Ж е л а н и е о б щ е г о б л а г а . Красноречие добродетели есть тот
существенный признак, по которому узнается истинное красноречие и
отличается от мнимого. Пламенное желание добра, стремление к сей цели
— вот благородный предмет истинного красноречия, достойный
добродетели!..
Красноречие ума и сердца могут заблуждаться; но красноречие
добродетели — как самая добродетель, как прекрасное (само по себе),
остается истинным, неизменным для всех веков и народов. Кто умножил
хотя одною полезною истиною счастие людей, приблизил их хотя на один
шаг к добродетели, тот истинно красноречив. Заметим, что мнимое
красноречие желает казаться истинным, и, представляя вредное, хочет
доказать, будто оно полезно. Так порок иногда принимает на себя вид
добродетели…
Истинно красноречивым может назваться тот, кто соединил
красноречие ума и сердца с красноречием добродетели.» (См. более
подробно: История русской риторики. Хрестоматия. 2-е изд, М., 2002).
О ложном красноречии писал еще Софроний Лихуд, критикуя тех
писателей, которые обольщаются словесными красотами и «будто дети,
цвеченые камыки при брезе собирают». Поиском таких цвечёных
камушков занимается в настоящее время большинство популярных газет
(один МК имеет целые отделы, занимающиеся словесной игрой, поиском
каламбуров; все «кривые зеркала» только и построены на игре слов; вся
реклама только и занимается, что изобретением удивляющих словесных
красот (игра со словом и рисунком, замена букв) – и видно, насколько всё
это далеко от истины и вкуса…)
Может ли словесная красота быть злом, обольщать, или красота
слова уже сама по себе есть добро?
Несомненно может. И обольщает тех, кто не имеет словесного
образования и воспитания, кто не имеет защиты («слово есть стена и
ограда…» – Пчела 12 века). Осознание двойственности красоты ясно
присутствует в сочинениях как духовных писателей, так и классических
риторов, особенно отечественных. С одной стороны, мирская словесная
красота обольстительна, с другой стороны, мир Божий наполнен красотой
(«велий еси, Господи, и чудны дела Твоя, никак же разум человеческий не
может исповедати чудес и доброт твоих, устроенных на сем свете… -
В.Мономах). Обратим внимание на то, что в Древней Руси говорится о
добротах и о чудесах, но о красоте говорится гораздо меньше, что
подтверждает и сама история слов с корнем «крас-». До 17 века нечасто
встречается «красословие», и только в 17 веке первым употребил это
слово хулитель «красноречия» протопоп Аввакум, призывавший «в
простоте Богу угождати», говоривший: «не брегу о красноречии, ибо не
словес красных Бог хощет»).