онагеры, как древние называли, и водятся в степи по горам в Западной Татарии, так,
как джигетеи — в мунгальских пустынях. Сей последний столько хорош, что на осла
никак не походит: телом весь гораздо легче, на ногах субтильнее, дикий, но быстрый
взор и чистый шерсти цвет — суть превосходства, показывающие его части. Равным
образом, уши, кои лучше, нежели у лошака, сделаны и торчат кверху, ему не
непристали, и надобно хорошенько вглядеться, чтоб усмотреть, что голова у него
тяжеловата и копытца, как у ослика. Потом прямая и острая спина и нехороший
коровий хвост, что ослам свойственно, обезображивают сего зверя. Величина
джигетея с иноходца, немножко побольше мелких лошаков. Голова как-то некрасива,
грудь большая, с исподу остра и будто стиснута. Хребет у него не так, как у лошади,
— с выгибом и круглый, ниже так прям и востр, как у осла, но плоек, ровен и с
нагибом. Уши больше, нежели у лошади, но меньше, нежели у обыкновенного лошака.
Грива невелика и курчава, точно так как у осла; равным образом хвост и копыта.
Грудь и передние лопатки сухопары и далеко не столь мясисты,8[521]8как у лошади,
также и задняя часть — как в ногах, так и в чреслах — поджарее, легче, субтильнее,
притом нарочито высока; цветом буланый; рыло и промеж ног соловее; грива и хвост
вороные; по спине вдоль проходит полоса такого же цвету, которая на крестце шире,
а к хвосту опять уже становится; когда он стоит, то голову держит прямо, а коли
побежит, то заносит рыло совсем кверху. Сей, коего я в Кулуссутае описывать и
потрошить имел случай, была трехгодовалая кобылка, которую, в степи гоняя,
застрелили; незадолго перед тем тунгусы двух молодых жеребят убили и мясо меж
своими как деликатеснейшее кушанье съели. Оные звери в сие время были в долгой
косматой зимней шерсти, которая цветом светлее, а когда оная вылиняет, то другая
будет на то место короче, ровнее и лосклее.
О скорости джигетея в беге все единогласно уверяют, что оная превосходит все, что б
себе ни представить, и потому у мунгальцев он взошел в пословицу: «Какова б легка
лошадь ни была, однако еще никогда ни на какой джигетея догнать не случалось». И
потому иначе нельзя никоим образом его застрелить, как зашед под ветер и
закравшись лежать, пока он сам набежит, что ружье достанет. Облавою, сколь бы
много охотников ни было, обойтить его никак не можно, потому что у него весьма
сильное обоняние и он чрезвычайно далеко слышит. Лишь только в стаде хоть чуть
заколошилось, как, например, когда увидят стрелка издали, что он лежит на земле
или ползет, то тотчас жеребец, как вожатый стада, сгонит всех в круг в ту сторону,
где ему подозрительно, потом, два или три раза всфоркнув, со всем стадом сам
первый ударяется в бегство. И потому-то случается, что жеребцы чаще всех на пулю
попадают. Когда же они не побегут, то обыкновенно все стадо разбивается порознь, и
тогда стреляют по кобылам.
Если б было возможно приучить сего зверя, то б не было в свете такого скорого
иноходца, однако они всегда столь дики, что никак преодолеть не можно; и
справедливо, за столько веков мунгалы и другие азиатские народы, имея довольно
случаев хватать молодых жеребят, конечно б, не упустили для опыту у себя
выкормить, обучить и разводить, если б только была какая возможность. Говорят,
будто один нерчинский казак, за многие годы поймав такого жеребенка, кормил
многие месяцы и искал разные способы его привадить, однако он не усмирел и,
наконец, бившись чрезвычайно, сам собой ушибся; между тем, если взять
надлежащую предосторожность с самыми молодыми8[522]жеребятами, каких бы
поймать вскоре после их рождения, то нельзя сказать, чтоб попытать еще было вовсе
бесполезно и ненадежно. Если б на сие высочайшее повеление воспоследовало, то б
оное легко могло учиниться в несколько, лет в степи меж Тареем и Далай-Ноором
тунгусами, по границе стоящими. Я не сомневаюсь, что сие может легко удаться, и
если так сбудется, то по скорости сего зверя и пользе в домовом содержании, как
думаю, все истраты и награждения, кои не могут быть велики, не будут чрез то
утрачены.
В Кулуссутае расстались мы со студентом г. Соколовым совершенно, и поехал он чрез
Цурухайту в сторону к Аргуновскому острогу, я ж сам остался тут до 31 мая и столько
в это время имел работы, что за описанием многих натуральных редкостей, а
особливо из царства животных, коих и доставать здесь имел случай, насилу имел
столько времени, когда мне есть и спать было можно. Наипаче получил я множество