52
Основу культурологич. концепции М. составляет разработанная им теория “преемственной непрерывности в эволюции человеч.
культуры”. Согласно этой теории, жизнь людей изменяется в силу развития материальной культуры. Следствие этого развития —
еще один эволюционный фактор — непрерывное усложнение и совершенствование человеч. мозга. Поэтому культура может изме-
няться лишь в сторону улучшения. Один раз достигнутый культурный уровень уже никогда не снизится, если только нет катастро-
фич. изменений окружающей среды (геогр. и климатических). При “общем движении человечества к лучшему будущему” меняет
местоположение лишь гл. культурный центр, перемещаясь в те геофизич. условия, к-рые лучше подходят для дальнейшего развития.
Но культура, к-рая ранее являлась носительницей прогресса, “не впадает в декаданс”, а продолжает развиваться, хотя и не столь
стремительно, как сменившая ее культура-лидер.
Используя идеи Монтескье, Бокля, Реклю, Мечникова, М. связывает возникновение культуры с особыми геогр. условиями. Только
замкнутые, изолированные места дают возможность человеку создать культурные сооб-ва. На ничем не ограниченных просторах
можно вести лишь кочевую, т.е. по существу, животную жизнь. Наиболее подходящими местами для возникновения “начал культу-
ры” являются “архипелаги близ обширных и плодородных равнин”. “Кристаллизация” человечества, по мнению М., произошла в
четырех очагах первобытной культуры — Средиземноморском, Желто-морском, Индо-Малайском и Антильском, — откуда она
распространилась на близлежащие побережья. Возникшие на побережьях гос-ва расширились за счет соседних территорий и поро-
дили “первичную культуру, выросшую постепенно в современную”.
Дальнейшее развитие культуры носит строго закономерный характер. М. выделяет три “этнологич.” закона — административный,
экон. и собственно культурный. Раскрывая суть каждого закона, он прибегает к аналогии с принятым в физике понятием поля. Адм.
и экон. законы формирования культуры проявляются в виде силы притяжения населения и товаров к политико-экон. центру гос-ва.
Причем сила притяжения центра, воздействующая на поле гос-ва, прямо пропорциональна массе (населения или товаров) и обратно
пропорциональна квадрату расстояния. Что касается культурного центра, то его расположение может не совпадать с администра-
тивным и экономическим. Но его воздействие обладает большей силой по сравнению с предыдущими. Энергия культурного центра
направлена не на перемещение больших масс населения и товаров, а на распространение невесомых идей, и его сила, возрастая так
же, как у других центров, убывает лишь пропорционально простому расстоянию. Культурное поле не так стеснено своими “провод-
никами”, как административное и экономическое, к-рые находятся в прямой зависимости от коммуникационной сети. В отличие от
них, культурное поле легко уклоняется от заданных коммуникациями направлений и распространяется на территории, не входящие
в непосредственную сферу полит, и экон. влияния гос-ва.
Создав трехфакторную модель культурного сооб-ва, М. пытается показать, каким образом происходит взаимодействие между со-
седними культурами. Разнообразие рельефов земной поверхности приводит к образованию в разных местах “этнологич. центров”, к-
рые распространяют свое воздействие на окрестные территории и создают т.о. культурные поля. На границах соприкосновения
культурных полей возникает эффект интерференции. “Пояса естественной интерференции” наблюдаются в районах языкового по-
граничья и всегда проходят по периферии культурных полей, культурному захолустью. На этом основании М., в частности, утвер-
ждает, что ни древнееврейской, ни финикийской цивилизаций быть не могло, т.к. они должны были бы находиться в области интер-
ференции трех культурных центров, существование к-рых он признавал, египет., месопотамского и греческого. Вся история человеч.
культуры написана своеобр. иероглифами; чтобы ее воспроизвести, “не надо истор. преданий, а нужно знать только физич. геогра-
фию”. Культурные центры могли быть расположены либо на островах (особенно в начальный период зарождения культуры), либо
на обширных равнинах, пригодных для земледелия. Поскольку ни один из этих критериев не соответствовал природным условиям
вост. Средиземноморья, ни о каких цивилизациях, якобы существовавших там, речи быть не может.
Методика исследования мировой культуры, используемая М., основывается на сопоставлении истор. событий, зафиксированных
источниками или реконструируемых историками, с данными астрономии, геологии, географии, метеорологии и лингвистики. Клю-
чом к пониманию большинства социокультурных процессов может быть только астрономия. Человек издревле связывал события,
происходящие на Земле, с миром небесных явлений. Поэтому причинность земных явлений на опр. стадии развития цивилизации
была перенесена на небо. Эта традиция так глубоко укоренилась в культуре, что в дальнейшем наиболее значимые памятники чело-
веч. цивилизации были прямо или косвенно связаны с астрономич. феноменами. Правильное понимание древнейших памятников
культуры может быть достигнуто либо тогда, когда в них содержится прямое указание, позволяющее связать событие с конкр. ас-
трономич. явлением (что дает возможность дать надежную датировку), либо если их можно истолковывать аллегорически с аст-
ральной точки зрения. Все остальные источники должны быть соотнесены с теми, что поддаются удовлетворит, астрономич. (или
астральной) интерпретации. Подобный подход, основывавшийся на преувеличенном внимании к одной из множества вспомогат.
истор. дисциплин, привел М. к крайне субъективному истолкованию хода мирового социокультурного процесса.
Стремясь лишить историю ненужного “параллелизма”, М. прибегает к использованию статистич. метода, заключающегося в сопос-
тавлении “многократно повторяющихся явлений и обработке их деталей с т.зр. теории вероятности”. Сравнивая числовую последо-
вательность продолжительности правления рим. консулов и императоров с числовыми рядами, обозначающими продолжительность
правления иудейских царей, визант. императоров и многих других династий, М. доказывал их зеркальное соответствие. Например,
согласно его исследованиям, ряду Сулла (он же библейский Саул) — Помпеи — Цезарь — Август соответствует ряд Аврелиан —
Диоклетиан — Констанций Хлор — Константин. Следует отметить, что, несмотря на провозглашаемую приверженность к строгим
“числовым фактам” в идентификации истор. личностей, М. допускает многие натяжки в создаваемых им рядах, произвольно отби-
рая тех, а не иных персонажей (после Суллы у него идет сразу Помпеи, после Аврелиана — Диоклетиан) и приписывая, в случае
необходимости, лишние годы правления (он называет это сдвигами).
Другой метод, к-рый М. называл лингвистическим, напоминает герменевтич. приемы Тредиаковского. Скифы и печенеги (что, по
М., одно и то же) являются “первоукраинцами”, половцы суть поляки. Поскольку теория М. не допускала существования подлинной
Иудеи, нек-рое сходство названий приводит его к мысли, что Иудеей называется Италия, Иерусалимом — Геркуланум, Каной Гали-
лейской — французские Канны, Назаретом — Сен-Назар в устье Луары и т.д. В наше время поборником использования морозов-
ских методик является А. Т. Фоменко, активно занимающийся “датированием и распознаванием статистич. дубликатов”.