жестокое преследование украинских националистов, «мазепинцев», как их называли.
Самый популярный из национальных лидеров Михаил Грушевский, профессор
Львовского университета, отказался выступить с антирусскими заявлениями. В ноябре он
сумел из Австрии добраться до Киева, там был сразу же арестован и отправлен в ссылку в
Симбирск (до конца войны, как гласил приговор).
До революции 1917 г. лидеры украинцев в России отвергали сепаратистские программы
галицийских украинцев, настаивая на том, что они не хотят ни отделения от России, ни
разрушения Российской империи. Их программа требовала предоставления украинскому
народу возможностей развития в пределах империи.
Морис Палеолог записал содержание своего разговора с Сазоновым. Разговор был
«душевный», а не как между послом Франции и министром иностранных дел России.
Палеолог, как он пишет, говорил как друг России и политолог. Французский дипломат
признал, что, только приехав в Петербург, он увидел то, чего обычно на западе не видят:
значение нерусских народов для империи. Не только их численное значение, но и
значение моральное, их этнический индивидуализм, желание иметь национальную жизнь,
отличающуюся от русской. Все подчиненные народы — поляки, литовцы, латыши,
эстонцы, грузины, армяне,
[272/273]
татары и т.д. — «страдают от вашей административной централизации». Рано или поздно,
считал Морис Палеолог, России придется ввести региональную автономию. Если это не
будет сделано, появится опасность сепаратизма.
Сазонов признал, что это наиболее щекотливая и сложная проблема внутренней политики.
Теоретически русский министр во многом соглашался с французским дипломатом.
Переходя к практике, объяснял он, следует считаться с тем, что автономию нельзя
совместить с царизмом. Для меня, подчеркнул Сазонов, России без царизма нет.
Морис Палеолог не переставал беседовать на эту тему с деятелями, влиявшими на
русскую политику, и всегда получал одинаковый ответ: автономия какой-либо части
империи несовместима со священным принципом неограниченного самодержавия.
В России было еще много монархистов, но резко и быстро сокращалось число
сторонников монарха, занимавшего трон. Сгущается атмосфера подозрительности. Всюду
ищут шпионов. Арестован и осужден по обвинению в шпионских связях военный министр
Сухомлинов. Все подозревают в шпионаже в пользу Германии Распутина и императрицу.
Она убеждена, что всюду заговоры против нее, и пишет в Ставку: «Покажи им кулак, яви
себя Государем, ты самодержец — и они не смеют этого забывать»179.
Дума требует «ответственного министерства». Прогрессивный блок, союз основных
фракций — от правых до умеренно левых, настаивал на праве народных представителей
участвовать в управлении государством в тяжелую военную пору. В ноябре 1916 г. в
Киеве, на свадьбу сестры царя съехалась семья Романовых. На «совещании» было решено
требовать от Николая уступить Думе и дать ей право назначать министров. «Продумские»
настроения Романовых объяснялись тем, что Дума казалась им меньшим злом, чем власть,
которая практически находилась в руках императрицы и Распутина, назначивших всех
министров. Романовы ненавидели их больше «либералов».