количество   танцевальных   пьес   Баха   и   Шуберта,   Шопена   и   Грига,
Чайковского и Прокофьева. Вспомним танцы и марши едва ли ни во всех
классических симфониях от Гайдна, Моцарта и Бетховена до Мясковского и
Шостаковича.   Вспомним   танцевальность   в   музыке   Равеля,   Бартока   и
Хачатуряна. Даже такие композиторы, как Вагнер и Скрябин, в общем далеко
стоявшие от массовых, народных жанров музыки, не остались свободными от
влияния   «китов».   Вспомним   многочисленные   марши   и   маршевость,
пронизывающие   ткань   почти   всех   вагнеровских   опер,   многочисленные
танцевальные пьесы (мазурки, вальсы, полонез) Скрябина. А много ли мы
найдем во всей мировой музыке произведений, где не слышалась бы песня
или песенность!
Так, являясь не только тремя наиболее «простыми» и «доступными» для
детей «формами» и «жанрами» музыки, но и тремя коренными основами всей
музыки вообще, песня, танец и март дают возможность объединить большое
музыкальное   искусство  с   музыкальными  занятиями   в   школе,   обеспечивая
при этом теснейшую связь этих занятий с жизнью.
2.3 Основные аспекты и принципы музыкально-педагогической концепции
Д. Б. Кабалевского
Масштабность и глубина музыкально-педагогической концепции 
Д.Б. Кабалевского рассматривается сквозь призму основных тенденций,
имевших место в области массового воспитания и образования в  XX  веке.
Среди   них   наиболее   значимыми   для   музыкального   воспитания   являются:
теория «свободного воспитания» (К.Н. Вентцель, С.Т. Шацкий, В.Н. Шацкая
и   др.);   социогенетическая   теория  (В.М.   Бехтерев,   П.Ф.   Каптерев,   А.Ф.
Лазурский, А.П. Нечаев, Н.Е. Румянцев и др.); биогенетическая концепция
(Б.В.   Асафьев,   П.П.   Блонский,   Н.Я.   Брюсова,   Б.Л.TЯворский   и   др.);
культурно-историческая   теория   Л.С.   Выготского.   Несмотря   на   различие
12