Тишкин А.А. (отв. ред.) Теория и практика археологических исследований. Вып. 2

Подождите немного. Документ загружается.

Захаров А.А. Материалы по археологии Сибири. Раскопки акад.

В.В. Радлова в 1865 г. // Труды ГИМ. М., 1926. Вып. I. С. 71–106.

Иванов Вяч. Вс. Реконструкция структуры символики и семан-

тики индоевропейского погребального обряда // Исследования в об-

ласти балто-славянской духовной культуры. Погребальный обряд. М.:

Наука, 1990. С. 5–11.

Илюшин А.М. Комплекс культовых сооружений у кочевников

Горного Алтая в скифское время // Скифо-сибирский мир. Кемерово:

б.и., 1989. Ч. 1. С. 79–81.

Киреев С.М. Тризны и тризновая керамика майминских погре-

бений раннего железного века // Древности Алтая: Известия лаборато-

рии археологии. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 1999. №4. С. 92–99.

Кирюшин Ю.Ф., Грушин С.П., Тишкин А.А. Погребальный об-

ряд населения эпохи ранней бронзы Верхнего Приобья (по материалам

грунтового могильника Телеутский Взвоз-I). Барнаул: Изд-во Алт. ун-

та, 2003. 333 с.

Кирюшин Ю.Ф., Степанова Н.Ф., Тишкин А.А.. Скифская эпоха

Горного Алтая. Ч. II: Погребально-поминальные комплексы пазырык-

ской культуры. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. 234 с.

Кирюшин Ю.Ф., Тишкин А.А. Скифская эпоха Горного Алтая.

Ч. I: Культура населения в раннескифское время. Барнаул: Изд-во Алт.

ун-та, 1997. 232 с.

Клейн Л.С. Археолого-этнографические сопоставления // Мето-

дологические аспекты археологических и этнографических исследова-

ний в Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1981. С. 138–140.

Клейн Л.С. Археология и этнография: проблема сопоставлений

// Интеграция археологических и этнографических исследований: Ма-

териалы VI Международного научного семинара, посвященного 155-

летию со дня рождения Д.Н. Анучина. Омск; СПб.: ИПО ОмГУ, 1998.

Ч. I. С. 97–120.

Косарев М.Ф. К вопросу о методике археолого-этнографических

сопоставлений // Методологические аспекты археологических и этно-

графических исследований в Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-

та, 1981. С. 119–123.

Кочеев В.А. Курганы могильниика Айрыдаш-III // Археологиче-

ские исследования на Катуни. Новосибирск: Наука, 1990. С. 210–223.

Кочеев В.А. Курганный могильник Айрыдаш-IV на Средней Ка-

туни // Сохранение и изучение культурного наследия Алтая. Барнаул:

Изд-во Алт. ун-та, 1996. С. 134–137.

Кубарев В.Д. Археологические памятники Кош-Агачского рай-

она (Горный Алтай) // Археологический поиск (Северная Азия). Ново-

сибирск: Наука, 1980. С. 69–91.

Кубарев В.Д. Курганы Уландрыка. Новосибирск: Наука, 1987.

301 с.

Кубарев В.Д. Курганы Юстыда. Новосибирск: Наука, 1991. 190 с.

Кубарев В.Д. Курганы Сайлюгема. Новосибирск: Наука, 1992.

220 с.

Кубарев В.Д., Гребенщиков А.В. Курганы Чуйской степи (по

материалам работ Восточноалтайского отряда в полевой сезон 1975 г.)

// Сибирь в древности. Новосибирск: Наука, 1979. С. 61–75.

Кубарев В.Д., Кочеев В.А. Курганы урочища Бураты // Археоло-

гические исследования в Горном Алтае в 1980–1982 гг. Горно-

Алтайск: б.и., 1983. С. 90–109.

Кубарев В.Д., Цэвэндорж Д., Якобсон Е. Предварительные ре-

зультаты полевых работ в Монголии // Проблемы археологии, этно-

графии, антропологии Сибири и сопредельных территорий. Новоси-

бирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 1998. Т. IV.

С. 258–265.

Майнагашев Ст. Загробная жизнь по представлениям турецких

племен Минусинского края // Живая старина. Петроград: Типография

В.Д. Смирнова, 1915. Вып. 3. С. 277–292.

Марсадолов Л.С. Исследования в Центральном Алтае (Башадар,

Талда). СПб.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 1997. 56 с.

Марсадолов Л.С. О последовательности сооружения пяти боль-

ших курганов в Пазырыке на Алтае // АСГЭ. Л., 1984. Вып. 25. С. 90–98.

Миронов В.С. Особенности погребальных комплексов пазырык-

ской культуры в долине реки Эдиган и на сопредельных территориях //

Евразия: культурное наследие древних цивилизаций. Вып. 2: Горизон-

ты Евразии. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1999. С. 35–41.

Могильников В.А. Курганы Кызыл-Джар-I, VIII – памятник па-

зырыкской культуры Алтая // Вопросы археологии и этнографии Гор-

ного Алтая. Горно-Алтайск: б.и., 1983а. С. 3–39.

Могильников В.А. Курганы Кызыл-Джар-II–V и некоторые во-

просы состава населения Алтая во второй половине I тыс. до н.э. //

Вопросы археологии и этнографии Горного Алтая. Горно-Алтайск:

б.и., 1983б. С. 40–71.

Могильников В.А., Елин В.Н. Курганы Талдура // Археологиче-

ские исследования в Горном Алтае в 1980–1982 гг. Горно-Алтайск:

б.и., 1983. С. 127–153.

Молодин В.И. Основные итоги археологических исследований

западносибирского отряда Северо-Азиатской комплексной экспедиции

на плоскогорье Укок летом 1992 г. // Аltaica. Новосибирск, 1993. №2.

С. 17–20.

Молодин В.И. Мультидисциплинарный подход к археологиче-

ским источника (на примере пазырыкских памятников плоскогорья

Укок) // Степи Евразии в древности и средневековье. СПб.: Изд-во Гос.

Эрмитажа, 2003. Кн. II. С. 113–114.

Молодин В.И., Полосьмак Н.В., Новиков А.В., Богданов Е.С.,

Слюсаренко И.Ю., Черемисин Д.В. Археологические памятники плос-

когорья Укок (Горный Алтай). Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии

и этнографии СО РАН, 2004. 256 с.

Обряды в традиционной культуре бурят. М.: Восточная литера-

тура, 2002. 222 с.

Пестрикова В.И. Замечания к проблеме разработки концепции

погребального обряда // Археология Волго-Уральских степей. Челя-

бинск: Полиграф. объединение «Книга», 1990. С. 42–47.

Подосинов А.В. EX ORIENTE LUX! Ориентация по странам

света в архаических культурах Евразии. М.: Языки русской культуры,

1999. 720 с.

Полосьмак Н.В. Всадники Укока. Новосибирск: ИНФОЛИО-

пресс, 2001. 336 с.

Радлов В.В. Сибирские древности (из путевых записок по Сиби-

ри). СПб.: Типография И.Н. Скороходова, 1896. 70 с. + табл.

Руденко С.И. К палеонтропологии Южного Алтая // Материалы

комиссий экспедиционных исследований. Вып. 15: Казаки. Л., 1930. С.

137–148.

Руденко С.И. Горноалтайские находки и скифы. М.; Л.: Изд-во

АН СССР, 1952. 267 с.

Руденко С.И. Культура населения Горного Алтая в скифское

время. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1953. 402 с.

Руденко С.И. Культура населения Центрального Алтая в скиф-

ское время. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1960. 350 с.

Савинов Д.Г. Об основных принципах археолого-этнографичес-

ких реконструкций // Проблемы исторической интерпретации археоло-

гических и этнографических источников Западной Сибири. Томск:

Изд-во Том. ун-та, 1990. С. 5–8

Савинов Д.Г. Об обряде погребения больших Пазырыкских кур-

ганов // Жречество и шаманизм в скифскую эпоху. СПб.: ТОО «Вичи»,

1996. С. 107–111.

Сатлаев Ф. Кумандинцы (историко-этнографический очерк

XIX – перв. четв. XX в.). Горно-Алтайск: Горно-Алт. отд-е Алт. кн.

изд-ва, 1974. 200 с.

Седакова О.А. Тема «доли» в погребальном обряде (восточно-и

южнославянский материал) // Исследования в области балто-

славянской духовной культуры: погребальный обряд. М.: Наука, 1990.

С. 54–63.

Соенов В.И. Раскопки поминальных сооружений на пазырыкском

могильнике Усть-Кырлык-II // Древности Алтая: Известия лаборатории

археологии. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 2003. №11. С. 38–44.

Соенов В.И., Вдовина Т.А., Трифонова С.В. Археологические

памятники долины р. Бугузун // Древности Алтая: Известия лаборато-

рии археологии. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 2003. №10. С. 28–46.

Соломатина С.Н. К реконструкции пространственно-временной

структуры традиционного мировосприятия тувинцев // Фольклор и

этнография. Проблемы реконструкции фактов традиционной культу-

ры. Л.: Наука, 1990. С. 89–97.

Сорокин С.С. К вопросу о толковании внекурганных памятни-

ков ранних кочевников Азии // АСГЭ. Л., 1981. Вып. 22. С. 23–39.

Суразаков А.С. Горный Алтай и его северные предгорья в эпоху

раннего железа. Проблемы хронологии и культурного разграничения.

Горно-Алтайск: Горно-Алт. отд-е Алт. кн. изд-ва, 1988. 165 с.

Суразаков А.С. Об археологических исследованиях в Горном

Алтае // Археология и этнография Алтая. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та,

1982. С. 121–136.

Табалдиев К.Ш., Бадер Р. Памятники ранних кочевников доли-

ны озера Сон-Куль // Степи Евразии в древности и средневековье.

СПб.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 2003. Кн. II. С. 158–161.

Тишкин А.А. Сооружение курганов на могильнике Бийке в Гор-

ном Алтае // Курган: историко-культурные исследования и реконст-

рукции. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1996. С. 11–13.

Тишкин А.А., Дашковский П.К. Социальная структура и система

мировоззрений населения Алтая скифской эпохи. Барнаул: Изд-во Алт.

ун-та, 2003. 430 с.

Тишкин А.А., Дашковский П.К. Основные аспекты изучения

скифской эпохи Алтая. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2004. 236 с.

Тишкин А.А., Леонова И.Ю. Погребальная практика носителей

бийкенской культуры: семантика археологического комплекса //

Структурно-семиотические исследования в археологии. Донецк: Изд-

во ДонНУ, 2005. Т. II. С. 179–194.

Тишкин А.А., Шелепова Е.В. Околокурганные объекты на па-

мятниках скифского времени Яломанского археологического микро-

района // Изучение историко-культурного наследия народов Южной

Сибири. Горно-Алтайск: АКИН, 2006. Вып. 3, 4. С. 143–150.

Толеубаев А.Т. Реликты доисламских верований в семейной об-

рядности казахов (XIX – нач. XX в.). Алма-Ата: Гылым, 1991. 214с.

Топоров В.Н. Заметка о двух индоевропейских глаголах умира-

ния // Исследования в области балто-славянской духовной культуры:

погребальный обряд. М.: Наука, 1990а. С. 47–53.

Топоров В.Н. Конные состязания на похоронах // Исследования

в области балто-славянской духовной культуры: погребальный обряд.

М.: Наука, 1990б. С. 12–47.

Тощакова Е.М. Традиционные черты народной культуры алтай-

цев (XIX – начало XX вв.). Новосибирск: Наука, 1978. 160 с.

Усманова М.С. Традиционное в современной материальной и

духовной культуре бачатских телеутов // Древняя история Алтая. Бар-

наул: Изд-во Алт. ун-та, 1980. С. 160–174.

Худяков Ю.С. Поминальные памятники пазырыкской культуры

Горного Алтая // Жречество и шаманизм в скифскую эпоху. СПб.:

ТОО «Вичи», 1996. С. 87–89.

Шатинова Н.И. Семья у алтайцев. Горно-Алтайск: Горно-Алт.

отд-е Алт. кн. изд-ва, 1981. 184 с.

Шелепова Е.В. Планиграфия «поминальных» сооружений пазы-

рыкской культуры Алтая // Истоки, формирование и развитие евразий-

ской поликультурности. Культуры и общества Северной Азии в исто-

рическом прошлом и современности. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та,

2005. С. 228–230.

Шульга П.И. К вопросу о планировке могильников скифского

времени на Алтае // Скифо-сибирский мир. Кемерово: б.и., 1989. Ч. II.

С. 41–44.

Т.Г. Горбунова

Алтайский государственный университет, Барнаул

ИСТОЧНИКИ ДЛЯ РЕКОНСТРУКЦИИ

КОНСКОГО СНАРЯЖЕНИЯ

ЭПОХИ РАННЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Реконструкции, позволяющие воссоздать историко-культур-

ную ситуацию и явления прошлого, являются важнейшим направ-

лением археологических исследований. Результаты их применения,

как правило, наглядны, предметны и позволяют непосредственно

увидеть элементы древней или средневековой материальной куль-

туры. Реконструкция практически всегда представляет собой ком-

плексное исследование, поскольку основывается на привлечении

всех доступных материалов, методов и способов их интерпретации

(Черносвитов П.Ю., 1991, с. 7). Современное состояние источнико-

вой базы по декорированному конскому снаряжению (украшенно-

му предметами художественного металла) эпохи раннего средневе-

ковья позволяет применить различные методы их реконструкции.

Работа такого направления актуальна в силу того, что объектом

исследования в данном случае выступают одни из самых массовых

категорий археологических находок обозначенного периода исто-

рического времени. Кроме того, украшения конской амуниции яв-

ляются важными диагностирующими показателями хронологиче-

ского и этнокультурного плана. Они ярко демонстрируют морфо-

логические, технологические и художественные новации, культур-

ные традиции в изготовлении и оформлении художественного ме-

талла, направления миграционных процессов, торговые или воен-

ные контакты и многое другое.

Источниковую базу для реконструкции декорированных

комплектов конского снаряжения эпохи раннего средневековья со-

ставляют две группы материалов. Первая представлена вещест-

венными археологическими источниками – металлическими ук-

рашениями (цветные металлы, железо) и фрагментами кожаных

конструкций, на которых они закреплялись. Среди таких изделий

можно обозначить следующие категории: бляхи-накладки, бляхи-

подвески, распределители ремней, султанчики, наконечники рем-

ней. Каждая из категорий украшений имела определенное назначе-

ние и особенности применения. Наконечники ремней – это декора-

тивные и функциональные детали конского снаряжения, которые

крепились к зафиксированному в пряжке или свободно свисающе-

му концу ремня и предохраняли его от быстрого изнашивания.

Распределители ремней представляют собой украшения и функ-

циональные детали конской амуниции. Они служили для сочлене-

ния ремней и указывали их направление. Железные распределители

(кольчатые и кольчатые с подвижными лопастями) имели преиму-

щественно функциональное назначение. С появлением в VII в.

цельных распределителей из цветных металлов их назначение ста-

ло исключительно декоративным. Следующая категория украше-

ний снаряжения верхового коня – бляхи – фигурные пластины, из-

готовленные из цветного металла или железа. Такие изделия рас-

полагались как на основных (функциональных), так и на декора-

тивных ремешках амуниции верховых лошадей. Бляхи представ-

ляют собой самую многочисленную и разнообразную категорию

конских украшений. Исходя из отличий изделий данной категории

по форме, назначению, использованию и размещению на ремнях,

их можно разделить на три подкатегории:

– бляхи-накладки (могли располагаться на любых ремнях

амуниции);

– налобные бляхи-подвески (крепились к налобному ремню);

– бляхи-подвески на нащечные ремни узды, нагрудник (под-

персье) и накрупник (пахвы) конского снаряжения.

Подвески на налобный и прочие ремни амуниции верхового

коня традиционно отличались более крупными пропорциями, серд-

цевидной или округлой формой, специфическими декоративными

элементами.

Наконец, султанчики представляют собой украшения кон-

ского снаряжения, состоящие из втулки и пластины и служащие

для закрепления волосяного или перьевого султана на ремне. Из-

вестны султанчики, которые закреплялись на наносном или на на-

лобном ремне оголовья, а также начельные (устроенные между на-

лобным и затылочным ремнями) или накрупные (закреплялись на

накрупном ремне снаряжения коня). Рассматриваемые декоратив-

ные изделия состояли из втулки и пластины. Султанная втулка –

это полая трубка, зафиксированная в пластине перпендикулярно ей

или непосредственно на ремне. Пластина – основание султанчика,

служащее для установления втулки и для закрепления изделия на

ремне оголовья или накрупника. Обязательным элементом рас-

сматриваемых украшений был волосяной султан – прядь конских

волос (перьев), ради которой и устраивалась вышеописанная кон-

струкция. Пряжки и тренчики, входящие в состав зафиксирован-

ных археологически уздечных наборов, являлись функциональны-

ми деталями снаряжения: первые служили для застегивания рем-

ней, а вторые – для дополнительной фиксации свободного конца

ремня. Иногда эти изделия также декорировались при помощи эле-

ментов геометрического или растительного орнамента.

В силу того, что декоративные детали снаряжения ранне-

средневековых кочевников являются археологическими материа-

лами, то при реконструкции внешнего вида уздечных и седельных

комплектов особое значение приобретают такие факторы как цело-

стность или фрагментарность обнаруженного набора. Особое вни-

мание следует также уделять процедуре фиксации (графической,

фотографической, описательной) изделий в процессе раскопок.

Реконструируя средневековые уздечные наборы и седельные

ременные конструкции, особое значение следует уделять использо-

ванию иконографических (изобразительных) источников. В силу

специфики сохранности археологических материалов иконографи-

ческие сведения порой во многом восполняют имеющиеся пробелы

и помогают создать реконструкцию максимально близкую к суще-

ствовавшему в прошлом оригиналу (Тишкин А.А., Горбунова Т.Г.,

2004, с. 91–104).

Термин «иконография» в переводе с греческого означает

«пишу изображение» и трактуется как система вариантов (канонов)

изображения персонажа, лица, события (Пластические искусства,

1994, с. 46). В эпоху средневековья сложились определенные кано-

ны изображения экипированных верховых лошадей или воинов на

таких конях, которые отображали реалии своего времени. Они

фиксируются в следующих категориях иконографических источни-

ков, отражающих несколько художественных канонов:

1. Погребальные скульптуры. Значительная часть их про-

исходит из археологических памятников территории Китая. Нам

удалось собрать и проанализировать 23 таких источника, изобра-

жающих верховых коней или лошадей с всадниками (Гумилев Л.Н.,

1949, с. 235, 246–247; Лубо-Лесниченко Е.И., 1984, с. 112, рис. 48.-а, б;

Крюков М.В., Малявин В.В., Сафронов М.В., 1984, с. 164, рис. 41.-в;

Вень У, 1964; 1981, с. 82–88; 1990, с. 37; Каогу, 1983; 1985; 1992,

с. 1008; Каогу Тунсинь, 1958; и др.). Среди данных материалов

лишь статуэткам из двух комплексов – Астана и Туюк-Мазар – по-

священы исследования на русском языке. Они представляют собой

фигурки всадников на лошадях. Памятники Астана и Туюк-Мазар

расположены в Турфанском оазисе (Восточный Туркестан), а рас-

сматриваемые скульптурные изображения датируются 640 г. –

80-ми гг. VIII в. (Лубо-Лесниченко Е.И., 1984, с. 108; 111, рис. 48.-а).

Исследователь Е.И. Лубо-Лесниченко отмечал, что документы, от-

носящиеся к третьему периоду существования могильника Астана,

свидетельствуют об усилении тюрко-язычной прослойки среди на-

селения Турфанского оазиса, в том числе о поселении в 734 г.

в уезде Сичжоу целого тюркского племени (Лубо-Лесниченко Е.И.,

1984, с. 113). В связи с этим целесообразно привести мнение

Л.Н. Гумилева, который полагал, что скульптуры из Астаны и Ту-

юк-Мазара представляют собой изображения тюркских воинов,

служивших в войсках Танского правительства Китая (Гумми-

лев Л.Н., 1949, с. 247, рис. 4.-6). Указанные замечания позволяют

нам с достаточной уверенностью констатировать, что турфанские

статуэтки конных воинов изображают тюрок.

Скульптурные фигурки лошадей фиксируют достаточно чет-

кий иконографический канон, связанный с изображением снаряже-

ния и, по-видимому, отражающий бытовавшие реалии. На них все-

гда присутствуют ремни узды, нагрудника и накрупника. Уздечные

конструкции вариабельны и соответствуют имеющимся археологи-

ческим аналогам: без налобного ремня, со всеми основными рем-

нями оголовья, с дополнительным срединным ремнем (параллелен

нащечным и проходит посередине морды лошади). Набор изобра-

жаемых украшений достаточно стандартен: узда украшена налоб-

ной бляхой-подвеской, аналогичные изделия закреплены в районе

перекрестья налобного и нащечных ремней слева и справа (на

уровне глаз лошади). Нагрудник и накрупный ремни декорированы

такими же украшениями, расположение и количество которых в

некоторых случаях варьируется: три или пять на подперсье и четы-

ре, шесть или двенадцать. Декор на предметах во многих случаях

воспроизводится достаточно детально: Обозначены не только кон-

туры бляхи, но и растительный орнамент, выпуклина в центре и т.д.

2. Барельеф представлен изображением галопирующей ло-

шади из гробницы китайского императора Тайцзуна (умер в 649 г.)

(Winogradowa N., Nikolaewa N., 1980, s. 69, аbb. 36). Данный источ-

ник содержит свидетельства об уздечной конструкции, а также о

нагруднике и накрупнике, украшенных подвесными кистями.

3. Росписи имеются на нескольких средневековых памятни-

ках. Одним из них является пещера №11 комплекса Шикшин в

Восточном Туркестане, датируемого VII–VIII вв. (Дьяконова Н.В.,

1984, с. 100; 216, рис. 12). Кроме того, следует упомянуть росписи

2-й половины VII в. – 1-й половины VIII в. во дворце Афрасиаб в

Средней Азии. На южной стене данного памятника изображено

семь лошадей. По мнению Л.И. Альбаума (1975, с. 48–50), в дан-

ном случае представлена сцена прибытия в Самарканд (столицу

Согда) посольства из Чаганиана. Названные фрагменты росписей

весьма информативны. Они содержат изображения всех кожаных

конструкций конской амуниции, а также декоративных элементов,

среди которых подвесные кисти, бляхи-накладки, султанчики.

Наиболее ценными в этом отношении являются данные из Афра-

сиаба, демонстрирующие семь лошадей с наносными и налобными

султанчиками, а также накладками и подвесными кистями на на-

грудном и накрупном ремнях (Альбаум Л.И., 1975, с. 48–50).

4. Бронзовые бляхи (6 экз.) изображают всадников на лоша-

дях и происходят из памятников сросткинской культуры Сростки-I,

Гилево-XII и Кондратьевка-IV (Горбунов В.В., 2003, с. 149, рис.

36.-1, 2, 4, 7, 8). Во всех случаях прослеживается уздечная конст-

рукция с налобным, нащечными, наносным, подбородочным рем-

нями и поводом, в одном случае изображен также подгубный ре-

мень. Лишь на одной из блях из комплекса Гилево-XII (Горбу-

нов В.В., 2003, с. 149, рис. 36.-4) кроме узды присутствует нагруд-

ник и накрупник с подвесным украшением, что также имеет под-

тверждения в археологических материалах средневековых погребе-

ний из Алтайской лесостепи (Горбунова Т.Г., 2004, с. 248, рис. 1).

Также бронзовая бляха с изображением всадника происходит из

кыргызского комплекса Копенский Чаа-тас. Данное изделие содер-

жит изображение всех основных ремней снаряжения, при этом се-

дельные украшены подвесными кистями (Евтюхова Л.А., 1948,

с. 47, рис. 80).

5. Костяная гравировка представлена на луке седла из мо-

гильника тюркской культуры Кудыргэ, датируемого 2-й половиной

VI в. – 1-й половиной VII в. (Гаврилова А.А., 1965, табл. XV.-12).

На данных изображениях представлен тип уздечной конструкции с

налобным ремнем.

6. Петроглифы выполнены в технике граффити (прочерчи-

вания) или контурной выбивки. Среди массы средневековых пет-

роглифов Горного Алтая и Монголии информативными для рекон-

струкции конской амуниции и ее декоративных элементов являют-

ся следующие: петроглифы из бассейна р. Чаганки (Череми-

син Д.В., 2001, рис. 3) и комплекса Кара-Оюк (Горбунов В.В., 2003,

рис. 35.-7) в Горном Алтае; рисунки на Сулекской писанице в Ми-

нусинской котловине (Евтюхова Л.А., 1948, с. 105, рис. 187, 191);

изображение из Кочкорской долины в Центральном Тянь-Шане,

датируемое 716–739 гг. (Кляшторный С.Г., 2001, с. 214); петроглиф

на памятнике Цагаан-Салаа-IV (Кубарев Г.В., Цэвээндорж Д., 1999,

рис. 3.-1); рисунок из урочища Хар-Хад в Монголии. Исследовате-

ли Э.А. Новгородова и М.В. Горелик датировали изображения Хар-

Хада VI–VII вв. и указали на их тюркскую принадлежность (Нов-

городова Э.А., Горелик М.В., 1980, рис. 6, с. 112). На петроглифах в

технике граффити узда показана прямыми прочерченными линия-