в будущем окажет им помощь в принятии правильного решения, особенно в
условиях кризиса. Саммиты как бы дополняют образование президентов в
области внешней политики и дипломатии. В-пятых, как говорил министр
иностранных дел Израиля К. Эбан, хотя, с одной стороны, саммиты
свидетельствуют о «монархизации» государств, в то же время они
показывают, как это ни странно на первый взгляд, «демократизацию
дипломатии»
1
. Встречу дипломатов, даже министров, можно скрыть от
общественности, а президентов и премьеров - нет. К ней приковано внимание
всех средств массовой информации. Лидеры государств вынуждены
встречаться с журналистами, давать интервью, отвечать на вопросы.
Саммиты сверхдержав часто превращаются в публичные торжества или
празднества. На них собирается огромное количество народа. Достаточно
сказать, что экономический саммит 1989 г. в Париже, когда отмечалось 200-
летие Французской революции, собрал тысячи журналистов.
Саммиты оживляют отношения их участников со страной, на
территории которой проходит встреча, поднимают ее престиж, активнее
вовлекают ее в международный диалог.
Вместе с тем дипломатия на высоком и высшем уровнях имеет и
оборотную сторону. Прежде всего, масштаб принимаемых решений резко
повышает ответственность за них, а следовательно, и цену возможной
ошибки. Особенно остра эта проблема в кризисных ситуациях. Следует
также иметь в виду, что если договоренности, достигнутые на высоком или
высшем уровне, вдруг будут сочтены после их подписания ошибочными, то
отказаться от них значительно сложнее, чем от аналогичных, но
подписанных на более низком уровне, поскольку в этом случае
дискредитированными оказываются высшие лица государств.
Другим ограничительным моментом дипломатии на высоком и высшем
уровнях является то, что она в значительной мере обусловлена личными
симпатиями и антипатиями, а это влияет на принятие внешнеполитических
1
Попов В.И. Современная дипломатия: теория и практика. – М., 2004. – С. 472
67