Дугин А. Основы геополитики (Книга 1). Основы геополитики
Подождите немного. Документ загружается.
Глава 6. Военные аспекты Империи
6.1 Приоритет ядерного и межконтинентального потенциала
В военно-стратегическом смысле Новая Империя может быть реально создана лишь при
условии сохране ния ядерной мощи бывшего СССР, а также всех видов стратегических и
космических вооружений в руках евразийского блока. Это главное условие не только для
дееспособности грядущего континентального образования, но и для самого его создания,
так как интеграция государств и "больших пространств" вокруг России, утверждение
главных осей Евразии реализуются лишь при наличии у Москвы стратегического
потенциала, который будет основным гарантом серьезности всего проекта. Именно
сохранение стратегического баланса между атлантизмом (НАТО) и Россией (военно-
стратегической наследницей СССР и полюсом нового евразийского блока) делает
политические планы Новой Империи серьезными и практически достижимыми.
В настоящий момент стратегический потенциал бывшего СССР еще сохраняет свою
пропорциональную сопоставимость с НАТО в сфере ядерного вооружения, атомных
подводных лодок, некоторых военно-космиче ских программ, в вопросе стратегической
авиации. Как только этот баланс однозначно сместится в пользу атлантистов, евразийская
Империя станет невозможной, Россия окончательно превратится в простую
"региональную державу", а следовательно, резко сократит свою территорию и масштабы
влияния. После этого никакие геополитические оси и политические проекты не смогут
ничего изменить. Лишь на данном этапе, пока расклад сил "холодной войны" в
стратегической сфере еще не изменился необратимо, геополитика и политика России
действительно имеют решающее значение и континенталь ный вес. Фактически,
возможность свободного и независимого геополитического проектирования напрямую
зависит от сохранения стратегической сопоставимости русского и атлантистского
потенциалов. Как только эта пропорция резко нарушится, Россия превратится из субъекта
геополитики в ее объект . В этом случае русским останется лишь лавировать в навязанной
извне ситуации, выбирая роли и приоритеты в сущностно "не своей" игре.
Такое положение дел делает евразийский проект напрямую связанным с качеством и
потенциалом русской (бывшей советской) армии. И автоматически из этого можно
сделать вывод армия в таких условиях ни в коем случае не должна зависеть от
сиюминутной политической ситуации в Москве. Напротив, само качество армии
(естественно, в первую очередь, в вопросе стратеги ческих вооружений) является основой
всей русской политики, ее осью, а следовательно, структура армии должна
предопределять общие контуры этой политики, утверждать сугубо политические
ориентиры. Пока стратеги ческий баланс в какой-то мере сохраняется, армия будет
оставаться важнейшим фактором русской политики, так как сам политический статус
страны, ее вес, ее возможности и ее будущее в такой ситуации напрямую зависит именно
от ВС.
В данный момент в русской армии под давлением атлантизма происходит очень опасный
процесс переориентации всей военной доктрины с континентально-со ветской структуры
на регионально-локальную. Это означает, что в качестве "потенциального противника"
России начинают рассматриваться более не США и страны НАТО, но пограничные с
Россией страны, а также внутренние регионы РФ, могущие обратиться к сепаратизму.
Такой поворот новой военной доктрины фактически полностью противоположен
единственно разумной, с геополитической точки зрения, позиции ВС, так как "потенци
- 151 -
альными противниками" в данном случае становятся именно те страны, которые
логически должны были бы стать естественными "союзниками" русских. Иными словами,
"потенциальные союзники" рассматриваются в роли "потенциальных противников", а
главный геополити ческий "потенциальный противник" России атланти ческий блок
вообще сбрасывается со счетов.
Военный вопрос находится в прямой зависимости от геополитического выбора. Если
Россия мыслит свое будущее как Империя, как интегратор и полюс нового
континентального блока, ее ВС должны с необходимостью приоритетно ориентироваться
на ядерное и стратегиче ское вооружение в ущерб более локальным формам вооружения.
Основные военные действия в имперском плане будут развиваться в перспективе "войны
континен тов", и следовательно, особую роль приобретают межконтинентальные ракеты
(в первую очередь, с ядерными боеголовками), стратегическая авиация, авианосцы и
атомные подводные лодки, а также все формы космических военных программ,
разрабатывавшихся как альтернати ва СОИ. Приоритет именно таких видов вооружений
как нельзя лучше способствовал бы континентальной интеграции и делал бы альянс с
Россией привлекательным и фундаментальным для остальных евразийских блоков и
стран. Именно такие виды вооружения напрямую связаны с возможностью России
разыгрывать геополитиче скую карту на уровне континента, а следовательно, на более
конкретном плане решать попутно и экономиче ские проблемы на основе сотрудничества
с развитыми регионами Средней Европы и Японией. Не следует забывать, что именно
ядерный фактор, преподанный США как "гарант защиты Запада и демократии от
советского тоталитаризма", был основным движущим мотором американской экономики в
послевоенный период, когда экономические сильные, но военно-политически слабые
страны Запада (и Япония) были вынуждены субсидировать американскую экономику и
промышленность в обмен за стратегическую опеку Pax Americana. В некотором смысле,
Россия уже в настоящий момент может предложить нечто аналогичное как Европе, так и
Японии, с тем дополнением, что в интересах России способствовать политическому
созреванию этих двух "потенциальных Империй", а не ослаблять и жестко
контролировать их, как это имеет место в случае американской, атлантической
доминации. Даже на чисто прагматическом уровне, преодоление экономического кризиса
в России возможно только при активном геополитическом использовании стратегического
фактора и соответствующих видов вооружений. Чтобы получить "больше хороших
товаров", проще не перепрофилировать ВПК на изготовление кастрюль, а продолжать и
интенсифицировать изготовле ние авианосцев и атомных подводных лодок. При
соответствующем политическом обеспечении несколько подводных лодок могут принести
России целые страны с развитой промышленностью, причем сугубо мирным путем, тогда
как перестроив военные заводы на выпуск стиральных машин, Россия нанесет себе
непоправимый экономический ущерб.
Перепрофилирование армии в целом на "региональ ный" манер означает развитие всех
нестратегических, обычных видов вооружения. Если провести такую военную реформу
разумно и последовательно (во что в наших условиях верится с трудом), то русские
получат эффективную мобильную армию, готовую к боевым действиям в
континентальных условиях и способную решать успешно и беспроблемно военные
конфликты масштаба Афганистана, Таджикистана или Чечни. Неэффективность
советских войск в локальных конфликтах, которую можно было наблюдать в афганской
войне и в перестроеч ных конфликтах, была результатом стратегического приоритета в
строительстве ВС СССР, который ориентиро вался на глобальный ядерный конфликт, а не
на локальные войны малой и средней интенсивности. Это закономерно. Перестройка в
армии с приоритетом "региональной ориентации", т.е. выбор в качестве основной цели
именно успешные военные действия в рамках "войн малой и средней интенсивности",
- 152 -
неминуемо приведет к разрушению стратегических вооружений, так как ни одна армия
сегодня, даже в самой богатой и развитой экономически стране к примеру, США не
способна эффективно проводить свое строительство сразу в двух направлениях
стратегическом и региональном. (Недееспособность американцев в локальных
конфликтах была уже не раз продемонстрирована начиная с Вьетнама и кончая
Югославией и Сомали.) Поэтому, на первый взгляд, "позитивное" преобразование армии,
якобы отвечающее духу времени, в далекой перспективе означает конец стратегической
безопасности русских, потерю каких-либо серьезных гарантий территориальной
целостности РФ и полную невозможность каким-то образом улучшить свое
геополитическое состояние в будущем.
Русские национальные интересы заключаются сегодня в том, чтобы любой ценой
сохранить свой стратеги ческий потенциал на межконтинентальном уровне, т.е. остаться
"сверхдержавой", хотя и в урезанном, редуциро ванном варианте. Для обеспечения этого
условия можно пожертвовать всем идти на любые политические, геополитические,
экономические и территориальные компромиссы. При сохранении стратегического
потенциала любая сегодняшняя уступка будет пересмотрена в пользу русских завтра.
Пока все остается по-прежнему, все политические шаги российского руководства в пользу
Запада остаются теоретически обратимыми.
Судьба русских и их грандиозного будущего заключается сегодня не в том, сколько
русских оказались вне РФ, и не в том, какое у нас политическое или экономиче ское
положение в данный момент, а в том, будет ли у нас достаточный уровень вооружений
для того, чтобы военным образом отстоять свою независимость от единственного и
естественного "потенциального врага" России от США и североатлантического блока. Все
остальные вопросы вытекают отсюда. На этом же основывает ся и однозначное
определение того, возможна ли еще реализация глобального евразийского имперского
проекта или уже нет.
6.2 Какие ВС нужны великой России?
Иерархия развития военного комплекса в перспекти ве создания Евразийской Империи
ясно вытекает из основных геополитических положений:
1) Приоритетом пользуются космические виды вооружений, которые имеют такой
потенциальный масштаб территориального воздействия, что традиционные формы
обеспечения военной безопасности государства или блока государств перед ними
отступают, полностью теряя эффективность и значение. Разработки русского
варианта СОИ имеют здесь центральное значение. Также крайне важны разработки
"атмосферического" оружия и эксперименты с неортодоксальными типами
вооружений, связанными с воздействием на психический компонент человека. Эта
затратная и наукоемкая сфера вооружений, практически неприменимых при этом в
локальных конфликтах, на самом деле, является самой главной осью подлинной
безопасности государства и нации. Без этих исследований и соответствующих
результатов, народ оказывается практически незащищенным перед лицом
"потенциального противника", и все вопросы "независимо сти", "суверенитета" и
"геополитических проектов" отпадают сами собой.
2) Далее следует ядерное оружие на воздухоносите лях ракетный потенциал и
стратегическая авиация. Эта межконтинентальная сфера вооружений, нацеленная
на потенциальный конфликт с атлантистским полюсом, создает постоянную угрозу
тем регионам, которые надежно защищены морскими границами от всех остальных
- 153 -
форм военного вторжения. Неслучайно, именно развитие советского
ракетостроения вызвало такую панику в свое время в США, и именно успехи в
этой области позволили СССР и Варшавскому договору просущество вать так
долго после Второй мировой войны, несмотря на предельно невыгодную
геополитическую ситуацию с сухопутными границами. Только
межконтинентальные виды вооружений делали СССР в некотором приближе нии
"континентом", что давало определенные основания для стратегического паритета
с настоящим континен том США.
3) Следующим уровнем важности надо считать ВМФ. Этот вид вооружений так же,
как и межконтиненталь ные ракеты и стратегическая авиация, призван выполнять
глобальные военные задачи при столкновении с "потенциальным противником" N1
США. При этом в перспективе создания континентального блока ВМФ России
должен стать отправной точкой для создания гигантской системы стратегических
портов как на Юге, так и на Западе (чего Россия и СССР были традиционно
лишены). Авианосцы и атомные подводные лодки играют в этом первостепенное
значение. ВМФ должен структурно ориентироваться на ведение боевых действий в
морских условиях и в прибрежных зонах, т.е. в про странстве максимально
удаленном от сухопутной базы. Это должно стать приоритетной формой боевых
действий в потенциальном военном конфликте, так как основной императив
успешной стратегии заключается, как известно, в ведении боевых действий либо на
территории потенциального противника, либо на нейтральной территории. При
этом заранее надо предусмотреть геополитическую и стратегическую специфику
адаптации существующей модели ВМФ к условиям южных морей и океанов, а
также к западной Атлантике. Черноморский флот и флот балтийский рано или
поздно утратят свое значение для России как Империи, поскольку они являются
важными стратегическими пунктами только для "региональной державы",
становление которой уже само по себе равносильно для России стратегическому
самоубийству.
Поэтому контроль над Индийским океаном и Атлантикой гораздо важнее для
континентального блока, чем второстепенные порты, легко замыкающиеся проливами или
узким перешейком между Балтикой и Северным морем. ВМФ в целом должен
ориентироваться, скорее, на дальневосточные и североморские образцы, аналоги которых
Россия должна быть готова воспроизвести, когда придет время, в Индии, Иране и
Западной Европе, так как именно эти территории являются подлинными
геополитическими границами имперской (а не региональ ной!) России.
4) Сухопутные войска имеют в имперской перспекти ве наименьшее значение и
призваны играть скорее роль "внутренних войск", чем действительно важной
стратегической величины. В реальном межконтинентальном конфликте
сухопутные войска должны исполнять лишь вспомогательную функцию этим и
определяется их место в иерархии военного строительства. Единствен ным
исключением являются в данном вопросе воздуш но-десантные войска и спецназ,
которые в силу своей мобильности и несвязанности с сухопутными континен
тальными базами могут принимать активное участие в серьезных
межконтинентальных операциях. Соответст венно, ВДВ надо наделить
приоритетом перед иными сухопутными секторами армии.
Такая структура ВС России и будущей Новой Империи в общих чертах воспроизводит
сугубо советскую модель армии в послевоенный период. Последняя явилась результатом
естественного геополитического процесса, который яснее всего осознавался именно
- 154 -
армейским руководством, дававшим адекватный ответ на саму геополитическую логику
истории, в то время как политические и идеологические клише не позволяли партийным
руководителям СССР поступать в согласии с единственной, само собой
напрашивавшейся, логикой государственного и стратегического развития Советского
Государства. Перспектива геополитического и стратегического экспансио низма вписана в
саму основополагающую структуру географического положения России, и именно армия
понимала это полнее и отчетливее других. Поэтому ВС СССР в общем смысле двигались
в совершенно правильном направлении и в определении "потенциального противника", и
в выборе приоритетов развития тех или иных видов вооружений, и в техническом
оснащении армии новейшими технологиями. При этом, однако, чрезмерное
идеологическое давление и общее обветшание позднесо ветского общества сказались и на
ВС, которые, казалось, мгновенно забыли о своей собственной логике и своих
собственных интересах (совпадающих с национальными интересами всех русских в
вопросе свободы и безопасно сти нации), и частные погрешности отвлекли внимание от
основных стратегических вопросов.
Актуальная перестройка армии, исходящая из концепции "Россия региональная держава",
фактически переворачивает ту иерархию, которая должна существо вать в Новой Империи
и которая существовала в общих чертах в ВС СССР.
В "региональной" армии РФ приоритет отдается сухопутным войскам, хотя ВДВ также
несколько выделены из остальных родов войск.
Далее следует ВМФ, причем конверсия и сокращение осуществляются, в первую очередь,
за счет авианосцев и атомных подводных лодок, а вокруг Черноморского флота,
практически лишенного стратегической значимости, поднимается скандал между
Москвой и Киевом, вообще не имеющий никакого исхода, так как изначальные термины и
цели в корне неверны.
Еще меньше внимания уделяется авиации и ракетостроению, а стратегическая авиация и
межконтиненталь ные ракеты вообще уничтожаются. Параллельно реализуется отказ от
ядерного оружия.
Программы развертывания космических видов вооружения, совершенно излишних в
региональных конфликтах, замораживаются и свертываются, поскольку в узко
"региональной" перспективе они представляют собой только гигантскую и
бессмысленную статью расходов госбюджета, не имеющую никакого оправдания.
Сравнив две модели приоритетов армейского строительства, мы видим, что они
представляют собой две противоположности.
Одна армия (первый континентальный вариант) предназначена для защиты
континентального блока, Евразии, России в ее истинном геополитическом объеме от
"потенциального противника", которым были и остаются США и атлантистский блок.
Такая армия ориентирована на обеспечение подлинных интересов русских и является
гарантом национальной независимости и свободы. Кроме того, такая армия позволяет
эффективно реализовать глобальный евразийский проект, который только и способен
сделать геополитическое положение России в мире стабильным и безопасным, а также
решить важнейшие экономические проблемы.
Вторая армия ("регионального" типа) нужна России, понятой только как РФ и
заинтересованной лишь в решении локальных и внутренних политических проблем. Такая
- 155 -
армия не может быть подлинным гарантом национальной безопасности. Ее изначальная
установка на потенциальный конфликт с соседними странами и народами заставляет
русских постоянно находится в ожидании удара со стороны "враждебного соседа"
("бывшего братского народа"). Ее структура лишает русских возможности вступления в
адекватные геополитические отношения со Средней Европой и Японией, так как ее будет
явно недостаточно, чтобы в перспективе защитить эти геополитические образования от
потенциальной агрессии США. Более того, такая структура заставляет русских относить
всех трех участников будущих геополитических осей Евразии Берлин, Тегеран, Токио к
"потенциальным противникам", и соответственно, провоцирует такое же отношение этих
стран к России. И совершенно неважно, что армейская структурная перестройка будет
сопровождаться пацифистскими уверениями. В геополитике а она стоит выше чисто
политических соображений при принятии самых ответственных решений характер
вооружений той или иной страны говорит гораздо выразительнее, чем официальные и
неофициальные заявления дипломатов и политических лидеров.
- 156 -
Глава 7. Технологии и ресурсы
7.1 Технологический дефицит
Одна из причин поражения СССР в холодной войне заключается в его серьезном
технологическом отстава нии по сравнению со странами противоположного
геополитического лагеря. Дело в том, что технологический скачок атлантистов был
обеспечен эффективным распределением ролей среди стран участниц НАТО. С одной
стороны, США концентрировали в себе сугубо военный, стратегический полюс,
предоставляя другим капиталистическим странам развивать торговый, финансо вый и
технологический аспект, не заботясь о непосредст венных инвестициях "новых высоких
технологий" в военно-промышленный комплекс. США часто лишь использовали готовые
высокие технологии применительно к своему ВПК, а создавались и разрабатывались они в
Европе, Японии и других странах. Страны, находившиеся под "опекой" США, платили
патрону "технологическую дань" за геополитическую протекцию. СССР, со своей
стороны, радикально централизировал все технологиче ские разработки почти
исключительно в рамках своего ВПК, что делало исследования и новейшие проекты более
сложным делом они как бы изначально готовились в централизированном
административном организме и ориентировались на планово поставленные цели, а это
резко сужало сферу технологического новаторства. Иными словами, на одну и ту же
централизованную структуру ложились сразу две задачи огромное напряжение по
созданию планетарного военного стратегического комплекса и технологическое
обеспечение этого комплекса вместе с развитием наукоемких производств в параллельных
сферах. Вся область высоких технологий, информационных программ, вычислительной
техники и т.д. была строго связана с ВПК, и это лишало ее необходи мых подчас гибкости
и независимости. Можно предположить, что при отсутствии у США таких геополитиче
ских "вассалов", как Франция, Англия, Германия, Япония, Тайвань, Южная Корея, и т.д.,
их технологический уровень был бы значительно ниже актуального.
Технологическое отставание СССР было неизбежным. И сегодня русские в полной мере
переживают последст вия неудачи СССР в этой области, так как с каждым днем
усугубляется зависимость русской промышленно сти и экономики от западных патентов,
ноу -хау и т.д. А между тем, определенный уровень технологической развитости
совершенно необходим для любого государства, стремящегося иметь вес в
международной политике и обладать эффективной, конкурентоспособной внутренней
экономической структурой. Если же говорить об имперской перспективе русской нации,
то высокий технологи ческий уровень тем более необходим для обеспечения всех
стратегических и геополитических факторов, на которых покоится всякая
геополитическая и экономиче ская экспансия. Итак, ставится вопрос: двигаясь в каком
направлении, русские смогли бы наверстать упущенное и преодолеть технологическое
отставание, унаследованное от СССР, при том, что в настоящее время оно не
уменьшается, а наоборот возрастает (утечка мозгов, сокращение государственного
финансирования научной деятельности, конверсия, упадок и перестройка в ВПК и т.д.)?
Есть три гипотетические возможности. Первая заключается в том, что Россия
отказывается от всех своих геополитических претензий на самостоятельность, полностью
капитулирует перед атлантизмом, и в качестве "награды" за послушание дозированно
получает из рук американцев доступ к некоторым "высоким технологи ям", несколько
устаревшим и не представляющим собой стратегических секретов. Этот путь фактически
был опробован на примере некоторых стран Третьего мира, которые таким образом
- 157 -
действительно смогли совершить экономический, финансовый и промышленный скачок
(т.н. "азиатский" или "тихоокеанский тигр"). В случае России США будут гораздо более
осмотрительны, чем в отношении стран Европы или Третьего мира, так как
геополитический и исторический масштаб России настоль ко велик, что экономическое
процветание и технологиче ский рывок может в какой-то момент снова сделать ее
мощным "потенциальным врагом" США. Естественно ожидать, что доступ русских к
"высоким технологиям", даже на условиях полной капитуляции и тотального демонтажа
стратегических аспектов ВПК, будет всячески тормозиться и саботироваться. Этот путь
представ ляется тупиковым.
Второй путь, свойственный сторонникам "малого национализма", заключается в том,
чтобы предельным усилием внутренних ресурсов совершить технологический скачок без
помощи посторонних сил. Это предполагает предельную, почти тоталитарную,
мобилизацию всего народа и резкое ухудшение отношений с Западом. Если при этом все
ограничится объемом РФ и Россией, понятой как "региональная держава", то подобные
попытки обречены на провал, поскольку возникнут те же самые проблемы, что и в случае
СССР русские должны будут одновременно и защищать себя от сверхдержавы в качестве
"потенциального противника" и сами развивать такие тонкие сферы, как исследования в
области высоких технологий. Поскольку с этим не справился стабиль ный и строго
организованный СССР, то кризисная, дестабилизированная РФ с этим не справится и
подавно. К тому же в данном случае придется вводить элементы "тоталитаризма", что с
неизбежностью вызовет глубокий внутренний протест. Значит, и этот путь следует
отбросить.
Последний вариант заключается в том, что высокие технологии заимствуются у развитых
европейских и азиатских стран (но не у США) в обмен на стратегический альянс и доступ
к русским ресурсам. Здесь есть все шансы на успех, причем такой путь сохранит у
русских определенную независимость от США и в то же время позволит избежать
перенапряжения нации, диктатуры и жестких мер. Хотя подобный процесс
незамедлительно вызовет ярость со стороны США, угрозы России и, самое главное, своим
"неверным вассалам", некоторые страны могут пойти на это в случае, если стратегическая
мощь России еще будет сопоставима с американской, а русская идеология не будет
откровенно империалистической (или коммунистической). Кроме того, высокие
технологии в данном случае будут обменены на важнейший для Германии, Японии и
других развитых стран компонент ресурсы, доступ к которым во всем мире жестко
контролируют США. Русские ресурсы, Средняя Азия, Сибирь и т. д. являются жизненно
важными именно для этих стран, поскольку США в целом в этом вопросе довольно
независимы. Полезные ископаемые, сырье, источники энергии плюс мощная
стратегическая военная протекция эта совокупность вполне может склонить некоторые
развитые страны пойти на теснейшее сотрудничест во в сфере высоких технологий и
предоставить в распоряжение русских самые высшие достижения в этой области (вместе с
инсталляцией и организацией производ ства). В перспективе же постепенно наладилось
бы и национальное направление в этих вопросах, но в любом случае начальный толчок
здесь необходим.
Этот третий путь целиком и полностью вписывается в общий евразийский проект, являясь
его конкретизаци ей на более практическом уровне. Фактически, он означает, что
создание геополитической оси Берлин Москва Токио есть не просто политико-
географический план, но и наилучшее решение проблемы технологического отставания
русских.
- 158 -
7.2 Русские ресурсы
Россия является естественным поставщиком ресурсов в другие страны. Такое положение
дел имеет довольно долгую историю и стало, во многом, определяющим фактором в
геополитическом статусе России. Рассмот рим подробнее геополитическое значение
экспорта ресурсов и роль ресурсного обеспечения в целом.
В глобальном распределении ресурсов на планете существует некоторое неравенство две
зоны из четырех развитых секторов Севера имеют доступ к ресурсам и способны
обеспечить в случае необходимости ресурсную автаркию (США и Россия), а две
испытывают острый ресурсный дефицит (Европа и Япония). Таким образом, в
значительной степени контроль над двумя небогатыми ресурсами зонами определяется
взаимоотношениями с двумя остальными. При этом есть и еще одна особенность США
стремится контролировать ресурсы колониальных или полуколониальных территорий и с
их помощью влиять на развитые страны. Собственные ресурсы США стараются сберечь
для самих себя и расходуют их крайне бережно, хотя в случае необходимости для США не
составит большой проблемы создать для самих себя ресурсную автаркию и без
колониальной стратегии в этой области. Россия же традиционно манипулирует экспортом
собственных ресурсов. Это различие в позиции двух держав имеет, и с той и с другой
стороны, как плюсы, так и минусы. США постоянно имеет неприкос новенным
стратегический запас, но одновременно колониальные ресурсные базы всегда
теоретически имеют шанс выйти из-под контроля. Россия, со своей стороны, может быть
уверена в ресурсном обеспечении, поскольку ресурсы находятся на ее территории, но
вместе с тем, экспортируя их, она тратит всегда собственные стратегические запасы.
Такое объективное положение дел в перспективе создания континентального блока может
быть использова но на благо русских следующим образом. На начальном этапе Россия
может предложить потенциальным партнерам на Востоке и Западе свои ресурсы в
качестве компенсации за обострение отношений с США, которое неминуемо произойдет
уже на первых этапах реализации евразийского проекта. Это будет возможным еще и
потому, что с Европой и Японией может быть установле на прямая сухопутная связь, не
зависящая от того морского и берегового контроля, который является главным козырем в
геополитической стратегии атлантизма. Естественно, такой экспорт не будет
односторонней помощью, так как этот процесс должен быть вписан в общий
геополитический план, предполагающий активное финансовое и технологическое участие
Европы и Японии в стратегическом развитии самой России, а кроме того, существенное
расширение ее политических и оборонных рубежей на Востоке и Западе.
В перспективе же следует ориентироваться на вытеснение США из Африки, с Ближнего
Востока и тихооке анского региона с соответствующим перераспределени ем богатых
ресурсами территорий в пользу евразийских партнеров и самой России. Этот план
является прямой противоположностью "плана анаконды" со стороны атлантистов,
который предусматривает жесткий контроль США именно над южно-евразийскими,
африканскими и тихоокеанскими пространствами в целях недопущения организации
автаркийных экономических зон для своих геополитических конкурентов. Когда удастся
загнать "анаконду" атлантизма обратно на американский континент, весь "бедный Юг"
Евразии станет естественным дополнением более развитого евразийского Севера.
Арабская нефть, африканские полезные ископаемые и ресурсы тихоокеанских
пространств смогут поступать непосредст венно в страны евразийского блока, минуя
США. В таком случае, Россия сможет не только начать копить ресурсы для себя самой, но
и получит новые ареалы в южном направлении. Евразийская Европа двинется на Юг,
чтобы стать Евроафрикой, а Япония установит в Тихом океане тот "новый порядок",
- 159 -
который она планировала осуществить в 30-е годы. Сама же Россия, используя тот
технологический опыт, которая она либо уже имеет, либо приобретет за период
снабжения ресурсами своих технологически развитых партнеров по блоку (на первом
этапе континентального строительства), сможет принять активное участие в разработке
новых месторождений в Средней и Восточной Азии и постепенно заморозит те
месторождения, которые жизненно необходимы для обеспечения ее собственного
стратегического будущего.
В вопросе ресурсов план создания "анти-Трилатера ля" (блок Берлин Москва Токио) и в
близкой и в далекой перспективах представляется в высшей степени реалистичным, так
как переходный период для Западной и Восточной оси (для Берлина и Токио), которые
испытают на себе жесточайшее давление США, будет смягчен ресурсными
возможностями России, способной на переходном периоде своим экспортом полезных
ископаемых создать все условия, необходимые для полноценного политического и
стратегического возрождения Европы и Японии. А после этого и сами эти "большие
простран ства" смогут усилить свою экономическую и политиче скую экспансию по
направлению Север Юг. Особенно важно, что Россия за этот переходный период сможет,
в свою очередь, получить эффективное технологическое оснащение для разработок
месторождений и апробировать, двигаясь по наилегчайшему пути, развитую методологию
и технические модели, поставленные с европейского Запада и японского Дальнего
Востока. А этот фактор в перспективе значительно усилит стратегическую автаркию
русских независимо от того, как повернутся события в дальнейшем.
Естественно, что в настоящий момент проблема русских ресурсов решается как угодно,
только не так, как это было бы выгодно России. Русские сегодня продают ресурсы по
демпинговым ценам, за фиктивные деньги и иностранные товары, причем либо
непосредственно США, либо при их посредничестве (американские монополь ные
компании или ТНК, неявно контролируемые атлантистами) странам Западной Европы. В
качестве альтернативы "националисты" выдвигают вообще неосущест вимое требование
совсем прекратить экспорт ресурсов и полностью оставить для России и их разработку и
их потребление. Последний проект потребует такого напряжения всех национальных сил,
что может реализоваться только в условиях политической диктатуры, что почти
невероятно в настоящей ситуации. Здесь дело обстоит так же, как и в случае высоких
технологий. Только "третий путь" ни ресурсный экспорт в пользу США, ни полный отказ
от какого бы то ни было экспорта может быть реальным выходом в нынешней ситуации.
И снова все упирается в политическую необходимость скорейшего создания
континентального евразийского блока.
- 160 -