Wien: Wienner Slawistischer Almanach. — 1982. — 218 c.
Книга Елизаветы Мнацакановой - это грандиозная попытка перехитрить
смерть. В сущности, поэзия всегда занималась символическим обманом
смерти, делая вид. Именно "делая вид", т.е. создавая прекрасную
видимость торжества созвучий и картинок-визуализаций, где сама
смерть была достаточно ручным анти-символом, как бы соломенным
чучелом воображения - которое всегда бьют и побеждают. Слишком
дешево достается торжество, если остается только выбирать сети,
"когда идет бессмертье косяком".
При этом страшная тяга и неутолимая жажда Танатоса обычно
оставлялись в невидимости -- когда поэзия сама делает вид, она
далеко не все допускает в символическое пространство зримости и
блеска. Остается за "полем зрения", во тьме невысказанного
деструктивная работа хаоса: тление, разложение, забвение, тщета
символических усилий. Новоевропейский символизм традиционно
"побеждает смерть тем, что "в упор не видит" ее ошеломляющего
присутствия. Поэт играет в прятки со смертью как дитя: я закрываю
глаза, значит тебе меня не видно.
Содержание:
Посвящение.
Времена неба.
Beim tode zugast.
Das buch sabeth.
Laudes.
Настанет март.
"Утоли моя печали". Lament.
Dies irae.
Песнь песней.
Шаги и вздохи.
Пролог: Песни мертвых морей.
Колыбельные Моцарту.
Диалоги и взгляды.
Шаги и вздохи.
Curriculum vitae и публикации.
Посвящение.
Времена неба.
Beim tode zugast.
Das buch sabeth.
Laudes.
Настанет март.
"Утоли моя печали". Lament.
Dies irae.
Песнь песней.
Шаги и вздохи.
Пролог: Песни мертвых морей.
Колыбельные Моцарту.
Диалоги и взгляды.
Шаги и вздохи.
Curriculum vitae и публикации.