же я очень сомневаюсь, удалось ли бы мне осуществить мой морской
план, не явись неожиданной помощи мне со стороны нового Государя.
В противоположность своему отцу, Император Александр III придавал
большое значение военному флоту в деле обороны пределов Российской
Империи. Имея широкие планы относительно нашего флота, Александр
III считал, что поступление его двоюродного брата на морскую службу
явится хорошим примером для русской молодежи. Его дружеское
вмешательство спасло меня от прозябания в душной атмосфере столицы.
Я обязан Александру III самыми большими радостями моей
служебной карьеры, и до сих пор содрогаюсь при мысли, что я мог
сделаться одним из тех самовлюбленных гвардейских офицеров, которые
взирали на мир через стекла, бинокля, наведенного на рампу балета.
2.
По логике и здравому смыслу я должен быль поступить в Морской
Корпус. Но, по заведенному обычаю, Великие Князья не могли
воспитываться вместе с детьми простых смертных. Вот почему я стал
учиться дома, под наблюдением наставника-специалиста, вероятно,
самого мрачного, которого только могли разыскать во всей Poccии. Его
пригласили, чтобы подготовить меня к экзаменам, которые я должен был
держать у целой комиссии профессоров. Мой наставник имел очень
низкое мнение о моих умственных способностях, и каждый день, в
течение четырех лет, предсказывал мне верный провал.
— Вы никогда не выдержите экзаменов, — стало излюбленным
припевом моего флотского наставника. И как бы добросовестно я ни
готовил мои уроки, он только качал головой, и ето усталые, измученные
глаза отражали тоску. Иногда я сидел ночи напролет стараясь вызубрить
каждое слово моих учебников. А он все-таки не сдавался:
— Вы только повторяете слово в слово то, что другие нашли ценою
долгих исканий, но вы не понимаете, что это значит. Вы никогда не
выдержите экзаменов.
Четырехлетняя программа, выработанная им, заключала в себе
астрономию, теорию девиации, океанографию, теоретическую и
практическую артиллерию, теорию кораблестроения, военную и морскую
стратегию и тактику, военную и морскую администрацию и уставы,
теорию кораблевождения, политическую экономию, теоретическую и
практическую фортификацию, историю русского и главнейших из
иностранных флотов... Мои преподаватели, все выдающиеся
специалисты, не разделяли мнения моего неумолимого наставника.
Поощренный ими, я заинтересовался моими новыми предметами.
Теоретические занятия дома сопровождались посещением военных судов
и портовых сооружений. Каждое лето я проводил три месяца в плавании
на крейсере, на котором плавали кадеты и гардемарины Морского
Корпуса. Мои родители все еще надеялись, что железная дисциплина,
царившая на корабле, заставит меня в последний момент переменить мое
решение.
Я ясно помню, как я покинул нашу летнюю резиденцию в
Михайловском дворце, чтобы отправиться в первое плавание. Маленькая
дворцовая церковь была переполнена нашими родными, лицами свиты и
дворовыми служащими, и, когда священник по окончании молебна, дал
мне приложиться ко кресту, моя мать заплакала. Слова особой молитвы
«о плавающих и путешествующих» преувеличили в ее глазах те
опасности, которые ожидали ее сына.
«Ну пойдемте», нервно сказал мой отец, и все мы поехали в