Новгородцев П., Муромцев С., Кареев Н. и др. Немецкая историческая школа права

Подождите немного. Документ загружается.

X s^J

Печатается по изд.: Кениг И. Савиньи и его отношение к

современной юриспруденции // Русский вестник. 1863. №4.

С. 571-598.

(25) октября 1861 г. скончался в Берлине на 83-м году

! своей жизни Фридрих Карл фон Савиньи, один из

главнейших двигателей науки XIX столетия. Заслуги

его не ограничиваются той отраслью правоведения, которая

была предметом его специальных занятий (римское, преиму-

щественно гражданское, право): его метода, примененная дру-

гими юристами к остальным ветвям правоведения и к законода-

тельствам всех цивилизованных наций, повсюду имела глубоко

преобразовательное влияние. В настоящей статье мы сообщим

краткую биографию этого ученого и займемся критическим

разбором его сочинений. Мы укажем при этом на громадную

задачу, которую оставил после себя Савиньи современной

юриспруденции, и сделаем это не с целью порицать человека,

стоящего на уединенной высоте в ряду правоведов всех времен,

но в том сознании, что достойнее почтить память великого

мужа добросовестным и отчетливым выражением правды, не-

жели раболепным к нему благоговением.

Предки Савиньи были французского происхождения. Павел

де Савиньи родился в Меце в 1622 г. и девяти лет от роду оставил

Францию. Позже мы встречаем его в шведской армии, в кото-

рой он служил до 1650 г.; потом он был губернатором крепости

Альт-Лейнингена и умер в Кирхгейме в 1685 г. Сын его Людовик,

посвятивший себя правоведению, преимущественно занимался

публичным правом; он был президентом в Вильбурге и пред-

ставителем Верхне-Рейнского округа на Рейсвикском конгрес-

се. В качестве публициста он выступил в своем сочинении «La

dissolution de la reunion» смелым поборником германских ин-

тересов против произвольного поступка Людовика XIV, присо-

единившего к Франции некоторые составные части Германской

империи. Внук Людовика Савиньи вместе со своим семейством

окончательно онемечился, сделавшись членом дворянства Гер-

манской империи, нассауским тайным советником и представи-

телем на Германском сейме во Франкфурте-на-Майне. 4 марта

1779 г. у него родился сын Фридрих Карл фон Савиньи, жизнь и

труды которого составляют предмет предлагаемой статьи.

Савиньи очень рано лишился родителей: отца в 1791-м,

а матери в 1792 г.; но несмотря на то что он осиротел на три-

надцатом году, религия, благодаря влиянию матери, успела пус-

тить глубокие корни в его восприимчивой душе; о научном же

образовании заботится задушевный друг отца его, асессор при

рейхскаммергерихте (высшем апелляционном суде Германской

354 НЕМЕЦКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА ПРАВА

империи) фон Нейрат, попечения которого были увенчаны

таким успехом, что на шестнадцатом году (1795) Савиньи мог

уже для изучения правоведения поступить в Марбургский уни-

верситет, откуда потом на некоторое время перешел в Геттин-

генский. Вернувшись в Марбург и опять пробыв там несколько

времени, Савиньи предпринял путешествие, во время которо-

го посетил университеты: Иенский, Лейпцигский и Галльский.

Из его «vitae curriculum», где он, в качестве ищущего степени

доктора правоведения, изложил на латинском языке по обы-

чаю германских университетов ход своих занятий, мы видим,

что он слушал пандекты (подробное изложение системы граж-

данского права) у профессоров Эркслебена и Вейсса, герман-

ское право у Бауера, ленное — у Рунде, публичное — у Пютте-

ра, уголовное — у Мейстера; некоторые считают его учеником

знаменитого Гуго, но это мнение ошибочно. О его универси-

тетских занятиях мы имеем самые блистательные аттестаты,

преимущественно относящиеся к обычным в тогдашнее время

репетициям. Так, например, профессор Вейсс в выданном мо-

лодому Савиньи аттестате по прошествии первого полугодия

его пребывания в университете отозвался о нем в следующих

словах: «Он представил столько доказательств своих отличных

дарований, меткости ума, основательных сведений в римском

праве, что я не затрудняюсь объявить его первым из моих слу-

шателей, каких я только имел случай узнать в продолжение

моей академической деятельности». Другие аттестаты от уни-

верситетского начальства удостоверяют, что молодой Савиньи

может служить образцом для всех учащихся в университете и

что государство вправе возлагать на него самые блистательные

надежды.

31 декабря 1800 г. Савиньи получил в Марбургском уни-

верситете степень доктора права. Тема его диссертации

взята

была из уголовного права, на которое он, ровно как и на рим-

ское право, сделавшись в том же году университетским препо-

давателем, обращал особенное внимание. В 1803 г., он издал

свое сочинение «О праве владения» («Das Recht des Besitzes»),

плод пятимесячного труда, который доставил 24-летнему ав-

тору незабвенное имя в летописях науки. В следующем году он

женился на Кунигунде Брентано, принадлежавшей по своему

«De concursu formali delictorum» [«О формально установленном содей-

ствии преступникам» (лат.)].

КЕНИГИ. САВИНЬИ

355

происхождению к семейству, известному в германской литера-

туре. Оставив Марбургский университет и не приняв пригла-

шения от Гейдельбергского и Грейфвальдского университетов,

он употребил следующие затем годы на путешествие с ученой

целью, которое наконец привело его в Париж. При самом въез-

де в Париж Савиньи понес весьма чувствительную потерю: че-

модан, заключавший в себе богатые материалы, которые долж-

ны были служить основанием для дальнейших исследований

его в парижских библиотеках, был отрезан от кареты. Этот

несчастный случай, однако, не произвел в нем того уныния,

которому подверглась бы большая часть ученых на его месте:

напротив, с совершенным спокойствием духа он думал только

о том, как бы и при таких неблагоприятных обстоятельствах

продолжать свои занятия.

В 1808 г. Савиньи снова вступил на поприще академиче-

ской деятельности, приняв кафедру римского права, предло-

женную ему Ландсгутским университетом, где, впрочем, он

пробыл только полтора года, и перешел по приглашению во

вновь учрежденный Берлинский университет. Несмотря на

кратковременное пребывание, его влияние в Ландсгуте было

самое благотворное, так что всему университету и сотовари-

щам было тяжело с ним расстаться

. Приглашению Савиньи

в Берлин известный Вильгельм фон Гумбольдт придавал боль-

шое значение, чему доказательством служит его письмо от

11 января 1810 г., в котором он поставляет на вид, что прибы-

тие Савиньи до открытия университета не только чрезвычайно

важно для организации нового заведения, но и привлечет дру-

гие знаменитости.

В Берлине Савиньи, считаясь одним из корифеев универ-

ситета, получил в 1811 г. звание члена академии наук. В следу-

ющие за тем годы он принимал живое участие в деле движения

и возрождения Германии; со всех сторон осыпали его доказа-

тельствами особенного к нему доверия. В 1812 г., при самой

мрачной обстановке, он принял на себя, на основании осо-

бенного королевского предписания, исправление должности

ректора университета, хотя при его приглашении в Берлин ему

предоставлено было право отказываться от участия в админи-

См.: Briefwechsel Gothes mit einem Kinde. 1853. Т. 2, письмо Беттины от

20 мая 1810 г. и «Annales Ingolstadienses», продолженные Пермедром

для Ландсгута и Мюнхена, с. 314.

357

НЕМЕЦКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА ПРАВА

КЕНИГ И. САВИНЬИ

359

стративных делах университета. В следующем же году он обна-

ружил значительную деятельность в качестве члена комиссии

для народного ополчения. Некоторых из своих слушателей, вы-

ступавших в поле, он экипировал на свой счет.

По водворении мира, в 1814 г., Савиньи издал сочинение

«Задача нашего времени по отношению к законодательству и

правоведению»

, труд, небольшой по объему (в десять листов),

но зато в высшей степени замечательный по взгляду на проис-

хождение и характер положительного права. Сочинение это

было вызвано проявившимся в Германии по ниспровержении

французского ига стремлением составить общее для всей Гер-

мании гражданское законодательство, которое заменило бы не-

удовлетворительное во многих отношениях и непонятное для

неспециалистов римское право, а вместе с тем, по возможно-

сти, ограничило бы особенную деятельность законодательной

власти в каждой отдельной территории. Этому стремлению

установить общее для всей Германии законодательство дал над-

лежащее выражение Тибо, профессор Гейдельбергского уни-

верситета, в сочинении, появившемся в 1814 г., под заглави-

ем «О необходимости общего гражданского законодательства

для Германии». Основная мысль этого сочинения состояла

в том, что всякое законодательство для прочного существова-

ния должно соответствовать высшим началам, вытекающим из

человеческого разума, причем, однако, характер народа, мест-

ность и время могут, в некоторых второстепенных пунктах,

служить поводом к отступлению от означенных высших начал.

Мудрый законодатель соответствует таким образом механику,

который на первом плане придерживается отвлеченных мате-

матических исчислений, а на втором обращает внимание на

некоторые коэффициенты, взятые из опыта и уменьшающие

эффект машины. В сущности такое воззрение совпадает с фи-

лософией права XVIII столетия, которая считала возможным

одно общее законодательство для всех времен и всех народов;

разница состоит только в том, что Тибо делает некоторые ус-

тупки практической, действительной жизни, требуя от зако-

нодателя примирения общечеловеческих начал с характером

и потребностями известного народа и отказываясь от мысли

установить одно общее для всех народов законодательство.

Savigny. Von Beruf unserer Zeit fiir Gesetzgebung und Rechtswissenschaft.

Berlin, 1814.

Савиньи выступил в своем сочинении против предложения

общегерманского гражданского законодательства. Право, по

его мнению, не исходит первоначально от верховной власти,

но есть продукт народного духа, подобно языку и нравам на-

рода; следовательно, право в том виде, в каком оно по необхо-

димости вытекает из народного духа, есть самое совершенное,

потому что оно наиболее соответствует стремлениям народа;

безусловно же совершенного права нет. Так как каждый народ

находится в беспрерывном процессе развития, то и право, ко-

торое представляет только одну сторону народного быта, раз-

вивается согласно духу и потребностям народа; история права

есть только отрасль истории цивилизации. Задача законодате-

ля состоит поэтому не в том, чтобы установить законы по свое-

му философскому усмотрению, но в том, чтобы сформировать

правила, заключающиеся в убеждении народа; при этом ему

содействуют юристы исследованием исторического материа-

ла, и значение юристов, являющихся таким образом предста-

вителями народного убеждения, возрастает по мере того, как

первоначальная простота в быте народа исчезает и отношения

становятся многосложнее. Если законодатель выходит за преде-

лы, ему начертанные, и отрывается от твердой почвы истории,

то выстроенное им здание непременно разрушается. Итак, для

установления законодательства, для кодификации прежде все-

го требуется тщательное исследование исторических элемен-

тов права, чтобы свести их поток в одной системе; но эти-то

именно исследования, это обладание историческим материа-

лом действующего в Германии права, заключающего в себе и

римские, и германские элементы, Савиньи отрицал у немец-

ких юристов. Спор о кодификации, возникший между Тибо и

Савиньи, продолжался долго, хотя скоро оказался совершенно

непрактичным. Но воззрение Савиньи на происхождение пра-

ва и значение, которое он придавал его исторической стороне,

нашли себе сильный отголосок, так что в следующем, 1815 г.

Савиньи, во вновь основанном им при содействии Эйхгорна и

Гошена Журнале для исторического правоведения, мог уже говорить

о целой исторической школе, разделяющей его взгляд. О зна-

чении исторической школы будет сказано ниже, при разборе

сочинений Савиньи.

Верный своей программе, по которой прежде всего следо-

вало овладеть историческим материалом действующего в Гер-

мании права, Савиньи принялся за одну половину этой задачи,

358

НЕМЕЦКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА ПРАВА

КЕНИГ И. САВИНЬИ

359

а именно за ту, которая относится к римскому элементу, меж-

ду тем как разработка германского элемента выпала на долю

Эйхгорна и Якова Гримма. Сочинение Савиньи, посвященное

этому предмету, явилось в течение 1815—1831 гг. в шести то-

мах (к ним во втором издании прибавлен был еще седьмой) под

заглавием «История римского права в Средних веках». В этом

сочинении отличающийся изумительным трудолюбием автор

следит за таинственной жизнью римского права со времен рас-

падавшейся Римской империи до возрождения этого законода-

тельства в XI столетии, в школе глоссаторов, а также за литера-

турной деятельностью этих последних в продоложение четы-

рех столетий. В первых двух томах излагается, каким образом

римское право непрерывно сохраняло свою силу в государс-

твах, занявших место Западной Римской империи

; в четырех

последних, обнимающих деятельность глоссаторов, заключает-

ся преимущественно история догматов.

В 1817 г. Савиньи был приглашен во вновь организованный

государственный совет, а в 1819 г. назначен членом высшего

апелляционного суда для Рейнской провинции, что откры-

ло ему и практическое по правоведению поприще. Только на

шестьдесят втором году своей жизни он приступил к изданию

самого важного из своих сочинений под заглавием «Система

нынешнего римского права». Два года спустя он навсегда сошел

с академического поприща, на котором в продолжение своего

тридцатидвухлетнего пребывания в Берлинском университете

действовал так плодотворно. Доверие к нему тогдашнего прус-

ского короля, который в свое время тоже принадлежал к числу

его слушателей, призвало его весной 1842 г. к управлению ми-

нистерством юстиции с целью обревизования прусского зако-

нодательства, а также к председательству в государственном

совете и кабинете министров. В марте 1848 г. Савиньи навсегда

вышел в отставку.

Относительно его законодательной деятельности мы упо-

мянем, что он употребил все усилия для введения в Пруссии

гласности и устности в судопроизводстве, причем он обратил

внимание на возможно большее научное образование судей и

адвокатов. Ему удалось ввести лучшее судопроизводство в делах

По уверению Лабуле (Laboulaye. Histoire du droit de propriete fonciere en

Occident. 1839. P. 4), д'Отзер ([Antoine Dadin d']Hauteserre (Alteserra)

[1602—1682]) еще за два столетия до Савиньи доказал, что римское пра-

во непрерывно имело обязательную силу в Средних веках.

о разводе

. Составленный им и предложенный в 1845 г. проект

уголовного уложения дышит началами правосудия и человеко-

любия; в этом проекте отменены телесное наказание, квалифи-

рованная смертная казнь и конфискация имущества

. Наконец,

проект вексельного уложения, сделавшегося первым общим за-

коном Германии, тоже должен быть приписан Савиньи.

В продолжение этого времени вышеупомянутое его сочине-

ние «Система нынешнего римского права» так успешно подвига-

лось вперед, что в 1849 г., с изданием восьмого тома, была окон-

чена его общая часть. Из особенной части появились в 1851—

1853 гг. два тома об обязательствах. Сверх того Савиньи в 1850 г.

издал в пяти томах собрание своих отдельных статей, рассеян-

ных в журналах и в мемуарах Берлинской академии наук.

Последние годы своей жизни Савиньи проводил в тихом уе-

динении, в кругу своего семейства. Его супруга оставалась нераз-

лучной его спутницей до самой кончины, а из детей пережили

его два достойных сына. Когда он в 1850 г. праздновал свой док-

торский юбилей, то со всех концов света получены были дока-

зательства искреннего участия. Монаршее благоволение к нему

сохранилось до самых последних минут; после смерти Александ-

ра фон Гумбольдта он назначен был канцлером ордена «pour 1е

merite», и сверх того принят в члены первой палаты, но никак

не мог решиться снова вступить на политическое поприще.

В заключение мы считаем нужным прибавить несколько

слов о личности Савиньи. В нем сочетались высокие нравствен-

ные достоинства, тонкость и изящество чувства, глубокая рели-

гиозность и философский дух; вместе с сознанием собственной

силы у него соединялось полное признание чужих заслуг. Как

преподаватель, Савиньи стремился повсюду проливать тепло-

ту и свет, не только для тех, которые специально занимались

предметом, им преподаваемым, но и для тех, которые в его

духе взялись за разработку других отраслей науки; везде он по-

ощрял и помогал. Его университетские лекции отличались ок-

ругленностью, пластичностью и благородством, отсутствием

всякой ядовитой полемики и желания производить эффект,

наглядной ясностью и при всем том необыкновенной основа-

тельностью, причем он старался сообразоваться с уровнем по-

См. его «Различные сочинения», т. 5, с. 222.

Однако проект этот, прежде, нежели он был предложен соединенным

комитетам обеих палат в 1848 г., подвергся разным изменениям.

360 НЕМЕЦКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА ПРАВА

КЕНИГ И. САВИНЬИ

359

нятий даже слабейших из своих слушателей. И по выбытии из

университета он продолжал принимать живое участие во всех

факультетских делах; драгоценнейшую часть своей библиотеки

он отказал Королевской библиотеке с целью предоставить спе-

циалистам возможность пользоваться этим богатым материа-

лом. Как писатель он заслуживает признательность тем, что

первый поставил немецкую юридическую литературу относи-

тельно внешних форм в уровень с произведениями изящной

литературы; слог его сравнивают со слогом Гёте.

Такова была личность Савиньи. Немногие могут похвалить-

ся такими высокими умственными способностями, таким благо-

родством чувств, каким отличался этот знаменитый юрист. Тем

не менее и он не избежал общей участи всех смертных — стара-

лись и его очернить; стали выдавать его за представителя реак-

ционной партии в Германии. Но так как для такого обвинения

нельзя было найти улик в его политической деятельности, то

за доказательствами обращались к его ученым трудам. По мне-

нию Савиньи, право, действующее у известного народа, есть са-

мобытное, независимое от верховной власти явление, продукт

народного духа, результат, как бы осадок прошедшего. При та-

ком взгляде, который как бы устранял влияние законодателя

на дальнейшее развитие права, представился некоторый повод

к обвинению в реакционном направлении, тем более что люди,

прославившиеся своим реакционным духом, как Гассенпфлуг,

Шталь, Линде, Келлер, принадлежали по своим теоретическим

верованиям к школе Савиньи. Но эти обвинители-либералы

забыли, что дух народный, который составляет зерно системы

Савиньи, представляется в истории то гладким зеркалом ти-

хого озера, то все ниспровергающим вихрем. С другой сторо-

ны, нашлись и такие противники, которые видели в Савиньи

проповедника опасных революционных начал. Так, например,

Гённер, известный профессор Ландгутского университета,

еще в 1815 г. счел нужным предостеречь в особенной брошюре

(«Uber Gesetzgebung und Rechtswissenschaft unserer Zeit») все

правительства от исторической школы в правоведении, при-

верженцы которой будто бы стараются отнять у правительства

законодательную власть, чтобы передать ее в руки юристов и

народа

Савиньи удостоил эту нелепую выходку ответом в «Журнале историче-

ского правоведения», I, с. 373—423, доказывая, что он никогда не имел

Итак, мы видим, что дух народный, исходная точка всех

приверженцев исторической школы, главой которой считает-

ся Савиньи, есть меч обоюдоострый. Это ведет нас к рассмот-

рению основных начал этой школы и вместе с тем к разбору

главнейших сочинений Савиньи.

Историческое направление в области правоведения в устах

многих поборников этого направления превратилось в фра-

зу, лишенную смысла. Сущность исторического направления,

бесспорно, состоит в том, чтобы отыскать ключ к уразумению

права, действующего у известного народа, в его истории; вмес-

те с тем совершенно последовательно историческая школа

признает действующим правом только те правила, которые, пу-

тем обычая или на основании установлений законодательной

власти, приняты в известном государстве; за что она оспари-

вает характер обязательной силы у всех чисто умозрительных

выводов, поскольку они не имеют себе опоры в обычном праве

или в законах. До сих пор все совершенно справедливо; но ког-

да многие приверженцы исторической школы приходят к тому

убеждению, что она исключает всякое философское воззрение

на происхождение и характер права, то можно только сожалеть

о таком недоразумении. Ни Гуго, ни Савиньи, основатели исто-

рической школы, не были такого мнения; они, напротив, при

своих исторических исследованиях исходили от точно опреде-

ленных философских воззрений, а те последователи историче-

ской школы, которые в поте лица отовсюду собирают истори-

ческие материалы, соображая, что они тем уже действуют в ду-

хе Савиньи, поневоле напоминают слова Шиллера: «Wenn die

Konige baun, haben die Karrner zu thun»

. Можем ли мы соста-

вить себе понятие об организме, если, не обращая внимания на

отправления его органов, видим в нем только плоть да кости?

И действующее в известном государстве право мы должны при-

нимать за организм, органы которого служат к осуществлению

религиозных, умственных и экономических стремлений наро-

да. Итак, правоведению надлежит изыскать связь юридических

учреждений с духовными и материальными влечениями народа.

в виду определить форму, организацию государств; он только желает

от верховной власти (которая может быть в руках абсолютного монар-

ха, сената или народного собрания), чтобы она не создавала законов

по произволу, но сообразовывалась с существующим уже народным

убеждением.

«Постройки царей доставляют работу рабочим».

362

НЕМЕЦКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА ПРАВА

При таком исследовании мы непременно вступаем в пределы

философии, задача которой отыскивать связь между человече-

ским духом и внешним миром.

Наше убеждение, что и историческая школа не может обой-

тись без твердого философского начала, получит еще более

силы, когда удастся нам определить ту философскую систему,

из которой вытекает историческое направление Савиньи. Для

этого не будет излишним предпослать несколько слов о его ве-

ликом предшественнике, Гуго, которого можно назвать пер-

вым по времени основателем исторической школы.

Во второй половине прошедшего столетия, преимущест-

венно под влиянием вольфовой философии, в Германии рас-

пространено было то мнение, что единственным источником

права может считаться человеческий разум; что, следователь-

но, философия права может выставить такую систему, которая,

в виде естественного права, имела бы обязательную силу у всех

народов и во все времена. Этот односторонний рационализм

способствовал строго систематической форме правоведения

в некоторых законодательствах, как во французском и в прус-

ском, но он заглушил всякое стремление понимать право, как

оно проявляется в истории, в действительности, у отдельных

народов.

Против этого вредного рационализма первым из немец-

ких юристов восстал в 1798 г. Гуго, профессор Гёттингенско-

го университета, высказывая в своем учебнике естественного

права ту мысль, что философия права может почерпать свой

материал только в истории, которую она вообще должна счи-

тать наставницей, и что идея о правосудии сама по себе не

может доставлять нам никакого материала для составления ес-

тественного права, а может только руководить нас при выбо-

ре наилучших юридических правил, представляющихся в ис-

тории, в действительности. Очевидно, что такое воззрение

на право берет свое начало в критической философии Канта

и что Гуго старался применить ее к праву удачнее даже, неже-

ли сам Кант. Кёнигсбергский философ пришел, посредством

критического анализа человеческой души, к тому результату

что наши понятия получают смысл и значение лишь тогда,

когда они направлены на предметы, являющиеся во времени

и пространстве; но коль скоро они обращаются к сверхчувс-

Kant. Kritik der reinen Vernunft. 1781.

КЕНИГ И. САВИНЬИ

359

твенным идеям, то они превращаются в туманные мечты. Эти

сверхчувственные идеи, хотя они и представляются нашему

внутреннему самосозерцанию, совершенно неуловимы для

нашего ума и служат только для того, чтобы свести к единству

пестрый материал, взятый нами из опыта. Этот Кантов взгляд

Гуго применил к праву, которое, по его мнению, представ-

ляется нам во времени и пространстве, нося на себе различ-

ный характер в разные времена и у разных народов; идея же

о правосудии служит только для оценки этого материала и для

того, чтобы его привести в порядок. Гуго мыслил о праве бо-

лее в духе Канта, нежели сам Кант, которого взгляд на право

находится в довольно слабой связи с его общими метафизи-

ческими принципами. Но Гуго приостановился на полудороге,

когда ему пришлось провести означенную мысль в «Истории

римского права»

; при его незнакомстве с социальными наука-

ми, которые одни могли бы разъяснить ему, какое влияние на

право оказывает обстановка, окружающая человека, он и не

мог рассчитывать на успех; семя же, брошенное гениальным

Монтескье, в его «О духе законов» («Esprit des lois»), к сожале-

нию, не взошло на почве, полуприготовленной геттингенским

профессором. Тем не менее Гуго имеет ту неоспоримую заслу-

гу, что он в своих сочинениях поощрял юристов к тщательно-

му изучению источников, вытесняя из юриспруденции все по-

нятия, занесенные только рутиной и произволом ученых, а не

имеющие себе опоры в самих источниках. Этому своему стрем-

лению Гуго сам придал название историко-систематической

методы, причем, очищая правоведение от неосновательных

предложений и определений, он не мог не навлечь на себя уп-

река в мелочном педантстве

Сочинение Савиньи «О праве владения», появившееся

в 1803 г., когда источники и памятники права стали предметом

более тщательного изучения, когда возникло убеждение в необ-

ходимости вторичной проверки всего запаса юридических по-

Kant. Metaphysische Anfangsgriinde der Rechtslehre. 1797.

Тут он, в предисловии, указывает только вскользь на то, что страна, на-

циональность, характер народа и степень его образованности обнару-

живают влияние на право.

Его работы такого рода заключаются в многочисленных рецензиях, рас-

сеянных в журналах Civilistisches Magasin in Gottinger gelehrte Anzeigen;

его полемика преимущественно направлена была против Гепфнера и

Глюка. ......

364

НЕМЕЦКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА ПРАВА

иятий, принявших под влиянием юридической литературы час-

то несоответственное источникам значение, — было в полном

смысле слова осуществлением идеала Гуго. Тут мы в первый раз

встречаем рассмотрение всех трудов по этому предмету начи-

ная с глоссаторов; проверку понятия о владении на основании

источников и его юридического значения; точное определение

встречающейся в источниках терминологии и строгое разгра-

ничение римского элемента с германским. Труд, с которым Са-

виньи в первый раз выступил в ученый мир, представляет как

бы цвет историко-систематической методы Гуго, а самому Са-

виньи вскоре суждено было перевести историческое направле-

ние в новую фазу.

Мы видели, что Гуго, хотя он и не привел систематически

и в подробности своего взгляда на право, в сущности опирался

на критицизм Канта и что, следовательно, историко-система-

тическая метода вовсе не есть противоположный философии

полюс. Возникло другое направление в философии и не пре-

минуло отразиться на самой исторической школе. Из узких

стен Тюбингенской лютеранской семинарии, почти в одно

и то же время, вышли Шеллинг и Гегель, из которых каждый

имел огромное влияние на правоведение, первый на Савиньи

и его школу, второй на так называемых историко-философских

юристов (Ганс, Кёстлинг, а из новейших —Лассаль).

В состав нашей задачи входит только рассмотрение влия-

ния шеллинговой системы на Савиньи. Шеллинг, как известно,

перешел разные степени, прежде чем дал своим философским

воззрениям надлежащее выражение. Он с течением времени

выставил пять различных систем, из которых третья, им са-

мим приспособленная ко всем отраслям философии, энцикло-

педически изложена в его «Vorlesungen iiber das academische

Studium» (1803).

По этой системе история есть зеркало всемирного духа,

высшая степень природы и представляет в идеальном мире то,

что природа представляет в реальном; история есть реальное

выражение идеи, которая осуществляется в силу необходимо-

сти при кажущейся свободе отдельных лиц; государство же есть

внешний организм для примирения свободы с необходимос-

тью, в силу которой осуществляется идея в истории. Ход исто-

рии совершается не по понятиям человеческого разума; однако

в нем присутствует также и логическое начало; но оно открыва-

КЕНИГ И. САВИНЬИ 359

ется только тому, кто обладает даром умственного соцерцания,

необходимого для каждой философии

Подобного взгляда, т.е. объективного идеализма, придер-

живался и Савиньи, когда он в 1814 г. написал свое сочинение

«Задача нашего времени по отношению к законодательству

и правоведению». Право, по его мнению, не вытекает из че-

ловеческого разума, т.е. из разума и свободы отдельных лиц,

но из народного духа, который не совпадает со стремлениями

отдельных членов народа, но представляет какую-то высшую

силу, которая, подобно таинственной нити, проходя по всем

поколениям, сменяющим одно другое, связывает настоящее

с прошедшим и будущим. Дух народный доступен для того, кто

не член этого народа, только по отдельным проявлениям; зато

членам народа он раскрывается с помощью непосредственного

созерцания

. Спрашиваем, есть ли какая-нибудь разница между

общим философским воззрением Шеллинга и между взглядом

Савиньи на право? И у того и у другого мы встречаем ту же са-

мую, независимую от отдельных лиц, высшую силу, в виде все-

мирного или народного духа. У Шеллинга идея и всемирный

дух доступны только тому, кто одарен интеллектуальным созер-

цанием; по Савиньи, дух народный раскрывается членам этого

народа с помощью непосредственного созерцания; не членам

же народа он обнаруживается лишь в отдельных, отрывочных

проявлениях. Поэтому можно положительно утверждать, что

Савиньи, представитель исторической школы, не только ни-

когда не становился против философии в правоведении, но да-

же сам исходил от точно определенной философской системы,

именно от объективного идеализма; он отвергал только ту псев-

дофилософию, которая весьма поверхностно и совсем неудач-

но применила к правоведению выводы Вольфовой системы

Правда, он сам никогда не указывал на те метафизические нача-

См. преимущественно лекции 4, 7 и 10. Замечательно еще то, что, по

Шеллингу, история права лишь настолько заслуживает названия науки,

насколько в историческом материале выражается идея; большая же

часть законов, по его мнению, лишена всякой идеи, относясь только ко

внешнему организму государства.

См. также «Систему», с. 20 и 38.

Место, давшее повод к тому недоразумению, будто Савиньи отвергает

возможность философской разработки правоведения, находится в его

сочинении «Задача нашего времени по отношению к законодательству»

на с. 48; но оно, по уверению самого автора, никогда не имело безусловно

враждебного к философии смысла; см. третье издание означенного

366

НЕМЕЦКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА ПРАВА

КЕНИГ И. САВИНЬИ

359

ла, которые служили ему исходной точкой, но тем не менее мы

легко можем воспроизвести и определить их с точностью. Сам

Ганс, замечательнейший противник метода Савиньи, призна-

ет за ним философское основание, которое он, впрочем, нахо-

дит ложным, потому что историческая школа, по его мнению,

не допускает в истории ни настоящей свободы, ни разумной

необходимости

Упрек в недостатке внутреннего развития при изложении

истории права относится ко второму отделу «Истории рим-

ского права в Средних веках», который Савиньи издавал на-

чиная с 1826 г., касающемуся истории науки в продолжение

четырех столетий по возникновении школы глоссаторов. Тут

замечательнейшие личности представляются в самом отвле-

ченном, полинялом виде, вне всякой связи с идеями, господ-

ствовавшими в их время, и без разъяснения того влияния, ко-

торое эти личности обнаружили на своих современников и на

следующие за ними поколения. С другой стороны, мы считаем

преувеличенным тот упрек, будто историческая школа унижа-

ет безусловную идею, проявляющуюся в истории, тратя свое

время и свои усилия на самые мелочные и микрологические

изыскания

; напротив, мы должны быть благодарны за раскры-

тие и кажущихся маловажными данных, потому что они часто

служат средством к поверке характера отдаленных времен и

важных событий. Причину же, по которой Савиньи склонял-

ся к тому философскому воззрению, которое видит в истории

мир, аналогический миру природы, мы должны отнести к про-

буждающемуся в то время под влиянием романтизма и естест-

венной философии стремлению возвратиться от отвлеченных

рассуждений и космополитических тенденций к созерцанию

реальных явлений в природе и в истории. Сверх того Шеллин-

гова мысль, что и природа, и идеальный мир (история, госу-

дарство) в сущности подлежат одним и тем же законам, встре-

чается у Цицерона

, искусного посредника между греческой

философией и воззрениями римского народа, а также у неко-

сочинения (1840) в предисловии, с. V, и предисловие к «Системе», I,

с. XIII.

Gans. Das Erbrecht in weltgeschichtlicher Entwicklung. I, предисловие,

Ibid.S. XX.

Cicero. De republica. Ill, 22.

торых замечательных римских юристов

. Что же мудреного,

что она привилась и к Савиньи, который весь был проникнут

античным духом.

Итак, дух народный, который, впрочем, не есть одно и то

же со стремлениями и взглядами отдельных членов народа, по

мнению Савиньи, составляет источник права. Этот дух народ-

ный открывается отдельным членам народа через непосред-

ственное созерцание, но лишь в отрывочных проявлениях

обнаруживается перед теми, которые не принадлежат к чле-

нам этого народа. Это-то последнее обстоятельство не могло

остаться без глубокого влияния на методу, которую должен был

принять Савиньи при разработке системы римского законо-

дательства. Видя перед собой только разрозненные отрывки,

служащие выражением народного духа, он должен был обра-

титься к аналитической методе, которая восходит от частных

случаев к общим началам. Савиньи мог изучать римское зако-

нодательство только извне, с помощью памятников; он должен

был свести разбросанные повсюду данные к единству, чтобы

отыскать общие начала, скрывающиеся в этом обильном мате-

риале, а в этом-то и состоит сущность аналитической методы

Подобно химику, разлагающему сложное вещество на простые

его элементы, он успел воспроизвести те общие, простые юри-

дические типы (юридические убеждения), которые, сливаясь

между собой, вступают в разнообразные сочетания в виде от-

дельных юридических отношений, представляющихся в дей-

ствительности, на практике. При этом он разъяснил не только

юридическую сторону юридических учреждений, но указал и на

их связь с материальной, экономической жизнью народа. Поль-

за, которую он аналитической методой и добытыми ею резуль-

татами принес не только теории, но и практической юриспру-

денции всех цивилизованных стран, была велика, потому что и

для юриста-практика гораздо важнее быть знакомым с элемен-

тами, из коих как бы слагаются отдельные юридические отно-

шения, чем владеть каким бы то ни было количеством частных

Dig. I. 3. L. 2 (Марциан). Dig. I. L. I, р. 3 (Ульпиан).

Каждый с первого взгляда убедится в том, что Савиньи в своей «Сис-

теме нынешнего римского права» следует аналитической методе; если

тут каждой главе и предпосылаются общие замечания и правила, то это

делается только с той целью, чтобы дать читателю возможность пред-

варительно ориентироваться в громадном материале, из которого вы-

водятся общие начала.

368

НЕМЕЦКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА ПРАВА

решений, которыми все-таки никогда нельзя исчерпать всех

могущих встретиться в действительности случаев. Ныне «Сис-

тема» Савиньи имеет полное право гражданства в высших суди-

лищах даже тех стран, где римское законодательство не имеет

обязательной силы.

Было бы неуместно разбирать здесь вопрос, всегда ли удава-

лось Савиньи отыскать самые высшие начала, из которых вы-

текают отдельные юридические правила; заметим только, что

он останавливался иногда на полудороге, выставляя несколько

разрядов правил там, где можно выставить один принцип, к ко-

торому эти разряды относятся как выводы

. Прибавим еще, что

такая неудача была неизбежна для Савиньи каждый раз, когда

дело шло о предметах внутреннего, психологического опыта,

например о свободном решении. Подобные вопросы не могут

быть решены только на основании данных психологического

опыта. Савиньи, взор которого преимущественно устремлен

был на дух народный и его проявления в действительности, не

вникал внутрь человеческой души, которая для разрешения

многих юридических вопросов есть единственный источник.

Мы уже говорили, что Савиньи, видя в праве произведе-

ние духа народного, старался проникнуть в него посредством

тщательного анализа его проявлений, а это не могло сделаться

иначе, как отысканием общих начал, заключающихся в исто-

рии и действительности. Однако же Савиньи не успел дойти до

высшего единства, до разъяснения самого духа народного. Если

мы и знаем общие типы, общие начала, с которыми сообразу-

ются и должны сообразоваться у известного народа все отдель-

ные юридические отношения, то мы все еще не понимаем, ка-

ким образом эти высшие начала вытекают из народного духа,

который составляет для нас пока неразрешимую загадку. Мы

знаем только то, что юридические учреждения — иные у рим-

лян, иные у германских или славянских народов; но та таин-

ственная сила, которая производит различия в юридических

учреждениях у разных народов, неуловима. Дух этих народов

должен был различен, потому что их юридические учреждения

разнятся; но на вопрос, в чем состоит дух римского или герман-

ского народа, Савиньи не дает нам ответа и даже прямо от него

уклоняется, говоря, что этот вопрос не может быть предметом

Например, в учении о влиянии заблуждения, об обратно действующей

силе законов.

КЕНИГ И. САВИНЬИ

359

исторического исследования

. Таким образом, опираясь на по-

нятие о народном духе, Савиньи принужден, при средствах, на-

ходящихся в его расположении, отказаться от его определения.

Историческая школа, группирующаяся около знамени народ-

ного духа, не может быть в претензии на того, кто в видах мис-

тицизма (как, например, Шталь) или в других более или менее

благородных видах, придает этому неопределенному понятию

любое значение. Этот пункт исторической школы не может не

допускать личных толкований, вследствие чего и Савиньи на-

влек на себя своими учеными трудами название реакционера,

несмотря на то что он предоставил народному духу обширный

простор для безостановочного развития, признавая за верхов-

ной властью только вспомогательное влияние

Существовавшая для Савиньи невозможность дать своему

принципу, народному духу, надлежащее определенное выраже-

ние, возбудила то мнение, что он, при разработке системы рим-

ского права, оказал услугу юристам лишь тех стран, где оно не-

посредственно может быть применено к действительности; но

что, с другой стороны, не определив степени цивилизации, на

которую человечество возведено было римским законодатель-

ством, он не принес значительной пользы тем юристам, кото-

рые, по необязательности римского права в их стране, могут

смотреть на него только с точки зрения истории цивилизации.

Мы вполне согласны в том, что Савиньи не разъяснил основ-

ных идей, выработанных римским народом и составляющих

предмет истории цивилизации; он не разъяснил, что цивили-

зационный элемент, заключающийся в римском законодатель-

стве, состоит во владычестве индивидуальной воли, т.е. в той

свободе, которая, доходя наконец до последней крайности,

приходит в столкновение с природой вещей и кончается мате-

риализмом и всеобщим застоем; он не показал, как отразился

на всех учреждениях римского народа принцип владычества

индивидуальной воли и нераздельная с ним участь. Но это и не

входило в состав его задачи. Написать историю цивилизации

с юридической точки зрения и написать сочинение для юриди-

ческой техники не одно и то же; написать эстетику не то что

образовать художников, приучая их нерв к чувству изящного.

Савиньи, как бы вводя нас в мастерскую римских юристов, при-

См.: «Задача нашего времени», с. 8, и «Система», I, с. 14.

См.: «Система», I, с. 17 и с. 40, 41.

371

НЕМЕЦКАЯ ИСТОРИЧЕСКАЯ ШКОЛА ПРАВА

учает нас к тому юридическому мышлению, которое всегда счи-

талось и всегда будет считаться образцовым и классическим.

Это последнее название, придаваемое римской юриспруден-

ции, вполне ею заслужено. Право есть идея, осуществляющая-

ся в области индивидуальной воли, направленной на внешний

мир; следовательно, для права требуется и общее содержание

(идея), и форма или сфера, в которую это содержание перели-

вается. У римлян основная идея была владычество индивиду-

альной воли: у них, стало быть, содержание и форма совпада-

ли, и право нашло у римлян самое прозрачное, самое изящное

выражение. Римские юристы, вполне проникнутые духом ин-

дивидуальной свободы, инстинктивно следовали этому неот-

разимому для них стремлению в своих решениях, а Савиньи,

раскрывая перед нами аналитическим путем материал, разра-

ботанный римскими юристами, посвящает нас в самый прин-

цип индивидуальной свободы, которому в гражданском праве

бесспорно принадлежит первая роль. Если же в последнее вре-

мя некоторые восстали против изучения римского законода-

тельства, то лишь вследствие того, что вовсе не понимают зна-

чения индивидуальной свободы для права, и преимущественно

для гражданского права, или потому что стараются забыть этот

принцип в угождение некоторым политическим видам. Совре-

менные законодательства, если они не вовсе уронили принцип

индивидуальной свободы, всегда должны возвращаться к рим-

ским юристам; Савиньи же, который наглядно воспроизвел

начала, извлеченные римскими юристами из многочисленных

юридических отношений, представляющихся в жизни, оказал

юристам всех стран таким соединением теории с практикой

услугу более важную, чем та, которую можно ожидать от разра-

ботки римского права с точки зрения истории цивилизации

Французские юристы, вполне оценивая пользу, принесенную

им Савиньи, обращают все более и более внимания на его сис-

Савиньи во многом пополнил и разъяснил не только прусское и авст-

рийское, но и французское законодательство (см., напр.: Система.

IV. С. 293). Конечно, это пополнение было бы вовсе излишним и не-

уместным, если бы оно было сделано только потому, что многие пра-

вила римского права вошли в состав этих законодательств. Но не это

служило Савиньи основанием для использования и разъяснения других

законодательств по началам римского права, а то обстоятельство, что

гражданское законодательство всех современных цивилизованных

народов преимущественно зиждется на принципе индивидуальной

свободы, которой дышит римская юриспруденция. >

КЕНИГ И. САВИНЬИ

359

тему римского права, несмотря на то что во Франции изучение

римского права в высшей степени стесняется.

Теперь мы можем объяснить себе ту магическую силу, с ко-

торой Савиньи действовал на юристов всех лагерей, не толь-

ко на тех, которые посвятили себя исключительно собира-

нию исторического материала, и на тех, которые стараются

применить к правоведению общественные науки, но даже на

тех, которые разрабатывают положительное законодатель-

ство с точки зрения гегелевой философии. Нам остается ска-

зать еще несколько слов об этих двух последних направлениях

в правоведении.

Гегелева философия старалась найти научную методу для

моментов внутреннего развития права. Принцип Гегеля состо-

ит в том, что природа и мир духовный, к которому и относится

история, в сущности одинаковы; что один и тот же всемирный

разум в разных фазах своего развития представляет на низшей

ступени природу, на высших же ступенях — человеческий разум,

дальше дух объективный (т.е. право, мораль, семейство, обще-

ство, государство и историю, которая состоит в борьбе духа от-

дельных народов), наконец, дух абсолютный (т.е. художество,

религию и абсолютную философию или абсолютное самосозна-

ние человечества). Так как человеческий разум есть одна из сту-

пеней в развитии всемирного разума и так как все ступени этого

всемирного процесса не могут быть в согласии между собой, то

каждой категории (основному понятию) человеческого разу-

ма соответствует какая-нибудь сторона природы или духовного

мира. Поэтому для философского уразумения природы, истории

и т.д. не требуется особенного дара созерцания, но требуется

только, чтобы мы дали развернуться логическим категориям

своего разума. Развитие этих-то категорий в известном внутрен-

нем порядке представляет в то же время и порядок развития

в природе, в истории и т.д. и называется методой диалектиче-

ской, или абсолютным мышлением. Ганс и Лассаль, приспосо-

бившие гегелеву философию к правоведению, и преимущест-

венно к истории права, могли перенять от исторической школы

Савиньи «дух народный», от определения которого они, в про-

тивоположность Савиньи, не отказались, имея в своей диалек-

тической методе способ подвести дух каждого народа под одну из

категорий человеческого разума; диалектическое развитие этой

категории вместе с тем и выражает историю права известного

народа в отдельных ее моментах. Очевидно, что диалектическая