Кузнецова Т.Ф. (ред.) История мировой культуры
Подождите немного. Документ загружается.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) www.yanko.lib.ru || slavaaa@yandex.ru
Культурология: История мировой культуры: Учеб. пособие / Г. С. Кнабе, И. В. Кондаков, Т. Ф. Кузнецова и др.; Под ред. Т. Ф.
Кузнецовой. — М.: Издательский центр «Академия», 2003. - 607 с.
301-
-301
РАЗДЕЛ VI. «СЕРЕДИННЫЕ» И СПЕЦИФИЧЕСКИЕ
КУЛЬТУРЫ
ГЛАВА 1. КЛАССИЧЕСКАЯ АРАБО-МУСУЛЬМАНСКАЯ КУЛЬТУРА
Становление арабо-мусульманской культуры связано с зарождением и укреплением Арабского
халифата, который под эгидой провозглашенной в VII в. пророком Мухаммадом новой монотеи-
стической религии (ислама) распространил свою власть на обширном пространстве от Среднего
Поволжья на севере — до Мадагаскара на юге, от атлантического побережья Африки на западе —
до тихоокеанского побережья Азии на востоке. Халифат, впервые после эпохи Александра
Македонского объединивший эллинистическое Средиземноморье с индоиранским миром, стал
новым центром взаимодействия и взаимообогащения различных культурных традиций. «Золотой
век» развившейся на этой почве цивилизации пришелся на IX—XII столетия, когда именно она
стала определять уровень мировой культуры, как материальной, так и научно-философской.
Религиозный контекст
Унитарианизм и профетоцентризм
Наряду с христианством и иудаизмом ислам представляет семейство «авраамических религий»,
характеризующееся прежде всего монотеизмом — верой в единого Бога, обладающего жизнью и
волей, всезнающего и всемогущего создателя мира. Одновременно мусульманский унитарианизм
1
(тавхид) претендует на большую по сравнению с христианством и иудаизмом строгость и
последовательность. В таких догматах, как Троица и Боговоплощение, ислам видит отступление
от истинного монизма, затемнение его исконной чистоты.
Мусульманская религия разделяет положения библейской традиции о сотворении мира в течение
шести дней, о создании человека по образу Божию (и, как подчеркивается в Священном Писании
мусульман — Коране, одушевлении человека от Духа Божиего), о прародителях Адаме и Еве, их
грехопадении и удале-
1
Унитарианизм — строгий монизм, радикальное единобожие.
481
нии из первобытного Рая, а также и о других основных событиях священной истории, связанных с
именами как ветхозаветных лиц (в частности, Ноя, Авраама, Иакова и Иосифа, Моисея, Давида и
Соломона), так и новозаветных (Захарии и Иоанна Крестителя, Девы Марии и Иисуса Христа).
Правда, ислам не признает распятия Христа. По Корану, вместо Иисуса был распят другой чело-
век, а сам Иисус был взят живым на Небо. Отрицание мученической смерти Христа отчасти
обусловливается тем, что Бог, согласно Корану, простил Прародителям их проступок — а значит,
и первородный грех, лишенный таким образом наследственного характера, не нуждается больше в
искупительном божественном самопожертвовании.
Как и Библия, Коран учит о конце света, Суде Божием, Рае и Аде. Но в отличие от средневекового
христианства ислам не формировал у своих последователей обостренных апокалиптических
чувств, не держал их в постоянном ожидании близкого Суда. По словам Мухаммада, верующему
следует готовиться для жизни будущей, словно он умрет на следующий день, но должен он тру-
диться для жизни настоящей, будто бы живет вечно. Для коранической эсхатологии (учения о
конечных судьбах мира и человека) характерно представление в конкретной, чувственной форме
не только адских мук, но и райского наслаждения. Однако для обитателей мусульманского Рая
(так же, как и в христианском Раю) наивысшим счастьем является духовное блаженство
лицезрения Бога.
Подобно христианству и иудаизму ислам является ревелятивной (богооткровенной) религией: Бог
сам «открывает» людям свою сущность и волю, даруя им Писания и посланников-пророков. Но
пророчество (профетизм) в мусульманском вероучении занимает настолько важное место, что
теоцентризм в мусульманской священной истории принимает форму профетоцентризма. Согласно
мусульманской профетологии, каждому народу Господь даровал хотя бы одного пророка. Общее
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) www.yanko.lib.ru || slavaaa@yandex.ru
Культурология: История мировой культуры: Учеб. пособие / Г. С. Кнабе, И. В. Кондаков, Т. Ф. Кузнецова и др.; Под ред. Т. Ф.
Кузнецовой. — М.: Издательский центр «Академия», 2003. - 607 с.
302-
-302
число посланников Божиих достигает 124 тысяч. Первым из них был Адам, а последним — Му-
хаммад. В Коране упоминается около тридцати пророков, среди которых фигурируют и
перечисленные выше библейские лица.
Ислам учит не только универсальности пророчества, но и его единству: все пророки проповедуют
одну и ту же веру (догматику); варьироваться могут только законы, упорядочивающие нравствен-
но-правовые и культово-обрядовые стороны жизни верующих. Таким образом, не только
Мухаммад, но и все предшествующие ему посланники Божии были мусульманами,
приверженцами ислама, ибо ислам в широком смысле слова и означает «единобожие».
Божие откровение, как правило, передается пророкам через архангела Джибрила (библ.
«Гавриил») в виде «Свитков» или «Книг». Господом было ниспослано 100 Свитков: Адаму — 21,
Сифу — 29,
482
Еноху — 30, Аврааму — 10, Моисею —10. Книг же было даровано — четыре: Моисею — Тора,
Давиду — Псалтырь, Иисусу — Евангелие, Мухаммаду — Коран. Прообразы всех священных
Свитков и Книг извечно хранятся в небесной «Сокровенной Скрижали». Книги и Свитки
представляют собой «богоизреченное», или «продиктованное», откровение, всецело исходящее от
Бога как по своему содержанию, так и по словесному оформлению. Другая разновидность
Откровения — «боговдохновенное» Откровение, при котором пророк причастен к его словесному
выражению. К этому второму типу относятся, в частности, собственные изречения Мухаммада
(так называемые «хадисы», или «сунна»), составляющие ядро мусульманского Священного
Предания. На основе хадисов и свидетельств Сподвижников Мухаммада были составлены различ-
ные варианты его «Сиры» («Жизнеописания»). Последние для мусульман аналогичны Евангелиям
в их христианском понимании, тогда как Коран, будучи воплощением извечного Слова Божия,
сопоставим с самим христианским Иисусом.
Социально-этические принципы
Морально-нравственное учение ислама в сущности своей родственно иудаистской и христианской
этике. По сравнению с общественно-нравственным мировоззрением арабов эпохи язычества оно
представляло собой огромный шаг вперед. На место чувству родоплеменной исключительности и
обособленности основатель ислама поставил идею равенства всех правоверных, независимо от
племени и расы, а в противоположность языческому обычаю кровной мести Пророк призывал к
терпимости и кротости. Ислам осуждал распространенную среди некоторых племен практику за-
живо хоронить новорожденных девочек. Разрешением иметь не более четырех законных жен
мусульманский закон существенно стеснил бытовавшую до этого времени полигамию.
Затруднилась и возможность развода, весьма легкая у аравийских язычников. Инициатива
расторжения брака, доселе принадлежавшая исключительно мужчине, стала доступна и женщине.
С приходом ислама было реабилитировано положение вдовы и разведенной.
В целом, благодаря новой религии, социально-правовое положение женщины существенно
улучшилось. Подчиненный же статус женщины-мусульманки возник существенно позже, на почве
контактов с другими народами, обращенными в ислам. Первоначальному исламу были также
чужды такие институты, как затворничество женщины, гарем и евнухи.
Воспитать чувство умеренности и серьезное отношение к жизни был призван введенный исламом
запрет на вино и азартные игры. Вместе с тем в мусульманской этике отвергался аскетизм.
«Лучший из вас, — говорит Пророк, — не тот, который ради
483
небесного пренебрегает земным, и не тот, который поступает наоборот; лучший из вас тот,
который берет от обоих». Верный этому духу ислам не принимает целибат, возводя брак в религи-
озную обязанность и призывая наслаждаться радостями семейной жизни. У Пророка сказано:
«Когда супруги ласкают друг друга, Бог смотрит на них взглядом, полным милости».
Такая «заземленность», «обмирщенность» проявляется и в отношении к труду и богатству. Сам
Пророк требовал, чтобы каждый мусульманин зарабатывал себе на жизнь, а известный спод-
вижник Мухаммада, халиф Омар, высказался однажды, что прилагаемые человеком к
приобретению жизненных средств усилия вознаграждаются Богом больше, чем участие в войне за
веру. И хотя Пророк обещал беднякам, что в Судный день они раньше богатых войдут в Рай, это
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) www.yanko.lib.ru || slavaaa@yandex.ru
Культурология: История мировой культуры: Учеб. пособие / Г. С. Кнабе, И. В. Кондаков, Т. Ф. Кузнецова и др.; Под ред. Т. Ф.
Кузнецовой. — М.: Издательский центр «Академия», 2003. - 607 с.
303-
-303
вовсе не считалось признаком превосходства нищеты над богатством. Наоборот, в достатке
(нажитом, естественно, дозволенным путем и «очищенном» выплатой религиозного налога —
закята) усматривали знамение небесной благосклонности. «Красивая жизнь» у мусульман не
только не была презираема, но даже поощрялась. По словам Пророка, «если Бог
облагодетельствовал кого-либо из Своих рабов, Ему угодно видеть на нем признак
благоденствия».
Активистская ориентация, характерная для классического ислама, легко уживалась с догматом о
Божием предопределении (кадар), о судьбе каждой твари, извечно предначертанной на небесной
Скрижали. Преобладавшее тогда понимание этого догмата призывало человека жить и
действовать так, словно никакого предопределения не существует. Каждый должен прилагать все
усилия для изменения того, что можно изменить, однако стойко принимать то, что ему окажется
неподвластным. Лишь после XIII в., отчасти благодаря деятельности мусульманских мистиков —
суфиев, в религиозном сознании мусульман божественный детерминизм оборачивается
пассивистским фатализмом.
Теократический идеал
Соотношение религии и государства, духовной и светской власти в мусульманском обществе было
не столь однозначным, безусловно теократическим, как это обычно представляется. Как
теократическую можно охарактеризовать власть основателя ислама, объединившего в своем лице
и вероучителя, и главу светской общины — государства (командующего армией). Теократическая
идея свойственна также учению шиитов, верящих в боговдохновенность своих наставников —
имамов из числа потомков Али (зятя и двоюродного брата Мухаммада), в прямой их контакт с
Аллахом, в богоданность их власти, не только законодательной, но и политической. Однако
«мажоритарный» ислам, известный
484
как суннизм, не разделял подобных идей, не признавал за халифом какой-либо духовной власти.
Халиф («наместник», «заместитель») замещает Мухаммада в качестве главы общины, но не ре-
лигиозного законодателя. После смерти Пророка законодательная, духовная, власть воплощается
исключительно в Коране и Сунне. В отличие от папы римского халиф не считался носителем сак-
ральной благодати, а потому не мог вводить новых догматов и обрядов или учреждать такие
институты, как индульгенции, интердикт, отлучение от церкви и т.п. Халифу принадлежала только
исполнительная власть. Его основная задача — следить, чтобы жизнь общины протекала в
соответствии с установлениями религии. Поэтому некоторые исследователи избегают применять к
мусульманским реалиям термин «теократия», а если и допускают его использование, то
обязательно с уточнениями типа «исполнительная», «охранительная» и даже «светская»
теократия.
Государственная власть классического периода, хотя и считалась необходимым институтом, не
была окружена религиозным ореолом. В сознании мусульман той эпохи халифами — подлинными
«заместителями» Пророка (и такое понимание сохраняется до наших дней) — являлись только
первые четыре его преемника (Абу-Бакр, Омар, Осман и Али, которые правили в 632 — 661 гг.),
известные как «праведные халифы». Все последующие правители, хотя и носили титул халифа, в
действительности были лишь обыкновенными царями. Подобную трансформацию власти, как
полагают, предсказал сам Пророк: «Халифатство после меня будет длиться тридцать лет, а затем
наступит царствование». И в самом деле, государственная власть приняла откровенно светский ха-
рактер при Омейядах (660 — 750); такой же в основном она оставалась при Аббасидах (750—
1258), хотя последние порой и стремились придать ей религиозную, теократическую окраску.
В большинстве своем «люди религии», богословы (улема,) и юристы (факихи), явно
дистанцировали себя от государственной власти, а порой и противопоставляли себя ей. И когда
некоторые правители (особенно в X—XI вв.) объявили себя халифами (заместителями) самого
Бога, подобные теократические претензии на деле оказались лишь пустыми декларациями: к тому
времени багдадский халиф превратился в простой символ единства уже вступившей в период
феодальной раздробленности империи; реальная же власть сосредоточилась у тюркской
преторианской гвардии, а на местах она перешла в руки светских правителей из числа эмиров и
султанов. Появление института султаната как раз и ознаменовало размежевание религии и
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) www.yanko.lib.ru || slavaaa@yandex.ru
Культурология: История мировой культуры: Учеб. пособие / Г. С. Кнабе, И. В. Кондаков, Т. Ф. Кузнецова и др.; Под ред. Т. Ф.
Кузнецовой. — М.: Издательский центр «Академия», 2003. - 607 с.
304-
-304
государства.
Ислам (точнее, суннизм) не предусматривал такого института, как церковь, т.е. иерархически и
территориально структурированного духовенства, аккумулирующего в себе мистическое при-
сутствие Бога в мире и выступающего в качестве непременного
485
посредствующего звена между Богом и человеком. Мусульманская вера не признает никакого
посредника, осуществляющего контакт между землей и небесами, никакого органа,
монополизирующего право на истолкование Священного Писания, никакой инстанции (вроде
соборов и синодов), принимающей обязательные для всей общины решения по спорным вопросам.
В суннитском исламе непогрешимой считается только мусульманская община (умма), вернее ее
единогласное мнение — иджма. Но иджма, обычно сводящееся к консенсусу авторитетных
богословов, в действительности выступало в качестве легитимирующей инстанции,
преимущественно узаконивающей давно утвердившиеся верования и обряды. Аналог
непререкаемого авторитета церкви можно найти лишь в теократическом и харизматическом
шиизме, в его учении о безгрешности и непогрешимости имамов, культ которых у крайних
шиитов (исмаилиты, друзы, алявиты) доходил до их полного обожествления.
В суннитской среде — как это ни покажется парадоксальным — существование своего рода
посредника между Богом и верующим предполагалось именно мистиками-суфиями.
Суфизм
Возникший еще при Омейядах суфизм (тасаввуф) первоначально принял формы аскетизма,
выражающего протест социальных низов против резкой дифференциации мусульманской
общины, против роскошной и праздной жизни господствующей верхушки. Позже, в VIII —IX вв.,
он вылился в движение, ориентирующееся на мистическое богопознание. Рабйа воспела любовь
между Богом и верующим. Зу-н-Нун выделял разные стадии (макамы) на мистическом пути
(шарика) к Богу. Цель странника на этом пути аль-Бистами видел в окончательном растворении
(фана) в Возлюбленном (Боге). Аль-Бистами также скандально известен по его экстатическим
изречениям (шатх), в которых богословы усматривали претензии на соединение с божеством и
даже на самообожествление. Наиболее крамольным из них считалось такое его восклицание —
«Прославлен я!»: эпитет «прославлен» (субхан) в мусульманской традиции приписывается только
Господу. Другое знаменитое дерзкое изречение — «Я есмь Истина (Бог)» — принадлежит
крупнейшему мистику ислама — аль-Халладжу (ум. 922), развивавшему учение о воплощении
(хулул) Божества в человеческой душе.
В возникших между VIII — X вв. суфийских общежитиях сложился устав духовного руководства:
мистический путь совершенства начинающий суфий (мурид) может пройти только под началом
наставника (шейха), воле которого он должен покориться полностью и беспрекословно. В
дальнейшем суфийские обители
486
стали объединяться в большие и могущественные братства (или ордена) (тарикаты), каждое из
которых имело свою систему мистической практики, обрядов инициации и инвеституры, внешних
знаков отличия. Во главе иерархически организованного братства стоял «святой» (вали, «Друг
Божий»), за которым, как правило, признавали сверхъестественные способности, а порой даже
божественную природу. Так мистики суфизма ввели в религиозную жизнь чуждые исламу
институты, в определенном смысле опосредующие связь верующего с Богом, — своего рода
церковь, против которой именно и восстали мистики христианства.
В целом, суфизм выступил как чрезвычайно многоликое явление, в котором уживались самые
различные социально-политические и духовно-нравственные ориентации: от превознесения
нищеты до благословения богатства, от анархического неприятия государства до активной его
поддержки, от граничащей с индифферентизмом веротерпимости до усердного распространения
ислама силой оружия, от увлечения спекулятивным теоретизированием до острого неприятия
дискурсивного мышления как сухого умствования, становящегося барьером между Богом и
томящимся в любовной тоске по Нему мистиком.
Ригористический ислам, отвергавший эзотерические, либертанианские и пантеистические
проявления суфизма, одновременно легитимировал «номистические» суфийские течения,
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) www.yanko.lib.ru || slavaaa@yandex.ru
Культурология: История мировой культуры: Учеб. пособие / Г. С. Кнабе, И. В. Кондаков, Т. Ф. Кузнецова и др.; Под ред. Т. Ф.
Кузнецовой. — М.: Издательский центр «Академия», 2003. - 607 с.
305-
-305
сторонники которых настаивали на строгом соблюдении суфиями предписаний мусульманского
закона, на обязательном согласовании своих учений с Кораном и Сунной и объявляли о
«соединении» суфия с Божеством как о сугубо психологическом, а не онтологическом акте. Таким
образом, благодаря суфиям культ святых, не известный раннему исламу, прочно утвердился в
религиозной жизни широких масс, а во многих регионах суфизм стал едва ли не главной формой
«народного» ислама.
Идеологическое многообразие
Отсутствие церкви в исламе породило другую особенность мусульманской духовной жизни: в ней
не утвердилось единой, общезначимой и институциализированной ортодоксии. На протяжении
всего классического Средневековья в мусульманской империи сосуществовали соперничающие
между собой три халифата — со столицами в Багдаде, Каире и Кордове. Внутри каждого из них
также конкурировали многочисленные религиозно-политические школы, число которых
доксографам (историкам) X в. с трудом удавалось втиснуть в рамки, предсказанные Мухаммадом:
«Моя община разделится на 73 толка». В таких условиях, естественно, появление общепризнанной
«ортодоксии» было невозможно, хотя это и не мешало каждому халифату или каждой школе
считать свою доктрину
487
единственно правильной. Постепенно разнонаправленные религиозные движения приходили к
осознанию необходимости мирового сосуществования, что перекликалось с изречением
основателя ислама: «Разнообразие во мнениях общины моей есть знамение Божественной
милости». Примером тому послужило соседство четырех толков мусульманского (суннитского)
права (фикх) — ханафитского, шафиитского, маликитского и ханбалитского. Приверженец
каждого из них мог свободно переходить из одного в другой; в свою очередь, в одной и той же
семье можно было встретить представителей разных школ. Характерно, что по четырем углам
главной мусульманской святыни — Каабы (в Мекке) с давних пор располагались помещения школ
всех четырех толков; а в старейшем мусульманском университете аль-Азхар (Каир) преподавание
распределено между четырьмя соответствующими кафедрами.
Идеологическое многообразие арабо-мусульманского общества подкреплялось еще и тем, что
наряду с исламом богооткровенными религиями были признаны также христианство, иудаизм и
зороастризм. Такое сосуществование множества вероисповедных групп, с одной стороны,
служило важным фактором воспитания духа веротерпимости и универсализма, а с другой —
определяло характер культуры классического ислама как не только многонациональной, но и
поликонфессиональной.
Городская доминанта
Еще одной отличительной чертой арабо-мусульманской культуры классического Средневековья
является ее городской характер. В мусульманском обществе культура не сосредоточивалась в
замкнутых, внегородских центрах образованности, каковыми в Европе являлись монастыри, а
была исключительно продуктом деятельности горожан. О высокой степени урбанизации этого
мира можно судить по следующим цифрам: в трех крупнейших городах Южной Месопотамии
(Багдаде, Басре, Куфе) проживало около 20 % населения, и по наличию городов с населением
свыше ста тысяч Ирак и Египет в VIII — X вв. превосходили наиболее урбанизированные
западноевропейские страны XIX в., такие, как Нидерланды, Англия и Франция.
Представление о характере ценностных ориентаций средневекового мусульманского бюргерства
дает референтная группа, на которую он равнялся как на воплощение черт, обязательных для
просвещенной и воспитанной личности. Такую группу образовывали адибы, носители адаба
(мусульманский синоним гр. paideia и лат. humanitas), сочетавшие в себе широту гуманитарных
интересов, разносторонность светских знаний с высокой нравственностью, утонченной
воспитанностью, изысканными манерами и куртуазным поведением.
488
Из среды адибов вышло немало видных представителей средневекового свободомыслия, которое
получило относительно широкое распространение на мусульманском Востоке. Оно принимало
разнообразные формы — от трактатов на тему «о трех обманщиках» (Моисее, Иисусе и
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) www.yanko.lib.ru || slavaaa@yandex.ru
Культурология: История мировой культуры: Учеб. пособие / Г. С. Кнабе, И. В. Кондаков, Т. Ф. Кузнецова и др.; Под ред. Т. Ф.
Кузнецовой. — М.: Издательский центр «Академия», 2003. - 607 с.
306-
-306
Мухаммаде) до «модников» (зурафа,), щеголявших своим религиозным нонконформизмом и скеп-
тицизмом. Длинный список мыслителей-вольнодумцев классической эпохи обычно открывают
имена адибов Ибн-аль-Мукаффы и ат-Таухиди, философов Ибн-ар-Раванди и Абу-Бакра ар-Рази,
поэтов Омара Хайяма и аль-Маарри.
Действие этих и других факторов социально-политического и идеологического порядка
определило облик классической арабо-мусульманской культуры как религиозно-светской. Более
того, как увидим ниже, во многих сферах духовного творчества светское не подчинялось
религиозному, а порой и выходило на первый план.
Интеллектуальный дискурс
Культ знания
Как отмечают исследователи, в арабо-мусульманской культуре «знание» (илм, обозначающее
также «ученость», «науку») приобрело такую значительность, которой нет равных в других
цивилизациях. Универсальному торжеству знания в мусульманской цивилизации отчасти
способствовала сама мусульманская религия. В Коране часто подчеркивается мысль об устройстве
мира, его законосообразности — этой основной предпосылке научно-познавательной
деятельности. Многочисленны и коранические стихи, призывающие человека к размышлению над
природными объектами, ибо они несут в себе «знамения» Творца, свидетельствуют о Его
искусности, мудрости и благости. Более того, Коран объявляет человека наместником Божиим на
земле, призванным потому не только изучить мир, но и преобразовать его. Общую нравственно-
психологическую атмосферу, окружавшую знание и науку, во многом определили установки
Корана, а не те его стихи, которые могли бы, казалось, воспрепятствовать знанию и науке,
поскольку они изображают мир как нечто конечное, относительное, преходящее, над которым
властвует теистический Бог, способный совершать всевозможные чудеса, нарушающие обычный
ход событий, их причинно-следственные связи.
Более красноречиво свидетельствует о почитании знания Священное Предание. Основатель
ислама объявил поиск науки «обязанностью каждого мусульманина и мусульманки»; он говорил
об учебе как о непрерывном процессе, длящемся «от колыбели до могилы» и требующем от
человека отважных поисков мудрости
489
«даже в далеком Китае». Мухаммаду принадлежат также слова о том, что «чернила ученого так же
драгоценны, как кровь мученика, павшего за веру»; или: «один час размышления лучше семиде-
сяти лет богослужения». Ревнители правоверия тщетно пытались отнести все эти и подобные им
призывы на счет религиозно-теологического знания. Поднимающаяся цивилизация уважением и
почетом окружала всякое знание, что отражается в изречении, порой возводящемся к самому
Пророку: «Берите мудрость даже от уст язычников».
Люди классического ислама не только культивировали знание, лелеяли мудрость, но и
наслаждались магическими чарами, исходящими из самого слова «знание». Считалось, что знание
необходимо для души («сердца»), как пища и питье — для тела. Знание порой приравнивали к
самой жизни, полагая, что если сердце не получает его в течение трех дней, оно непременно
умирает. Благодаря знанию человек приобретает и бессмертие, ибо «знание и книги — вечное
потомство мудреца».
Общественный престиж знания определялся не только тем, что оно превозносилось как
самодовлеющая ценность, превышавшая все религиозное и мирское. Считалось, что знание и
образование ставит человека вровень с аристократией, дает право на власть. При широкой
доступности образования, отсутствии каких-либо формальных ограничений (кастовых, расовых,
этнических и даже конфессиональных) на приобретение знания перед каждым честолюбивым
юношей открывалась реальная перспектива повышения личного социального статуса.
Высокому положению знания соответствовало также почтительное отношение к книге,
распространившееся и на сам арабский алфавит, орудия и материал для письма, а также на
профессию писца. Приобретение книг для мусульман превратилось в страстное увлечение,
становясь символом общественного положения. Громадное значение в развитии книжного дела и
культуры вообще имело налаживание на мусульманском Востоке в VIII в. собственного
производства бумаги (секрет изготовления которой был перенят у китайцев), впоследствии
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) www.yanko.lib.ru || slavaaa@yandex.ru
Культурология: История мировой культуры: Учеб. пособие / Г. С. Кнабе, И. В. Кондаков, Т. Ф. Кузнецова и др.; Под ред. Т. Ф.
Кузнецовой. — М.: Издательский центр «Академия», 2003. - 607 с.
307-
-307
заимствованного от арабов европейцами.
Весь мусульманский мир покрылся сетью многочисленных и разнообразных библиотек —
дворцовых, частных и публичных. Обычным явлением стали библиотеки, насчитывающие до ста
тысяч книг (для сравнения заметим, что знаменитая библиотека Сорбонны к 1340 г. имела у себя
только 1720 изданий). В конце X в. библиотека Фатимидов в Каире насчитывала более шестисот
тысяч томов, а в одной только Кордове хранилось больше книг, чем во всей остальной Европе. В
публичных библиотеках читатели, особенно приезжие и небогатые, не только пользовались
книгами, но и бесплатно снабжались бумагой и письменными принадлеж
490
ностями, там же они находили пристанище и материальную поддержку. Библиотечные книги
можно было брать на дом без какого-либо залога. Многие библиотеки являлись одновременно
своего рода научными клубами, литературными салонами.
Научные достижения
Огромную роль в становлении и развитии культуры классического ислама играло так называемое
«переводческое движение», начавшееся в VIII в. и активизировавшееся в следующем столетии,
особенно с учреждением в Багдаде халифом аль-Мамуном (813 — 833) «Дома Мудрости»,
который одновременно совмещал в себе библиотеку, академию и переводческое бюро. На
арабский, ставший языком науки и культуры для всего населения мусульманской империи, были
переведены многие произведения античной, иранской и индийской мудрости.
Наибольший интерес арабы проявляли к греко-эллинистической научно-философской культуре. С
греческого (на первых порах через сирийский и персидский) были переведены философские
работы Аристотеля и Платона, медицинские труды Галена и Гиппократа, математические и
астрономические сочинения Евклида и Птолемея, а также другая литература: по химии, ботанике,
фармакологии, зоологии, минералогии, земледелию, агрономии, механике и т.п. С санскрита
переводились работы по астрономии, с персидского — сочинения этико-назидательного
содержания. Благодаря «переводческому движению», было спасено для истории немалое число
античных источников, сохранившихся таким образом лишь в своей арабской версии.
За эпохой переводов, длившейся около столетия — вплоть до середины IX в., — последовал
период собственно творческого развития унаследованных культурных традиций. В IX—XII вв.
столица Аббасидов Багдад превратилась в научный центр мира, подобно тому как в свое время
Афины служили его философским центром, а Иерусалим — религиозным. Интеллектуальная
жизнь процветала и в других крупных городах мусульманской империи. Множество культурных
очагов образовалось также в результате феодальной раздробленности, наступившей после X в.,
когда каждая самостоятельная династия стремилась сделать из своей столицы маленький Багдад.
Ученые мусульманского Средневековья (как и вообще деятели арабо-мусульманской культуры)
были энциклопедически образованными людьми. В одном лице часто совмещались философ,
математик, физик, медик, историк, географ, поэт и филолог. Преодолев по преимуществу
спекулятивный характер древнегреческой науки, они стремились к соединению науки и практики,
теоретического знания и технического действия. Интерес к решению прак-
491
тических задач привел таких ученых, как Ибн-аль-Хайсам и аль-Бируни (973 —ок. 1050), к
созданию экспериментальной науки задолго до ее возникновения в Западной Европе. В
мусульманском мире экспериментально проверялись и пересматривались догмы астрономической
системы Птолемея, аристотелевской физики, пифагорейской оптики и теории музыки. В то же
время, благодаря высокому теоретическому уровню развития математики, появилась сильная
тенденция к математизации научного познания (особенно в таких областях, как физика, химия,
астрономия и география). Тот же аль-Бируни считал язык математики наиболее совершенным
языком науки.
Опираясь на достижения предшественников, арабо-мусульманские ученые внесли свой вклад в
развитие точных и естественных наук. В математике они ввели позиционную нумерацию, с ее де-
сятью цифрами, с тех пор именуемыми арабскими (но имеющими, возможно, индийское
происхождение). Она заменила громоздкую греко-римскую систему цифр-букв. открыв широкие
горизонты для развития математики. От арабского названия нуля — «сифр» (т. е. «пустое место»)
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) www.yanko.lib.ru || slavaaa@yandex.ru
Культурология: История мировой культуры: Учеб. пособие / Г. С. Кнабе, И. В. Кондаков, Т. Ф. Кузнецова и др.; Под ред. Т. Ф.
Кузнецовой. — М.: Издательский центр «Академия», 2003. - 607 с.
308-
-308
происходит как слово «зеро», так и слово «цифра», которая у европейцев первоначально означала
«нуль». Наряду с введением повседневной арифметики мусульманским ученым принадлежит
заслуга в открытии десятичных дробей, приближенных методов извлечения квадратных и
кубических корней. Математики мусульманского Средневековья превратили алгебру в точную
науку, значительно развив ее. К тому же сам термин «алгебра» (араб. аль-джабр) восходит к
названию математического трактата аль-Хорезми (XI в.), а из латинизированного имени автора
возникло слово «алгоритм». Алгебраический символ «х» был взят из испанского хау —
фонетически искаженного слова шай — «вещь». Мусульманскими учеными были созданы
плоскостная и сферическая тригонометрия, а в результате применения арифметики и алгебры в
геометрии были заложены основы аналитической геометрии.
Астрономия мусульманского Средневековья в целом переняла систему Птолемея. И хотя эта
система была ошибочной по существу, на ее базе мусульманским ученым удалось прийти к
важным открытиям. К концу IX в. аль-Баттани первым рассчитал отклонение земной оси (так
называемый эксцентриситет). В 920 г. было открыто предварение равноденствий, или прецессия,
что позволило согласовать лунный и солнечный календари. Обнаружив слабости Птолемеевой
системы, некоторые ученые подвергли ее критике и реформации. Астрономы из Мараги, а также
Ибн-аш-Шатир (ум. в 1350) из Дамаска создали нептолемеевские планетарные модели, а аль-
Бируни высказался в пользу гелиоцентризма. В хорошо оснащенных обсерваториях Багдада, Да-
маска, Каира, Мараги, Самарканда и других городов фактически
492
начал закладываться фундамент целой области наблюдательной астрономии — астрометрии.
Составленные на мусульманском Востоке астрономические таблицы, более совершенные по
сравнению с античными и индийскими, были популярны в Европе вплоть до середины XVIII в.
Кроме общеизвестных терминов — «зенит», «надир», «альманах» и «азимут», Европа усвоила
более двухсот арабских наименований звезд, среди которых — «Альдебаран», «Альтаир»,
«Бетельгейзе», «Вега», «Ригель».
С астрономией в середине века тесно переплеталась астрология, ставшая предметом всеобщего
увлечения, несмотря на отрицательное отношение к ней со стороны ригористических богословов.
Крупнейшим арабским астрологом был Абу-Машар (лат. Албумасар, ум. в 886), которого
христиане средневековой Европы почитали как пророка, открыв ему путь в свою иконографию.
Обилием сведений и разнообразием жанров отличалась географическая литература
мусульманского Средневековья. Арабские географы и путешественники оставили описание всего
мусульманского мира, а также ряда других стран Европы, Северной и Центральной Африки,
побережья Восточной Африки и Азии вплоть до Кореи, островов Малайского архипелага. При
этом их интересовали не только физико-географические или климатические условия, но в равной
мере и быт, промышленность, культура, язык, религиозные учения, чудеса, подлинные и
фантастические.
На христианском западе больше всего был известен географ аль-Идриси (ум. в 1165), уроженец
Марокко. Он прославился тем, что составил для короля Сицилии Рожера II описание мира по
непосредственным наблюдениям, доставленным возглавляемой им самим экспедицией. В качестве
иллюстрации к своему сочинению ученый создал серебряную планисферу, на которой были
отмечены, в частности, все известные в то время (1154) города мира.
Кроме описательной географии ученые мусульманского мира успешно развивали
астрономическую и математическую географию. При аль-Мамуне (IX в.) в сирийской пустыне
проводилось измерение градуса меридиана с целью последующего определения окружности
Земли — и оно оказалось невероятно точным, до нескольких сотен метров. В трудах арабо-
мусульманских географов встречаются правила, по которым можно вычислить координаты
местности, а также таблицы широт и долгот различных пунктов по всему миру. Эти таблицы,
явившиеся результатом арабских исправлений и добавлений к приводимым в «Географии» Птоле-
мея сведениям, получили известность и на средневековом Западе. По ним, в частности, видно, как
была сокращена сильно преувеличенная Птолемеем длина Средиземного моря: от 62 до 52 гра-
дусов (аль-Хаваризми), а затем до 42 градусов (аз-Заркали), что почти верно.
493
Достоянием христианского Запада стали и арабо-мусульманские достижения в области
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) www.yanko.lib.ru || slavaaa@yandex.ru
Культурология: История мировой культуры: Учеб. пособие / Г. С. Кнабе, И. В. Кондаков, Т. Ф. Кузнецова и др.; Под ред. Т. Ф.
Кузнецовой. — М.: Издательский центр «Академия», 2003. - 607 с.
309-
-309
мореходства. Европейцы заимствовали, в частности, такие технические новшества, как компас и
косой (треугольный) парус, известный как «латинский» и позволяющий — в отличие от
квадратного — двигаться против ветра. Особенно благодаря последнему стало возможным
построить более крупные суда, которые смогли пересечь Атлантику и совершить длительные пу-
тешествия, приведшие к великим географическим открытиям. Более того, компасные
навигационные морские карты (портуланы), служившие важным инструментом для
мореплавателей, были созданы (генуэзцами и др.) на основе мусульманских морских карт. О
вкладе мусульман в развитие морской культуры свидетельствует также восприятие европейцами
многих арабских слов — как международных: «адмирал», «арсенал», «баржа», «бизань», «галера»,
«кабель», «муссон», так и оставшихся во многих национальных европейских языках.
Мусульманский мир способствовал Великим географическим открытиям и в другом отношении.
Еще ранние мусульманские географы учили о некоем мировом центре — «Арин», будто бы име-
ющем вид купола и находящемся в Индии, на экваторе, посередине между крайними западными и
восточными границами обитаемой части Земли. Полагают, что именно эта теория, позже
воспринятая христианской Европой, и навела Колумба на мысль о грушевидной форме земли.
Причем в западной полусфере, напротив индийского Арина, должен был находиться другой центр,
более высокий, чем тот, что располагался на восточной стороне. Так арабская географическая
доктрина сыграла определенную роль в самом великом географическом открытии Нового
времени. Сам Колумб в письме с надписью «из Гаити» (октябрь 1498) называет арабо-испанского
мыслителя Ибн-Рушда (Аверроэса) одним из авторов, открывших ему существование Нового
Света. Любопытно также, что Васко да Гама, впервые достигший берегов Индии 20 мая 1498 г.,
пользовался услугами арабского лоцмана Ахмада ибн Маджида.
В истории оптики прославился Ибн-аль-Хайсам (ум. в 1039), известный в Европе как Альхазен.
Ему принадлежит открытие, по которому небесные тела излучают собственный свет, а самому
свету для движения необходимо время. Он опровергал теорию Евклида и Птолемея о видимых
лучах, которые следуют от глаза к объекту, и описал зрительный процесс как чистый акт восприя-
тия. Для своих исследований ученый построил своеобразную камеру-обскуру. Изучая отражение
света в плоских, сферических, цилиндрических и конических зеркалах, каирский оптик исследовал
вопрос, и по сей день именуемый «проблемой Альхазена». Ибн-аль-Хайсам вплотную подошел к
открытию принципа увеличительных линз, послужившему исходной точкой для констру-
494
ирования телескопа. При изучении преломления света ему удалось исключительно точно
вычислить высоту земной атмосферы. Труд ученого, известный на латинском Западе под
названием «Сокровище оптики», лег в основу оптических исследований европейцев — от Витело,
Пеккама и Роджера Бэкона до Леонардо да Винчи и Кеплера.
В Средние века химия и алхимия были нераздельными дисциплинами, а на арабском Востоке их
объединяли одним и тем же термином ал-химийа, откуда и берут свое европейское название обе
науки. Алхимия, возникшая в греческом Египте, достигла пика популярности в мусульманском
Ираке. Вплоть до XIV в. свод сочинений, приписываемых Джабиру ибн Хайяну (лат. Geber, VIII
в.), служил самым авторитетным руководством по алхимии-химии как в Азии, так и в Европе.
Хотя попытки найти чудодейственные вещества, такие, как «философский камень»
(способствующий превращению неблагородных металлов в золото и серебро) и «эликсир жизни»
(сохраняющий молодость и долголетие), были обречены на неудачу, арабские алхимики в
процессе своих поисков развили новую технологию получения металлов и сделали ряд ценных
научных открытий. Они существенно усовершенствовали основные химические операции —
кальцинирование и восстановление, а также методы выпаривания, возгонки, расплавления и
кристаллизации. Благодаря этим методам арабами были открыты новые химические вещества —
азотная кислота, бура, мышьяк, нашатырь, поташ, селитра, сурьма, «царская водка» и др. Знато-
ками алхимии считались врач и философ ар-Рази (лат. Razes, ум. в 926), а также упомянутый
выше энциклопедист аль-Бируни (широко известный по его историко-этнографическому труду об
Индии), которому принадлежит заслуга в измерении удельного веса десятка металлов и
минералов, произведенном с большой точностью.
Медицина мусульманского Востока стояла во главе мировой медицины вплоть до европейского
Ренессанса. Мощный стимул к развитию гигиены и здравоохранения в мусульманском мире дал
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) www.yanko.lib.ru || slavaaa@yandex.ru
Культурология: История мировой культуры: Учеб. пособие / Г. С. Кнабе, И. В. Кондаков, Т. Ф. Кузнецова и др.; Под ред. Т. Ф.
Кузнецовой. — М.: Издательский центр «Академия», 2003. - 607 с.
310-
-310
ислам, требующий от своих последователей заботиться о спасении не только души, но и тела.
Мухаммад, будучи чрезвычайно щепетильным в вопросах физической чистоты, придал соблюде-
нию гигиены (в том числе ежедневным омовениям) статус религиозного культа. Мечети,
обязательно имеющие помещения для омовения, служили одновременно и центрами гигиены. В
дополнение к таким помещениям возникли многочисленные общественные бани — хаммамы,
составляющие характерный элемент мусульманского города. Основатель ислама поощрял
врачевание, ибо, по его словам, «Бог не посылает болезни, от которой не посылает и
соответствующего лекарства». От его имени приводится несколько сот изречений,
представляющих собой преимущественно советы
495
по профилактике, диете и гигиене, которые позже были собраны вместе под названием «Медицина
Пророка».
В мусульманских городах медицинские услуги оказывали не только отдельно практикующие
врачи, но и больницы, как правило, учрежденные на пожертвования правителей и богатых людей.
Были организованы также передвижные лечебницы для сельских местностей. Чаще всего помощь
была бесплатной: и пребывание в больнице, и уход, и медикаменты, и питание. Больницы
подразделялись на женские и мужские, а также по различным категориям болезней: лихорадка;
глазные болезни; желудочно-кишечные; недуги, требующие хирургического вмешательства. При
больницах имелись читальные залы, лаборатории, часовни, а также фармацевтические школы. В
этой связи надо отметить, что впервые у мусульман фармакология стала самостоятельной наукой,
а фармацевтика — признанной профессией. В больницах проходили клиническую практику
студенты — традиция, заимствованная европейцами лишь около 1550 г. Мусульманский мир знал
также диспансеры, хосписы, лепрозории, лечебницы для душевнобольных, о которых заботились
специалисты по нервным болезням.
Врачи мусульманского Средневековья осуществляли диагностику, исходя из анатомических и
физиологических данных. Они также прибегали к психотерапевтическим методам, обращая вни-
мание на индивидуальность больного. В лечении большое место отводилось правильному,
рациональному питанию. Кухня считалась вспомогательным средством в медицине, и ей было
посвящено много специальных трудов. Применялись также анестезиологические средства: опиум,
гашиш, винный пар. Врачи не пользовались расчленением человеческих трупов (ислам, как и
христианство, запрещал это), но они вскрывали обезьян, и поэтому обладали хорошими
познаниями в анатомии. Один их них таким образом открыл малый (легочный) круг
кровообращения. Мусульманский врач из Севильи в XII в. дал первое описание рака желудка.
Хирургические инструменты изготавливались очень искусными ремесленниками. Достаточно
хорошо была развита офтальмология, впервые практиковалась операция по удалению катаракты.
Допуск к врачебной практике обязательно утверждался решением государственной комиссии.
Медицинские знания мусульманского Средневековья стали известны Европе, в частности,
благодаря переводам энциклопедических сочинений таких ученых, как ар-Рази и Ибн-Сины (лат.
Avicenna, ум. в 1037). «Канон медицины» последнего появился на латинском языке в XII в. и
доминировал в преподавании медицины в Европе по крайней мере до конца XVI в. В XV в. он
выдержал 16, а в XVI в. — 20 изданий. Из арабского медицинского языка в европейские перешли
такие слова, как «алкоголь», «сода», «сироп».
496
Теология калама
Религиозно-философская мысль в культуре классического ислама была представлена тремя
основными направлениями: каламом — своего рода философской теологией ислама; фальсафой,
развившей античные модели философствования, и спекулятивным суфизмом.
Калам возник и развивался первоначально в ходе дискуссий, развернувшихся в исламе с
появлением различных религиозно-политических группировок, а также диспутов мусульман с
представителями других верований — маздаизма, христианства и иудаизма. В этих спорах
складывалась характерная для калама теологическая проблематика, включающая в себя
следующие главные темы: атрибуты Бога и их соотношение с Его сущностью; извечность Корана
как Слова Божьего или его сотворенность, возникновение во времени (при записи его на небесной