57
- статьи 74, предоставляющей право работодателю в случае производственной
необходимости временно переводить работника на другую работу в той же организации;
- статьи 77, устанавливающей общие основания прекращения трудового договора и ее ч. 3,
предусматривающей, что во всех случаях днем увольнения работника является последний день
его работы;
- статьи 192, определяющей понятие дисциплинарного проступка и закрепляющей перечень
дисциплинарных взысканий;
- части 3 ст. 193, согласно которой дисциплинарное взыскание применяется не позднее
одного месяца со дня обнаружения проступка, не считая времени болезни работника, пребывания
его в отпуске, а также времени, необходимого на учет мнения представительного органа
работников.
По мнению заявительницы, названные законоположения нарушают ее конституционные
права, закрепленные в ст. 18, 19 (ч. 1 и 2) и 37 (ч. 2) Конституции Российской Федерации.
Секретариат Конституционного Суда Российской Федерации в порядке ч. 2 ст. 40
Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" ранее
уведомлял заявительницу о том, что ее жалоба не соответствует требованиям названного
Федерального конституционного закона.
Согласно ст. 37 (ч. 1) Конституции Российской Федерации труд свободен; каждый имеет
право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и
профессию. Свобода труда в сфере трудовых отношений проявляется прежде всего в договорном
характере труда, в свободе трудового договора и обеспечивается в том числе запретом
принудительного труда (ст. 37, ч. 2, Конституции Российской Федерации).
В соответствии с указанными конституционными положениями, а также общепризнанными
принципами и нормами международного права, в частности Конвенцией МОТ от 28 июня 1930 г. N
29 относительно принудительного или обязательного труда (ратифицирована Указом Президиума
Верховного Совета СССР от 4 июня 1956 г.), ст. 74 Трудового кодекса Российской Федерации
допускала возможность перевода работодателем работника без его согласия на срок до одного
месяца на не обусловленную трудовым договором работу в той же организации лишь в
исключительных случаях, для которых было введено понятие производственной необходимости.
Данное понятие было конкретизировано в ч. 1 указанной статьи путем перечисления случаев,
допускающих временный перевод, а именно: для предотвращения катастрофы, производственной
аварии или устранения последствий катастрофы, аварии или стихийного бедствия; для
предотвращения несчастных случаев, простоя (временной приостановки работы по причинам
экономического, технологического, технического или организационного характера, а также в
случаях приостановления деятельности в порядке, предусмотренном законом), уничтожения или
порчи имущества, а также для замещения отсутствующего работника, если такой перевод не
противопоказан ему по состоянию здоровья.
Следовательно, вопреки утверждению заявительницы понятие "производственная
необходимость" имело вполне определенное юридическое значение и конкретное содержание.
При этом в правоприменительной практике временный перевод работника на другую работу в
случае производственной необходимости производился с учетом положений ч. 4 ст. 4 Трудового
кодекса Российской Федерации и ст. 2 названной Конвенции МОТ (подп. "d" п. 2), в силу которых
не является принудительным трудом всякая работа или служба, требуемая в условиях
чрезвычайных обстоятельств, т.е. в случаях объявления чрезвычайного или военного положения,
бедствия или угрозы бедствия (пожары, наводнения, голод, землетрясения, сильные эпидемии
или эпизоотии), а также в иных случаях, ставящих под угрозу или могущих поставить под угрозу
жизнь или нормальные жизненные условия всего населения или его части.
Фактически же требование заявительницы в данной части сводится к оценке правомерности
применения работодателем и судами общей юрисдикции в ее деле ст. 74 Трудового кодекса
Российской Федерации. Разрешение этого вопроса связано с установлением и исследованием
фактических обстоятельств дела (в частности, с выяснением, был ли фактически осуществлен
временный перевод заявительницы на другую работу, был ли он обусловлен соответствующими
чрезвычайными обстоятельствами и правильно ли был оформлен), от чего Конституционный Суд
Российской Федерации обязан воздерживаться во всех случаях, когда это входит в компетенцию
других судов или иных органов (в данном случае - вышестоящих судов общей юрисдикции).
Что же касается положений ст. 77, 192 и 193 Трудового кодекса Российской Федерации, то,
формально обжалуя их конституционность, Г.Г. Галеева, по сути, выражает несогласие с
законностью своего увольнения с работы и вынесенными по ее трудовому спору судебными
решениями. Между тем разрешение данного вопроса, в том числе проверка правильности
истолкования подлежавших применению в деле заявительницы норм, законности и
обоснованности судебных решений, вынесенных на их основании по результатам установления и
исследования фактических обстоятельств, в силу ст. 125 Конституции Российской Федерации и ст.
3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" в