Панченко А.М., Живов В.М., Николаев С.И., Плюханова М.Б. и др. Из истории русской культуры. Том III (XVII

Подождите немного. Документ загружается.

514 A.M. Панченко

Была ли известна концепция Локка в России? Справед-

ливо ли общепринятое мнение, что Петр и его окружение

находились под влиянием более ранних идей «естественного

права», под исключительным влиянием Г. Греция и С. Пуф-

фендорфа? Обратимся к переводной рукописи начала 1720-х

годов из библиотеки князя Д.М. Голицына: «Всяк человек

должен знать, как ему надобно жить в собрании граждан-

ском, житием мирным, покойным и безмятежным, но зако-

ном натуральным; потому что в том состоит все нравоучение

<...> Многия о сей материи писали в древних временах,

писали и в нынешних, и нынешния писатели древних пре-

взошли и нравоучение изъяснили и утвердили. Таков был

Гуго Гроциус, который оставил по себе "Право мира и вой-

ны". Господин Пуффендорф написал две книги: первая —

должность человека самого к себе; вторая — должность ко

всякому человеку. Первой должности основание — "Знай се-

бе", другой — "Чего себе не хочеш, того никому не делай" <...>

Здесь господин Лок (которой родился в Англии, в городе в

Ринктоне (так!), неведомо которого году, толко ведомо, что

крещен 29-го августа 1632 года; умер 28-го октября 1704 году)

объявил на свет сию книгу 1690 году, и предлагает о граж-

данстве свое разсуждение, соединя оная разная мнения во

одно, и показует начало и основание гражданства кратко и

порядочно, но все по резону»(ГПБ, F.II.41, с. 1—2, в рукопи-

си — постраничная пагинация XVIII в., арабскими цифрами).

Дальше, после оглавления, следует трактат «Правление

гражданское. О его истинном начале и о его власти, и ради

чего»

. Это — вторая часть знаменитого трактата Локка «О

государственном правлении», изданного анонимно в Англии

в феврале 1690 г.

. Как видим, в сознании образованных

людей петровской эпохи выстраивалась триада Гроций—

Пуффендорф—Локк, притом последнего не только читали,

но и почитали. Но это — 1720-е годы, а как обстояло дело на

рубеже столетий?

О других списках (один из них принадлежал А.Ф. Хрущеву,

сподвижнику А.П. Волынского) см.: Николаев, 1987, с. 98.

«Трактат Д. Локка "О гражданском правлении" на русском

языке печатается впервые» (Локк, 1960, с. 493). Как видим, «птен-

цы гнезда Петрова» были с трактатом знакомы, хотя и в рукописи.

Начало петровской реформы: идейная подоплека 515

Петр был первым русским царем, который покинул Рос-

сию и отправился в западную школу. «Посылка сия и наме-

рение, восприятое монархом, отлучиться из России в ино-

странные земли, принята была подданными с величайшим

негодованием, яко дело не только никогда не бывалое, но и

яко противное закону прежних государей и закону божию;

а духовенство не оставило то объяснить и из Священного

Писания, в коем возбранялось израильскому народу иметь

сообщение с иноплеменниками, и что странствование людям

Нового Израиля в еретические земли, яко противное закону

божию, нанесет повреждение вере и православному закону»

(Голиков, 1788, с. 282—283). «Намерение» так потрясло ста-

розаветных современников, что иные из них «положили

убить государя» (там же), — имеется в виду заговор И. Цык-

лера. Цели Петра были не ясны современникам. Цели эти

были забыты потомками, создавшими миф о «царе-плотни-

ке», — миф, остающийся действенным до сей поры.

Между тем Петр не только работал топором на Саардам-

ской верфи, он знакомился с культурной ситуацией, он ез-

дил «за идеями». Выбор Голландии, вне всякого сомнения,

был сделан под влиянием «великого посла» Франца Лефор-

та, выходца из семьи женевских патрициев, кальвиниста,

женатого на католичке. Напомним, что в Голландии Петр

основал русскую типографию. Иначе говоря, царь поступил

в соответствии с эмигрантским стереотипом поведения: для

идеологов всех толков Голландия была притягательна преж-

де всего как страна свободного книгопечатания. Пусть кни-

ги, выпущенные в этой типографии, по содержанию мелки

(см.: Пекарский, 1862, с. 10-26, 521-529). Но у них есть

важная и общая черта: это книги светские (следовательно,

амстердамская типография противопоставляется московско-

му Печатному двору, находившемуся в ведении патриарха

Адриана); это книги многоязычные, утверждающие равно-

правие латыни, сакрального языка католиков и националь-

ных языков евангелистов. «Вмешательство» в традицию мо-

сковского книгопечатания сам Петр считал первой своей ре-

формой

. Напомним также, что в Роттердаме Петр обратил

Вот запись, касающаяся первых шагов по возвращении в Рос-

сию (1699 г.): «Того же году исправлена друкарня в чистоте печати,

и начали многия книги переводить и печатать (в воинских делах),

17*

516 A.M. Панченко

внимание на статую Эразма, которого в Европе считали «от-

цом» терпимости и свободомыслия.

Кстати, незадолго до этого в Роттердаме подвизался и

Локк. Именно здесь он сблизился со штатгальтером Виль-

гельмом III Оранским, который в 1688 г. изгнал из Англии

Якова II, врага Локка. Девизом этой инвазии были слова «за

религию и свободу», а первым декретом нового британского

монарха — декрет о веротерпимости (опять-таки исключая

католиков). 11 февраля 1689 г. Локк ступил на родную зем-

лю. Он прибыл сюда на одном корабле с королевой-соправи-

тельницей Марией II. С 1696 года Локк был комиссаром по

делам торговли и колоний (он ушел на покой в 1700 г.).

Быть может, Петр и Локк были лично знакомы. Во всяком

случае царь не мог не слышать о философе, друг* короля. 10

марта 1702 г. один иезуит (скрывавший, естественно, свою

принадлежность к ордену) писал из Москвы: «Некоторые

пришельцы из Англии и Голландии пытались ввести здесь

преподавание философии Декарта и какого-то Локка, и не-

которые из здешних, хотя не понимали дела, но были увле-

чены и тем, что им расхваливали их, и как новинкой;

однако бог послал нам счастливый случай сойтись с ними,

к чему подстрекал и один вельможа. Прежде всего они вос-

стали против схоластических терминов и аргументации <...>

Что касается Локка, то я в нем вижу скорее атеиста, чем фи-

лософа. Милосердный боже! Каких чудовищ сюда часто при-

возят! Другой сочинитель привезен из Голландии; он кроме

других вещей упорно защищает физическую истину о сто-

янии Солнца и подвижности Земли» (Письма и донесения,

1904, с. 100-101).

Значит, Локком и его идеями живо интересовались в Мо-

скве. Любопытно, что иезуит вообще его не читал: в латин-

ском оригинале письма имя философа передано как Locque

(Письма и донесения, 1904, с. 291) — нужно Locke. Видимо,

иезуит считал его французом, поскольку Локк представал

как последователь француза Декарта. Книги проповедника

инженерская, (фортификации), артилериские, механические и про-

тчих художеств, также и исторические и календари» (Воскресен-

ский, 1945, с. 115). В скобках — слова, собственноручно зачеркну-

тые Петром.

Начало петровской реформы: идейная подоплека ______ 517

веротерпимости (как и его коллеги Бейля) представлены в

библиотеках сподвижников Петра

Идеи не всегда совпадают с государственной практикой.

Более того, она часто деформирует их до неузнаваемости. В

этом смысле петровская эпоха — не исключение. Никто не

отважится назвать ее эпохой терпимости. Многозначитель-

но, однако, что первое непосредственное соприкосновение

Петра с Западом было и соприкосновением с самыми пере-

довыми и самыми благородными идеями. Их влияние (пусть

искаженное) ощущается в церковной реформе Петра. О ней

пойдет речь в специальной работе.

Литература

Акты.-, 1836. Акты, собранные <...> Археографическою экспеди-

циею... СПб., 1836. Ч. 4, № 284 Архив Куракина, 1890. Архив

князя Ф.А. Куракина. СПб., 1890,

Кн. 1.

Баггер, 1985. Ханс Баггер. Реформы Петра Великого: Обзор исследо-

ваний. М., 1985. Белокуров, 1898. С А. Белокуров. О библиотеке

московских государей

в XVI столетии. М., 1898. Библиотека Матвеева, 1985.

Библиотека А.А. Матвеева: Каталог. М.,

1985. Веселовский, 1969. CJJ. Веселовский. Исследования по

истории класса

служилых землевладельцев. М., 1969. Внвлиофнка, 1788.

Древняя Российская вивлиофика <...> изданная

Николаем Новиковым. Изд. 2-е. М., 1788. Ч. 6. Воскресенский,

1945. НА. Воскресенский. Законодательные акты

Петра I. М.-Л., 1945. Т. 1.

Голяков, 1788. И.Голиков. Деяния Петра Великого. М., 1788. Ч. 1.

Голикова, 1957. НЛ. Голикова. Политические процессы при Петре I

по материалам Преображенского приказа. М., 1957. Демин,

1985. А.С. Демин. Писатель и общество в России XVI-XVII

веков: Общественные настроения. М., 1985. Житие протопопа

Аввакума, 1960. Житие протопопа Аввакума, им

самим написанное, и другие его сочинения. М., 1960.

См.: Библиотека Матвеева, 1985, № 580, с. 136 («Опыт о чело-

веческом разумении» Локка, изданный во французском переводе в

Амстердаме в 1700 г.; книга куплена А.А. Матвеевым в Лондоне в

1708 г.); № 210, с. 61 (трехтомный «Исторический и критический

словарь» Бейля в амстердамском издании 1702 г.).

518 A.M. Панченко

Зеньковский, 1970. СА.Зенъковский. Русское старообрядчество: Ду-

ховные движения семнадцатого века. Munchen, 1970.

Локк, 1960. Д.Локк. Избранные философские произведения. В 2-х т.

М., 1960. Т. 2.

Луппов, 1970. СЛ.Луппов. Книга в России в XVII веке. Л., 1970.

Николаев, 1987. С.И. Николаев. Ранний Тредиаковский: Первый пе-

ревод «Аргениды» Д. Барклая // Русская литература. 1987. № 2.

Нольте, 1969. H.-H.Nolte. Religiose Toleranz in Russland. 1600-1725.

Gottingen etc., 1969.

Огоновский, 1970. Z.Ogonowski. Problem tolerancji w Europie w dru-

giej polowie XVII wieku: Arianie polscy — Bayle — Locke // Wiek

XVII — Kontrreformacja — Barok / Red. Janusz Pelc. Wroclaw

etc., 1970.

Панченко, 1984. AM. Панченко. Русская культура в канун петров-

ских реформ. Л., 1984.

Пекарский, 1862. П. Пекарский. Наука и литература в России при

Петре Великом. СПб., 1862. Ч. 1.

Письма и донесения, 1904. Письма и донесения иезуитов о России

конца XVII и начала XVIII века. СПб., 1904.

Пушкин, 1949. Л.С.Пушкин. Поли. собр. соч. М.-Л., 1949. Т. 12.

Раефф, 1963. M.Raeff. Peter the Great. Reformer or Revolutionary?

Boston, 1963.

Сапожников, 1891. Д.И. Сапожников. Самосожжение в русском рас-

коле. М., 1891.

Успенский, 1976. БА. Успенский. Historia sub specie semioticae//

Культурное наследие Древней Руси. М., 1976.

Флоровский, 1983. Г.В.Флоровский. Пути русского богословия. Изд.

3. Париж, 1983.

Чистов, 1967. К.В. Чистов. Русские народные социально-утопические

легенды XVII-XIX вв. М., 1967.

Б. А. Успенский HISTORIA

SUB SPECIE SEMIOTICAE

В семиотической перспективе исторический процесс мо-

жет быть представлен как процесс коммуникации, при ко-

тором постоянно поступающая новая информация обуслов-

ливает ту или иную ответную реакцию со стороны обще-

ственного адресата (социума). В качестве кода выступает

при этом некоторый язык (этот термин понимается сейчас,

конечно, не в узком — лингвистическом, а в широком — се-

миотическом смысле), определяющий восприятие тех или

иных фактов, как реальных, так и потенциально возмож-

ных, в соответствующем историко-культурном контексте.

Таким образом, событиям приписывается значение: текст

событий читается социумом. Можно сказать тогда, что в

своей элементарной фазе исторический процесс предстает

как процесс порождения новых фраз на некотором языке и

прочтения их общественным адресатом (социумом).

Для описания языка некоторого историко-культурного

ареала особенно показательны конфликты, контроверсные

ситуации, обусловленные столкновением разных языков по

отношению к одной и той же действительности и обнаружи-

вающие вообще неадекватное восприятие одних и тех же со-

бытий; в предельном случае возможна ситуация, когда от-

правитель и получатель сообщения по существу пользуются

различными языками при одних и тех же внешних средст-

вах выражения. В частности, богатый материал для описа-

ния системы ассоциативных связей допетровской Руси дает

петровская эпоха, и именно ввиду внутренней ее противоре-

чивости, культурной гетерогенности; вместе с тем рассмотре-

ние ее под указанным углом зрения представляет, как ка-

жется, непосредственный интерес для характеристики лич-

ности самого Петра. Одной из возможных интерпретаций

этой эпохи как раз и будет признание того, что отправитель

520 Б. А. Успенский

и получатель сообщения (Петр и социум) пользовался в

принципе различными языками; ниже мы увидим, однако,

что такая интерпретация не является единственно возмож-

ной. Перед нами во всяком случае — ярко выраженная кон-

фликтная ситуация, так как деятельность Петра и его спод-

вижников оценивалась широкими массами населения безус-

ловно отрицательно, в предельно негативных терминах: как

известно, Петр воспринимался современниками (отчасти же

и последующими поколениями) как Антихрист, что в свою

очередь обусловило ряд выступлений против Петра. Сущест-

вует значительное количество документов (разного рода), сви-

детельствующих о таком восприятии: их анализ как раз и

позволяет вскрыть непосредственно формальную, семиоти-

ческую (языковую — иногда даже и в узколингвистическом

смысле) подоплеку такой реакции. Можно решительно ут-

верждать, что действия Петра и не могли восприни-

маться иначе: ряд его поступков более или менее одно-

значно предопределял соответствующее восприятие в системе

фоновых представлений допетровской Руси — примерно с та-

кою же точностью, как если бы Петр сам о себе это

заявлял.

В определенных случаях семиотическая обусловленность

восприятия такого рода выступает особенно наглядно; рассмот-

рим лишь некоторые относящиеся сюда факты, сознательно

обращая внимание главным образом именно на формальные,

языковые моменты. Так, брак Петра с Екатериной вызвал

резко отрицательную реакцию не только потому, что Петр

женился вторым браком при живой жене, насильственно по-

стриженной, — подобные прецеденты по крайней мере имели

место (пусть в исключительных случаях) и раньше. Бес-

прецедентным было смещение духовного и плотского родст-

ва. Дело в том, что восприемником Екатерины, когда она

переходила в православие, был царевич Алексей Петрович.

Следовательно, Екатерина была крестной дочерью Алексея

(ведь даже и «Алексеевной» Екатерина была названа по имени

своего крестного отца, т.е. это могло рассматриваться именно

как отчество в прямом смысле слова!), а по отношению к

самому Петру она оказывалась в духовном родстве внучкой;

при этом духовное родство в данном случае не различалось от

плотского, но лишь ставилось еще выше. Итак,

Historia sub specie semioticae _______________ 521

обвенчавшись с Екатериной, Петр как бы женился на

своей внучке. Это не могло расцениваться иначе, как

своего рода духовный инцест, кощунственное попрание основ-

ных христианских законов.

Нетрудно видеть, что соответствующая реакция обуслов-

лена в конечном счете семантикой слова «отец». Семантика

этого слова сыграла существенную роль и в отношении к

церковным реформам Петра.

В 1721 г. Петр принял новый титул: он стал официально

называться «императором», «Великим» и вместе с тем «от-

цом отечества». Последнее название фактически применя-

лось к Петру и раньше. Так, «отцом отечества» называет его

Феофан Прокопович уже в 1709 г. в своей «Песни побед-

ной», посвященной Полтавской победе. Это выражение есть

не что иное, как перевод латинского pater patriae — почет-

ного титула римских императоров. Однако в русском куль-

турном контексте оно звучало совершенно иначе. Поскольку

отцовство вообще может быть либо кровным, либо духов-

ным, и при этом Петр, очевидно, не мог быть отцом людей

в смысле кровного родства, то это наименование был понято

именно как претензия на родство духовное. Но духовным

отцом мог быть только иерей; в свою очередь титул «отец

отечества» мог быть применен только к архипастырю — ар-

хиерею, и прежде всего к патриарху. И действительно, так

назывались вселенские патриархи (константинопольский и

александрийский). Поскольку, далее, официальное принятие

этого титула совпало с упразднением патриаршества и с по-

следующим объявлением монарха «крайним судией» Духов-

ной коллегии, постольку указанное наименование могло вос-

приниматься в том смысле, что Петр возглавил цер-

ковь и объявил себя патриархом. Именно так это

и воспринималось. Но по каноническим правилам для уп-

равления церковью требуются благодатные полномочия свя-

тительского (епископского) сана; еще патриарх Никон при-

знавал вторжение светской власти в церковное управление

проявлением антихристова духа. Соответственно Петр обви-

нялся в том, что самовольно «восхищая на себя святитель-

скую власть, именовался отец отечества». Необходимо под-

черкнуть, что этот вывод со своей формальной стороны в из-

вестной степени согласуется с мнением апологетов Петра.

Так, Феофан Прокопович в своем «Розыске о понтифексе»

522 Б. А. Успенский

(1721 г.) ставил перед собой задачу специально обосновать,

что в определенном смысле христианские государи могут

называться «епископами» и «архие-реями»; Феофан, конеч-

но, имеет в виду не строго канонический смысл этих слов,

но это казуистическое различие было принципиально непри-

емлемо для носителя традиционных взглядов. Все это в точ-

ности вписывалось в хорошо известный образ Антихриста,

занимающего святительский престол.

В полемических противопетровских сочинениях Петр об-

виняется в том, что он «восхитил на себя» не только духов-

ную (святительскую) власть, но и божию, и, соответственно,

называется «лжехристом». Необходимо признать, что и для

этого вывода имеются достаточно веские, с точки зрения до-

петровского мировоззрения, основания. Петр действительно

допускал называть себя «богом» и «Христом». Так, в целом

ряде сочинений Феофана Прокоповича, а также Феофилакта

Лопатинского (причем некоторые из этих сочинений были

собственноручно отредактированы самим Петром!) обосновы-

вается тот тезис, что монархи суть «бози и христы», и Петр

именуется соответствующим образом. При этом слово «хри-

стос» употребляется здесь в смысле помазанника, но совер-

шенно очевидно, что оно должно было восприниматься со-

временниками прежде всего как имя собственное, а не как

нарицательное имя. Этому в достаточной степени способство-

вало и поведение Петра, в частности окружающий его цере-

мониал. Так, в Москве после победы над врагами (21. XII.

1709 г.) Петра встречали словами церковного пения, обра-

щенного к Христу в Вербное воскресенье: «Благословен гря-

дый во имя господне, осанна в высших, бог господь и явися

нам...», т.е. Петр как бы олицетворял Христа, входящего в

Иерусалим

. Аналогично и при выходах Петра из Спасского

Необходимо иметь в виду, что совсем еще незадолго перед тем

(и именно в Москве!) был специальный церковный обряд шествия

патриарха на осляти в Вербное воскресенье, где патриарх мистиче-

ски олицетворял Христа во время входа в Иерусалим. Следует по-

лагать, что элементы этого обряда были использованы в церемо-

ниале триумфальной встречи Петра (царя встречали дети, одетые в

белые подстихари, «с вайами и ветвми»), что усугубляло кощунст-

венный характер это церемонии. Если учитывать при этом, что ука-

занный обряд был упразднен именно при Петре, то обвинение Петра

Historia sub specie semioticae 523

монастыря его встречали пением «Осанна в вышних...», т.е.

опять-таки обращались к нему как к богу, причем выходил

он в венце, который легко мог ассоциироваться с терновым

венцом. Характерно, что такая же манера, столь же легкое

отношение к сакральным текстам проявляется и в быту.

Так, Феофан Прокопович может встретить Петра, явившего-

ся к Феофану во время ночной пирушки его с друзьями, сло-

вами тропаря: «Се жених грядет во полунощи»; точно так

же Б.П. Шереметев, рисуя в письме Петру картину пьянства

по случаю известия о рождении у царя сына (1715 г.), может

взять образ из евангельского рассказа о сошествии св. духа

на апостолов («И как оной всемирной радости услышали, и

бысть между ними шум и дыхание бурно, и, воздав хвалу

богу и пресвятой его богоматери, учали веселиться»), а

Меньшиков в письме к Петру от 10. XII. 1709 г. называет

Петербург «святой землей». Если в контексте барочной теат-

рализованной культуры подобные явления и могли отно-

ситься исключительно к плану выражения, то в глазах

современников Петра все это выглядело неприкрытым ко-

щунством: Петр как бы публично объявлял себя богом,

заявлял о себе как о боге — если не прямо лингвистически,

то семиотически. И действительно, известны случаи почти

религиозного почитания Петра. Так, сподвижник Петра

инвалид Кириллов держал портрет Петра посреди образов в

красном углу и поклонялся ему как иконе: еже-

дневно лобызал, ставил перед ним свечу и т.д. Итак, в

поведении Петра современники не могли не усматривать

притязания на божественные прерогативы, и это поведение

тем самым в точности соответствовало их представлению о

поведении Антихриста (идущему еще от новозаветного текс-

та; ср.: Матф., XXIV, 5).

Прямое отношение к только что приведенным примерам

имеет, конечно, и деятельность Всешутейшего собора, которая

не могла восприниматься иначе, как издевательское глумле-

ние над церковью и церковной службой. Важно отметить,

что в это карнавальное действо включались подлинные

элементы сакрального обряда, которые в соответствующем

в том, что он самовластно присвоил себе функции патриарха (см.

выше), звучит еще более убедительно.

Панченко А.М., Живов В.М., Николаев С.И., Плюханова М.Б. и др. Из истории русской культуры. Том III (XVII - начало XVIII века)

Подождите немного. Документ загружается.