Шпаргалки по геронтопсихологии
Подождите немного. Документ загружается.
1.ВЫХОД НА ПЕНСИЮ: ПРОФИЛАКТИКА НОРМАТИВНОГО КРИЗИСА
Анализ имеющегося опыта подготовки к выходу на пенсию позволяет выделить три ее формы:
1) массовое обучение по специальной литературе (брошюры, памятки, инструкции);
2) организация индивидуальных консультаций по различным вопросам подготовки к выходу на пенсию;
3) создание подготовительных групп по специально разработанным программам.
Каждая из этих форм имеет свои преимущества и недостатки. Хотя первая наиболее доступна, отсутствие контроля за подготовкой и
невозможность индивидуального подхода снижают ее эффективность, поэтому она может быть рекомендована только в сочетании с другими методами.
Основным достоинством второго метода является индивидуальный подход и устная форма подачи материала, которая, как известно, имеет ряд
преимуществ по сравнению с письменной. Только третья форма подготовки обеспечивает оптимальность этого процесса благодаря социально-
психологическим феноменам, возникающим в группе. Кроме того, эта форма создает предпосылки интеграции будущих пенсионеров в коллективы,
благотворно влияющие на процесс адаптации.
В связи с этим возникает важная проблема формирования подготовительных групп и определения основных принципов их комплектования.
Во многих странах с высоким уровнем постарения населения, в частности в Нидерландах, США, Великобритании и др., подготовка к
пенсионному периоду осуществляется в рамках отдельных фирм и предприятий. Такой принцип создания подготовительных групп можно определить как
производственный. Он обеспечивает организацию мероприятий по месту работы и облегчает первый этап обучения, связанный со знакомством членов
группы друг с другом. Вместе с тем у него есть ряд слабых сторон, так как обучающиеся лишены возможности расширить круг общения, завязать новые
социальные связи.
Указанные недостатки могут быть в значительной степени преодолены при формировании групп по территориальному принципу (с учетом
места жительства), основное достоинство которого — возможность поддержания постоянных контактов между людьми, живущими в непосредственной
близости друг от друга не только во время обучения, но и в дальнейшем (например, при проведении досуга).
Если учитывать высокую временную устойчивость высших эмоций пожилых людей — способность глубоко понимать произведения искусства,
эмоционально реагировать на события в мире, общественные явления, то можно применять групповые методы работы, направленные на интересы людей
позднего возраста. Многие геронтологи включают в разновидность инструментального и практического курса адаптации пожилых людей к пенсионному
периоду вязание, кулинарию, изготовление различных поделок, изучение искусства или музыки, родного края и т.п.
Целенаправленные и научно обоснованные программы с учетом указанных принципов формирования подготовительных групп
(производственного, территориального, по интересам) могут быть разработаны для разных этапов подготовки: предпенсионного и пенсионного. Важно при
этом учитывать, что отбор и формирование групп должны проводиться из тех пожилых людей, которые характеризуются негативным отношением к выходу
на пенсию.
Другие авторы [Холодов, 1999] предлагают поэтапную подготовку к пожилому возрасту, которая включает четыре периода:
десятилетие перед выходом на пенсию; период сохранных возможностей; период ограниченных возможностей; старость людей, прикованных к
постели.
В такой подготовке первый этап направлен на обучение навыкам полезного использования свободного времени пожилого человека, на втором
используются приемы и меры, направленные на улучшение и обогащение его повседневной жизни, на третьем пожилому человеку предоставляется
возможность выбора наиболее подходящей формы активности и последний — четвертый этап — направлен на семейное окружение, друзей и соседей
пожилого человека, которые обеспечивают уход за ним. Таким образом, чтобы значительная часть жизни не превратилась в «жалкую старость», к ней
следует готовиться.
Подготовку к выходу на пенсию психологи [Шаповаленко, 1999] иногда рассматривают как выработку готовности к смене социальной позиции,
так как это необходимый момент психического развития в старости, такой же как ориентация на школьное обучение в 5 - 6-летнем возрасте и
профориентация, профессиональное самоопределение в юности. В этом случае они обращают внимание на роль социального окружения для выработки
подобной готовности, которое настойчиво взращивает мотивационную, эмоционально-волевую готовность к переходу на новую ступень развития.
Например, окружающие, близкие взрослые и совсем незнакомые обращаются к родителям или к самому ребенку дошкольного возраста намеренно через
призму будущей новой социальной позиции: «Смотри, какой большой стал! Это сколько же ему? Шесть? Скоро в школу!.. Хочешь в школу?» При этом
подчеркивается важность школы как следующего шага в жизни: с помощью привлечения внимания к старшим детям — школьникам, акцентирования
внимания на теме школы в книгах, фильмах, специальных занятий в детском саду и пр.
В таком случае широко распространенные социальные ожидания и стереотипы «стариков, бредущих по обочине жизни» в современном
обществе, нашедшие отражение во множестве пословиц и поговорок русского народа («Пора списать в архив», «Пора с ярмарки», «Был конь, да
изъездился» и т.д.), играют негативную роль в подготовке к пенсионному периоду жизни. Быстрые инволюционные процессы, обнаруживающиеся у людей
в ранний постпенсионный период, — результат их неспособности противостоять мощному влиянию социальных стереотипов. Их интериоризация приводит
к негативным последствиям для еще совсем недавно здоровых и активных людей.
Распространенные в наши дни стереотипы старости применимы лишь в отдельных случаях и к конечным этапам постпенсионного периода. На
первых этапах, которые могут длиться десятилетиями, люди сохраняют работоспособность и желание приносить пользу обществу. Поэтому социальные
ожидания и социальное положение пожилого человека в обществе должны задавать позитивные ориентиры, перспективы для пожилых людей. Другими
словами, должны быть созданы механизмы стимулирования содержательной деятельности лиц пожилого возраста для построения ими нового жизненного
уклада, поиска новых путей включения в общество с учетом личностных интересов, освоение новых социальных ролей, особой актуализации стремления
быть полезным и нужным людям.
2.ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПОЖИЛЫХ ЛЮДЕЙ В РАЗЛИЧНЫХ СОЦИАЛЬНЫХ УСЛОВИЯХ.
Психологический портрет старого человека
Что можно сказать об изменениях в личности старого человека? Что можно отнести к типичным проявлениям? Чаще всего называются
негативные, отрицательные характеристики, из которых мог бы получиться вот такой психологический «портрет» старого человека. Снижение самооценки,
неуверенность в себе, недовольство собой; опасение одиночества, беспомощности, обнищания, смерти; угрюмость, раздражительность, пессимизм;
снижение интереса к новому- отсюда брюзжание, ворчливость; замыкание интересов на себе- эгоистичность, эгоцентричность, повышенное внимание к
своему телу; неуверенность в завтрашнем дне- все это делает стариков мелочными, скупыми, сверхосторожными, педантичными, консервативными,
малоинициативными и т.п.
Фундаментальные исследования отечественных и зарубежных ученых свидетельствуют о многообразных проявлениях положительного
отношения старого человека к жизни, к людям, к себе.
К.И. Чуковский писал в своем дневнике: «… Никогда я не знал, что так радостно быть стариком, что ни день- мои мысли добрей и светлей». Исследователь
личностных изменений в старости Н.Ф. Шахматов, характеризуя симптомы психического упадка и психических болезней, расстройств, считает, что
«представление о психическом старении не может оказаться полным и цельным без учета благоприятных случаев, которые лучше, чем какие-либо другие
варианты, характеризуют старение, присущее только человеку. Эти варианты, будь они обозначены как удачные, успешные, благоприятные и, наконец,
счастливые, отражают их выгодное положение в сравнении с другими формами психического старения».
3.ПРОБЛЕМА ВОЗРАСТА ЧЕЛОВЕКА В ПСИХОЛОГИЧЕСКОМ И КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКОМ АСПЕКТАХ.
С наступлением каждого возраста человек меняется. Изменения происходят не только на физическом плане, но и в психическом. В человеке с
течением его лет происходит постоянная переоценка жизненных установок и приоритетов. Что является важным для 15 летнего юноши, совсем уже не
важно для 70 летнего пожилого человека. Люди по-разному относятся к своему возрасту. Некоторые его не учитывают и остаются молодыми и
полными сил в 70 лет, а некоторые и в 60 замыкаются в себе и чувствуют себя уставшими от жизни. «Молод тот, у кого независимо от возраста живое
сердце, живой и ищущий ум, кто сохраняет молодость души»
1
4.СМЕРТЬ КАК КРИЗИС ИНДИВИДУАЛЬНОЙ ЖИЗНИ.
Рано или поздно любой человек переживает эмоциональный шок, столкнувшись с проблемой конца собственной жизни. В каком-то из возрастов
он должен разрешить для себя проблему примирения с окончанием жизни, попытаться осмыслить свой конец, преодолеть страх перед тем, что, не осмысляя
начало, он должен непременно знать, что именно его жизнь как способ индивидуального существования кончится, и подвести итог прожитому.
Фактически отношение человека к смерти мечется между двумя полюсами — страхом перед абсолютным небытием и надеждой на второе
рождение. Большинство известных истории, философии и науке попыток проникновения в феномен смерти также движутся в этих направлениях.
Попробуем в них разобраться, опираясь на понимание смерти в разных отраслях знания.
Смерть с точки зрения буддизма. В буддизме главная цель — освобождение от страданий, и смерть, помогающую человеку в этом, он
рассматривает как оптимальный финал жизни.
Смерть не просто естественна, она желанна. После смерти человека могут ожидать три варианта судьбы: мгновенное перерождение (так
называемое переселение душ, сансара), попадание в ад (до вселения в новое тело), уход в нирвану. Учение о переселении душ, еще до Будды
существовавшее в брахманизме, говорит, что душа человека, согласно закону кармы, проходит бесконечный ряд переселений, причем воплощается не
только в людях, но и в растениях и животных. Некоторым дано воплощаться в царях, брахманах и небожителях.
Умирая, личность (душа) распадается на сканды (составные элементы), но при следующем воплощении сканды вновь собираются определенным
образом, сохраняя единство души. Правильная ее «сборка» обеспечивает непрерывность сущностного бытия личности, независимо от того, в какую
материальную оболочку попадет душа после очередного перевоплощения.
Человек должен стремиться прервать цепь переселений, дабы слиться с богом-творцом Брахмой (в брахманизме), уйти в нирвану (в буддизме).
Сделать это можно только вступлением на «восьмеричный путь» праведной жизни.
По меткому замечанию Л. Борхеса, перевоплощение для западного сознания — понятие в первую очередь поэтическое, в то время как для
буддиста перевоплощается не душа (в христианском понимании), а карма — особая ментальная структура, способная на бесчисленное количество
трансформаций.
Смерть с точки зрения христианства. В Псалмах и книгах пророков смерть определяется такими понятиями, как «тишина», «молчание», «страна
забвения», «прах», «бездна». В этих понятиях очень характерно проявлено ветхозаветное отношение к смерти как к уничтожению возможности любого
действия. Но все же есть и надежда на воскресение; о ней говорится в книге Исайи (26; 19), в книге Иова (19; 25), у Иезекииля (37; 9—14).
Для христиан понятие смерти не исчерпывается чисто физическим смыслом, возвращением в прах. В православной богословской традиции
смерть определяется двояко: как телесная и как духовная. Телесная смерть состоит в том, что тело лишается души, которая оживляла его, а духовная в том,
что душа лишается благодати Божией, которая оживляла ее «высшею духовною жизнию». Душа также может умереть, но не так, как умирает тело. Тело,
когда умирает, теряет чувства и разрушается; а душа, когда умирает грехом, лишается духовного света, радости и блаженства, но не разрушается, а остается
в состоянии мрака, скорби и страдания.
О смерти как наказании за грехопадение говорится во многих книгах Священного писания.
Смерть с точки зрения ислама. Ислам утверждает, что физическая кончина не является итогом человеческого существования. Смерть переводит
душу и тело в иные ипостаси. В послекораническое время в исламе сложилось представление, что между смертью и Судным днем, когда Аллах будет
окончательно решать судьбы всех людей, существует промежуточное состояние «барзах» («преграда») (Коран, 23:100/102). В этом промежутке тела
умерших все еще обладают способностью чувствовать, хотя и находятся в могилах, а души умерших попадают либо на небеса (души мусульман), либо в
колодец Барахут в Хадра-мауте (души неверных).
В исламе есть специальный термин «азаб ал-кабр» -- «могильное наказание», означающий малый суд над людьми сразу после смерти. Могила в
этом плане — аналог христианского чистилища, где определяется превентивное воздаяние — наказание или награда. Если умершему положена награда, то
могила становится преддверием (лугом) райского сада, если наказание — преддверием (ямой) ада. Похороненного в могиле допрашивают два ангела —
Мункар и Накир; они же, исполняя волю Аллаха, оставляют тела праведных наслаждаться покоем до Дня воскресения, грешников наказывают
мучительным давлением, а иноверцев бьют по лицу и спинам (Коран, 8:50/52).
Смерть с точки зрения теософии. На раннем этапе теософии смерть трактуется как способ мистического богопознания. В работах Я. Беме, Э.
Сведенборга, Парацельса, Этингера и др. она описывается как несомненная «потусторонняя» реальность. Э. Сведенборг в труде «О небесах, о мире духов и
об аде» изложил свои мысли о точных соответствиях («корреспонденциях»), связующих явления того и этого света. Философия назвала это учение
«грезами» (И. Кант), а церковь — «дьявольщиной» и «искушением малых сих».
Второй период развития теософии связан с религиозно-мистическим учением Е. П. Блаватской. Она рассказывает о воздушном царстве,
состоящем из ряда «астральных плоскостей». Эти плоскости составляют место обитания всех сверхъестественных существ, пребывания богов и демонов,
пустоту, где обитают мыслеформы, область, обитаемую духами воздуха и других стихий, и различные небеса и ады с ангельскими и демонскими сонмами.
Считается, что подготовленные люди могут с помощью обрядов подниматься на плоскости и знакомиться с этими областями.
Согласно учению Е. П. Блаватской, в «астральную плоскость» входят после смерти. Как и в учении Э. Сведенборга, нет ни внезапного изменения
состояния, ни суда; человек продолжает жить, как и прежде, но только вне тела, продвигаясь по плоскостям к небесному миру. Каждая подплоскость все
более утонченная и «обращенная внутрь»; прохождение через них, в отличие от страха и неуверенности, вызываемых христианскими «мытарствами»,
является временем удовольствия и радости.
Смерть с точки зрения этики. В ранних этических системах (ярче всего в античной мифологии, в индуизме и буддизме) смерть рассматривается
как результат, связанный с моральной оценкой личности умершего, его отношениями с окружающими людьми и «высшими силами».
Поскольку по мере развития цивилизации парадигма мышления менялась, то и нравственные аспекты отношения к смерти перестраивались и
обновлялись. Современные исследователи считают, что с развитием человеческого самосознания смерть в силу духовного ее неприятия все чаще
понимается не как конец личного бытия, а как момент радикального его изменения, за которым жизнь приобретает в таинстве смерти новую сущность и
продолжается в иных формах: переселение в «страну мертвых», отделение бессмертной души от смертного тела и приобщение ее к бытию божественного
универсума или переход к загробному личному существованию.
Вера в загробную жизнь в известной мере освобождает человека от страха смерти, замещая его страхом потусторонней кары, что является одним
из побудительных факторов для моральной оценки поступков, различения добра и зла. Этим же, однако, задается основа и для снижения ценности
посюсторонней жизни, понимаемой как состояние лишь предварительное, не достигающее в условиях земного бытия полноты и истинности.
Тем не менее именно понятие смерти, осознание конечности и единственности человеческого личного бытия способствует прояснению
нравственного смысла и ценности человеческой жизни. Сознание неповторимости каждого ее мгновения, неуничтожимости, а в ряде случаев и
непоправимости совершенных проступков способно прояснить человеку меру ответственности за свои дела.
Смерть с точки зрения философии. Уже античные философы задумывались о природе, характере смерти. Например, Платон в диалоге «Тимей»
говорит, что естественная смерть безболезненна и сопровождается скорее удовольствием, чем страданием. В смертности тела древние не сомневались. Но
что происходит с душой?
Последователи Платона доказательства смертности или бессмертии души искали между двумя доводами: или знание (сознание) — это
припоминание жизненного опыта, или душа — гармония, существующая вечно и бесконечно. Последователи Аристотеля держались веры в божественное
начало мира, дозволившее формам бытия развиваться и умирать по собственным законам.
Для киников мысль (идея) была средством, а целью — сама жизнь (вернее, образ жизни), поэтому образ смерти им был интереснее самой смерти.
Киники и стоики с их нарочитым презрением к смерти и в какой-то степени повлияли на возникновение таких институтов христианства, как юродство,
отшельничество и странничество. Если жизненные обстоятельства складывались так, что невозможно было честно и посильно выполнять долг, стоики
предпочитали покончить жизнь самоубийством, нежели добавлять в мир лишний хаос.
Эпикур боролся со страхом смерти рассуждениями о том, что надо приучать себя к мысли, что смерть не имеет к человеку никакого отношения,
поскольку когда мы существуем, смерть еще не присутствует, а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем.
Философы Рима и Греции возвели смерть на пьедестал. Хорошей смертью считалась смерть героя или свергнутого императора, который
бросается на меч или бьет себя в грудь кинжалом.
2
Христианская философия в лице ранних отцов церкви активно противопоставляла смерть жизни, причем не в пользу второй. Желая смерти,
христианин тем не менее не должен был относиться к ней свысока, и Блаженный Августин критиковал стоиков за их пренебрежение к страху перед
смертью. Христианство не отрицало необходимости избавляться от страха перед смертью, но этот страх должен был трансформироваться в торжественный
ужас перед Божьим судом.
Но даже столь мощная вера, как христианство, не могла до конца истребить в человеке бессознательную боязнь физической гибели, и во все века
теологи и мыслители христианства заостряли психологическую проблему преодоления страха и отчаяния перед смертью (например, С. Кьеркегор в работе
«Болезнь к смерти»).
В европейское средневековье к страху смерти примешивался страх перед миром мертвых, который присутствовал в сознании людей столь же
реально, как и мир живых. Персонификации «того света», их активное «вмешательство» в существование живущих, «явления» мертвецов, с одной стороны,
усиливали ужас перед загробным миром, а с другой — придавали ему знакомые черты, психологически сближая два измерения бытия.
В XVII в. рационализм в какой-то мере позволил преодолевать страх загробного небытия с помощью науки, в частности математики. Символом
такой философии может служить Б. Спиноза, доказывавший существование Бога и совершенного добра при помощи математических аргументов.
В эпоху Просвещения человеческое сознание изображали как пустой сосуд, в который опыт вливает содержание жизни, в том числе и
осмысление смерти. Психологические нюансы процесса зависели от мировоззренческой ориентации. Так, деисты, в отличие от христиан, отрицали
изначальный грех (зло) человеческой природы, за который и следует расплата — смерть. Напротив, они считали, что человек от природы добр и только
среда обитания, несовершенные общественные отношения озлобляют его. А значит, смерть не является возмездием, и можно не бояться ни смерти, ни
адских мук, ни божественного воздаяния за проступки.
В XIX в. А. Шопенгауэром была сформулирована проблема «истинности» смерти, «подлинности» небытия, понятого как небытие вечно живущей
Воли, и этот взгляд сменил традиционный для европейской культуры вопрос об истинной жизни — он был дискредитирован тем, что сама жизнь была
объявлена предельным воплощением всякой неистинности.
Ф. Ницше, заменив «волю к жизни» «волей к власти», пытался преодолеть страх перед стеной, отсекающей шум и ярость жизни. Смерть для него
— не аморфное существо, а катализатор действия, гениальный спарринг-партнер на ристалище мира, побуждающий человека напрягать все жизненные
силы.
Л. Шестов писал о проблеме «естественности и неестественности» смерти, цитируя Платона в том, что философия есть приготовление к смерти.
Философские школы и течения XX в. понятие смерти связали с понятием времени. Для конкретного человека время — скорее, психологическая,
чем физическая категория, и в этом смысле главное свойство времени парадоксально — оно обладает бесконечным количеством конечных отрезков, что
делает субъекта, воспринимающего время, фактически бессмертным. Идея, что жизнь — это «только миг между прошлым и будущим», восходит к Марку
Аврелию, который писал: «Самая продолжительная жизнь ничем не отличается от самой краткой. Ведь настоящее для всех равно, а следовательно, равны и
потери — и сводятся они всего-навсего к мгновению. Никто не может лишиться ни минувшего, ни грядущего. Ибо кто мог бы отнять у меня то, чего я не
имею?»
По сути дела, человек смертен не для себя, а лишь для постороннего наблюдателя. Эту простую мысль подтверждает и принцип релятивизма,
характерный для современного научного и философского мышления.
Смерть с точки зрения биологии. В биологии смерть трактуется как прекращение жизнедеятельности организма и вследствие этого — гибель
индивидуума как обособленной живой системы, сопровождающаяся разложением белков и других биополимеров — основного материального субстрата
жизни. Некоторые биологи выделяют понятие частичной смерти, т.е. смерти группы клеток или целого органа (некроза). У одноклеточных организмов —
простейших — естественная смерть особи проявляется в форме деления, поскольку оно связано с прекращением существования данной особи и
возникновением вместо нее новых двух.
В зависимости от причин, обусловливающих наступление смерти, у высших животных и человека различают: смерть естественную
(физиологическую), наступающую в результате длительного, последовательно развивающегося угасания основных жизненных отправлений организма, и
смерть преждевременную (патологическую), вызываемую болезненными состояниями организма, поражениями жизненно важных органов (мозга, сердца,
легких, печени и др.). Преждевременная смерть может быть скоропостижной, т.е. наступить в течение нескольких минут и даже секунд (например, при
инфаркте).
Смерть теплокровных животных и человека связана с прекращением прежде всего дыхания и кровообращения. Поэтому различают два основных
этапа смерти: клиническую смерть и следующую за ней биологическую смерть, или истинную. По истечении периода клинической смерти, когда еще
возможно полноценное восстановление жизненных функций, наступает биологическая смерть — необратимое прекращение физиологических процессов в
клетках и тканях.
В свое время большой интерес вызывало исследование А. Вейсма-на продолжительности жизни и смерти, доказывающее целесообразность
умирания. Он предложил разделять «живущую субстанцию» на смертную и бессмертную половины. Смертной частью А. Вейсман считал собственно сому,
подверженную естественному умиранию. В качестве бессмертной части он рассматривал зародышевые клетки, («зародышевую плазму»), способные при
соответствующих условиях развиться в новый организм, создать себе новую сому. С этой точки зрения, умирание многоклеточных сложных организмов
является необходимым и естественным процессом, так как при разделении клеток на «сому» и «зародышевую плазму» неограниченная продолжительность
жизни индивидуума была бы совершенно нецелесообразной роскошью. Поэтому сома высших организмов умирает вследствие внутренних причин к
определенному времени, простейшие же остаются практически бессмертными.
Современный французский эколог А. Жакар отмечает, что смерть — относительно недавнее изобретение природы, появившееся тогда, когда две
особи соединяются, чтобы произвести на свет третью. Третья особь — это не первая и не вторая, а новое существо, для которого, как для всего нового в
мире, надо «освобождать место». Поэтому, считает А. Жакар, смерть — результат наличия полов: рожая детей, человечество стремится бороться со
смертью, но именно потому, что мы рожаем детей, мы неизбежно смертны. В противовес смерти, размножение представляет собой первобытное свойство
живой материи, как, например, рост, из которого оно произошло, оно обеспечивает непрерывность жизни.
Современное естествознание приходит к выводу, что установить механизм жизни и смерти органической материи невозможно, используя лишь
идеи финитизма (представление, что бытие можно описать с помощью конечного числа неразложимых далее элементов) или рассматривая только
отдельные аспекты жизни и смерти. В рамках отдельно взятой «системы отсчета» (например, рассматривая человека с точки зрения химических витальных
процессов) исследователи сталкиваются со множеством фактов, необъяснимых в рамках этой системы (например, знаменитый «химический маятник» —
обратимые реакции, открытые Белоусовым—-Жаботинским: если обратимые реакции в принципе возможны, почему они невозможны в отношении
человека?).
Современный немецкий философ Э. Хикель по поводу ограниченности одноуровневого, одностороннего биофизического познания нашего бытия
пишет, что любой процесс, любой элемент живого организма связан взаимовлияниями с внутренней и внешней средой, причем не только вещественной
природы.
По сути дела, проблема причинности смерти сводится к вопросу, который мучил 3. Фрейда: является ли смерть живого организма
запрограммированной в генах или это результат «сбоя», «ошибок» в деятельности организма, приводящих клетки к старению и гибели?
3
5.МЕТОДЫ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ РАБОТЫ С ИНВАЛИДАМИ И ЛИЦАМИ ПОЖИЛОГО ВОЗРАСТА.
Возвращаясь к проблеме расширения компетентности в старости, необходимо заметить, что она решается в настоящее время в ряде зарубежных
стран. Так, было проведено исследование роли познавательной мотивации в продолжении образования и построении жизненных планов пожилых людей.
Исследователей интересовало взаимодействие между такими переменными, как потребность и опыт получения образования, реальный процесс обучения и
его результаты. Анализ социальной ситуации, в которой пожилые начинают учиться, показал, что это происходит в случаях переживания одиночества,
феминизации общества, увеличения процентного количества пожилых людей. Было выделено пять мотивов учения: возможность изучить новую
деятельность, послепрофессиональная деятельность как обретение нового жизненного смысла, исполнение юношеской мечты, возможность новых
контактов, «терапия самих себя».
Была предложена программа психологической профилактики с целью создания и укрепления связей между пожилым и обществом. На первом
этапе такой программы пожилой человек знакомится с возможностями социально-психологической помощи и условиями вовлеченности в
психокоррекционную программу. На втором этапе используются методы психокоррекции, которые направлены на создание атомосферы общности и
сопричастности к полезной для общества группе (трудовой занятости или клубов по интересам). На третьем этапе поддерживаются и развиваются
самостоятельность и инициатива пожилого человека и образовавшегося коллектива.
Еще одна программа имеет целью выработку стратегии независимости для пожилых, их интеграцию в общество и повышение качества их жизни.
В основе программы лежит представление о творческом духе как основе жизненных сил человека. Программа состоит из трех этапов. На первом этапе цель
воздействия — пробуждение у пожилых желания узнавать новое, стимуляция воображения, любопытства. Для этого применяются двигательные
упражнения, танцы, упражнения на воображение, игры. Второй этап воздействия — стимуляция мышления, восприятия, постановки и решения проблем. На
третьем этапе пожилых учат находить и реализовывать творческие моменты повседневной жизни, выходить за пределы привычного круга событий и
отношений. В результате участия в таких программах у пожилых значительно возрастают показатели креативности, гибкости и беглости мышления.
Сужение круга интересов в позднем возрасте многие психологи и геронтологи рассматривают как приспособительный механизм, направленный
на сбережение иссякающих сил и возможностей организма и поддержание наиболее важных функций. Тем не менее программы обучения или включения
пожилых в активное социальное функционирование необходимы. Важно, чтобы работать в таких группах пожилые начинали с начала периода старения, а
не в старости, так как догматизм и недостаточная гибкость не позволит им перестроиться. Такое участие позволит пожилому человеку выйти за пределы
семейных и узкопрофессиональных интересов, в большей степени взаимодействовать с макросоциальной средой.
Как считают многие специалисты, постоянные физические и умственные тренировки и творческое отношение к работе — важнейшие средства
для сохранения и продления молодости.
Одно из возможных средств, позволяющее смягчать вредные последствия стресса у пожилых людей, по мнению других авторов, — чувство
юмора. Ими разработаны специальные тренинговые процедуры, включающие методы создания юмористической продукции на воображаемом уровне,
различные релаксационные техники. При этом основной компонент создания юмористической продукции — доведение до абсурда, несоответствия,
преувеличения.
Разработка программ обучения — только одно из направлений работы с пожилыми. Было выделено три класса программ, или «стратегий». Это
— лечение, поддержка и предохранение. Они могут частично перекрывать друг друга. Исследования психологии старения и клиническая практика
настоятельно заставляют вмешиваться в жизнь пожилых. При этом разработка стратегии вмешательства более продуктивна, чем простое описание проблем
и диагнозов пожилых. Пожилых пациентов необходимо обучать способам использования эффективных стратегий справляться с трудной ситуацией и делать
выбор. Для этого нужно создавать должную мотивацию у пожилых, т. е. объяснять им релевантность и утилитарность вмешательства. В таких случаях
пожилые очень «отзывчивы» к вмешательским воздействиям и эффективно на них отвечают.
Однако необходимо учитывать потребность в самостоятельности пожилых людей. Например, самостоятельность и возможность самому себя
обеспечить — непреложная ценность в некоторых национальных культурах, особенно для мужчин. Поэтому люди с укоренившейся тягой к
самостоятельности могут воспринимать вторжение в их жизнь как враждебный акт, даже если это делается в интересах их здоровья, что осложняет
проблему помощи таким людям. Вот почему так важен индивидуальный подход, ни в коей мере не умаляющий чувство собственного достоинства
пожилого человека.
6.МЕТОДЫ ПСИХОТЕРАПИИ ДЛЯ СЕМЕЙ С ИНВАЛИДАМИ.
Если не важна проблематика, с которой обращается семья за помощью, и не важны особенности самой семьи, то, есть ли разница в клиент-
центрированном подходе между семейной терапией и групповой?
Отличия между ними становятся видны только тогда, когда возможности применения разговорной терапии по отношению к одному или
нескольким членам семьи ограничены (отклонениями органического происхождения, возрастом, низким уровнем интеллектуального развития,
зависимостью от семейного контроля и т.п. . Возникает два варианта работы с семьёй: 1) раздельная терапия; 2) совместная работа в рамках семейной
терапии. Независимо от того, о какой терапии идёт речь - семейной, индивидуальной, супружеской (или даже групповой), ключевым условием достижения
позитивных результатов выступает обеспечение клиенту/клиентам большего уровня самопонимания:
осведомлённости о собственных чувствах в контексте общения;
понимания реакций, возникающих у других людей (их мнения, отношений) и как эти реакции влияют на самооценку
субъекта;
осознания мотивов поведения и способа построения межличностных отношений.
Другими словами, в терапии клиент имеет возможность исследовать свои чувства (в частности, по отношению к проблеме) и то, как его проблема
проявляется в общении, как организуется общение вокруг проблемы и, в конечном счёте, открыть для себя "вторичную выгоду" проблемы/симптома,
функции, которые она (проблема) выполняет.
Подобное углубление самопонимания достигается благодаря "центральным условиям" и видению происходящего из метапозиции. Из
метапозиции терапевт имеет возможность комментировать процесс, а именно, отношения "клиент-психолог" и то, как они развиваются в процессе терапии,
внутри сеанса и от сеанса к сеансу. С другой стороны, клиент в процессе успешной работы также обретает способность видеть происходящее из
метапозиции.
Итак, независимо от подхода, в котором вы работаете с семьёй, иногда полезно взглянуть на происходящее с позиций клиент-центрированного
подхода и, на мгновение пренебречь деталями проблемной ситуации, отвлечься от необходимости типологизации семей, чтобы лучше понять переживания
членов семьи, увидеть за проблемами реальных людей. Такое видение процесса позволяет терапевту задать самому себе новые вопросы и увидеть
происходящее в семейной терапии по иному.
4
7. ВОЗРАСТНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ ПСИХИЧЕСКИХ ФУНКЦИЙ ЧЕЛОВЕКА
Психические изменения, наблюдающиеся в процессе старения, связаны с процессами инволюции в центральной нервной системе (ЦНС).
Традиционно эта проблематика закреплена за общей психологией, хотя некоторые вопросы изучает клиническая и возрастная психология. На психические
изменения в позднем возрасте существенное влияние оказывает вся биологическая и психосоциальная история предшествующих периодов жизни,
приобретенные личностные качества, психические и социальные характеристики, составляющие жизненный опыт данного человека. К сожалению, эта
проблематика не нашла особой разработки в аспектах социальной психологии, как и в психологии развития. Поэтому, рассматривая все проблемы старения,
необходимо объединить различные уровни описания возрастных изменений, которые начинаются с изменения высших психических функций.
Среди общих признаков старения наиболее общим свойством является «замедление», охватывающее как большинство сенсорных функций —
зрение, слух, вкус, осязание, так и более сложных — психомоторики, восприятия нового, запоминания, всего поведения человека, включая способность к
адаптации в меняющихся условиях. Как отмечают многие авторы, психическое старение (в случаях отсутствия патологии) не несет с собой каких-либо
качественных изменений социально значимых характеристик. Однако общие проявления старения в любой из функционирующих систем организма
сказываются в виде возрастного снижения силы и подвижности основных процессов жизнедеятельности. Внешние проявления неуклонности возрастных
изменений у человека особенно демонстративны на примере двигательной активности в старости. Однако замедление происходит на всех уровнях
функциональных систем [Шахматов, 1996].
Разные теории пытаются со своих методологических позиций рассмотреть причины и основания такого замедления и ухудшения. Так, например,
психогеронтологи, принадлежащие к школе когнитивизма и бихевиоризма, предложили каскадную модель старения, которая основана на различии
первичного и вторичного старения. Биологи называют их внешними и внутренними аспектами старения.
Первичное старение (внешнее) — это нормальный процесс, не отягощенный хроническими болезнями. Вторичное (внутреннее) связано с
патологическим ухудшением здоровья и включает разнообразные хронические болезни, влияющие на функционирование мозга (сердечно-сосудистые
заболевания, рак и т.п.). На оба эти процесса оказывают влияние различные аспекты стиля жизни: место жительства, стрессы, морально-этические
принципы, социоэко-номический статус и многие другие.
Заключительное (терминальное) ухудшение характеризуют возможные изменения, которые могут происходить перед смертью. Причем эти
изменения другой природы, чем изменения, относящиеся к первичному и вторичному старению; они характеризуются «когнитивным засыпанием». Сам
период терминального старения (приближающаяся смерть) может длиться от нескольких месяцев до нескольких лет.
С помощью каскадной модели старения делаются попытки объяснить некоторые аспекты интеллектуального функционирования в процессе
старения:
терминальное старение .............................. вербальные понятия
вторичное старение...................................... рассуждения
первичное старение...................................... скорость перцепции
Гипотетически каузальный паттерн модели следующий: первичное старение оказывает влияние на скорость перцепции (скорость, с которой
информация обрабатывается в ЦНС, скорость решения перцептивных задач), вторичное старение — и на рассуждения (индукция, решение абстрактных
задач, формальные операции: выводы, заключения, предположения) и на скорость перцепции. И, наконец, в терминальном периоде происходят нарушения
на других уровнях интеллектуального функционирования: на уровне понятий (затруднения в нахождении информации и в овладении повседневными
знаниями: уменьшаются словарный запас, понятливость, объем информации), рассуждении, включая скорость перцепции.
Необходимо подчеркнуть, что это теоретическая модель бихевиористско-когнитивного подхода к анализу старения. Отечественные ученые также
отмечают снижение психического тонуса, силы и подвижности, что составляет основную возрастную характеристику психического реагирования в
старости. Так, Н. Ф. Шахматов считает, что тенденция к ослаблению, замедлению скорости психических реакций в большей или меньшей степени присуща
всем формам психического старения. А.У.Тибилова (1991) указывает, что темп психической активности с возрастом снижается, причем в старении ЦНС
имеют значение не столько возрастные изменения, сколько центральные механизмы анализа и синтеза информации.
Проводимые исследования показывают следующие среднестатистические значения показателей когнитивных функций в различных возрастных
группах. Наибольшие значения объема, скорости переработки информации и объема оперативной памяти наблюдаются в возрастной группе 40-49 лет.
Достоверно низкие абсолютные значения показателей когнитивных функций выявлены в возрастной группе 50 - 59 лет и старше. В возрастной группе 70 -
79 лет объем переработанной информации в 2 раза ниже, а в возрастной группе 80-85 лет в 2,5 раза ниже, чем в возрастной группе 40-49 лет. Скорость
переработки информации в возрастной группе 80 -85 лет в 1,3 раза ниже по сравнению с возрастной группой 40-49 лет. Объем оперативной памяти в
возрастной группе 80 - 85 лет в 1,2 раза ниже, чем в возрастной группе 40-49 лет. В то же время авторы отмечают, что показатели объема, скорости
переработки информации и объема оперативной памяти в возрастных группах 50 -59 и 60 - 69 лет хотя и ниже значений в группе 40 - 49 лет, однако выше,
чем в возрастной группе 70-79 лет [Коробейников, 2001].
Изменение силы и подвижности психических процессов в старости сугубо индивидуальны. Кроме того, следует подчеркнуть гетерохронностъ
старения отдельных психических функций, в том числе познавательных способностей, и индивидуальные различия у разных людей. Последние зависят в
большой степени от врожденных психических особенностей индивида, включая приобретенные знания, социальные роли, интеллектуальную деятельность,
ее тренированность и т. д. В старости нормы половозрастного ослабления психических функций отсутствуют. Поэтому можно говорить лишь о
вероятности, риске выявления такого снижения и возрастных изменений основных психических функций, которые находят отражение в объективных
показателях силы и подвижности интеллектуально-мнестических функций (памяти, внимания, мышления). Лучшим примером сложностей, которые
возникают при использовании подобных критериев для оценки уровня психического старения, могут служить показатели изменения функций памяти у
пожилых.
5
8.ТАНАТОЛОГИЯ И ПРОБЛЕМЫ ЭВТАНАЗИИ.
Говоря о проблеме кризисных состояний, нельзя не коснуться[ проблемы танатологии. Этот вопрос очень редко[ обсуждается в психиатрической
литературе, хотя[ является стержневым[ для понимания патокинеза, терапии и профилактики кризисных состояний.
Понятие “танатология” (thanatos–смерть, logos–наука) было введено в медицинскую терминологию[ в 1912 г. Рошелем Парком. Эта тема
впоследствии изучалась институтом его имени. Многие врачи писали о[ проблеме умирания и[ раньше, но Р.Парк был первым, кто признал, что[[ смерть[ и
процесс умирания могут стать предметом исследования и быть отдельной дисциплиной.
Интерес к проблемам танатологии заметно оживился в последние десятилетия[ по нескольким причинам. Прежде всего, в связи с развитием
реаниматологии. Психиатрические[ и психологические аспекты проблемы “оживленного организма”[ у лиц, перенесших клиническую смерть,
терминальные и другие внезапно развившиеся и опасные для жизни состояния вызвали бурное обсуждение этических проблем, а перед психиатрами и
невропатологами поставили проблему лечения, реабилитации и восстановления психической деятельности у лиц с постреанимационной болезнью.
[С[ 1959 года, когда реаниматологи впервые описали состояние “ смерти мозга”, возникающее в процессе реанимации, не прекращаются
дискуссии о новой концепции смерти, согласно которой смерть[ человека отождествляется со смертью его головного мозга. Особую актуальность
приобрела эта тема с 1967 года после первой пересадки сердца, так как большинство доноров для трансплантации органов — это пациенты с погибшим
мозгом. Трансплантология оказалась в центре внимания танатологических, этико–правовых, социальных и философских вопросов, которые не имели
однозначного ответа и в разных странах трактовались по разному.
В итоге, на рубеже 60–70 годов возникла биоэтика. Специалисты в этой области[ решают с[ этических и правовых позиций[ многочисленные
проблемные ситуации, возникающие в клинической практике ( медицинское вмешательство в репродукцию человека, допустимость медико–генетического
контроля, трансплантация органов, клонирования человека [и т.п.).
Второй причиной оживления интереса к проблемам танатологии явились исследования американского доктора философии, психолога и врача
Раймонда Моуди, опубликованные в его книге “Жизнь после смерти”, в которой он поднял фундаментальные проблемы человековедения .
И наконец, вопросы танатологии стали активно изучаться в связи с проблемой эвтаназии.
К сожалению, до настоящего времени у нас не издано ни одной книги по танатологии для медиков. Счастливым исключением является
монография Сергея Рязанцева “Танатология” (1994), где он обобщил сведения по танатологии в широком понимании этого слова из различных областей
знаний: истории, этнографии, филологии, медицины, биологии. Но в ней акцент сделан на историко–культурологических , а не медицинских аспектах этой
проблемы.
Психолого–психиатрический аспект танатологии практически не отражен в отечественной литературе, хотя работы многих[ ведущих
зарубежных[ психиатров и психотерапевтов на эту тему уже давно стали классикой (З. Фрейд, К. Юнг , С. Гроф, Э. Кюблер– Росс и др.).
До сих пор ни в одном из руководств по психиатрии для врачей и студентов не было раздела, посвященного проблемам танатологии, Лишь в
последнем фундаментальном руководстве “Клиническая психиатрия” под редакциией член–корр. РАМН, профессора Т.Б.Дмитриевой (1998) выделен
раздел “Тяжелая утрата и смерть”. В данной главе представлен анализ[ проблем[ танатологии в психолого–психиатрическом аспекте.
В современной биоэтической литературе активно обсуждается вопрос о содействии врачей наступлению смерти у безнадежных, умирающих
больных. Одним из центральных вопросов биоэтики является проблема эвтаназии. Эвтаназия (дословно — хорошая[ смерть) — преднамеренное
приближение летального исхода неоказанием медицинской помощи или умерщвлением больного, находящегося в терминальном состоянии, с целью
предотвращения его дальнейших страданий.
Пионерами широкого применения эвтаназии были нацистские медики. В 1939 году под названием “эвтаназия” была запланирована программа
уничтожения душевнобольных. За год было умерщвлено 27500 человек (А.А. Асланов, Ю. Шишина, 1970, А.Я. Иванюшкин, Е.А. Дубова, 1984). После
второй мировой войны эти действия медиков были признаны преступными. В 1947 году Всемирная медицинская ассоциация[ признала эвтаназию
неэтичной, что было отражено в “Женевской[ декларации”.
В последнее десятилетие вопросы о добровольном уходе из жизни неизлечимо больных вновь широко обсуждаются как в научной литературе ,
так и в прессе. Эти дискуссии вызваны не только успехами реаниматологии, которая способствовала расширению пограничной зоны между жизнью и
смертью, но и изменением[ мировоззрения современного человека, который стремится глубже осмыслить и влиять в какой–то степени на последнюю
стадию своей жизни — умирание.
В литературе, посвященной эвтаназии вводится жесткое моральное разграничение понятий активной эвтаназии, при которой по желанию
больного, находящегося в терминальном состоянии или его родственника вводят смертельную дозу препарата или воздуха внутривенно и пассивной
эвтаназии при которой пациенту не вводят жизненно необходимые препараты.
В рамках пассивной эвтаназии выделяются понятия ортотаназии и дистаназии. Польский специалист по медицинскому праву Е. Савицкий
(1977) так определяет эти понятия: “дистаназия — поддержание жизни больного с помощью чрезвычайных, иногда очень дорогих и редких средств или
лекарств без которых пациент моментально бы умер. Прекращение этих мероприятий называется ортотаназией.”
Что касается активной эвтаназии, то она запрещена практически во всех странах, а в некоторых даже преследуется в уголовном порядке. В
Украине, как и в других странах СНГ и Балтии эвтаназия запрещена. Однако, как показывают результаты социологических опросов медицинские работники
неоднозначно относятся к этой проблеме.
Социологические исследования, проведенные в 1991–1992 г.г. финским институтом гигиены труда и институтом социологии РАН 316
московских врачей различных специальностей по проблеме допустимости эвтаназии показали, что 35% врачей высказалось за эвтаназию. Причем
предпочтение эвтаназии отдали невропатологи, анестезиологи и психиатры. Более молодые врачи проявили больший интерес к проблеме эвтаназии и чаще
склонны ее допускать (С. Быкова, Б. Юдин, Л. Ясная, 1994).
Автором данной книги было проведено социологическое исследование 200 врачей–психиатров 3 областей Украины. Среди многочисленных
вопросов, направленных на выявление социально–психологических особенностей врачей этой категории был и вопрос об отношении к эвтаназии. 46%
респондентов положительно относятся к эвтаназии и только 5% неприемлют ее ни при каких обстоятельствах. Никогда не задумывались над этой
проблемой 11% психиатров, не были готовы отвечать на вопрос 25% врачей и 13% не знают, что ответить.
Полученные результаты показали, что вопреки официально провозглашенным юридическим и этическим нормам врачи в различных странах и
разных специальностей проявляют большой интерес к этой проблеме, а часть из них склонна допускать эвтаназию. Однако, несмотря на это, в настоящее
время в большинстве стран эвтаназия и “ассистируемое самоубийство” считаются неэтичными и каждый подобный случай предается широкой огласке и
оценке этическими комитетами при медицинских ассоциациях. Примером может служить история доктора Д. Кеворкяна.
Американский врач Джек Кеворкян, получивший прозвище “доктор смерть”, за 5 лет способствовал самоубийству 20 безнадежных больных с
помощью изобретенной им “ машины смерти”. Эти,[ получившие огласку факты, вызвали противоречивые отклики у медицинских работников. Некоторые
специалисты расценили поддерживаемое врачом самоубийство как более предпочтительный[ перед активной эвтаназией[ путь для больного. Их оппоненты
выдвигали ряд морально–этических соображений против “ассистированного самоубийства”. Совет по этике и судебным делам Американской медицинской
ассоциации (АМА), рассмотрев многочисленные мнения по этому вопросу[ вынес[ следующее решение: “В определенных случаях[ ассистируемое врачом
самоубийство может выглядеть милосердным, однако в связи с возможностью нанесения вреда медицинской профессии оно не может быть оправданным”
(N. Hastings, 1995).
6
9.КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ТРАКТОВКИ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ФЕНОМЕНА СМЕРТИ.
Не так уж много в жизни человека событий, имеющих столь огромное значение, как процесс умирания и смерть. Каждому приходится
переживать кончину близких родственников и, наконец, столкнуться с фактом собственной бренности и биологической смертности.
Бесспорно, проблема смерти является всевозрастной. Тем не менее, именно для пожилых и престарелых она не представляется надуманной,
преждевременной, трансформируясь в проблему естественной смерти. Для них вопрос об отношении к смерти переводится из подтекста в контекст самой
жизни, наступает время, когда в пространстве индивидуального бытия начинает отчетливо звучать напряженный диалог между жизнью и смертью,
осознается трагизм временности.
Актуализация танатологических размышлений обусловлена не только патологическими изменениями, ведущими к ухудшению здоровья и
повышению вероятности смерти, но и особенностями образа жизни старого человека. К последним можно отнести определенную монументальность
внутренней субъективности, дистанцированность от сиюминутных социальных раздражителей, существенное ослабление мотивов достижения успеха,
комфорта, карьеры. Человек, освободившийся от всего тривиального и поверхностного, может сконцентрироваться на сфере глубинного и существенного.
В нашей культуре люди только начинают осознавать, что есть нечто, постигаемое через контакты с престарелыми и умирающими.
Тем не менее, старение, смертельные болезни и умирание воспринимаются не как составные части процесса жизни, а как полное поражение и
болезненное непонимание ограниченности наших возможностей управлять природой. С точки зрения философии прагматизма, подчеркивающей значение
достижений и успеха, умирающий является потерпевшим поражение.
Отношение современной медицины к престарелым и умирающим определяется непреклонным стремлением всеми возможными средствами
побороть смерть и отсрочить ее наступление. В этой борьбе за механическое продление жизни любой ценой очень мало внимания обращается на то, каковы
последние дни умирающего. Многих из них окружают капельницы, кислородные подушки, приборы контроля за важнейшими функциями организма. Часто
медицинский персонал и члены семьи отвлекают от проблем, непосредственно связанных с ситуацией, обольщая больного несбыточными надеждами. Все
это еще больше усиливает чувство изоляции и отчаяния, испытываемые умирающими, многие из которых инстинктивно ощущают окружающую их ложь.
Религия, способная быть значительной поддержкой для умирающего, в значительной степени утратила смысл для среднего человека. Западные
религии низведены до уровня формализованных обрядов и утративших внутренний смысл церемоний. Взгляд на мир, выработанный наукой, базирующейся
на материалистической философии, усиливает тяжесть положения умирающего. Ведь, согласно такому подходу, за пределами материального мира ничего
не существует. Физическое уничтожение тела и мозга есть необратимый конец человеческой жизни.
Сейчас наша социальная структура, равно как и философия, религия и медицина почти ничего не могут предложить для облегчения душевных
мук умирающего. Пожилые и престарелые люди, как правило, опасаются не самой смерти, а возможности лишенного всякого смысла чисто растительного
существования, а также страданий и мучений, причиняемых болезнями. Можно констатировать наличие двух ведущих установок в их отношении к смерти:
во-первых, нежелание обременять своих близких, во-вторых, стремление избежать мучительных страданий. Поэтому многие, находясь в подобном
положении, переживают глубокий и всеохватывающий кризис, затрагивающий одновременно биологические, эмоциональные, философские и духовные
стороны жизни. Однако психиатры, психологи, социальные работники, как ни удивительно, до недавнего времени не называли эту область в числе остро
нуждающихся в квалифицированной помощи.
Непонимание проблем, связанных с отношением к смерти, эмоциональные барьеры и даже сам характер социальных и медицинских учреждений
предопределяют невозможность для большинства членов нашего общества осознанно принимать участие в процессе кончины. Это равно относится к
умирающим и к их друзьям и близким.
Волна профессионального интереса к практическим и теоретическим аспектам процесса умирания привела, в частности, к появлению научного
труда Элизабет Кюблер-Росс "О смерти и умирании", выполненного на факультете психопатологии Университета Чикаго. В этом труде содержатся
многочисленные доказательства того, как часто люди, находящиеся на смертном одре, остро нуждаются в искренних человеческих контактах и
психотерапевтической помощи. Она подчеркнула важность открытого и честного общения с умирающими, готовность последних обсуждать любые
психологически близкие им темы. В результате подобного подхода они могут научить остающихся в живых важным вещам, относящимся не только к
заключительным фазам жизни, но и проблемам работы человеческого сознания, а также к некоторым редким аспектам нашего существования вообще.
Кроме того, данный процесс обогатит его участников и, возможно, снизит уровень их тревоги относительно собственной смерти.
В связи с этим важным представляется осмысление социально-психологических механизмов адаптации человека к феномену смерти.
Речь идет и о системе психологической защиты, определенных моделях символического бессмертия, и о социальной апробации смерти - культе
предков, поминальных обрядах, похоронных и мемориальных службах и о просветительских программах пропедевтического характера, в которых феномен
смерти становится темой раздумий и духовных поисков.
Культура сопереживания смерти другого человека выступает неотъемлимой составляющей общей культуры как личности, так и общества в
целом. При этом совершенно справедливо подчеркивается, что отношение к смерти служит эталоном, индикатором нравственного состояния общества, его
цивилизованности. Важно создать не только условия для поддержания нормальной физиологической жизнеспособности, но и предпосылки для
оптимальной жизнедеятельности, удовлетворить потребность пожилых и престарелых людей в знаниях, культуре, искусстве, литературе, часто выходящих
за пределы досягаемости для старших поколений.
10.СПОСОБЫ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ РЕАБИЛИТАЦИИ ИНВАЛИДОВ.
Реабилитацию инвалида следует рассматривать с двух позиций. С одной стороны, реабилитация инвалида — это процесс восстановления
здоровья человека и его социальных связей с окружающим миром вследствие активизации естественных биологических и физиологических компенсаторно-
адаптационных механизмов и собственных усилий личности. С другой стороны, реабилитация инвалида — это система социально-экономических,
медицинских, профессиональных, педагогических и др. реабилитационных мероприятий, направленных на предупреждение прогрессирования
патологического процесса, восстановление здоровья и личности, устранение или максимально возможную компенсацию ограничений жизнедеятельности
человека. Оптимальное сочетание естественных биосоциальных сил организма и целенаправленного их стимулирования способствует эффективности мер
реабилитации.
Профессиональная реабилитация инвалида — это многопрофильный комплекс мер, направленных на восстановление трудоспособности инвалида
в доступных ему по состоянию здоровья условиях труда: 1) на его прежнем рабочем месте; 2) на новом рабочем месте по прежней специальности; 3)
профессиональная подготовка с учетом прежних профессиональных навыков; 4) профессиональное обучение новой специальности; 5) адаптация инвалида к
такой трудовой деятельности, которая не имела бы существенного значения для его материального самообеспечения, а рассматривалась бы как
гуманитарная помощь.Целью профессиональной реабилитации является достижение инвалидом материальной независимости и самообеспечения.
Многоаспектность профессиональной реабилитации, так же как медицинских и социальных реабилитационных аспектов, предполагает координацию мер.
Потенциальные профессиональные способности инвалида —это такие способности к выполнению профессиональной деятельности, которые
могут быть реализованы в конкретных условиях. Потенциальные профессиональные способности инвалида обусловлены, с одной стороны, его
психофизиологическим и социально-экономическим статусом, с другой — возможностью общества предоставить инвалиду условия для получения общего
и профессионального образования и рабочие места. В оптимальном варианте рабочее место должно соответствовать желанию человека, его
профессиональной подготовке, состоянию здоровья и социальным установкам, что реально при определенных социально-экономических и нравственных
основах общества и государства. В действительности имеет место противоречие мотиваций на трудовую деятельность и общество.
Профессиональная ориентация инвалида — это научно обоснованный выбор трудового пути инвалида, общественно не-обходимой профессии,
наиболее соответствующей его индивидуальным возможностям, интересам, мотивам личности. Если для здорового человека профориентация заключается в
достижении максимальной эффективности его труда, успешности профессиональной деятельности, то в отношении инвалидов она, кроме того,
предусматривает адаптацию их к трудовой деятельности при минимальной напряженности функциональных систем организма. Профориентация инвалидов
требует комплексного клинико-психофизиологического подхода и предполагает участие специалистов разного профиля. В компетенцию специалистов
медиков входит установление абсолютных противопоказаний к определенному кругу профессий, обусловленных характером и объемом патологического
процесса.
Задача психологов на начальном этапе профориентации состоит в психодиагностике оценки способности инвалида (актуальных и
потенциальных), определении характера и степени выраженности трудовой направленности, его склонностей иинтересов. Все это позволит перейти к
следующему этапу —собственно профориентации, в ходе которой должна определяться и реализовываться индивидуальная программа профессиональной
ориентации инвалида.
7
11.ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНВАЛИДОВ.
Признание и социальный статус человек, как считают специалисты, может получить только участвуя в жизни общества. И хотя после выхода на
пенсию пожилые часто продолжают вести активную жизнь, у них в целом возникает дефицит активных отношений.
По мнению многих авторов, существуют различные причины для ободрения и поддержания участия пожилых в жизни общества, в частности
психологические, основанные на теории «сражения» за социальное участие. Если выход на пенсию рассматривается как выход «из нормальной жизни», то
такая потеря для пожилого человека должна компенсироваться другой интегративной деятельностью с целью избежать социальной изоляции, которая ведет
к психологическим проблемам и ускорению процесса старения. Некоторые ученые разделяют эту теорию, в которой активная занятость рассматривается
как «норма», поэтому в дальнейшем (после выхода на пенсию) предполагается адаптация пожилых людей.
Исследователи неслучайно относят этих людей к группе риска исключения и отвержения; в глазах общества они представляются той группой,
которая использует большую часть ресурсов общества:
пенсионные выплаты, социально-медицинское обслуживание, различные социальные льготы.
Согласно принципам социологии и антропологии, член группы, который получает больше, чем дает, обязательно исключается и отвергается.
Один из способов избежать пожилым человеком такого отвержения — повысить уровень своего включения в общественную жизнь.
Участие пожилых в общественной жизни имеет несколько форм. Одна, наиболее прямая, — не только голосование на выборах, но и
политическое участие на местном, региональном и национальном уровнях. Другой общей формой участия в жизни общества является добровольческая
(волонтерская) работа, которая охватывает широкий круг различных видов деятельности: спорт, культура, социальная работа.
Есть два пути изучения социального участия пожилых людей в обществе: один — исследовать, как волонтерские ассоциации помогают
реорганизовывать жизнь пожилых людей после их выхода на пенсию и помогать их социальной интеграции. Другой — изучать, какой вклад в жизнь
общества вносят пожилые через свое участие в политике, волонтерских и других ассоциациях.
Участие пожилых в движении волонтеров сегодня широко распространено во всем мире. Добровольческой ассоциации свойственны
следующие черты: она организована для защиты общих интересов своих членов; членство является добровольным, поэтому лидеры оказывают
сравнительно небольшое влияние на членов ассоциации, всегда существует возможность выйти из организации, если не устраивает деятельность ее
лидеров; ассоциации не связаны с местными государственными или правительственными органами; члены добровольческой ассоциации работают
бесплатно.
Множество пожилых людей оказывают помощь самостоятельно --соседям, знакомым, родственникам. Многие пожилые привлекаются к
добровольческой деятельности через различные программы помощи, разрабатываемые государственными учреждениями, учебными заведениями, другими
организациями. В добровольческой работе пожилых привлекает свободный выбор деятельности, независимость, а также нежелание быть связанным
какими-либо ограничениями и жестким графиком работы. При этом добровольческая работа может выполняться как через ассоциации и общественные
организации, так и через больницы, школы.
Степень участия пожилых людей в деятельности волонтерских организаций варьируется в зависимости от пола, возраста, уровня образования и
социально-профессионального статуса. Так, женщины в целом менее активно, чем мужчины, принимают участие в волонтерских ассоциациях, особенно в
профсоюзах, политических партиях, спортивных и игровых клубах. В то же время они одинаково деятельны с мужчинами в благотворительной работе,
организациях по месту жительства, культурных объединениях и клубах.
Против ожидания многих, выход на пенсию не является «спусковым крючком» появления интереса к волонтерской работе. Чаще всего он
проявляется у людей при приближении ими к юридически закрепленному пенсионному возрасту. И это нетрудно объяснить, поскольку на пенсии пожилые
люди имеют больше свободного времени, которое можно посвятить спорту, образованию, культуре, профсоюзной или социальной работе.
По наблюдениям исследователей, большинство пожилых людей не считают, что выход на пенсию дает возможность оптимально использовать
свой досуг. Однако в некоторых странах до 50 % пожилых рассматривают его как полноценный период жизни.
Только в последнее десятилетие пожилые люди выделились в специфическую социальную группу, которая может стать своего рода козырем в
политической борьбе. Осмысление участия пожилых в политике традиционно происходило не в рамках политической науки, до недавнего времени
игнорировавшей эту проблему, но в первую очередь в социологических и социально-психологических исследованиях. Изучение социальных аспектов
старения часто «заставляло расширить поле исследований и охватить его политическое измерение» [Пратт, 1994. — С. 100]. При этом определение
политической роли пожилых не было самостоятельной целью исследования, а лишь включалось в теоретические конструкты и парадигмы
соответствующих дисциплин как вспомогательные данные.
Пожилые люди, даже если они не работают, остаются полноправными членами общества, способными принимать участие в политической жизни
как «пассивными», путем голосования, так и более активными способами, например становясь во главе выборов. Вопрос о политической активности
пожилых людей остается дискуссионным, и дать однозначную оценку политическому поведению пожилых в виду отсутствия исследований достаточно
трудно. Одни исследователи считают, что уровень их политической активности снижается в течение последних десятилетий в индустриально развитых
странах (США, Япония, Франция, ФРГ и пр.), поэтому они не усматривают в выступлениях пожилых граждан действенной политической силы из-за
недостатка организованности. Другие авторы оспаривают такую точку зрения и считают, что пожилые способны создать значительный избирательный
потенциал. Так, по данным зарубежных исследователях, популярный стереотип о политической пассивности пожилых не находит подтверждения в
эмпирических данных. Оставление профессиональной активности вовсе не исключает стариков из политической жизни общества. В связи с повсеместным
повышением образовательного уровня пожилых ожидается дальнейший рост их избирательной активности. Во многих странах процент участвующих в
выборах растет с возрастом и достигает максимума к 60 - 70 годам. Так, в развитых странах избиратели пожилого возраста составляют 25 - 30 % электората.
Даже в более старшем возрасте процент участвующих в выборах остается выше, чем среди представителей молодых поколений: в среднем степень их
участия в голосовании в 1,5 раза выше, чем в среднем для всего населения и в 2 раза выше, чем для молодежи.
Исследователи сходятся во мнении, что большинство пожилых разделяют консервативные взгляды по целому ряду социальных вопросов.
Консерватизм пожилых объясняется их стремлением к стабильности, невосприимчивостью к нововведениям, слиянием с определенным в период активной
деятельности местом в жизни. Они связывают консервативную позицию со «старыми добрыми временами». Поэтому страны с постаревшим населением —
политически более стабильны, чем те, где высок удельный вес молодых возрастов. Молодежь, как считают многие демографы и политологи, выступает
либо с крайних правых, либо с крайних левых позиций. Пожилые, хотя их считают более консервативными, на самом деле заботятся просто о самих себе и
поддерживают стабильность. В условиях политической стабильности общество может предоставить больше социальных благ своим членам, нежели в
условиях потрясений.
Проводимые исследования показывают, что в большинстве случаев пожилые люди сохраняют свои прежние установки и предпочтения,
участвуют, например, в избирательных кампаниях так же, как и в зрелом возрасте. Ухудшение здоровья может помешать проголосовать пожилому
человеку, хотя, возможно, он твердо знает, кому он хочет отдать свой голос. Неясным остается вопрос: активное участие старых поколений вопрос возраста
или, скорее, вопрос поколений.
Пожилые люди вносят существенный вклад в демократическую жизнь большинства стран Европы. Они наиболее информированные среди
населения, так как имеют много свободного времени и тратят его на чтение газет или просмотр программ новостей и политических дебатов по
телевидению, в то время как молодые люди не имеют интереса к этому, а взрослые из-за чрезмерной занятости на работе имеют мало свободного времени.
Возрастная дискриминация такого типа широко распространена в политике и приводит к тому, что интересы пожилых людей защищают
представители более молодых поколений.
Раньше или позже, но следствием такой дискриминации, основанной на возрасте, должно быть создание партий старшего поколения, старших
граждан. Поэтому, по мнению большинства исследователей, сегодня нет причин полагать, что проблема пожилых может приобрести первостепенное
политическое значение, что пожилые избиратели смогут объединиться ради защиты своих интересов. Их интересы и потребности продолжают оставаться
одной из многих проблем, в том числе и социальных. Западные национальные ассоциации пожилых сегодня хорошо организованы, «видны» на
политической сцене. Их вес будет увеличиваться и дальше. В будущем пожилые люди, вероятно, смогут представлять определенную общественную и
политическую силу. Будут ли они настойчивы в достижении этих целей, зависит от многих факторов, в первую очередь от восприимчивости общества к
таким феноменам, как негативное стереотипизирование старости и группы пожилых.
8
12. ОСНОВНЫЕ ПОТРЕБНОСТИ И МОТИВАЦИИ ЛЮДЕЙ В ПОЖИЛОМ ВОЗРАСТЕ
Существуют некоторые особенности мотивационно-потребностной сферы, определяющие устойчивость пожилого человека по отношению к
негативным изменениям, обусловленным старением [Рощак, 1990]. Своеобразие личности пожилого обусловлено не столько изменениями содержания его
потребностей, сколько спецификой их иерархии.
Ведущая группа потребностей включает в себя потребность избегать страданий, новых неожиданных ситуаций и контактов, а также потребность
в постоянстве (привязанность человека к определенным людям, предметам).
Вторая группа — потребность в автономии, проявляющаяся в идее собственной независимости, свободы, стремлении идти по жизни своим
путем, сопротивляться принуждению. Упрямство и неприятие чужого мнения также являются проявлением потребности в автономии. Это путь защиты
собственной независимости. В эту же группу входят:
потребность в защите: имеется в виду потребность в защите своего «Я» от постороннего вмешательства, нежелание раскрываться, стремление
сохранить свой внутренний мир;
потребность в заботе о других, которая существенно значимее преобладает у женщин;
потребность во власти.
Третья группа — «подчиненные потребности»: потребность в любви, эротике, в отталкивании (враждебное, презрительное отношение к другим
людям), потребность в творчестве.
Сам комплекс потребностей, характерных для пожилого человека, не представляет собой ничего специфического. Специфика заключается в том,
что эти потребности смещены в определенном направлении. Такие потребности, как потребность в любви, творчестве, т.е. весьма значимые, обычно
играющие решающую роль в жизни человека, оттеснены и имеют незначительный удельный вес.
Ведущая потребность — избегать страданий — занимает ведущее положение в иерархии потребностей.
Изучение мотивации пожилых помогает ответить на вопрос: почему некоторые пожилые ведут наполненную, активную жизнь, продуктивны и
удовлетворены жизнью, в то время как другие чувствуют скуку, депрессию, бесполезность? При этом одни психологи подходят к проблеме мотивации
пожилых людей с точки зрения психологических базовых потребностей, а другие большую роль приписывают когнитивным, социальным и средовым
факторам.
Для того чтобы понять мотивацию как вмешивающуюся переменную, которая может облегчать или затруднять поведение, необходимо решить
следующие задачи:
1) сформировать «приобретения» и «потери» пожилых как источники (причины) внутренней мотивации;
2) определить относительную важность «приобретений» и «потерь» пожилых как функцию предшествующего опыта в их настоящей ситуации.
При этом каждая «потеря» представляет собой уменьшение или ограничение личной свободы и автономности как индивидуальной
функциональной способности. Когда эти потери накапливаются и увеличиваются по качеству и объему, возможны две основные стратегии поведения
пожилых. Первой стратегии следуют те пожилые, кто надеется повлиять на свою ситуацию (обладающие интернальным локусом контроля), изменяя свое
поведение, социальное окружение, паттерны поведения. Другой стратегии следуют те пожилые, которые считают, что они сами ничего не могут сделать
(обладают экстернальным локусом контроля), становясь «менее мотивированными», более пассивными.
9
13. МЕТОДЫ РАБОТЫ С ВОЗРАСТНЫМИ ГРУППАМИ ИНВАЛИДОВ И ЛИЦ ПОЖИЛОГО ВОЗРАСТА. МЕСТО СОЦИАЛЬНОЙ
ПСИХОЛОГИИ СТАРЕНИЯ В СИСТЕМЕ НАУЧНОГО ЗНАНИЯ. ПРЕДМЕТ И ЗАДАЧИ
Методы работы с возрастными группами инвалидов и лиц пожилого возраста
Возвращаясь к проблеме расширения компетентности в старости, необходимо заметить, что она решается в настоящее время в ряде зарубежных
стран. Так, было проведено исследование роли познавательной мотивации в продолжении образования и построении жизненных планов пожилых людей.
Исследователей интересовало взаимодействие между такими переменными, как потребность и опыт получения образования, реальный процесс обучения и
его результаты. Анализ социальной ситуации, в которой пожилые начинают учиться, показал, что это происходит в случаях переживания одиночества,
феминизации общества, увеличения процентного количества пожилых людей. Было выделено пять мотивов учения: возможность изучить новую
деятельность, послепрофессиональная деятельность как обретение нового жизненного смысла, исполнение юношеской мечты, возможность новых
контактов, «терапия самих себя».
Была предложена программа психологической профилактики с целью создания и укрепления связей между пожилым и обществом. На первом
этапе такой программы пожилой человек знакомится с возможностями социально-психологической помощи и условиями вовлеченности в
психокоррекционную программу. На втором этапе используются методы психокоррекции, которые направлены на создание атомосферы общности и
сопричастности к полезной для общества группе (трудовой занятости или клубов по интересам). На третьем этапе поддерживаются и развиваются
самостоятельность и инициатива пожилого человека и образовавшегося коллектива.
Еще одна программа имеет целью выработку стратегии независимости для пожилых, их интеграцию в общество и повышение качества их жизни.
В основе программы лежит представление о творческом духе как основе жизненных сил человека. Программа состоит из трех этапов. На первом этапе цель
воздействия — пробуждение у пожилых желания узнавать новое, стимуляция воображения, любопытства. Для этого применяются двигательные
упражнения, танцы, упражнения на воображение, игры. Второй этап воздействия — стимуляция мышления, восприятия, постановки и решения проблем. На
третьем этапе пожилых учат находить и реализовывать творческие моменты повседневной жизни, выходить за пределы привычного круга событий и
отношений. В результате участия в таких программах у пожилых значительно возрастают показатели креативности, гибкости и беглости мышления.
Сужение круга интересов в позднем возрасте многие психологи и геронтологи рассматривают как приспособительный механизм, направленный
на сбережение иссякающих сил и возможностей организма и поддержание наиболее важных функций. Тем не менее программы обучения или включения
пожилых в активное социальное функционирование необходимы. Важно, чтобы работать в таких группах пожилые начинали с начала периода старения, а
не в старости, так как догматизм и недостаточная гибкость не позволит им перестроиться. Такое участие позволит пожилому человеку выйти за пределы
семейных и узкопрофессиональных интересов, в большей степени взаимодействовать с макросоциальной средой.
Как считают многие специалисты, постоянные физические и умственные тренировки и творческое отношение к работе — важнейшие средства
для сохранения и продления молодости.
Одно из возможных средств, позволяющее смягчать вредные последствия стресса у пожилых людей, по мнению других авторов, — чувство
юмора. Ими разработаны специальные тренинговые процедуры, включающие методы создания юмористической продукции на воображаемом уровне,
различные релаксационные техники. При этом основной компонент создания юмористической продукции — доведение до абсурда, несоответствия,
преувеличения.
Разработка программ обучения — только одно из направлений работы с пожилыми. Было выделено три класса программ, или «стратегий». Это
— лечение, поддержка и предохранение. Они могут частично перекрывать друг друга. Исследования психологии старения и клиническая практика
настоятельно заставляют вмешиваться в жизнь пожилых. При этом разработка стратегии вмешательства более продуктивна, чем простое описание проблем
и диагнозов пожилых. Пожилых пациентов необходимо обучать способам использования эффективных стратегий справляться с трудной ситуацией и делать
выбор. Для этого нужно создавать должную мотивацию у пожилых, т. е. объяснять им релевантность и утилитарность вмешательства. В таких случаях
пожилые очень «отзывчивы» к вмешательским воздействиям и эффективно на них отвечают.
Однако необходимо учитывать потребность в самостоятельности пожилых людей. Например, самостоятельность и возможность самому себя
обеспечить — непреложная ценность в некоторых национальных культурах, особенно для мужчин. Поэтому люди с укоренившейся тягой к
самостоятельности могут воспринимать вторжение в их жизнь как враждебный акт, даже если это делается в интересах их здоровья, что осложняет
проблему помощи таким людям. Вот почему так важен индивидуальный подход, ни в коей мере не умаляющий чувство собственного достоинства
пожилого человека.
Место социальной психологии старения в системе научного знания. Предмет и задачи
Развиваясь в качестве самостоятельной науки, социальная психология старения в нашей стране имеет весьма короткую историю. Более
длительную историю она имеет за рубежом. Поэтому трудно найти «готовые» формы знания, если в настоящее время мы наблюдаем процесс формирования
совершенно новых принципов и подходов, их воплощения в практике социально-психологических и возрастно-психологических исследований. При этом ни
одна из истин здесь не безусловна. Более того, возникает вопрос о праве существования социальной психологии старения в качестве самостоятельной
научной дисциплины, тем более что методология, методы исследования и даже терминология находятся в состоянии уточнения и согласования. Многие
вопросы относятся к области социальной геронтологии, социальной психологии, теории социальной работы или другим дисциплинам.
Само сочетание слов «социальная психология старения» указывает на специфическое место, которое занимает эта дисциплина в системе
научного знания. Возникнув на стыке наук — психологии, социологии и геронтологии, — психология старения сохраняет за собой особый статус, т. е.
каждая из этих дисциплин включает ее в себя в качестве составной части. Более того, проблемами старости занимаются не только психологи, социологи и
медики, но и экономисты, демографы, политологи, педагоги, социальные работники и пр. При этом ядром современных исследований процессов старения
часто называют именно социальную геронтологию, а не геронтопсихологию, потому что, во-первых, она связана с комплексом социальных наук —
социальной психологией и социологией, экономикой, демографией, политологией, этикой и пр.; во-вторых, изучение социального аспекта старения
невозможно без предварительного ответа на вопрос, что же именно стареет, т. е. без медико-биологического осмысления инволюционных процессов в ходе
онтогенеза. Но именно проникновение социальных, а затем и социально-психологических исследований в геронтологию позволило ей выйти за рамки
медико-биологических проблем.
Как указывает Г. М. Андреева, любое общественное явление (в нашем случае — повсеместное и неизбежное старение населения) имеет свой
«психологический» аспект, поскольку общественные закономерности проявляются через деятельность людей, а люди действуют, будучи наделенными
сознанием и волей. Анализ связей общения, взаимодействия и деятельности невозможен вне системы психологического знания. Уникальность феномена
старения заключается в том, что оно касается не только населения, в целом больших групп людей, но каждого конкретного человека, который имеет свой
неповторимый опыт переживания старения и старости.
Другой причиной двойственного положения социальной психологии старения является сама история становления этой дисциплины, которая
возникла на перекрестке двух основных наук — психологии и геронтологии. Выполненные в этой области исследования отличаются большим
разнообразием исходных позиций и методологических подходов. Однако работы всех направлений обличают противоречивый характер процесса старения.
Стаж совместной работы психологии и геронтологии сравнительно невелик. На западе он начинается с опубликования в 1922 г. монографии
«Старение» американского психолога Дж. Холла, который является одним из первых исследователей социально-психологических аспектов старости и
основоположником нового междисциплинарного комплекса знаний — социальной геронтологии.
Термин «социальная геронтология» введен в научный обиход в начале 50-х годов XX в. Р. Хэвигхэрстом и Р. Альбрехтом. Сегодня этот термин
общепринят, однако вопрос о том, что же именно он обозначает, долгое время оставался дискуссионным, и сейчас продолжают обсуждаться вопросы о
методологии и методах исследования данного предмета.
В отечественной науке термин «социальная геронтология» появился значительно позднее, чем началась разработка социальных аспектов
старения. Уже в работах И. И. Мечникова и А. А. Богомольца в связи с проблемой продления жизни человека ставились не только биологические и
медицинские, но и социальные вопросы. Однако только в конце 40-х годов XX в. социальные проблемы старения стали рассматриваться отечественными
учеными как самостоятельные. Инициатива выделения из области геронтологии социального аспекта принадлежит в нашей стране не социологам, как за
рубежом, а гериатрам и гигиенистам. Работа З.Г.Френкеля «Удлинение жизни и деятельная старость» была одной из первых в этом направлении.
Зарубежные социальные исследователи, изучающие феномен старости, единодушны в том, что геронтологический анализ должен охватывать
биологические, психологические и социальные аспекты старения, т. е. закономерности инволюции живых организмов, включая человека, особенности
внутриличностного переживания опыта старости, специфику положения престарелых в различных социальных группах и системах.
Для нас исходным является вопрос о статусе социально-психологических геронтологических исследований. Следует ли считать социальную
10