9
Казалось бы, по аналогии со странами Прибалтики, укрепление национального 
самосознания в РМ, гораздо более однородной в этническом отношении, чем Приднестровье, 
должно было пойти по известной схеме: «мы», коренное население, и «они», незваные 
пришельцы, к тому же отторгнувшие часть национальной территории. Однако это далеко не так в 
связи с тремя обстоятельствами.
Во-первых, конфликт в Приднестровье расколол не только территорию страны, но и 
поставил под сомнение само существование самостоятельного молдавского этноса. Коль скоро 
жители Молдавии — румыны, то молдавское самосознание если и существует, то носит 
второстепенный, региональный характер. Уже теперь молдавские школьники изучают историю и 
географию Румынии (включая территорию РМ), а не только Молдавии. Активное приобретение 
гражданами РМ румынского гражданства (общее число лиц, получивших паспорта Румынии, 
оценивается примерно в 200—250 тыс.), конечно, не может служить свидетельством смены 
этнического самосознания. Оно объясняется главным образом прагматическими соображениями: 
облегченным уже теперь визовым режимом для ее граждан в наиболее развитых странах и 
перспективой вступления Румынии в ЕС.
Во-вторых, экономическое положение в РМ пока столь сложное, что большинство граждан 
слишком озабочено первоочередными нуждами, особенно поиском источников дохода и работы,
чтобы проблема Приднестровья играла для них значимую роль. Тем более что люди уже 
приспособились к существованию границы, которая повседневной жизни не слишком мешает. 
Этот фактор, без сомнения, сильно способствует консервации статус-кво и затягиванию 
переговорного процесса. 
В-третьих, коллективный опыт жителей Молдавии включает гораздо более давние традиции
мирного сосуществования представителей разных национальностей, чем в Прибалтике. Уровень 
владения русским языком и распространенность «функционального» двуязычия и общих для 
постсоветского пространства ценностей в Молдавии выше. По переписи 1989 г., 66% жителей 
республики назвали молдавский язык родным или заявили, что владеют им свободно, русским — 
соответственно 68%. При этом литературным румынским языком владеют далеко не все 
молдаване.
Наши заключения основываются, в частности, на социологическом опросе, проведенном 
авторами в РМ и Приднестровье в конце апреля 2000 г. Всего опрошено 1011 чел. (513 — в РМ и 
498 — в ПМР), в том числе Кишиневе и Тирасполе, районных центрах и в селах пропорционально 
их доле в населении. Выборка репрезентативна по половозрастной и национальной структуре 
населения и уровню его образования.
Главный вывод, который можно сделать из нашего опроса: существенные различия в 
политическом самосознании граждан Молдавии по обе стороны Днестра, безусловно, имеются 
(было бы удивительно, если бы их не было), однако и общего в них немало.
В обеих частях Молдавии это самосознание далеко не сформировано и носит переходный 
характер. Многие граждане дезориентированы и не хотят или не могут отождествлять себя с 
государством, в котором они живут, — будь то признанная международным сообществом РМ или 
тем более ПМР с ее неурегулированным статусом. Такое положение характерно для многих 
постсоветских государств, однако в РМ доля тех, кто считает себя в первую очередь гражданами