руках местного нового дворянства. Практически все распоряжения короны выполнялись
этими чиновниками лишь постольку, поскольку они были выгодны новым дворянам. Хотя
Елизавета   умело   подбирала   людей   для   центрального   аппарата   и   первая   половина   ее
царствования дала таких крупных государственных деятелей, убежденных сторонников
абсолютизма, как Берлей, Николай Бэкон, Уолсингем, купец Томас Грешем и другие, все
же государственная машина не была совершенна сама по себе и еще многое зависело от
личного   состава   сановников.   Хорошо   была   поставлена   возглавленная   Уолсингемом
система шпионажа и информации, благодаря которой королева имела сведения из всех
углов Англии и почти из всех стран Европы. Умело руководил королевскими финансами
Томас   Грешем   —   «король   купцов»   и   финансовый   советник   королевы.
Но во второй половине царствования Елизаветы, когда на сцену выходят такие сановники,
как Роберт Сесиль, знаменитый философ Фрэнсис Бэкон и другие, становится все более
очевидным   и   ощутимым   отсутствие   послушной   государственной   машины,   которая
действительно   бы   сделала   волю   монарха   законом.   Отсутствие   послушных   орудий
управления приходилось компенсировать системой фаворитизма. Если в первый период
правления Елизаветы даже такие ее фавориты, как Лейстер, играли все же подчиненную
роль,  то  во  второй  половине  ее  царствования  они  начинают  приобретать  все  большее
значение.   И  сэр   Уолтер  Рэли,   и  Эссекс   неоднократно  проявляют   оскорбительную   для
королевы   самостоятельность   в   столь   важных   делах,   как,   например,   вопросы   внешней
политики.  Даже   министры  Елизаветы  I  жаловались  на  ее   обыкновение  советоваться   с
посторонними: они претендовали на монополию давать советы, но не могли ее добиться.
Последний период царствования Елизаветы, несомненно, характеризуется возрастанием
влияния   фаворитов,   что   вообще   свойственно   абсолютизму   в   период   утраты   им
прогрессивных черт. [5, с.100-101; 8, с.175-176]
C середины 90-х годов нарастает недовольство буржуазной оппозиции в парламенте
королевской   политикой   выдачи   монопольных   патентов.   В   конце   XVI   в.   монополии
тормозили   развитие   английской   экономики,   они   препятствовали   свободному
капиталистическому   развитию,   тем   более   что   монополии   очень   часто   выдавались
фаворитам и придворным, обогащая их и вызывая возмущение всей массы буржуазии. В
1601   г.   палата   общин   наконец   потребовала   рассмотрения   вопроса   о   монополиях.
Конфликт парламента и короны по этому поводу принял бурный характер, и королева
принуждена была уступить, ибо она избегала открытой борьбы с парламентом. Правда,
отмена   монополий,   обещанная   королевой,   в   действительности   оказалась   лишь
формальной   уступкой,   а   по   сути   дела   положение   мало   изменилось.
В последние годы правления Елизаветы парламент проявляет все большее стремление к