Актуальні проблеми кримінального права, процесу та криміналістики 2010

Подождите немного. Документ загружается.

01

ПриЧинЫ неПрАвомерного ПовеДениЯ

лиЧности в обЩественнЫХ местАХ

Важным условием и предпосылкой успешного предупреждения преступ-

ности является анализ ее причинного комплекса, определение всего спектра

криминогенных детерминант, воздействие на которые позволит минимизи-

ровать негативные тенденции преступности в целом и отдельных ее разно-

видностей. Поскольку отечественная криминологическая наука исходит из

социологического подхода к объяснению преступного поведения, следова-

тельно, для исследования процессов социальной детерминации обязателен

системный метод. Он позволяет раскрыть взаимодействие как внутри изу-

чаемого социального явления, так и вовне, с крупными системными компо-

нентами и сферами жизнедеятельности.

Преступность в своих проявлениях многообразна, многолика, что со-

здает огромные трудности, как для ее теоретического осмысления, так и

для практики борьбы с ней. Причины конкретных преступлений выступают

первичным элементом криминогенной системы, между элементами которой

существует сложное многоуровневое взаимодействие. В этой связи особую

значимость приобретает рассмотрение причинного комплекса с учетом уров-

невого подхода и характеристики причин преступлений, совершаемых в об-

щественных местах, в содержательном аспекте.

Полный перечень причин, порождающих совершение преступлений в об-

щественных местах, дать практически невозможно. Процессы и явления,

способные прямо или косвенно сыграть определенную криминогенную роль,

бесчисленны. Они коренятся практически во всех без исключения сферах

жизнедеятельности общества, его институтов и социальных групп, отде-

льных людей. Поэтому в последующем изложении внимание будет сосредо-

точено только на тех факторах, повышенное криминогенное влияние которых

доказано и подтверждено материалами научных исследований.

В условиях глобализации и мирового финансового кризиса все отчетливее

заявляют о себе в качестве криминогенных детерминант экономические про-

тиворечия и диспропорции. В современных условиях кризисные явления в

экономике обуславливают, прежде всего, резкое социально-имущественное

расслоение, и как следствие, рост социальной напряженности. Продолжаю-

щийся мировой финансовый кризис и процессы глобализации по прогнозам

ученых-криминологов могут привести к колоссальным проблемам кримино-

генного характера.

Известно, что любые экономические и иные процессы, если они не улуч-

шают, а наоборот, ухудшают жизнь людей, не приемлемы и чреваты нега-

тивными последствиями. Поэтому анализ противоречий, свойственных эко-

номическим, социальным, политическим и иным отношениям, существующим

02

в обществе и обусловленным его нравственным состоянием, представляется

весьма важным.

Социологи указывают, что экономические катаклизмы привели к люм-

пенизации части населения. По некоторым оценкам в России за чертой

бедности находится ¼ часть населения. По мнению Г.В. Осипова, если со-

отношение доходов 10% самых богатых и 10% самых бедных превышает

предельно критическое значение в мировой практике (10:1) — начинается

распад общества и государства, физическая и нравственная деградация че-

ловечества. Децильный коэффициент в России по некоторым оценкам до-

стигает 100-кратной величины. И действительно, если посмотреть на соци-

ально-демографическую характеристику лиц, совершивших преступления в

общественных местах, 66,7% из которых не имеет постоянного источника

дохода, все становится понятным. Как утверждает Ю.М. Антонян, именно

бедное общество «является одной из главных причин нынешнего высокого

уровня безнравственности и преступности. Особенно неблагополучно соци-

ально-экономическое положение молодежи из необеспеченных и малообес-

печенных семей… Это может их толкать на совершение погромов, краж,

грабежей, разбоев и хулиганских действий».

В советский период труд представлял ту ценность, на которую следо-

вало ориентироваться. Сегодня же материальное благополучие, независимо

от способов его достижения, определяет ценность человека в значительно

большей мере, чем его труд. Резко растущее богатство узкого круга лиц

порождает не только зависть, но и стремление получить такие же или хотя

бы суррогат таких же благ.

Выделяя обстоятельства, в которых люди статистически чаще, чем

в других, совершают преступления, можно говорить о так называемых

криминогенных обстоятельствах, т.е. несущих в себе как бы возможность

преступного поведения. Напротив, антикриминогенными называют те об-

стоятельства, которые затрудняют совершение преступлений, стимулируют

правомерное поведение. Но их оценка как таковых относительна.

Современное российское общество в последние годы несет ощутимые по-

тери от криминальных проявлений в ходе социально-политических, экономи-

ческих, национальных, религиозных конфликтов. При этом утрачиваются мо-

ральные, нравственные и эстетические ценности, снижается общий уровень

правовой культуры населения, растет социальная апатия и недовольство.

В результате негативных явлений в сфере политических отношений

возникла, как утверждает А.И. Алексеев, реальная угроза утраты госу-

дарством действительного контроля за криминальной ситуацией в стране.

Как следствие, усилилась социальная дезорганизация общества, а свобода

стала трактоваться как вседозволенность. Именно поэтому, некоторых пре-

ступников особо не пугает факт совершения преступления в общественном

месте. Даже при большом скоплении людей они нередко проявляют особую

жестокость и цинизм. В молодежной среде нередкими стали случаи,

когда преступники сами снимают факты своей преступной деятельности

0

на мобильные телефоны, распространяя их среди сверстников, через сети

Интернет.

На преступления, совершаемые в общественных местах, оказывает

влияние и неупорядоченность миграционных процессов, состоящих в рас-

тущей иммиграции в Россию из стран дальнего и ближнего зарубежья;

несовершенстве системы приема, размещения и оказания помощи мигрантам;

хаотичности и недостаточном уровне административного и финансово-пра-

вового регулирования процессов внутренней миграции. Неконтролируемый

рост населения отдельных территорий вызывает дополнительную нагрузку

на объекты социальной инфраструктуры, здравоохранения, транспорта и

т.д. Неупорядоченность миграционных процессов сказывается и на состо-

янии правопорядка: преступные группировки, состоящие из нелегальных

мигрантов, создают в крупных городах неконтролируемый рынок товаров

и услуг, уклоняются от налогов, ведут незаконную коммерческую деятель-

ность, занимаются торговлей оружием и наркотиками. Незаконная миграция

ведет к усилению религиозной розни, в среде незаконных мигрантов осу-

ществляют свою деятельность религиозные организации и секты деструк-

тивного толка, их агрессивная миссионерская политика создает условия

для возникновения очагов межконфессиональной напряженности и способна

провоцировать крупные асоциальные акции в городах и иных населенных

пунктах. Присутствие этих мигрантов провоцирует обострение в обществе

конфликтов на этнической почве, несет за собой угрозу ухудшения крими-

нальной обстановки и т.д. В этой связи неслучайно, что 4,5% опрошенных

участковых уполномоченных милиции среди новых качественных изменений

преступлений, совершаемых в общественных местах, отмечают повышение

интенсивности экстремистских проявлений, а также рост числа преступ-

лений на почве ксенофобии.

Связь преступлений, совершаемых в общественных местах, с политичес-

кими противоречиями и возникшим на их основе национализме, пробудившем

межнациональную ненависть и вражду, стала очевидной. Не снижается

активность националистически или религиозно мотивированных вандалов.

Экстремистские группировки заявляют о себе не только нападениями на вы-

ходцев из ближнего и дальнего зарубежья, но и криминальными взрывами,

актами вандализма, хулиганства, другими насильственными преступлениями.

Националистами-радикалами стали все чаще практиковаться взрывы. Напа-

дениям повергаются даже могилы и культовые сооружения представителей

практически всех религиозных течений.

Причины преступлений, совершаемых в общественных местах следует

искать и в нравственном состоянии российского общества. «Если в соци-

альной сфере господствует вопиющее неравенство людей, несоответствие

слов делам, в семьях процветает моральная нечистоплотность и жестокость

по отношению к детям, средства массовой информации и культуры пропа-

гандируют насилие и порнографию, воспитывают людей на идеях вседозво-

ленности, на образцах низкопробного искусства при забвении всего того, что

0

составляет золотой фонд человеческой культуры», — пишет профессор В.Е.

Эминов, — «это и есть воспитание безнравственности, ведущей прямой до-

рогой к преступности». В.В. Лунеев также точно замечает: «Криминальные

картины, непрерывно идущие в виртуальном кино-, телемире, показывают

то, что существует в реальной преступной действительности, и это вызывает

массовый интерес. Популярность бандитских боевиков стоит на одном из

первых мест».

По мнению Ю.В. Кивич, уже в начале 90-х годов совершение преступ-

ления на улице, в присутствии многих людей, для определенной части

населения перестало быть постыдным. Произошло смещение ценностных

ориентаций граждан в сторону криминальных идеалов. Преуспевающие пред-

ставителя криминальных структур превратились в пример, достойный под-

ражания. Низкий уровень правовой культуры служит именно той причиной,

которая определяет неправомерное поведение человека и само отношение

к совершенному правонарушению, поскольку нарушители не усматривают

собственной вины и не расценивают свои действия (бездействие) в качестве

общественно опасных. С такой позицией солидарны и опрошенные нами

сотрудники милиции. Так, на вопрос «что способствует столь широкому рас-

пространению и росту преступлений в общественных местах», абсолютное

большинство опрошенных сотрудников (89,4%) указало на «низкий уровень

культуры и нравственности граждан, безнаказанность».

Некоторые исследователи в качестве детерминант преступности выделяют

недостатки в организации досуга и отдыха граждан. Так, Е.С. Надтока от-

мечает, что сокращение спортивных, творческих и других детско-юношеских

учреждений привело к проведению досуга детей и молодёжи возле игровых

автоматов, заполонивших всё вокруг; в игровых компьютерных клубах, ин-

тернет-кафе, где ребёнок захватывает в плен, стреляет, подрывает, ранит и

убивает своего «виртуального» врага. У него формируется представление:

чтобы стать победителем и выжить, необходимо действовать наступательно,

активно, любыми, даже, насильственными способами. «Игровая» установка

зачастую становится жизненной позицией.

Нормой поведения субъектов становятся эгоистические и нечестные пос-

тупки, а они постепенно убеждаются в ничтожности общественной морали,

бессилии права, что ведет к противопоставлению себя социальным, нравс-

твенным и правовым институтам.

Анализ эмпирического материала позволяет сделать вывод, что обоз-

наченные общественно опасные проявления достаточно распространены,

обладают высокой степенью латентности, совершаются в абсолютном боль-

шинстве случаев в общественных местах и на улицах, в большинстве своем

отличаются групповым, нередко организованным характером.

0

кримінАльно-ПрАвовА ПрироДА

тА оЗнАки ПоЗбАвленнЯ ЖиттЯ

лЮДини нА ЇЇ ПроХАннЯ

Конституцією України людина, її життя і здоров’я, честь і гідність, недо-

торканність і безпека визнані найвищими соціальними цінностями.

Найважливішим серед них беззаперечно є життя людини, тому посягання

на нього вважаються найбільш небезпечними проявами злочинної поведінки.

Традиційно злочини проти життя ототожнюються з вбивством та доведенням

до самогубства.

Спричинення смерті невиліковноно хворій людині на її прохання із

співчуття, викликаного тяжкими фізичними чи психічними стражданнями

цієї людини, на практиці також визнається вбивством. Це не викликає запе-

речень з боку більшості представників кримінально-правової доктрини. При

цьому одні дослідники проблеми вважають, що це діяння повинно розціню-

ватись законодавцем як вбивство за обтяжуючих обставин, а інші, навпаки,

відносять його до числа вбивств з пом’якшуючими обставинами. Щоправда,

є й прихильники визнання позбавлення життя на прохання його носія із

співчуття до нього обставиною, що виключає злочинність діяння.

Зазначені вище погляди на кримінально-правову природу цього діяння

є, на нашу думку, хибними. Вони обумовлені усталеним уявленням, що

будь-яке навмисне спричинення смерті є вбивством. Навіть пропозиція виз-

нати спричинення смерті із співчуття обставиною, що виключає злочинність

діяння, грунтується на зазначеній парадигмі. Відчуваючи несправедливість

ототожнення цього діяння із вбивством, прихильники останньої точки зору

вдаються до іншої крайності — фактично виступають за його декриміналі-

зацію.

Ми пропонуємо абсолютно новий підхід до кримінально-правової оцінки

позбавлення життя іншої людини із співчуття до неї. Він грунтується, по-

перше, на тому. що не будь-яке навмисне спричинення смерті є вбивством, а

лише насильницьке; по-друге, на тому, що обов»язковою ознакою насильства

є застосування щодо особи фізичної або психічної сили проти її волі.

Визнання позбавлення життя людини із співчуття до неї вбивством не

враховує однієї важливої обставини: вбивство — це виключно насильницьке

діяння. Щодо позбавлення життя людини на її прохання із співчуття до неї

цього не скажеш, адже вона сама просить про це.

Тому ми пропонуємо визнати позбавлення життя іншої людини із співчуття

до неї самостійним злочином проти життя і віднести його до окремої групи

цих злочинів — умисне ненасильницьке спричинення смерті. Викладене вище

0

дозволяє запропонувати наступну класифікацію злочинів проти життя: а)

умисне насильницьке спричинення смерті (вбивство); б) умисне ненасильни-

цьке спричинення смерті; в) необережне спричинення смерті; г) доведення

до самогубства.

Запропоноване бачення кримінально-правової природи позбавлення життя

людини із співчуття до неї обумовлює доцільність уточнення доктринального

визначення вбивства. Таким, на нашу думку, слід визнавати насильницьке

умисне протиправне позбавлення життя іншої людини.

Щодо особливостей характеристики об»єктивних та суб»єктивних ознак

позбавлення життя на прохання людини із співчуття до її страждань за-

уважимо наступне. Безпосереднім об’єктом цього злочину є не будь-яке

життя, а лише життя низької якості. Неякісним є життя, коли один з його

компонентів (соціопсихічний) відсутній взагалі, в результаті чого життя фак-

тично перетворюється на біологічне існування, або коли в результаті сут-

тєвої деформації іншого його компоненту — біологічного (нестерпний біль,

параліч тощо) відповідних негативних трансформацій зазнає соціопсихічна

його складова.

Предметом цього злочину виступає, попри удавану неетичність такого

висновку, людина як носій життя. Визнання людини можливим предметом у

складі низки злочинів, таких як торгівля людьми, організація незаконного пе-

реправлення осіб через державний кордон України тощо набуває розповсюд-

ження в теорії кримінального права і це відповідає сучасним уявленням про

предмет злочину як не лише речі матеріального світу, але й іншої субстанціі,

з ознаками якої повязується наявність складу відповідного злочину.

Особливістю об»єктивної сторони цього злочину є відсутність насиль-

ства при спричиненні смерті та специфічна обстановка вчинення злочинного

діяння. Відсутність насильства, як зазначалося, обумовлюється бажанням

особи, яка висловлює прохання спричинити їй смерть, піти з життя з метою

припинення своїх страждань, обумовлених смертельною хворобою. Слід за-

уважити, що помилкове сприйняття позбавлення життя людини на її про-

хання як вбивства витікає з ототожнення юридичного за своєю природою

поняття «насильство» з будь-яким застосуванням чи використанням сили.

Щодо обстановки вчинення цього злочину можна стверджувати, що він,

по-перше, вчиняється за наявності смертельної хвороби та викликаних нею

нестерпних страждань особи, яка просить спричинити їй смерть з метою

позбавлення від страждань; по-друге, цей злочин вчиняється в стресогенних

умовах, коли особа постає перед надзвичайно складним моральним вибором

— задовольнити чи ні зазначене прохання

Суб’єктом цього злочину слід визнати фізичну осудну особу, на момент

вчинення злочину досягла 16 років. Встановлення зниженого віку відпові-

дальності за його вчинення було б невиправданим через невідповідність

загально відомим критеріям зниження такого віку. Окремої уваги заслу-

говує проблема вчинення зазначеного діяння лікарем. За наявного стану

розуміння кримінально-правової природи цього діяння, яка зводиться до його

0

ототожнення з убивством, лікар, який припинить життя невиліковно зворого

на прохання останнього буде визнаний банальним вбивцею. Усвідомлення

абсурдності зазначеної ситуації та перегляд кримінально-правової оцінки та-

кого діяння має привести до висновку про доцільність легалізації так званої

евтаназії. Але за умови, що нею буде визнаватися лише припинення життя

хворого лікарем за спеціально визначеною та жорстко контрольованою про-

цедурою. Отже, у випадку виокремлення позбавлення життя на прохання

його носія з числа вбивств у самостійний склад злочину його субєкт має

бути загальним, а не спеціальним.

Суб’єктивна сторона позбавлення життя на прохання особи із співчуття

до неї характеризується прямим умислом, адже метою виконавця цього зло-

чину є позбавлення хворого від страждань шляхом заподіяння йому смерті.

Зазначена мета обумовлює й характер мотивації діяння. У своїй основі вона

не є соціально небезпечною. Інша справа, що суб’єкт вдається до забо-

роненого способу досягнення мети. Саме через це означене діяння й має

вихнаватися злочином, але не вбивством.

Враховуючи зазначене доходимо висновку, що за своєю кримінально-

правовою природою позбавлення життя смертельно хворої людини на її

прохання є умисним позбавленням життя без ознак убивства. Суспільна не-

безпечність цього діяння, беручи до уваги якісний стан об’єкта на який воно

посягає, бажаність настання смерті для людини, яка терпить страждання,

що обумовлює ненасильницький характер злочину, а також відсутність його

суспільно-шкідливої мотивації, є значно меншою в порівнянні з убивством.

Через це його необхідно визнати злочином невеликої тяжкості, а в перспек-

тиві — за умови реалізації ідеї розподілу керимінальних правопорушень на

злочини та проступки — можливо й кримінальним проступком.



виктимологиЯ уголовного ЗАконА

(Пути реконструкции рАЗДелов і и іі

обЩеЙ ЧАсти ук укрАинЫ)

В теории уголовного права сложилось устойчивое мнение, что раз-

витие современной уголовно-правовой доктрины обладает определенной

рациональностью в плане большего понимания по сравнению со своими

предшественниками, того что должно быть объявлено преступным и будет

наказано. Однако, как правило, рациональность и красота доктрины, на-

тыкаясь на откровенное непонимание и непринятие законодателем блес-

0

тящих идей теоретиков уголовного права, рождает «флюгерность» уголовной

политики.

Практически все представители современной уголовно-правовой науки

отмечают это. [1]

Рациональность наших советов и выводов корреспондирует с ирраци-

ональностью мышления и выводов сущестующей коньюктуры изменения

уголовно-правовых норм.

Это вполне объяснимо. И, к сожалению, не только устойчивым пред-

ставлением о качестве юридической подготовки законодателей и штата их

помощников. Начнем с того, что ограниченность применения выводов любой

доктрины (будь это концепция социального натурализма, структурного ин-

детерминизма либо более низкая по уровню социального обобщения теория

виктимологии закона) основана на констатации того, что любая социальная

теория, описывающая нормативные рамки девиантного поведения личности

или социальных общностей, методологически ораничена сферой ее применения.

Универсальность теоретического подхода отлично описывает общие со-

стояния социальной модели, но блокируется недоступностью использования

при формулировке конкретного уголовно-правового запрета. И дело здесь

в том, что вера теоретиков в единство и силу позитивного права и закона

наталкивается на бесконечное множество и разнообразие форм и проявлений

человеческой активности, не все из которых подчиняются единым законам и

принципам индетерминистической логики уголовно-правового запрета.

Нам уже доводилось писать о противоречиях между казуальностью пов-

седневности, когда случай, стохастическое совпадение определенных взаи-

модействий вещества, информации и энергии порождает криминальность,

и формальной логикой закона, в прокрустово ложе которого мы пытаемся

втиснуть:

— и криминальных по своей природе сексуальных первертов Ломброзо,

— и эксплозивных установочных семейных насильников Фрейда,

— и вечно голодных и озлобленных Марксовых люмпенов,

— и стремящихся к признанию хулиганов Адлера и Фромма

— и ведомых жаждой власти «оборотней» Вебера в белых воротничках

— и создателей неведомого компютерных гениев Маслоу

— и уходящих за грани рационального аномийных субъектов Дюрк-

гейма и Мертона.

Специалисты в области криминальной мотивации отметят, что вышеназ-

ванные субъекты в чистом виде встречаются в единицах уголовных дел, когда

11 процентов правонарушителей совершают 90 процентов общеуголовных

преступлений. Причины же большинства иных деяний носят ситуативный

характер и не осознаются в полном объеме лицами, их совершающими.

Естественно, что доктринальные положения теоретиков уголовного права

не в состоянии описать это.

Невозможно рационально описать иррациональность, познать энергетику

виктимности, любви, горя, ненависти, страха и алгебраически выписать сан-

0

кции за деяния, ими вызываемые. Невозможно описать силу энергетичес-

кого воздействия толпы и социально-психологического заражения и подра-

жания.

Возможно, даже не стоит и пытаться это делать, оставив оправданные

практикой столетий инструменты воздействия на общеуголовную «ядерную»

преступность и декриминализировав большинство деликтов, исходя из при-

нципа свободы воли, веры в рациональность права и защиты личных прав

и свобод.

Может быть, стоит даже вернуться к забытому старому, рассматривая

преступление не как посягательство на общество, а прежде всего как

«обиду» личности, социальной группы, государства. «Обиду» потерпевшего

в широком смысле этого слова?

Мы пытаемся вновь через века забвения сделать фигуру потерпевшего

центральной в системе криминально-правовых норм современности.

Виктимология криминального закона пытается описать, как и каким

образом характеристики жертв преступлений влияют на возникновение,

изменение и прекращение уголовно-правовых отношений. В этом плане

представляет теоретический интерес последовательная отработка действу-

ющего законодательства с точки зрения максимального соблюдения фун-

даментальных прав жертв преступлений (см. Декларацию ООН Основных

принципов правосудия для жертв преступления и жертв злоупотребления

властью).

В таком контексте последовательный анализ разделов Первого и Вто-

рого Общей части Уголовного кодекса Украины приводит к следующим

выводам:

1. В Преамбуле Уголовного Закона должны содержаться ссылки на

конституционную обусловленность уголовно-правового запрета, связанность

его нормами Конституции государства и международно признанными основ-

ными принципами и фундаментальными свободами человека и гражданина.

Среди участников уголовно-правовых отношений (преступник — государство

— потерпевший — третьи лица) центральное место должен занимать по-

терпевший. Сущностью и содержанием ответственности должна выступать

только кара, а компенсация и восстановление в правах потерпевшего, — от-

несены к иным обязательным мерам реагирования на преступное деяние.

2. Основной, а может и единственной целью Уголовного кодекса должно

стать правовое обеспечение охраны прав и свобод потерпевшего от пре-

ступления. Иные деяния должны быть декриминализированы, переведены в

разряд уголовных проступков, либо возбуждаться по жалобе потерпевших

( в том числе государства и иных социальных общностей).

3. Расширение системы частного обвинения должно привести и к расши-

рению альтернативных способов реагирования на преступление. Это пред-

полагает описание в I разделе Общей части УК проблематики связанной с

применением к виновному не только наказания, но и иных мер уголовно-

правового воздействия (безопасности, социальной защиты, реституции, ком-

10

пенсации). Здесь же требуется описание дополнения к принципу ‘ne bis dem

idem» cсылкой на то, что отбытие наказания не освобождает от ответствен-

ности преступника перед потерпевшим

4. Принципы действия уголовного закона по кругу лиц должны быть

дополнены патронажным принципом и указанием на обязательность ком-

пенсационных выплат вне зависимости от реализации ответственности в

ином государстве.

И наконец, главное — Уголовный кодекс должен быть выписан не для

правоприменителей и правонарушителей, а для потерпевших.

Особый цинизм ситуации в доктрине современности состоит в том, что

мы адресуем ее правоприменителям, а не тем, кого защищаем. Для этого

нужно время, иная философия, наработки в юридической лингвистике, но

без этого мы не будем в состоянии перебороть основное противоречие сов-

ременного уголовного права, существующее вне зависимости от страны,

культуры и идеологии правящей партии: ратуя за безопасность простых

людей, мы создаем доктрину и огромную систему наказаний для право-

применителей, используем ее для правонарушителей, а народ по-прежнему

злоумышленно ворует гайки с необъятных просторов славянских железных

дорог, не задумываясь о том благе, которое мы для него делаем.

ЛИТЕРАТУРА:

1. Право України. — 2010 — № 9. — С. 4-131.

ДискусіЙні ПитАннЯ квАліФікАціЇ

ДіЯнь, Пов’ЯЗАниХ З обмАном

ПокуПців тА ЗАмовників

У процесі формування в Україні з початку 90-х років XX сторіччя рин-

кових відносин, підтримки і захисту підприємництва, здійснення певного

контролю за дотриманням порядку ведення господарської діяльності, ви-

никнення багатоукладної економіки серед різного роду явищ, що негативно

впливають на розвиток економічних відносин стало виявляти себе незаконне

підприємництво, обман покупців та замовників як один з проявів нечесної

підприємницької практики [1].

З’ясування принципових засад змісту правового регулювання відносин

між державою та суб’єктами господарювання неможливо без урахування

таких соціально-політичних факторів, як національні економічні інтереси;

національний економічний та інформаційно-інтелектуальний суверенітет; на-

ціональна економічна та інформаційна безпека. Саме трикутник цих взає-