Багдасарян В.Э. Властная идейная трансформация: Исторический опыт и типология

Подождите немного. Документ загружается.

201

обходимо было внести раскол в ряды правящего политического

класса. Это достигается путем персональной вербовки, триви-

ального подкупа, продвижения собственной креатуры во власт-

ные институты, использования компромата, провоцирования

столкновения позиций. Особенно важен к условному часу «Ч»

контроль стратегических постов силового и коммуникационного

профиля.

Масштаб революции 1905 г. был в значительной мере обу-

словлен всероссийской стачкой железнодорожников. Искомый

эффект удалось достигнуть благодаря революционаризации же-

лезнодорожного профсоюза. В результате страна оказалась пара-

лизована, а власть в итоге пошла на уступки. Большевики учли

этот опыт. Столкнувшись с ультиматумом профсоюза железнодо-

рожников Викжель, требовавшего формирования коалиционного

социалистического правительства, они максимально затягивали

переговоры, во время которых создали собственные институты

контроля железнодорожного транспорта

Внешне удивительное бездействие фигурантов исполнитель-

ной власти во время Февральской революции объясняется их рас-

положенностью к определенному консенсусу с оппозицией. Не-

смотря на волну революционного террора, мало того, что никто

из них не пострадал, но некоторые даже вошли в высшие струк-

туры новой власти. Такой же парадоксальный паралич охватил

министров Временного правительства в октябре 1917 г. Это дало

основание ряду аналитиков предположить, что сопротивление

имитировалось, и власть сознательно передавалась ими больше-

викам. В обмен А.Ф. Керенскому предоставляется возможность

покинуть на машине американского посла уже окруженное вос-

ставшими здание Зимнего дворца. Первоначально арестованные

министры, все до единого, были в скором времени отпущены

на свободу. Из-под ареста освобождаются также ряд генералов,

включая организатора похода на Петроград П. Краснова. Многие

из них прямиком отправились на Дон, где активно занялись фор-

мированием «белого движения».

Болтнева О.Ю. Викжель и формирование первой политической оппозиции

советскому правительству, 1917 год: Дис. … канд. ист. наук. М., 1996; Злока-

зов Г.И. Переговоры об «однородном социалистическом правительстве» после

Октябрьской революции // Отечественная история. 1996. № 5.

202

Много странного во всех этих освобождениях. Они проводи-

лись в то время, когда смертные приговоры менее значимым вра-

гам революции подписывались с особой легкостью.

В данном случае важна констатация факта универсально-

сти тактики вербовки оппозицией занимающих технологически

ключевые посты представителей власти. Позиция политической

бескомпромиссности (неприемлемость самой идеи сотрудниче-

ства с фигурантами правящего класса) в конкретной практике

осуществления властных трансформаций не была эффектив-

ной, уступая тактике агрегирования множества интересов. Имея

в виду коррупционность российских чиновников, задача такой

вербовки в специфических условиях государственного управле-

ния России выглядит достаточно реалистично.

«Чем хуже — тем лучше» — так формулировалась интенция

российских революционных демократов XIX в. Парадоксальная

формула пояснялась следующим образом: чем более тяжелым

окажется положение страны, тем быстрее произойдет револю-

ция. Затрагивающие значительную часть населения провалы вла-

сти становятся мотиваторами революционной активности. Такие

«провалы» могут быть организованы. Еще более эффективна ор-

ганизация серии «сбоев». Проще всего дается обеспечение тех-

нологического «сбоя». Достаточно «перекрыть» одно звено от-

лаженной технологии и вся система, хотя бы на время, окажется

нефункциональной.

Так, выступления населения в Петрограде в феврале 1917 г.

были в значительной мере катализированы неожиданно воз-

никшим дефицитом в обеспечении столицы продовольствием.

Спустя годы стало очевидно, что этот «сбой» был организован.

Продовольствие на столичных складах на тот момент имелось

в больших объемах. Царь, как известно, поначалу даже отказы-

вался поверить в сам факт хлебных очередей в благополучном

по имевшимся ресурсам Петрограде

Универсальным приемом катализации контрэлитной актив-

ности масс является проведение гражданской панихиды. Смерть

была во все времена наиболее действенным объектом пропаганды.

Мельгунов С.П. На путях к дворцовому перевороту. (Заговоры перед рев-

цией 1917 г.), Париж, 1931; Мельгунов С.П. Мартовские дни 1917 года. Париж,

1961; Katkov G. Russia, 1917.  e February Revolution. London, 1967.

203

Более сильного пропагандистского приема, чем смерть во имя

высшей идеи, не существует. Резонанс смертной жертвы обеспе-

чил, как известно, успех распространения христианства.

Исходя из этого опыта, формирование контрэлитной идео-

логии включало в себя создание пантеона «святых жертв». Для

семиотики Французский революции такой сакральной фигурой

явился Ж. Марат. Большевиками аналогичный жертвенный об-

раз создавался вокруг персоны Н.Э. Баумана

. Во время августов-

ских событий 1991 г. оппозиция активно оперировала именами

трех задавленных танком молодых людей.

Политика, как известно, циничное дело. Истории известны

многочисленные прецеденты, когда в политических целях власти

провоцировались на применение насилия. «Героические жертвы»

имели, таким образом, тактически-плановый характер. Тактиче-

ской жертвой стали, например, расстрелянные демонстранты 9

января 1905 г. Историки убежденно говорят про «кровавое вос-

кресенье» как умело организованную провокацию

. Расстрел на

Дворцовой площади явился, как известно, сигналом и мобилиза-

ционным психологическим мотиватором революции.

Один из главных ресурсов власти в борьбе с контрэлитой —

военная сила. Применение ее в решающий момент может сорвать

любые революционные планы. Так ЦК КПК сорвало планы оппо-

зиции в 1989 г. в Китае. У властей КНР хватило решимости пойти

на применение военной силы против демонстрантов на площади

Тяньаньмэнь. А вот у представителей ГКЧП в аналогичной ситуа-

ции подобной решимости не обнаружилось. В результате, КПСС

было отстранена от власти, тогда как КПК по сей день безальтер-

нативно возглавляет самую динамично развивающуюся страну

современного мира.

Даже в том случае, если контрэлита побеждает на выборах,

она не застрахована от применения силового противодействия

Долгий В.Г. Книга о счастливом человеке: Повесть о Николае Баумане. М.,

1970. (Пламенные революционеры); Мстиславский С.Д. Грач — птица весен-

няя: Повесть о Н.Э. Баумане. М., 1977.

Жухрай В. Тайны царской охранки: авантюристы и провокаторы. М., 1991.

С. 95–105; Лурье Ф.М. Гапон и Зубатов // Лурье Ф.М. Полицейские и провока-

торы. Политический сыск в России. 1649–1917. СПб., 1992; Кавторин В.В. Га -

пониада // Кавторин В.В. Первый шаг к катастрофе. Свободное размышление

строго по документам. СПб., 1992.

204

власти. Элитные интересы оказываются зачастую боле значимы-

ми, чем демократические процедуры. Результаты выборов могут

быть под тем или иным предлогом отменены. Такие отмены про-

исходят в современном мире достаточно часто. И далеко не всег-

да народное волеизъявление оказывается политически весомей

военной силы.

Режимы «хунты» дают в этом плане наглядную иллюстрацию.

Шестнадцать лет продолжалось правление в Чили А. Пиночета.

Даже в Европе, несмотря на ее демократическую традицию, ока-

зался возможен режим «черных полковников» (1976–1975 гг.).

И это в Греции — стране, состоящей в ЕС и НАТО.

Таким образом, одна из важнейших задач контрэлиты заклю-

чается в предотвращении военно-силового сценария подавления

властями политической оппозиции. Это может быть достигнуто

различными способами.

Первый заключается в создании контрэлитой собственных

сил вооруженного противовеса. Формируются различного рода

боевые дружины, организуются центры подготовки боевиков,

создаются тайные оружейные арсеналы. Собственные боевые

структуры имели фактически все революционные партии Рос-

сии. Именно они составляли ударную силу в вооруженных вос-

станиях во время революции 1905–1907 гг.

В дальнейшем усилиями советской литературы и искусства

тиражировался миф о массовом рабочем сопротивлении вой-

скам на баррикадах Пресни. В действительности же армейским

соединениям в Москве в декабре 1905 г. противостояли боеви-

ки и профессионалы. Тактика ведения боев, вопреки созданному

художественному образу, заключалась не в удержании баррикад-

ных рубежей. Это представление, сформированное по аналогии

с боевыми действиями периода Парижской коммуны, не соответ-

ствовало новым реалиям. Новая тактическая установка заключа-

лась в создании маневренных, по 5–7 человек, групп боевиков,

совершавших нападения и налеты на отдельные отряды прави-

тельственных войск и стратегически значимые учреждения. Бар-

рикады же были нужны для снижения маневренности конницы

противника и создания специальных ловушек-засад. Понятно,

что такая тактика не могла быть в принципе ориентирована на

рабочие массы, а подразумевала в качестве исполнителей профес-

205

сионалов, боевиков. В дальнейшем эти боевые отряды получили

наименование «Красная гвардия». «Акушеры революции» — «ла-

тышские стрелки» — представляли собой именно такой тип во-

енной организации

Могут ли существовать боевые отряды оппозиции в совре-

менной России? С точки зрения законности, это исключено.

Практически же, как показывают события на Северном Кавказе,

это оказывается реальным. Демонстративный захват Нальчика

в 2005 г. показывает вероятность применения такого рода такти-

ки в современных условиях. Кавказский контекст не обязателен.

Боевые группы сейчас реально существуют у ряда националисти-

ческих организаций.

Широкие возможности для быстрого формирования воору-

женных отрядов предоставляет существующая в России сеть раз-

личного рода охранных организаций. По относительной числен-

ности охранников Российская Федерация находится на первом

месте в мире. Армия их превосходит совокупно персональный

состав МВД. В час «Ч» значительная часть находящихся за шир-

мой охранных структур боевиков могут сыграть политически ре-

шающую роль в захвате власти.

Другим способом переконфигурации военных сил на этапе

властной трансформации является организация перехода сило-

вых структур на сторону контрэлиты. Армия перешла на сторону

восставших во время событий Февральской революции в Петро-

граде. Еще декабристы, как известно, пытались, хотя и не вполне

успешно, применить данную тактику. Для этого потребовалось

подорвать в восприятии солдат представление о легитимности

царского режима. Первым перешедший на сторону восставших

Волынский полк особо отмечался в дальнейшем в формируемой

сакральной идеомифологии революции. Большевики в своей

пропаганде в армии в октябре 1917 г. блестяще воспользовались

существующими латентно протестными настроениями в вой-

сках. Их апелляция была обращена прежде всего к усталости

солдатских масс от войны. После приказа об отправке на фронт

на сторону большевиков перешел считавшийся прежде элитным

Познер С.М. Первая боевая организация большевиков 1905–1907 гг. Ста-

тьи, воспоминания и документы. М., 1934; Гейфман А. Революционный террор

в России. 1894–1917. М., 1997.

206

столичный Петроградский гарнизон. Большевистская пропаган-

да нашла благодатный отклик и среди многочисленных дезерти-

ров. Для них встать под знамена революции означало снять с себя

нормативную и психологическую ответственность за измену ар-

мейской присяге. Для того, чтобы предотвратить возможность

перехода армии и других силовых структур на сторону контрэ-

литы, они должны быть сами включены в расширенный элитный

круг режима. Там, где такого включения не произошло, сущест-

вует потенциальная почва для перехода военных на позиции

контр элиты.

Особую проблему в плане противостояния элит и контрэлит

всегда представляет позиция генералитета. Исторических при-

меров, когда вопрос о власти в стране оказывался в компетенции

одного генерала (а то и полковника), предостаточно. Довольно

часто генералы в такой ситуации облекали самих себя высшими

полномочиями. Идейная контрэлита использовала бонапартист-

ские амбиции военных в своих целях.

Даже И.В. Сталин всерьез опасался сценария «маршальского

путча». Этим объясняется, в частности, логика учиненного им

разгрома высшего командного состава РККА после поступивших

сигналов о «заговоре М.В. Тухачевского». Сегодня этот разгром

трактуется большинством историков как спровоцированная не-

мецкой дезинформацией И.В. Сталина операция. Но есть и те,

кто полагает, что заговор Тухачевского являлся реальностью.

Сходными мотивами погашения риска бонапартизма вызвана

и послевоенная опала Г.К. Жукова. Тема «бонапартистских амби-

ций» (читай — намерения обрести высшую власть) прославлен-

ного маршала вновь была поднята уже при Н.С. Хрущеве. Тра-

диционным средством предотвращения военно-путчистского

сценария являлась корпоративная диверсификация силовых

структур. Главное — предотвратить возможность консолидации

«силовиков», создать во взаимоотношениях между ними систему

взаимосдерживающих противоречий. Существовавшая в СССР

ведомственная взаимонеприязнь КГБ, МВД и ГРУ была в этом

смысле искусственно управляемым явлением.

К 2011 г. таких взаимосдержек фактически не осталось. Уста-

новилась модель назначений из одного силового ведомственного

центра. Могут возразить, что военная хунта в России нереальна.

207

Но ведь реален же стал вариант военного правления в террито-

риально и демографически сопоставимой с РФ Бразилии (1964–

1985 гг.).

Нейтрализовать вмешательство силовых структур возмож-

но также посредством применения технологий контекстного

управления. Искусственно создается атмосфера неприемлемо-

сти применения военной силы. Соглашаясь играть по правилам

контрэлиты (армию — не привлекаем), власть обрекает себя на

поражение. Методика формирования такого контекста детально

проработана в теории несилового сопротивления Дж. Шарпа. До-

стоверно известно об ее использовании оппозицией в ряде «цвет-

ных» революций последних лет (см. главу 3).

Проведенный анализ исторического опыта контрэлитного

партогенеза позволяет утверждать, что организованной нацио-

нальной контрэлиты в современной России не существует. Ни

одна из классических стадий ее формирования не пройдена. Со-

ответственно, если произойдет зарождение истинной контрэли-

ты и ее инфраструктуры, то для прохождения всей дистанции не-

обходимо будет около десятилетия.

208

Глава 6. Семиосфера контрэлиты

как фактор властной трансформации

«Единство всякой культуры, — заявлял в свое время О. Шпен-

глер, — опирается на единство языка ее символики»

. Опира-

ясь на данное изречение основоположника теории культурно-

исторических типов, можно говорить о связи политического

единства с единством семиотического пространства

. Этот аспект

обеспечения государственного единения совершенно напрас-

но обделяется вниманием со стороны политического руковод-

ства страны. Между тем, развитие информационных техноло-

гий в мире позволяет использовать символы в качестве средства

управления и манипуляций массовым сознанием. «Оранжевые

революции» это с наглядностью продемонстрировали. Обнару-

жилось, что российские общественные науки совершенно не гото-

вы к новым вызовам управленческого оперирования символами-

мотиваторами.

В современности уже не столько военная мощь, сколько воз-

можности оказания воздействия на сознание (и подсознание) че-

ловека являются составляющей политического успеха государств

и партий. В чем истоки этих управленческих технологий? Ис-

следование их генезиса неизбежно уводит вглубь веков. Знание

о механизмах воздействия символов на духовное, психологиче-

ское и психическое состояние человека и народов накапливалось

и практически апробировалось давно. Посредством соответствую-

щих знаков происходила идентификация «свои» и «чужие». «Фла-

ги, — писал С. Хантингтон, — имеют значение, как и другие сим-

волы культурной идентификации, включая кресты, полумесяцы

и даже головные уборы, потому что имеет значение культура, а для

большинства людей культурная идентификация — самая важная

вещь. Люди открывают новые, но зачастую старые символы иден-

тификации, и выходят на улицы под новыми, но часто старыми

флагами, что приводит к войнам с новыми, но зачастую старыми

Шпенглер О. Избранное. М., 2004. Т. 1. С. 245.

Семиотика — научная дисциплина, специализирующаяся на изучении си-

стем знаков и символов.

209

врагами»

. Необходим анализ феномена политической символики

в исторических прецедентах властных трансформаций.

Феномен подпольной семиосферы и исторический

опыт революций

Революция, прежде чем перейти в стадию властной трансфор-

мации, осуществляется на семиотическом уровне. Ю. Лотман,

введя понятие семиосферы, предоставил еще одну возможность

для анализа обстоятельств смены исторических эпох в области

сопровождающих их изменений набора базовых символов

На первой стадии происходит разрушение предыдущего еди-

ного семиотического поля политической культуры соответству-

ющего государства. Формируется альтернативная политическая

семиосфера. Допущение властью такого семиотического раскола

поддерживает созревание революции. Лишаясь национальной

универсальности, властная семиосфера лишается и своей легитим-

ности. Создается субкультура подполья, захватывающая в свою

орбиту все более значительную часть общества. Официальная

субкультура при наличии такой дихотомии обычно проигрывает.

Следующей стадией семиотической инверсии является куль-

турная изоляция власти. Ее символика уже никем (или почти ни-

кем) не признается и не воспринимается в категориях сакрально-

сти. Прежние властные символы облекаются в формы гротеска.

Один из компонентов почвы для революции — готов. При готов-

ности остальных необходимых компонентов далее вопрос оста-

ется за малым — технологической операцией смены властной

элиты.

Российская история дает ряд примеров формирования аль-

тернативной политической семиосферы. Сообразно с несеку-

лярным типом организации средневекового русского общества

в XVII столетии был выработан преимущественно религиозный

Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2007. С. 38.

Лотман Ю.М. Динамическая модель семиотической системы. М., 1974; Лот-

ман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992; Лотман Ю.М. Избранные статьи. В 3 т.

Таллинн, 1992–1993; Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. СПб., 1994;

Ю.М. Лотман и Тартуско-московская семиотическая школа. М., 1994.

210

формат контркультуры

. Это совпадает с европейской практикой

выстраивания народно-еретической семиосферной альтернати-

вы

. С позиций обретения истинного христианского учения от-

рицалась легитимность официальной Церкви и государственной

власти. Они, встав будто бы на ложный путь, лишались благода-

ти Божьей. Истинная же Церковь, община верующих, вновь, как

и в апостольские времена, ушла в катакомбы.

При выстраивании альтернативной политической семиосфе-

ры предполагается решение двух основных политических задач.

Во-первых, необходимо идентифицировать «своих». Каждый,

принимающий мир альтернативы, принимает и ее отличитель-

ные символы — знаки принадлежности. Принятие этого знака

есть отречение от бытия в рамках официальной семиосферы.

Такие опознавательные знаки для «своих», свидетельствующие

о принадлежности к миру политической альтернативы, исполь-

зовались еще в глубокой древности. Восстания «краснобровых»

и «желтых повязок» в Китае получили, как известно, свои наиме-

нования по соответствующим альтернативным символам. Власть

Синего неба, семиотически связанного с династией Хань, закон-

чилась — учили идеологи мятежа. Наступает эра Желтого неба,

которая будет временем всеобщего благоденствия. Принятие

грядущей новой жизни символизировали желтые повязки, по-

зволявшие восставшим дистанцироваться от ханьцев. Сравните

это с оранжевыми шарфами ющенковцев и символикой голубого

цвета сторонников Януковича на Украине.

Причастность к семиосфере политической альтернативы за-

крепляется также посредством собственных ритуалов. Типичным

проявлением такого ритуала в рамках рабочего социалистического

ритма являлись ежегодные первомайские и ноябрьские демонстра-

ции. Устанавливались персонифицированные образцы для под-

ражания. Эта установка достигалась посредством формирования

собственного пантеона героев. Принципиальное требование состо-

яло в исключении из него персоналий официального культа. Ради-

щев, декабристы, петрашевцы, Белинский, Герцен, Чернышевский,

Зеньковский С.А. Русское старообрядчество: Духовные движения XVII века.

М., 1995.

Покровский М. Средневековые ереси и инквизиция, М., 1897. Вып. 2; Дарке-

вич В.П. Народная культура Средневековья. М., 1988.