Как укрепить свое положение на помосте? Способности были. Условия для тренировки тоже.
Оставалось только трудиться, терпеливо отвоевывать у соперников, в том числе и у Воробьева,
каждый килограмм. Увы, он не любил труд на помосте, тяготился им. Правда, подчинялся суровой
необходимости, тренировался и подчас просто здорово, но, когда появлялась возможность, с
облегчением
бросал "железку" и давал себе возможность передохнуть.
Но как же лидерство? Был и другой путь, не слишком надежный, но обещавший до поры до времени
выручить не очень ревностного атлета, - "отдать" главному сопернику полутяжелый вес, а самому
остаться в среднем, где для побед еще имелся кое-какой задел.
Вершина славы. Апогей. "
Остановись, мгновение, ты прекрасно!" Не только в искусстве, но и в спорте
заинтересованным лицам страстно хочется, как гармошку, растянуть прекрасное мгновение победы,
превратить его в сладкие безоблачные недели, месяцы, года. Губительное намерение. Только
движение вперед, исполненное мощи и энергии, обеспечивает долгий и уверенный прогресс. Ну а
движение по инерции?.. Тело, брошенное
вверх, действительно на мгновение как бы застывает в своей
верхней точке, но уже в следующую секунду начинается убыстряющееся падение вниз. Так и в спорте.
Упорно работать приходится даже для поддержания статус-кво, не говоря уже о движении вперед.
Трофим этого не понимал. Ему хотелось надеяться, что, достигнув определенной высоты, он,
как
воздушный шар, сможет долго держаться на ней при минимуме усилий со своей стороны. Но цветы,
встречи, тосты, речи, собутыльники то и дело дырявили непрочную оболочку сконструированного им
пузыря, его подъемная сила стремительно убывала, и вместо парения в сферах премьер-атлет
устремлялся к грешной земле, где опять ждала его скучная, серая
, обыденная работа. Увы, совсем
избежать ее было нельзя. Так хоть уменьшить поелику возможно, облегчить себе борьбу за место
наверху.
Ломакин, как я уже говорил, обосновался в среднем весе, я - в полутяжелом. После неудачного для
него 1954 года (он проиграл и лично-командное первенство страны, и первенство мира) Трофим было
рванулся вперед
- стал чемпионом страны, удачно выступил в матчевой встрече СССР - США. Но так
уж был устроен этот человек, что с одинаковой вероятностью он мог поднатужиться и установить
мировой рекорд или пуститься в загул и на время совсем забыть дорогу в спортивный зал.
Наступил олимпийский 1956 год. В Спартакиаде народов СССР Трофим не
участвовал - поранил
ладонь, в трещину попала инфекция, образовалась флегмона. Однако, помня прошлые заслуги, на
предолимпийские сборы его все-таки взяли. На него надеялись. От него ждали новых высот.
Жили мы в Ташкенте. Сначала в казармах, где, помню, в одной огромной комнате располагался почти
весь наш тяжелоатлетический "взвод": тренеры, спортсмены, массажисты, врач
...
Приобщившись к солдатскому аскетизму, мы затем переехали на окраину города в дом отдыха
"Акчепар", стоявший на берегу маленькой речушки с отчаянно холодной водой.
О том, что Ломакин любит "заложить за воротник", ребята поговаривали давно. Помнится, и мне он
несколько раз предлагал "принять по маленькой", но натолкнулся на стойкий отказ и
никогда потом к
этой теме не возвращался. В общем, за всю жизнь я не выпил с ним ни одной рюмки. Поэтому
рассказы о его похождениях вынужден был принимать исключительно на веру. И вот новая встреча.
Еще в казарме многие обратили внимание на то, как тревожно и беспокойно вел себя Трофим.
Однажды вечером, едва успев задремать, он вдруг вскочил и убежал. Оказывается, ему померещилось,
что умерла мать. И он поспешил послать телеграмму. Вскоре пришел ответ, что дома все в порядке, и
он немного успокоился.
Чувствуя, с каким недоумением смотрят на него окружающие, Трофим очень тяготился нашим
коммунальным житьем. Когда мы переехали в
"Акчепар", мне, Ломакину и доктору Марку