синода и патриарха», высылка в «самые голодные районы» Поволжья «всех попов и
церковников[,] резко выступающих против изъятия ценностей из церквей» с целью
выставления их «перед местным голодным населением, как врагов народа»[186].
Молотов, прочитав текст докладной записки с тремя итоговыми предложениями,
проставил на сопроводительном письме обычную для него помету: «К свед[ению]. В.
Молотов. 21/Ш». Троцкий же, не наложив никаких помет на пришедшие документы,
написал от руки черными чернилами отдельную записку на бланке председателя РВСР и
наркомвоенмора. Это было сделано им 22 марта 1922 г., в день заседания Политбюро, на
котором Троцкий присутствовать не мог. Поэтому для быстроты передачи, не отпечатав
на машинке, эту записку, согласно проставленной на ней красным карандашом помете
«Пол[ит]бюро», вместе с инициативными документами Президиума ГПУ срочно
переслали в ЦК РКП(б). В данной краткой записке Троцкий, явно спеша, свел
вступительную часть к одной фразе: «По поводу предложений т. Уншлихта», дав следом
шесть лаконичных пунктов конкретных мер, которые, по его мнению, Политбюро должно
было утвердить в качестве своего постановления взамен трех пунктов предложений ГПУ.
Несомненно, что Троцкий составил эту записку под впечатлением от чтения письма
Ленина от 19 марта 1922 г. Поэтому он считал необходимым отложить ликвидацию
патриарха и Синода на 10-15 дней, а прежде привлечь к суду ревтрибунала «виновных
шуйских попов и мирян» с расстрелом «коноводов», «поставить
[129]
процесс попов за расхищение церковных ценностей», «печати взять бешеный тон, дав
сводку мятежных поповских попыток». Последним шестым пунктом Троцкий лаконично
излагал свое «ленинское» видение кампании по изъятию: «Приступить к изъятию во всей
стране». Таким образом, Троцкий, по сути, конспективно пересказал ленинское письмо,
перечислив все основные намеченные председателем СНК «конкретные мероприятия»: от
запрета на немедленный арест патриарха до организации расстрельного трибунальского
процесса по шуйским событиям.
Молотов, получив эту записку Троцкого и его экземпляры инициативных документов
ГПУ, решил скорректировать последний шестой пункт в духе своей пометы на письме
Ленина от 19 марта 1922 г. Ответственный секретарь ЦК РКП(б) в конце записки
Троцкого приписал от руки карандашом следующую помету: «С предложениями т.
Троцкого согласен. К п[ункту] 6-му предлагаю дополнение — «совершенно не занимаясь
цер[к]вами, не имеющими сколько-нибудь значительных ценностей». Это по крайней
мере теперь (пока!) нужно. В. Молотов». Очевидно, Молотов не подозревал об очередной
смене к 22 марта позиций Троцкого, который не протестовал против поправок Политбюро
о «важнейших» и «менее важных» губерниях, внесенных еще 20 марта 1922 г. в текст
письма председателя РВСР от 17 марта 1922 г., тем более что того же 20 марта 1922 г.
Троцкий вместе с Калининым принял участие в выработке еще более радикальных
поправок к этому письму на заседании комиссии по учету и сосредоточению ценностей.
Подобную подробную помету Молотов сделал, на наш взгляд, еще и потому, что не мог
также, как и Троцкий, лично участвовать в заседании высшего партийного органа, но,
видимо, считал своей должностной обязанностью напомнить другим членам и кандидатам
в члены Политбюро об уже утвержденном ранее и сообщенном на места в виде директив
ЦК РКП(б) порядке проведения кампании по изъятию.
Как следует из «подлинного» протокола № 115 заседания Политбюро от 22 марта 1922 г.,
присутствующие члены и кандидаты в члены — Каменев, Сталин и Калинин[187]—
согласились с запиской Троцкого и поправкой к ней Молотова. Об этом свидетельствует
сохранившийся лист простой бумаги с зафиксированным карандашом текстом
постановления, которому был присвоен 12 порядковый номер пункта протокола. В его
левой колонке «Слушали» от руки соответственно оказался продублированным заголовок