцы.

В этой связи следует упомянуть и так назы-

ваемую «Демотическую хронику», текст без на-

чала и конца, относящийся к III в. до н. э. Со-

держание его — изречения оракула. Каждое

изречение сопровождается толкованием. Изре-

чения настолько темны, что известный историк

древнего мира и египтолог Эд. Мейер сказал о

них, что «они непонятны, как заклинания

ведьм». Позже другой египтолог, В. Весецкий,

установил, что эти изречения оракула не что

иное, как календарные даты, относящиеся к

разливам Нила и облеченные в мифологическую

оболочку. Иное дело толкования к ним. Они

связаны с историей XXVIII—XXX династий,

владычеством персов и династией Лагидов.

Данные хроники в свете их проверки другими

источниками точны. Во всяком случае, эта хро-

ника очевидно свидетельствует о повышенном

интересе к прошлому и о попытках как-то си-

стематизировать сведения о нем. Хроника инте-

ресна и как показатель умонастроений жрече-

ства тех времен (она, безусловно, написана

жрецом). Автор ее предрекает: «После чуже-

земцев править (страной) будет выходец из Ге-

раклеополя»,— выражая тем самым в форме

пророчества свои патриотические упования.

Целый цикл рассказов связан с именем Пату-

баста, царя времен ассирийского завоевания,

резиденция которого была в Танисе и который

был правителем одной из частей страны.

«Сказания о Петубасте» во многом историч-

ны: в них упоминаются имена других египет-

ских правителей, известных по анналам асси-

рийского царя Ашшурбанапала и надписям

эфиопских фараонов XXV династии. Но в целом

это не историческое повествование, а историзо-

ванные легенды с множеством и достоверных,

и фантастических эпизодов.

В одном из рассказов — о борьбе за боевые

доспехи Инара — говорится, что, помимо танис-

ского царя Петубаста, было еще много других

самостоятельных правителей, из которых са-

мым могущественным и отважным был Инар в

Гелиополе. После его смерти между правителя-

ми разгорается борьба за доспехи Инара, ибо

эти доспехи — нечто вроде талисмана, источник

могущества и храбрости. Растянутое повество-

вание заполнено всевозможными побочными

инцидентами, скучновато и однообразно, но от-

четливо отражает внутриполитическую обста-

новку в Египте того времени.

К циклу рассказов о Петубасте относится и

сказание об амазонках. Начало его утеряно,-но

содержание поддается восстановлению. Египет-

ские войска под водительством упомянутого

Инара, которого сопровождает его родственник

Петухоне, отправляются в поход на Азию. Оче-

видно, в несохранившемся начале рассказано о

доблестной смерти Инара на поле битвы, после

чего предводителем войска становится Петухо-

не. Он встречается с царицей амазонок Серпет.

Между Петухоне и Серпет происходит поеди-

нок, длящийся целый день. В конце концов Сер-

пет и египтянин полюбили друг друга.

В связи с циклом Петубаста, так же как и в

связи с баснями, возник вопрос о возможности

греческого влияния на египетскую литературу

этого периода. Видный современный египтолог

А. Вольтен считает, что в сказаниях о Петуба-

сте налицо ряд неегипетских элементов. Он до-

пускает, что египтянам было знакомо содержа-

ние «Илиады», но при этом подчеркивает, что

эпический характер сказаний о Петубасте не

должен рассматриваться как проявление ино-

земного влияния, ибо эпос в Египте существо-

вал задолго до создания этих сказаний. С боль-

шим скептицизмом к возможности греческого

влияния на цикл Петубаста относился акаде-

мик В. В. Струве.

ДРЕВНЕЙШИЕ ЛИТЕРАТУРЫ АЗИИ II АФРИКИ

К иному жанру относится цикл сказок о Хае-

муасе, или сказки о мемфисских жрецах. Хае-

муас — историческая личность, старший сын

Рамсеса II.

В сказках он выступает, как мемфисский

жрец—«сетом» бога Птаха, славившийся сво-

ей ученостью.

Воспоминания о мемфисском жреце сохрани-

лись в фольклоре вплоть до греко-римского вре-

мени, когда сказания о нем были записаны

и стали произведениями демотической лите-

ратуры.

Первая сказка датируется началом династии

Лагидов (конец IV в. до н. э.). В сказке описы-

ваются приключения Хаемуаса в его поисках

магической книги Тот а. Хаемуас находит книгу

в гробнице древнего царевича Неферкаптаха и

уносит оттуда, несмотря на то что дух жены

царевича предупреждает его, что ее муж погиб

вместе со своей семьей из-за этой книги, кото-

рую достал со дна моря, и что такая же гибель

грозит и Хаемуасу. Но Хаемуас не внял преду-

преждению. Вскоре после этого он встречает

красавицу Табубу, жрицу богини Бает, влюб-

ляется в нее и передает ей все свои богатства.

Табуба требует, чтобы Хаемуас убил своих де-

тей, которые могут эти богатства у нее отнять.

Охваченный страстью, он соглашается... и вдруг

просыпается — все это был лишь кошмар. Ко-

гда он возвращается домой в Мемфис к своим

детям, фараон советует ему вернуть книгу в

гробницу Неферкаптаха, что он и исполняет, и

тогда дух Неферкаптаха просит Хаемуаса разы-

скать в Коптосе гробницу его жены и сына и

похоронить их мумии рядом с ним в некрополе

Мемфиса. Хаемуас выполняет просьбу умер-

шего.

Вторая сказка относится к более позднему

времени, к началу римского владычества.

У Хаемуаса благодаря моленьям его жены рож-

дается мальчик — Са-Осирис. Рождение его

предсказано Хаемуасу свыше: вещий голос

ночыо сообщил ему, что жена его родит сына,

который совершит много чудес. С детства маль-

чик обнаружил удивительные способности. Ко-

гда Са-Осириса отдали в школу, он вскоре стал

знать больше своего учителя-писца, а затем в

Доме Жизни при храме мемфисского бога Пта-

ха уже соперничал в знаниях с мудрецами фа-

раона (это место сказки напоминает рассказ

евангелиста Луки о том, как двенадцатилетний

Иисус потерялся в Иерусалиме и как через

три дня его нашли сидящим в храме среди учи-

телей, слушающим и спрашивающим их, при-

чем все дивились его разуму и ответам (2, 40—

47); еще подробнее этот сюжет изложен в апо-

крифическом Евангелии от Фомы). И вот ма-

ленький Са-Осирис берет своего мага-отца за

руку и доставляет его в загробный мир, где су-

дят умерших и где грешники несут свое нака-

зание. Рядом с самим богом Осирисом Хаемуас

увидел облаченного в тончайшие материи че-

ловека благородного вида — это был одинокий

бедняк, убогие похороны которого видел Хаему-

ас на земле. Человек же, подвергавшийся муче-

ниям, был богач, пышные похороны которого

тоже однажды видел Хаемуас. Са-Осирис объ-

ясняет своему отцу, что здесь, в царстве мерт-

вых, умершие получают то воздаяние, которое

они заслужили на земле. В сказке, таким обра-

зом, развивается идея, лежащая в основе 125-й

главы «Книги мертвых». В то же время расска-

занный эпизод перекликается с преданием о

бедном Лазаре, лаконично изложенным в Еван-

гелии от Луки (16, 19—26). Возможно, еван-

гельская притча восходит в конечном итоге к

демотической сказке. Так или иначе, огромный

интерес и значение сказки о Са-Осирисе для

истории христианства очевидны.

Совсем к другому жанру относится текст де-

мотического папируса Райландс IX. Этот огром-

ный папирус в 45 м длиной исписан с обеих'

сторон. В нем расказывается история жрече-

ской семьи из города Таюджи. История насыще-

на достоверными бытовыми деталями, подобно

рассказам Синухе или Ун-Амона, и не содержит

никаких фантастических или сверхъестествен-

ных элементов. Начинается она прошением, на-

писанным в 9-й год царя Дария на имя высоко-

го начальника пожилым жрецом храма, о вос-

становлении его в правах на имущество и сан,

отнятые у него жрецами того же храма. Оказы-

вается, что эта тяжба была лишь звеном в цепи

сплошных страданий, выпавших на долю про-

сителя: он уже успел побывать в тюрьме пз-за

происков врагов; когда же его освободили, те

же враги покушались на его жизнь и^сожглн

его дом. Далее рассказано, что вражда между

семьей этого жреца по имени Петеисе и осталь-

ными жрецами представляет собой старинную

распрю: она началась со времен царя Псамме-

тиха I, когда Петеисе — назовем его Первым —

обосновался в городе и стал жрецом Амона.

Пост Петеисе Первого по наследству перешел к

Ессемтау, а затем к Петеисе Второму, внуку

Первого. В царствование Псамметиха II Петеи-

се Второй сопровождал царя в его поездке в Си-

рию. Во время его отсутствия жрецы лишили

его должности, и ему тоже пришлось бороться

за свои права и т. д.

Несомненно, что в основе рассказанной исто-

рии лежат реальные факты. По словам Петеисе

Третьего, он сам написал эту повесть о собст-

венной жизни, и она является, быть может,

древнейшим повествованием о судьбах одной

семьи на протяжении ряда поколений.