ществ и человеческих голов (илл. 24). Манерой исполнения они делятся на несколько групп: пластично
моделированные и подчеркнуто плоскостные; динамичные, в резких ракурсах и чрезвычайно статичные;
реалистически трактованные и нарочито схематизированные. Особую группу составляют небольшие
геральдические элементы, введенные в качестве декора надписей. Среди плит фриза выделяются не-
сколько обычных по размерам, но с фрагментами большой взнузданной конской головы, копыт и т. п.
Судя по масштабу и трактовке, это детали большого панно, принадлежавшего, видимо, иной, более ран-
ней эпохе.
Своим начертанием персоязычные надписи фриза также составляют несколько групп. Буквы од-
ной крупны, занимая всю плоскость плит. В другой группе наряду с буквами сходного размера и начер-
тания имеются меньшие, расположенные одна над другой или сложно переплетенные. Двустрочные
надписи третьей разделены узкой полоской.
Надпись не прочтена, и прочтение ее дело нелегкое, поскольку плиты содержат разрозненные
обрывки фраз, а подчас отдельные слова и слоги. Разница шрифтов позволяет полагать, что была не од-
на надпись, а несколько, причем различного содержания, значения и познавательной ценности. Кроме
обычных — традиционного религиозного изречения, имени и титулатуры заказчика, а также имен зод-
чего, художника-декоратора и времени строительства — были, видимо, надписи и историко-
хроникального содержания.
Прочитанные обрывки надписей содержат:отдельные слова; собственные имена (Мухам-
мед, Манучехр, Гуштасп, Гершасп, Ферибурз); прозвища — «лакабы» (Джалал ад-Дин, Джамал
ад-Дин); фрагменты титулатуры (султан, шах); наименования городов (Баку, Шемаха). В двух
приведена дата, очевидно, окончания строительства — 632 г. х. (1234/35), а третья сообщает имя
зодчего («Работа мастера (устада) Зайн ад-Дина, сына Абу-Рашида»). Различие в исполнении
рельефов и надписей говорит о группе разнившихся по мастерству и манере работы каменосечцев,
возглавлявшихся художником-декоратором. Его имя — Рашид — и профессиональное звание —
«наккаш» — также обнаружены в одной из надписей.
Интересны первое в Азербайджане отмеченное строительной надписью содружество зодче-
го и художника-монументалиста, а также скульптурные изображения живых существ, сравни-
тельно редкие в монументальном искусстве мусульманских стран. Известной стилистической па-
раллелью этого уникального убранства являются рельефы некоторых памятников Армении, Гру-
зии, Дагестана, Владимиро-Суздальской Руси и конийского султаната в Малой Азии. Немалую
роль в их возникновении играли торговые и культурные связи того времени, проявлявшиеся и в
сходных чертах архитектурного декора сооружений самого разного назначения. Ряд ученых
(И. Орбели, В. Лазарев, А. Якубовский и другие), например, не без оснований полагает, что
кавказские мастера участвовали в выполнении части рельефов владимиро-суздальских храмов.
Назначение этого интереснейшего памятника не уточнено, хотя высказывалось немало гипо-
тез, вплоть до взаимоисключающих— от караван-сарая до храма огнепоклонни-
31. Джамал ад-Дин. Мавзолей Шейх-Хорасан в селении Ханега
на реке Алинджа. Конец XII — начало XIII в. Панно
ков. Вероятно, это была ханега — своеобразный мусульманский странноприимный дом или мона-
стырь,— которая могла служить и одной из временных резиденций Ширваншахов. За это говорит дво-
рик с худжрами, обычными, кстати, и для медресе — духовного училища — и для караван-сарая — по-