Курсовая Крестовые походы: взгляд с Востока

Подождите немного. Документ загружается.

миролюбивом передвижении армии по нейтральным территориям: «во всех

селениях, замках и городах до самого Константинополя, все более или менее

оказывали королю королевские почести».

Однако, по словам автора, в стане крестоносцев все же высказывалось

предложение захватить византийскую столицу. «Нашлись даже люди, -

сетует хронист Одо, - которые советовали королю отступить, овладеть всей

богатой страной, покрытой городами и замками, написать немедленно

королю Рожеру с тем, чтобы он в то же время напал на императора, и ждать

прибытия его флота с целью вместе осадить Константинополь».

Современник даже порой критикует своих соотечественников и

признает: «мы сами заслужили испытанные нами бедствия, в наказание за то

зло, которое мы причиняли со своей стороны грекам».

Как захватчики показали себя не только простые крестоносцы, но и их

правители, в частности король Ричард во время третьего Крестового похода.

Рожер Говеден описывает путешествие Ричарда, который направился в

Сицилию через итальянские земли. Современник критично относится к

своему господину, а в иных случаях поражается его бесцеремонности. По его

сведениям, в Италии, войдя без приглашения в дом, Ричард без всякого

спроса забрал птицу, после чего «крестьяне сбежались во множестве и

напали на него с камнями и дубинами в руках».

Ему с трудом удалось

выбраться из этой разгоряченной толпы, и он чудом остался жив. Также

Рожер поражен, что Ричард захватил монастырь Гриффон, находящийся на

территории между Мессиной и Калабрией для хранения своих съестных

запасов, привезенных из Англии. Помимо описанных выше поступков,

Ричард вступил в противоречие с местным населением Мессины: «войско

английского короля после тяжелых усилий сбило городские ворота, овладело

Одо Диогильский. Сборы ко Второму Крестовому походу и путь Людовика VII до

Никомедии. 1146—1148 гг. // История Средних веков: Крестовые походы (1096—1291 гг.). - С. 280.

Одо Диогильский. Сборы ко Второму Крестовому походу и путь Людовика VII до Никомедии. 1146—1148

гг. // История Средних веков: Крестовые походы (1096—1291 гг.). – С.282.

Там же. - С. 281.

Рожер Говеден. Ричард Львиное Сердце на о. Сицилия и его договор с Филиппом II Августом. 1190 г.

//История Средних веков: Крестовые походы (1096—1291 гг.). - С. 533.

стенами и, вступив в город, расставило вдоль укреплений по стенам знамена

короля Англии».

Неизвестный автор хроники «Путешествия короля Ричарда»

(Itinerarium Regis Ricardi) оправдывает захват острова Ричардом

преступными действиями Исаака Дуки Комнина, который, по словам

кипрского монаха Неофитуса (Neophytus), «правил островом в течение семи

лет, и не только ужасно грабил землю и бесконечно вмешивался в жизнь

богатых людей, но каждый день преследовал и притеснял дворян так, что все

жили в страхе и думали, как они могут любыми средствами защитить самих

себя от него».

Из хроники ясно, что после победы над императором Ричарду

удалось захватить и награбить огромное количество драгоценностей,

включая «оружие, ценные шелковые одежды и даже палатки императора

вместе с тем, что в них находилось, включая золотые и серебряные сосуды,

кровать императора с ее лучшими принадлежностями и всю его мебель, его

специальные шлемы, нагрудники и мечи».

Но больше, чем драгоценности, крестоносцев привлекали новые земли.

Рыцарские роды, не владевшие землями на Западе и не имевшие надежды на

приобретение военной славы и добычи на родине, охотно поддавались

мечтам прославить себя военными подвигами и приобрести независимые

владения.

Ради захвата новых земель уже в Первом Крестовом походе рыцари-

крестоносцы вступали в сговор с врагами христиан, предав тем самым

религиозные идеи, вдохновившие походы. Вот как оценил деятельность

князя Тарентского Боэмунда, выступившего в союзе с мусульманами против

Византии Ф.И.Успенский: «мы должны признать, что он принес много вреда

всему христианскому делу на Востоке, что он есть главный виновник всех

Рожер Говеден. Ричард Львиное Сердце на о. Сицилия и его договор с Филиппом II Августом. 1190 г.

//История Средних веков: Крестовые походы (1096—1291 гг.). - С. 535.

Шеркунов В. Крестоносцы глазами современников первых четырех походов западноевропейских рыцарей

на Восток. - Режим доступа: www.monsalvat.globalfolio.net/rus/manifest/.../Sherkunov_crusader.pdf

Ричард Львиное Сердце завоевывает Кипр. 1191 г. / Itinerarium Peregrinorum et Gesta Regis

Ricardi / Пер. с англ. Г. Росси // [Электронный ресурс] Режим доступа:

http :// monsalvat . globalfolio . net / rus / dominator / richard / itinerarium / index . php

бедствий, неудач и потерь крестоносцев. Христиане на Востоке должны были

преследовать одну цель: твердо сохраняя солидарность между собой, они

должны были заключить в то же время прочный союз с Византийской

империей и направить все силы на мусульман. Между тем роковая ошибка

христиан заключалась в их соревновании между собой и во вражде с

Византией, и самая сильная ответственность в этом отношении падает на

Боэмунда. Он своим честолюбием поселил антагонизм между Византийской

империей и крестоносцами. Он первый ввел в практику тот странный прием,

к которому впоследствии прибегали и византийские императоры: он первый

начал заключать дружественные союзы с тем народом, против которого было

направлено все крестоносное движение».

Чем дальше, тем больше Крестовые походы обнаруживали свою

подлинную, грабительскую сущность. Особенно ярко она выявилась во

время Четвертого Крестового похода (1202 — 1204 гг.). Его главным

вдохновителем был римский папа Иннокентий III. Целью похода официально

было объявлено завоевание Египта, в то время центра мусульман. «Но

крестоносцы и не собирались отправляться в Египет: они предпочли

захватить богатое христианское государство — Византийскую империю.

Корабли и провиант предоставила крестоносцам Венеция, желавшая

сокрушить Византию и занять ведущие позиции в восточной торговле. А

римский папа мечтал подчинить своей власти греческую церковь и поэтому

тоже поддержал намерения крестоносцев».

Одним из моментов, показывающих подлинную сущность Крестовых

походов, стал захват Византийского города Зары. Успенский пишет: «с

жителями христианского города крестоносцы обращались как с неверными:

брали в плен, продавали в рабство, убивали; церкви разрушены и сокровища

расхищены. Поступок с Зарой был в высшей степени компрометирующим

Крестовый поход эпизодом: не говоря уже о другом, крестоносцы совершили

Успенский Ф.И. История Крестовых походов. – С. 231.

Куглер Б. История Крестовых походов. – С.260.

насилие над христианским городом, подчиненным королю, который сам

принял крест для похода и владения которого по существующим тогда

законам находились под покровительством церкви».

И далее Успенский пишет уже о разграблении столицы Византии:

«Отряды крестоносцев бросились по всем направлениям собирать добычу.

Магазины, частные дома, церкви и императорские дворцы были тщательно

обысканы и разграблены, безоружные жители подвергались избиению. В

особенности нужно отметить варварское отношение латинян к памятникам

искусства, к библиотекам и святыням византийским. Врываясь в храмы,

крестоносцы бросались на церковную утварь и украшения, взламывали раки

с мощами святых, похищали церковные сосуды, ломали и били драгоценные

памятники, жгли рукописи. Многие частные лица составили себе богатства в

это время, и потомство их в течение целых столетий гордилось

похищенными в Константинополе древностями. Епископы и аббаты

монастырей впоследствии подробно описали в назидание потомству, какие

святыни и как приобрели они в Константинополе…

…воины Христовы давно уже томились надеждой устроиться в

областях империи как у себя дома, получить населенные земли во владение и

отдохнуть от понесенных трудов. Правительство щедро раздавало титулы и

звания, рыцари тщательно изучали карту империи и выбирали себе места по

вкусу. Появились герцоги никейские, филиппопольские, лакедемонские,

графы менее значительных городов, герцогства и графства проигрывались и

выигрывались в кости».

Впоследствии многие хронисты старались всячески смягчить картину

разгрома христианского города, выгородить крестоносцев. Робер де Клари, к

примеру, стремился уверить читателя, что «когда город был так прекрасно

взят и франки вошли в него, они держали себя там совершенно спокойно»,

никаких эксцессов якобы не происходило: ни беднякам, ни богачам франки

Успенский Ф.И. – С.358.

Успенский Ф.И. – С.360.

не чинили худого.

По уверениям Гунтера Пэрисского, рыцари вообще

считали презренным и недопустимым для христиан делом нападать на

христиан же и учинять среди них убийства, разбои и пожары.

Однако множество очевидцев свидетельствуют о противоположном.

Виллардуэн ясно пишет, что крестоносцы захватили огромную добычу и

поубивали массу людей: по его словам, «убитым и раненым не было ни

числа, ни меры». Другой очевидец, детально поведавший о погроме 1204 г.,

Никита Хониат, как бы в оцепенении вспоминая дикие сцены, разыгравшиеся

тогда в Константинополе, писал впоследствии: «Не знаю, с чего начать и чем

кончить описание всего того, что совершили эти нечестивые люди».

Потревожены были даже могилы византийских василевсов, в том числе

саркофаг императора Константина I, откуда унесли различные

драгоценности. Жадных рук крестоносцев не избежали ни церкви, ни

предметы религиозного почитания. Воины христовы, по рассказам

хронистов, разбивали раки, где покоились мощи святых, хватали оттуда

золото, серебро, драгоценные камни, «а сами мощи ставили ни во что»: их

попросту забрасывали, как писал Никита Хониат, «в места всякой мерзости».

Не было сделано исключения и для самого собора Софии. Рыцари

растащили его бесценные сокровища. Оттуда были вывезены «священные

сосуды, предметы необыкновенного искусства и чрезвычайной редкости,

серебро и золото, которыми были обложены кафедры, притворы и врата».

Войдя в азарт, пьяные взломщики заставили танцевать на главном престоле

обнаженных уличных женщин и не постеснялись ввести в церкви мулов и

коней, чтобы вывезти награбленное добро. Ревнители христианской веры,

таким образом, «не пощадили не только частного имущества, но, обнажив

мечи, ограбили святыни Господни».

Заборов М. Крестоносцы на Востоке. – С.187.

Никита Хониат. Истории // Практикум по истории средних веков. - Воронеж, 2000. – С.222.

Там же. - С. 223.

Заборов М. Крестоносцы на Востоке. – С.189.

Там же. – С.190.

От погромщиков, закованных в рыцарские латы, не отставали

грабители в сутанах. Католические попы рыскали по городу в поисках

прославленных константинопольских реликвий. Позже католические

прелаты сами подробнейшим образом описали, что именно из священных

предметов они взяли в Константинополе. Эти описания в 70-х годах XIX в.

собрал французский ученый-католик П. Риан: они составили два тома, без

всякой иронии названные им «Священная константинопольская добыча». В

Западной Европе, отмечали современники, не осталось, вероятно, ни одного

монастыря или церкви, которые не обогатились бы украденными

реликвиями.

Четвертый Крестовый поход исключительно рельефно

продемонстрировал как раз те, далеко не всегда лежавшие на поверхности,

устремления феодалов и католической церкви, которые с самого начала

составляли главную и общую движущую пружину предприятий,

осуществлявшихся под знаком креста. Религиозная оболочка - а церковь

неизменно заключала в нее грабительские по своей основе войны рыцарей на

Востоке - оказалась в этом предприятии полностью разорванной. Вместо того

чтобы добиваться отвоевания Иерусалима у «неверных», крестоносцы,

двинувшиеся было против мусульманского Египта, захватили христианское

государство - Византийскую империю, разорили дотла ее столицу, да этим и

удовольствовались, словно проблемы освобождения Святой земли и не

было.

Немало западных историков Крестовых походов вообще обходили

Четвертый поход молчанием либо лишь попутно касались его истории,

словно он представляет событийное звено, выпадающее из единой

«крестоносной цепи». Причины такого подхода вполне понятны: как писал

английский ученый Э. Брэдфорд, «разрушение великой христианской

цивилизации воинами христовыми - тема не из поучительных» (разумеется,

для апологетического осмысления Крестовых походов).

Заборов М. Крестоносцы на Востоке. – С. 216.

Заборов М. Крестоносцы на Востоке. – С. 219.

Таким образом, рассмотренные нами источники рисуют отнюдь не

радужный образ западноевропейского воителя за освобождение гроба

Господня. Начиная с 1096 г. и заканчивая 1204 г. «защитник» католической

веры, по убедительному свидетельству множества изученных нами хроник,

мемуаров и всякого рода записей, включая письма самих крестоносцев, в

основном занимался убийством невинных людей, мародерствовал и

осквернял религиозные учреждения.

1.2. Крестовые походы как подвиг во имя веры

Кроме традиционного взгляда историков на Крестовые походы как на

завоевательные, существует альтернативные взгляды, принадлежащие в

основном западным историкам. На Западе утвердилось представление о

Крестовом походе, как о благородном, преследующем высокие, можно

сказать, идеальные цели предприятии.

Возникновение идеи Крестовых походов было результатом

длительной эволюции самых разных идей и практик средневекового

общества. В известном смысле Крестовые походы - зеркало всего

средневекового христианства. Крестоносное движение возникает в конце XI

века, главным образом, как результат соединения традиции паломничества и

новой идеи «священной войны».

К Х веку во всей Европе распространялись апокалиптические

ожидания скорого конца света. Ждали Божьей кары за грехи, раздавались

призывы проповедников покаянием, посещением Святой Земли и особым

религиозным подвигом достичь спасения. Религиозная экзальтация

населения усилила крайние проявления аскетизма, отшельничества.

Благочестивые паломничества в Иерусалим становились массовым явлением.

Паломничества, или пилигримства, т.•е. благочестивые странствования,

получили столь широкое распространение, что это отразилось и на всей

системе духовных ценностей феодального общества, в первую очередь на

представлениях о святости, имевших большое значение в феодальной

идеологии.

«С точки зрения средневекового религиозного сознания, жизнь

человека представляла собой арену борьбы Бога и дьявола, грехов и

добродетелей, и решение отправиться в Крестовый поход означало разрыв с

грехом. Спасение понималось как перемещение в пространстве,

паломничество или Крестовый поход - определенный вид аскезы».

Паломничества становились как бы обязательной частью

подвижничества, а хождение в Иерусалим — непременным штрихом

биографии любого героя житийной (агиографической) литературы. Тот, кто

хотел закрепить за собой репутацию безгрешного «бедняка Христова»,

отправлялся в Иерусалим, дабы — таково было, во всяком случае, обыденное

понимание этого акта — почтить находившиеся там испокон веков

христианские святыни, помолиться в церкви Гроба Господня, благоговейно

осмотреть все места, где некогда ступала нога евангельского богочеловека.

Обычай паломничества так тесно связывался в воззрениях эпохи с

практикой жизненного поведения святых подвижников, что жития нередко

приписывали путешествие в Иерусалим даже и тем лицам, «сподобившимся»

прослыть святыми, которые никогда в Палестине не бывали. Иногда в житии

упоминалось просто о намерении какого-либо святого идти в Иерусалим,

осуществить которое помешали те или иные неожиданные обстоятельства.

Намерение само по себе как бы характеризовало готовность к высшему

подвигу благочестия.

Словом, странствование в Святую землю превращалось в канон

житийного повествования, в его неотъемлемый и едва ли не центральный

эпизод. Собственно говоря, именно такое странствование и знаменовало

окончательное «обращение» обыкновенного человека в святого.

Паломничество как бы выступало кульминационным пунктом восхождения к

вершинам такой жизни, которая целиком посвящена потусторонним заботам.

Лучицкая С. И. Крестовые походы // Словарь средневековой культуры / Под ред. А. Я. Гуревича. - М.,

2003. - С. 236.

Оно сделалось наиболее важным признаком того, что человек разорвал с

суетным миром, стало символом приобщения к безгрешности и «чистоте»,

наверняка обеспечивавшим небесное спасение.

Странствования в края, где некогда творил чудеса Иисус Христос и где

хранились многочисленные реликвии его жизни и смерти, рассматривались

церковью в качестве важной заслуги перед богом. Молитве в Святой земле

приписывался особый эффект. Все это придавало Иерусалиму большую

притягательную силу.

Бернард Куглер в своей «Истории Крестовых походов» так объясняет

причины Крестовых походов: «Уже с давних времен христиане с

благочестивым умилением посещали те места в Палестине, где ступала нога

Господа, но только с тех пор, как церковь указала на похвальность

путешествий к Святым Местам, только с тех пор, как в трудах, издержках,

опасностях, которые брал на себя пилигрим, аскетическое настроение стало

видеть приятное Богу дело покаяния, и в молитве на особенно священном

месте, в прикосновении к реликвиям стало видеть самое верное очищение от

грехов, — только с этих пор, и главным образом в течение XI в., странствие к

Святым Местам стало важным фактором христианской средневековой

жизни.

Когда люди Запада достигали Иерусалима, то ими естественно

овладевало двоякое чувство. Когда на долю их выпадало счастье иметь

возможность молиться у Гроба Господня, они не только предавались

безумному восторгу, но также решительно охватывала их горячая злоба на

то, что в святейших для них местах властвовали враги их веры, и недоставало

только какого-нибудь внешнего толчка, чтобы вызвать на Западе громадный

военно-религиозный взрыв. Этот толчок дали сельджуки...».

Такого же мнения придерживается и русский историк А.А. Васильев:

«Положение европейских паломников в Иерусалиме и в других Святых

Местах сразу ухудшилось. Арабы обходились с ними хорошо,

Куглер Б. История Крестовых походов. – Ростов-нв-Дону. 1998. – С.26.

беспрепятственно позволяли поклоняться святыням и совершать

богослужения. Турки, овладев Иерусалимом, начали чинить всяческое

препятствия, преследовать и оскорблять паломников. Мало-помалу в Европе

создалось убеждение в необходимости помочь христианству на Востоке и

возвратить христианскому миру его наиболее драгоценные и почитаемые

святыни».

Арабы не препятствовали таким паломничествам, но западное

христианское чувство иногда сильно оскорблялось проявлениями

мусульманского фанатизма: так, фатимидский халиф Гаким велел в 1010

году разрушить храм святого Гроба. Уже тогда, под впечатлением этого

события, папа Сергий IV проповедовал священную войну, но безуспешно (по

смерти Ганима разрушенные храмы были восстановлены).

Утверждение в Палестине турок сделало паломничества христиан

гораздо более трудными, дорогими и опасными: пилигримам гораздо чаще

приходилось становиться жертвами мусульманского фанатизма. Рассказы

возвращавшихся пилигримов развивали в религиозно настроенных массах

западного христианства чувство скорби о печальной участи святых мест и

сильное негодование против неверных.

Велика роль паломничеств в создании той атмосферы религиозного

воодушевления, которая породила Крестовые походы. Рассказы паломников

о Святой Земле приучили средневековых людей рассматривать ее как свою

далекую родину, породили также желание завладеть Гробом Господним,

находившимся в руках неверных, и освободить от власти иноверцев

Палестину - цель, которая была поставлена папой Урбаном II на

Клермонском соборе 1095 г., положившем начало крестоносному движению.

На этом же соборе Урбан II, опять-таки именем господа, обещал

участникам Крестового похода, «борцам за веру», отпущение грехов, а

воинам, которые падут в боях с «неверными»,•— вечную награду на небесах.

«Если кто, отправившись туда, окончит свое житие, пораженный

Васильев А.А. История Византийской империи. Т.2. - Режим доступа: http://lib.aldebaran.ru.