роль, которую они сыграли в процессе сближения культур Запа-
да и Востока. Для Дальнего Востока, прежде всего для Японии,
это нашло свое выражение в заимствовании многих сторон евро-
пейской культуры, особенно в сфере науки («голландская нау-
ка», как ее именовали в Японии, многое сделала для подготовки
японского феномена, японского «чуда»); для Европы — в полу-
чении первых достоверных сведений об очень отдаленном от нее
Востоке, главным образом о Китае.
Уже первые опубликованные преимущественно на латыни
труды католических миссионеров, в основном из ордена иезу-
итов, о Китае были восприняты в Европе с большим вниманием.
Книги и статьи М.Риччи [295], Ф.Семедо [288], Ф.Наваретта
[275], А.Кирхера [246] и некоторых других авторов, проведших
в Поднебесной долгие годы и обстоятельно изучивших не только
китайский язык и письмо, но также и весьма нелегко, особенно
для европейцев, читаемые древнекитайские тексты, как бы от-
крыли перед изумленным западным читателем принципиально
новый, неведомый им до того мир. Мир, ще все было основа-
тельно продумано, этически обосновано, ще административная
структура выглядела стройной, политическая власть оправдан-
ной, социальный порядок идеальным. Мир дисциплинированных
и почитающих древнюю мудрость китайцев, едва ли не превыше
всего ценящих социальную дисциплину, строгий ритуал, пыш-
ный и тщательно отработанный церемониал, — мир, как его за-
тем стали именовать, «китайских церемоний» (подробнее см.
[91, гл. 5]).
Но если для немногочисленных читателей XVII в. это было
лишь приятным открытием, то для следующих поколений евро-
пейцев, для читателей XVIII в., века европейского Просвеще-
ния, дальнейшее знакомство с Китаем, которое по-прежнему
осуществлялось через посредство сочинений миссионеров, обрело
характер подлинного духовного потрясения.
В XVIII в. уже не только на латыни, но и на западноевро-
пейских, прежде всего французском языке, языке европейской
элиты той эпохи, стали публиковаться многотомные издания о
Китае. Это — четырехтомное сочинение дю Гальда [224] о ки-
тайской империи, ее истории, географии, хронологии, политике
и нравах (1735), упоминавшийся уже многотомный перевод
«Тун цзянь ган му» [264], сделанный с вольными комментария-
ми и порой вставками Ж.Майя (1778—1785), обширные 16-том-
ные «Записки об истории, науках, нравах и обычаях китайцев»,
написанные группой пекинских миссионеров [269а], а также
многие тома иных сочинений, писем из Китая, переводов клас-
сических китайских канонов и т.п. Все эти работы о Китае, об-
стоятельно, том за томом читавшиеся просветителями XVIII в.,
оказывали самое непосредственное воздействие на идейные и по-
литические споры в Европе.
7-3
226
67