Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга 5 Том 1
Подождите немного. Документ загружается.
Простое товарищество сохранило первенство в перечне включенных в ГК 1922 г. видов
товариществ. И точно так же, как и в Проекте Гражданского уложения, многие нормы об этом виде
товариществ были распространены и на полное товарищество, а также на товарищество на вере.
Определение договора простого товарищества содержало указание на обязанность двух или
нескольких лиц друг перед другом соединить свои вклады и совместно действовать для
достижения общей хозяйственной цели (ст. 276). Из приведенного определения вытекало, что
основу простого товарищества должен был составить одноименный договор. В Кодексе
последовательно отражались основные особенности простого товарищества как образования,
лишенного гражданской правосубъектности. Это, однако, не исключало указания в ст. 284 ГК на
возможность ответственности товарищей не только друг перед другом, но и перед товариществом.
В указанной статье обращалось внимание на то, что товарищ отвечает перед товариществом за
неисполнение "товарищеского договора" и своих обязанностей как уполномоченного по общим
правилам об ответственности за нарушение обязательств, вытекающих из договора. ГК 1922 г.
расширил возможный состав вкладов товарищей. Имеется в виду, что наряду с имуществом был
назван не "личный труд", как это имело место в Проекте Гражданского уложения, а "услуги".
Заслуживает быть отмеченным и то, что место прибыли, о которой шла речь в Проекте
Гражданского уложения, заняла в ГК 1922 г. хозяйственная цель, что также означало установление
более широких границ для использования договоров простого товарищества <*>. Изменилось
одновременно и само правовое значение цели в договоре простого товарищества. Имеется в виду,
что ГК 1922 г. в перечень оснований для принудительного прекращения товарищества включил и
такое, как достижение или наступление невозможности достижения цели товарищества (ст. 289
ГК) <**>.
--------------------------------
<*> В.Ю. Вольф в этой связи полагал, что "товарищество может поставить себе любую
хозяйственную цель, не только ведение торгового или промышленного предприятия, но и
совершение единичных хозяйственных операций. Так, например, совместная закупка дров или
совместная эксплуатация какой-либо машины может служить предметом деятельности такого
товарищества" (Вольф В.Ю. Указ. соч. С. 37).
<**> Анализируя особенности правового регулирования простого товарищества, С.Н.
Ландкоф обращал внимание на диспозитивный характер большинства посвященных этому
договору норм Кодекса 1922 г.: "Из всех правил о простых товариществах, предусмотренных
Гражданским кодексом, только три из них носят принудительный характер и не могут быть
изменяемы по соглашению сторон. Правила эти следующие: 1) деньги, потребляемые и
заменимые вещи, как предмет вклада, должны быть передаваемы в общую собственность
товарищей (ст. 279); 2) каждый товарищ может лично знакомиться с положением дел
товарищества, осматривая его книги и бумаги (ст. 285 ГК), и 3) каждый товарищ имеет право на
заявление отказа от участия в товариществе (ст. 291 ГК).
Все же остальные правила закона... не являются обязательными для сторон, вступающих в
договоры простого товарищества: они применяются лишь тогда, когда стороны отказались
регулировать тот или иной вопрос по своему усмотрению" (Ландкоф С.Н. Указ. соч. С. 62).
Коренные изменения в экономике страны, выражавшиеся в вытеснении государственной и
кооперативной собственностью собственности частной, привели к тому, что такая правовая
форма, как товарищества, наделенные гражданской правосубъектностью, утратили свое значение.
Соответственно, посвященные ей нормы этого Кодекса уже к концу 20-х - началу 30-х гг.
оставались практически без применения <*>. Не случайно принятыми в 1928 и 1931 гг. актами из
числа 45 статей Кодекса, посвященных акционерным обществам, 44 были признаны утратившими
силу. Сохранилась лишь одна, и та носила отсылочный характер.
--------------------------------
<*> В этой связи подчеркивалось, что, "поскольку к началу 30-х годов частные товарищества
вытесняются из экономического оборота целиком, а создаваемые социалистическими
организациями акционерные предприятия становятся объектом особого юридического
нормирования, с этого времени соответствующий гражданско-правовой институт не выводится за
рамки простого товарищества и в своем теоретическом освещении" (Иоффе О.С. Избранные
труды по гражданскому праву. М., 2000. С. 418).
Развивая указанную тенденцию, Основы гражданского законодательства 1961 г., а вслед за
ними и Гражданский кодекс 1964 г. о такого рода юридических лицах, как товарищества,
наделенные гражданской правосубъектностью, сочли возможным вообще не упоминать. И это при
том, что первоначальная редакция ст. 24 ГК 1964 г. ("Виды юридических лиц") содержала
замкнутый перечень отдельных видов юридических лиц. Тем самым законодатель, если бы
посчитал соответствующий перечень недостаточным, не мог бы такой пробел восполнить, в
частности, принятием специального акта о товариществах. Правда, внесенные впоследствии
изменения в редакцию этой статьи (имеется в виду Указ Президиума Верховного Совета РСФСР
от 24 февраля 1987 г. "О внесении изменений и дополнений в Гражданский кодекс РСФСР и
некоторые другие законодательные акты РСФСР" <*>) такую возможность предусмотрели. Это
было сделано путем дополнения перечня, содержащегося в ст. 24 ГК 1964 г., в силу которого
помимо прямо названных в этой статье могли быть созданы и другие образования в случаях,
предусмотренных законодательством Союза ССР. Указанной возможностью законодатель
воспользовался <**>.
--------------------------------
<*> Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1987. N 9. Ст. 250.
<**> Так, 25 декабря 1990 г. был принят Закон РСФСР "О предприятиях и
предпринимательской деятельности" (Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1990. N 30. Ст. 418).
Им были выделены в числе организационно-правовых форм предприятий муниципальное
товарищество, смешанное товарищество, товарищество с ограниченной ответственностью
(акционерное общество закрытого типа), акционерное общество открытого типа. Тогда же (25
декабря 1990 г.) Совет Министров РСФСР утвердил Положение об акционерных обществах (СП
РСФСР. 1991. N 6. Ст. 92).
В приведенном Законе статья, посвященная "полному товариществу", давала основания
считать, что фактически речь идет и о признаках простого товарищества. Имелись в виду
содержащиеся в ней указания на то, что имущество полного товарищества принадлежит его
участникам на праве общей собственности, равно как и на отсутствие указания на юридическую
личность такого товарищества (см.: Суханов Е.А. Хозяйственные общества и товарищества,
производственные и потребительские кооперативы // Вестник ВАС РФ. 1995. N 6. С. 101. См.
также: Денисов С. Различия полного и простого товарищества // Юрист. 1996. N 10. С. 40).
ГК 1964 г. заменил главу о договоре простого товарищества той, которая получила название
"Совместная деятельность" ("Договор о совместной деятельности").
Первая же статья этой главы, посвященная определению сущности соответствующего
договора (ст. 434 ГК), ограничилась указанием на то, что по договору о совместной деятельности
стороны обязуются совместно действовать для достижения общей хозяйственной цели. Таким
образом, речь шла о договоре, который обладал двумя признаками. Один из них относился к
самим действиям (совместность действий), а другой - к цели этих действий (она должна была быть
для сторон непременно общей и носить хозяйственный характер). Та же статья с учетом,
очевидно, традиционности названия соответствующего договора была дополнена указанием
примерного перечня возможных назначений договора. В него вошли, как уже отмечалось,
строительство и эксплуатация межколхозного либо государственно-колхозного предприятия или
учреждения (если только речь не шла о предприятиях или учреждениях, которым имущество
передавалось в оперативное управление), возведение водохозяйственных сооружений и
устройств, строительство дорог, спортивных сооружений, школ, родильных домов, жилых
строений. Указанная статья содержала два ограничения, отражавших общий правовой режим,
установленный Кодексом и другими законодательными актами для договоров о совместной
деятельности. Тем самым гражданам предоставлялась возможность заключать такие договоры
лишь для удовлетворения личных потребностей. Одновременно был установлен запрет на
заключение договоров, о которых идет речь, гражданами с юридическими лицами
(социалистическими организациями).
Значительное число включенных в главу норм оказалось традиционным для договора
простого товарищества. Речь шла прежде всего о нормах об обязательности взносов участников, а
также о признании вкладов, а равно имущества, которое было создано или приобретено
участниками, их общей собственностью. Этого указания уже было достаточно для вывода, что
созданное таким путем образование юридическим лицом не является. Порядок ведения общих
дел участниками должен был осуществляться по общему согласию кем-либо из них.
Организационный характер, присущий рассматриваемому договору, выражался среди прочего в
возможности поручения одному из участников руководства совместной деятельностью и в этой
связи ведения общих дел. Соответственно, основанием для таких его действий должна была
служить оформленная остальными участниками доверенность.
В главе отсутствовали прямые указания на признание или непризнание самого объединения
участником совместной деятельности - юридическим лицом. Однако указания на то, что
имущественные взносы участников, а равно имущество, которое создано или приобретено ими в
результате совместной деятельности, признаются общей собственностью участников, было
достаточным для вывода: подобное образование участников юридическим лицом не является <*>.
--------------------------------
<*> См., в частности: Иоффе О.С., Толстой Ю.К. Новый Гражданский кодекс РСФСР. Л.,
1965. С. 351.
Из пяти статей той же главы ГК 1964 г. одна статья предусматривала, что отдельные виды
совместной деятельности регулируются в соответствии с Кодексом постановлениями Совета
Министров РСФСР, а еще одна в самом общем виде определяла порядок покрытия расходов,
предусмотренных договором, и убытков, возникших в результате совместной деятельности.
Как отмечал О.С. Иоффе, "замена в ГК 1964 г. наименования "товарищество" другим
названием - "совместная деятельность" не является простым обновлением терминологии. По сути
дела, сконструирован новый юридический институт с использованием в известном объеме только
тех норм старого законодательства, которые после внесения в них необходимых изменений
вполне могли быть сохранены в целях правового регулирования сложившихся в современных
условиях новых общественных отношений" <*>.
--------------------------------
<*> Иоффе О.С., Толстой Ю.К. Новый Гражданский кодекс РСФСР. С. 351.
Это все же не помешало О.С. Иоффе позднее признать: "ГК предусматривал... договор
простого товарищества для достижения целей, которым ныне служит договор о совместной
деятельности. Под этим новым наименованием он и закреплен ст. ст. 434 - 438 действующего ГК (в
обоих случаях имелся в виду Кодекс 1964 г. - М.Б.)" <*>.
--------------------------------
<*> Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 765.
Приведенный вывод, однако, не учитывал того, что отношения по поводу совместной
деятельности не исчерпывались теми, которые были указаны в ст. 434 ГК 1964 г. В подтверждение
можно было бы сослаться на гораздо более широкий перечень, по сравнению с примерным
перечнем, содержавшимся в самом ГК, который приводили, например, В.А. Тархов <*> и З.С.
Беляева <**>.
--------------------------------
<*> См.: Тархов В.А. Указ. соч. С. 157.
<**> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР / Под ред. С.Н. Братуся, О.Н.
Садикова. С. 509 и сл.
Отмеченное обстоятельство в сочетании с узким кругом норм, включенных в гл. 38 ГК 1964 г.,
открывало возможность самого широкого использования соответствующей конструкции. Это дало
повод Н.И. Седунову еще до принятия Кодекса 1964 г. утверждать: "В практике встречаются
различные названия договоров о совместной деятельности, оформляющих отношения совместной
деятельности: договор о простом товариществе, договоры о научно-техническом содружестве,
консорциум, договор о долевом участии в совместной кооперации, договор о взаимодействии, о
сотрудничестве, о совместном финансировании, что свидетельствует о широких возможностях его
использования" <*>.
--------------------------------
<*> Седунов К.И. Гражданско-правовые формы колхозной электрификации // Советское
государство и право. 1957. N 12. С. 27.
В результате, в частности, являлось весьма спорным утверждение о том, что за пределами
соответствующей главы ГК 1964 г. находились договоры о создании юридического лица. Не
случайно сторонники приведенной точки зрения, считая ее, очевидно, само собой разумеющейся,
все же не уточняли, какому именно признаку договора о совместной деятельности, указанному в
ст. 434 ГК 1964 г. и в целом в гл. 38 того же Кодекса, это противоречит <*>. Во всяком случае, даже
если бы была принята за основу ссылка в ст. 434 ГК 1964 г. на то, что договор о совместной
деятельности не охватывает отношений, связанных с передачей результата в оперативное
управление, то и тогда это должно было бы означать, что соответствующая исключительная
норма относится только к случаям, когда передача состоялась не всем вообще юридическим
лицам, а только тем, которые представляют собой государственную организацию либо по крайней
мере организацию с участием государства (см. ст. 93.1 ГК 1964 г. "Оперативное управление").
--------------------------------
<*> См., например: Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР / Под ред. С.Н. Братуся,
О.Н. Садикова. С. 509; Тархов В.А. Указ. соч. С. 157.
По указанной причине признание договора о совместной деятельности договором простого
товарищества не помешало О.С. Иоффе сделать справедливый, как постараемся показать, вывод:
"К договорам о совместной деятельности относятся как договоры, направленные на создание...
организации, становящейся самостоятельным юридическим лицом, так и не приводящие к
образованию юридических лиц" <*>.
--------------------------------
<*> Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 769.
Значение для установления правовой природы договора о совместной деятельности имели
еще две нормы гл. 38 ГК 1964 г. Из них одна (ст. 435) определяла порядок ведения общих дел
участников договора, а другая (ст. 436) - правовой режим их имущества. Соответственно
предусматривалось, что лицо, которому поручено ведение общих дел участников договора,
действует на основании доверенности, подписанной остальными участниками договора, и, кроме
того, то, что денежные или иные имущественные взносы участников договора, а также имущество,
созданное или приобретенное в результате их совместной деятельности, становится их общей
собственностью. Приведенного можно было считать достаточным для включения в число
договоров о совместной деятельности обычного договора простого товарищества, способного
служить основанием для учреждения коллективного образования, но лишь с тем, что такое
образование не является юридическим лицом.
Основы гражданского законодательства 1991 г. во многом отличались в части, относящейся
к товариществам, от ГК 1964 г., что давало возможность считать по этой причине Основы
"дорожкой, проложенной между соответствующими двумя Кодексами": ГК 1964 г. и действующим
Кодексом, который и должен был его сменить. Речь идет, в частности, о ст. 19 этих Основ. В ней
были названы пользующиеся правами юридического лица хозяйственные товарищества и
общества: полное товарищество, коммандитное товарищество, общество с ограниченной или с
дополнительной ответственностью, акционерные общества, а также приводились определения
каждого из них.
Все те же Основы включили и главу под тем же, что и ГК 1964 г., названием - "Совместная
деятельность". Среди расхождений между указанными актами - ГК 1964 г. и Основами
гражданского законодательства 1991 г., - пожалуй, имеющим особое значение можно было считать
главным образом то, что соответствующая глава Основ, несмотря на столь емкое ее
наименование, в действительности регулировала лишь один определенный вид договоров о
совместной деятельности - договор простого товарищества. Отмеченное обстоятельство
подтверждалось уже тем, что в его определении соответствующий договор был назван "Договор о
совместной деятельности (договор простого товарищества)". Этот же вывод подтверждали и
некоторые иные положения соответствующей главы. Так, общее имущество участников
признавалось их долевой собственностью, притом сама эта норма носила императивный характер.
Основы гражданского законодательства регулировали наряду с внутренними и внешние
отношения. Имеется в виду, что взыскание по долгам участников договора о совместной
деятельности, которые не связаны с указанной деятельностью, могло быть обращено на их долю в
общем имуществе. Это было возможно только при условии, если всего другого имущества,
которое принадлежало участнику, оказывалось недостаточным.
Само легальное определение договора включало указание на то, что речь идет о договоре,
который "осуществляется без создания для этой цели юридического лица". По указанной причине
договор, который имел целью создание юридического лица и соответствовал "договору о
совместной деятельности" по ГК 1964 г., находился вне рамок одноименной главы Основ
гражданского законодательства (см. подробнее гл. II настоящего комментария).
Среди других можно было указать на отличие в целях "совместной деятельности". Имелись в
виду не только хозяйственные цели, как было указано ранее в ГК 1964 г., но и другие, которые "не
противоречат законодательным актам".
Основы гражданского законодательства 1991 г., имея в виду специфику простого
товарищества, отказались от фигуры руководителя совместной деятельности. Отсутствовавшая в
ГК 1964 г. норма Основ 1991 г. (также императивная) устанавливала необходимость наделения
функциями по учету объединенного участниками - юридическими лицами имущества того из
участников, которому в соответствии с договором поручено ведение общих дел товарищества.
Действующий Кодекс, продолжая линию, выраженную в Основах гражданского
законодательства 1991 г., прямо назвал соответствующую главу "Простое товарищество", а
соответствующий договор - договором о простом товариществе. Тем самым есть все основания
усматривать смысл содержащегося в действующем Кодексе определения договора "простое
товарищество (договор о совместной деятельности)" не в отождествлении этих договоров, а лишь
в том, чтобы указать родовую принадлежность одного из них - договора о простом товариществе к
договорам о совместной деятельности. Не случайно, как уже отмечалось, определения обоих
договоров в соответствующей части поменялись в Гражданских кодексах местами и теперь в
легальном определении значится: "договор простого товарищества (договор о совместной
деятельности)" <*>.
--------------------------------
<*> В арбитражной практике используются в основном как равнозначные понятия "договор
простого товарищества" и "договор о совместной деятельности".
4. Квалификация договора простого товарищества
При квалификации любой правовой конструкции роль исходных начал выполняют ее
признаки. Применительно к договору простого товарищества это оказывается весьма сложным,
подтверждением чего могут служить ведущиеся на протяжении многих лет в литературе споры
относительно того, какие именно признаки отличают такой договор. Уже это дает возможность
считать условным наименование соответствующего вида товарищества ("простое") <*>.
--------------------------------
<*> Изданное уже в нынешнее время, притом без указания авторов, практическое пособие
"Договор простого товарищества" (М., 1997) использовало прямо противоположную оценку
указанной конструкции: "Договор о простом товариществе является одним из наиболее
распространенных, но в то же время одним из самых "коварных" договоров. Причиной ошибок,
допускаемых предприятиями при ведении учета совместной деятельности, является значение
требований, предъявляемых основными законодательными и нормативными актами" (с. 8).
Ключевое значение для квалификации договоров, в том числе и рассматриваемого, имеет
то, как разделяются в нем права и обязанности между сторонами.
Не вызывает сомнений то, что договор простого товарищества порождает у каждой из его
сторон как права, так и обязанности.
Весьма распространенная точка зрения исходит из того, что договоры простого
товарищества делятся на двух- и многосторонние, имея в виду при этом, что в таком договоре
каждая из сторон по отношению к другой является одновременно носителем прав и обязанностей.
В них каждому товарищу противостоят в качестве носителей прав и обязанностей все остальные
товарищи.
Однако следует признать, что при таком делении оказывается утраченным отмеченный
ранее основной для договоров простого товарищества признак: независимо от того, участвуют ли
в договоре три и более стороны или только две, всех товарищей объединяет наличие общей цели
и общего интереса. Этого как раз нет в двустороннем договоре, в котором у каждой из сторон
имеется свой интерес и каждая преследует, вступая в договор, свою цель. Прямым выводом из
указанного может быть только одно: признание договора простого товарищества независимо от
числа участников, т.е. два либо более, многосторонним <*>.
--------------------------------
<*> Гражданское право. Т. 2. Полутом II / Под ред. Е.А. Суханова. С. 264 - 265. Развернутая
аргументация того же вывода содержится у А.Б. Савельева (см.: Савельев А.Б. Договор простого
товарищества // Актуальные вопросы гражданского права. М., 1998. С. 278 и сл.). Наряду с
изложенной в разное время высказывалась и прямо противоположная точка зрения. Так,
применительно к действию ГК 1964 г. А.И. Масляев полагал: "Каждый участник договора о
совместной деятельности является должником и одновременно кредитором по отношению ко всем
остальным его участникам. Поскольку каждый из них имеет права и обязанности, договор о
совместной деятельности следует отнести к категории двусторонних договоров" (Масляев А.И.,
Масляев И.А. Договор о совместной деятельности в советском гражданском праве. М., 1998. С.
18).
В отличие от "многосторонности" применительно к используемой при квалификации сделки,
при которой разграничение двух- и многосторонних сделок основывается на количестве лиц,
выразивших свою волю совершить сделку, для договора простого товарищества сам по себе этот
признак является безразличным: для такого образования значение имеет лишь распределение
прав и обязанностей в договоре. Определяя сущность рассматриваемой договорной конструкции,
Е.А. Суханов особо подчеркивал то, что "участники договора простого товарищества не могут быть
разделены на активную и пассивную стороны. Они имеют целый комплекс прав и обязанностей по
отношению друг к другу" <*>. Разделяя эти исходные позиции, И.В. Елисеев обращает внимание
на то, что "в договоре простого товарищества интересы его участников не противоположно
направлены, а устремлены к достижению общей для всех цели, т.е. однонаправлены. Разумеется,
это не означает, что в обязательстве из договора простого товарищества вообще отсутствуют
фигуры кредитора и должника. Каждый из товарищей выступает одновременно и как кредитор, и
как должник по отношению ко всем и каждому из участников договора, который, следовательно,
является взаимным. Поэтому главная особенность обязательства из простого товарищества
заключается в том, что ни одна из сторон не вправе требовать исполнения в отношении себя
лично и соответственно не должна производить исполнение непосредственно в отношении какой-
либо другой стороны" <**>.
--------------------------------
<*> Гражданское право. Т. 2. Полутом II / Под ред. Е.А. Суханова. С. 313.
Подтверждением практической значимости квалификации договора простого товарищества
как многостороннего договора может служить приведенное ниже рассмотренное арбитражным
судом дело.
Так, ТОО был подписан с ООО договор по созданию, развитию и эксплуатации
производственных мощностей для производства и переработки сельскохозяйственной продукции в
целях удовлетворения своих потребностей. При этом в соответствии с договором истец отказался
обеспечить производство зерновых, бахчевых, овощных культур, мяса, молока и другой
сельскохозяйственной продукции, эксплуатацию действующего технологического оборудования и
освоения новых производств, выпуск и реализацию продукции. Впоследствии при рассмотрении в
арбитражном суде иска ООО к ТОО об истребовании имущества, подлежащего передаче по
договору, возник вопрос о природе заключенного сторонами договора. Отменяя решение
нижестоящего арбитражного суда, удовлетворившего иск, Президиум Высшего Арбитражного Суда
РФ обратил внимание на то, что в решении не было определено, к какому виду обязательств
следует отнести договор и соответственно какие именно нормы должны быть применены. Стороны
назвали заключенный договор договором о совместной деятельности; в этой связи следовало
определить, "является ли спорное имущество вкладом ответчика в совместную деятельность и
вправе ли один участник совместной деятельности требовать принудительной передачи в свою
пользу вклада другого участника" (Вестник ВАС РФ. 2000. N 4. С. 50).
<**> Гражданское право: Учебник. Т. 2 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 2003. С.
76.
С полным основанием В.С. Ем и Н.В. Козлова, характеризуя договор простого товарищества,
усматривают в этом своеобразное проявление взаимности в данном договоре. Поэтому не
случайно партнеров по договору простого товарищества именуют одинаково: участники или
товарищи (см.: Ем В.С., Козлова Н.В. Учредительный договор: понятие, содержание и правовая
природа (комментарий действующего законодательства) // Законодательство. 2000. N 3. С. 6).
Большие споры возникали ранее и продолжаются теперь также по другому имеющему столь
же принципиальное значение вопросу: относятся ли договоры о простом товариществе к числу
возмездных или безвозмездных? И это при том, что речь идет о признаке, который сам по себе
является весьма определенным. Более того, по поводу его есть прямые указания в самом ГК.
Имеется в виду ст. 423 ГК, которая различает договоры в зависимости от того, должна ли быть
стороной получена плата за то или иное встречное предоставление по отношению к исполнению
ею своих обязанностей (возмездный договор) или сторона обязуется предоставить что-либо
другой стороне без получения от нее платы или иного встречного удовлетворения (безвозмездный
договор). Закрепляя в ст. 423 ГК общую презумпцию возмездности гражданско-правовых
договоров, законодатель при этом совершенно очевидно указывал, что именно возмездность
более всего отвечает самой природе договора соответствующей отрасли права (имеется в виду,
что гражданско-правовой договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых
актов, содержания или существа договора не вытекает иное).
Сторонники признания договора простого товарищества безвозмездным приводят по
существу аналогичные соображения. Так, в период действия ГК 1964 г., когда можно было считать,
что место договора простого товарищества занял договор о совместной деятельности, О.С.
Иоффе считал необходимым обратить внимание на то, что нет оснований рассматривать этот
договор как возмездный, поскольку "соответствующие денежные и иные затраты воплощаются в
создании того материального объекта, который должен затем служить удовлетворению
потребностей всех участников. Но они не получают друг от друга встречного удовлетворения, а
действуют сообща для достижения общей цели. Стало быть, по характеру взаимоотношений
между его участниками договор о совместной деятельности является безвозмездным". И там же:
"Встречное удовлетворение один контрагент получает от другого непосредственно и для себя,
тогда как в договоре о совместной деятельности польза извлекается каждым именно от
совместных усилий всех, включая собственные усилия данного контрагента. Но поскольку нельзя
предоставлять "мзду" самому себе и невозможно приписывать подобное качество сообща
достигаемому результату, совместная деятельность должна рассматриваться как безвозмездный
договор" <*>.
--------------------------------
<*> Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 764.
Такую же точку зрения тогда же высказывал В.А. Тархов, считая, что "обязательства о
совместной деятельности возникают из договоров, являющихся безвозмездными. Своеобразие
этих договоров заключается в том, что участники их не располагаются на двух сторонах
правоотношения. Здесь нельзя сказать: "одна сторона обязуется", "одна сторона предоставляет
другой" и т.д. Ни один участник совместной деятельности не обязан что-либо делать для другого,
каждый из них обязуется совершить определенные действия для общей цели. Имущественные и
трудовые вклады участника совместной деятельности не передаются другому участнику, поэтому
нельзя определить совместную деятельность как возмездную" <*>.
--------------------------------
<*> Тархов В.А. Указ. соч. С. 157.
Из работ, появившихся после принятия действующего Кодекса, можно указать, в частности,
на один из комментариев к нему, в котором также признается: "Не является данный договор
(имеется в виду договор простого товарищества. - М.Б.) возмездным, так как участники не
представляют друг другу встречное удовлетворение, а действуют сообща для достижения единой
определенной договором цели" <*>.
--------------------------------
<*> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй
(постатейный) / Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. М., 2003. С. 852 (автор - И.М. Шебанова).
В противовес изложенному есть основания полагать, что те, кто считают безоговорочно
договор простого товарищества безвозмездным, все же не учитывают того, что свои требования о
выплате соответствующей части прибыли, полученной от совместной деятельности, о признании
права на долю в объекте, произведенном в результате совместной деятельности, участник
договора простого товарищества направляет именно той стороне, которая воспользовалась
результатами совместных действий товарищей, включая и его часть, которая должна
принадлежать тому, кто не получил соответствующего удовлетворения. Признание договора
безвозмездным в конечном счете означало бы необходимость отказать в правовой защите
интересов стороны, пострадавшей от невыполнения встречной обязанности контрагентом.
В подтверждение вывода о возмездности договора простого товарищества в литературе
приводятся различные соображения. Едва ли не наиболее убедительным можно назвать, пожалуй,
то, в котором подчеркнуто, что "ни один из товарищей не обязуется совершать какие-либо
действия непосредственно в интересах другого, т.е. фигуры должника и кредитора в традиционном
смысле отсутствуют. При этом стороны взаимно обязуются внести вклады в общее дело, что как
раз и можно считать одним из видов встречного удовлетворения. Кроме того, основанием участия
в таком договоре для каждого из товарищей является участие в нем других сторон, а выполнение
обязательств по достижению общей цели обусловлено аналогичными обязательствами других
товарищей. Это и позволяет квалифицировать договор в качестве возмездного" <*>.
--------------------------------
<*> Гражданское право: Учебник. Часть вторая / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. С.
654 (автор - И.В. Елисеев). См. также: Гражданское право: Учебник. Т. 2. Полутом II / Под ред. Е.А.
Суханова. С. 306 (авторы - В.С. Ем, Н.В. Козлова); Шипилов С.В. Договор простого товарищества.
Бизнес. Менеджмент // Право. 2003. N 4. С. 88; Масляев А.И., Масляев И.А. Указ. соч. С. 18 и сл.;
Козлова Н.В. Правосубъектность юридического лица. М., 2005. С. 222 и сл.
Можно выделить также соображения, приведенные в одном из учебников, изданных задолго
до принятия действующего Кодекса. В нем обращалось внимание на то, что "договор о совместной
деятельности носит возмездный характер. Возмездность рассматриваемого договора имеет
своеобразное выражение. Она не состоит здесь в передаче другой стороне встречного
эквивалента за полученные от нее имущественные блага, как, например, в договоре купли-
продажи. Возмездность в договоре о совместной деятельности проявляется, во-первых, в том, что
для достижения общей хозяйственной деятельности каждый из участников должен сделать
соответствующий имущественный вклад. Во-вторых, участник, выполнивший свои обязанности по
совместной деятельности, вправе пользоваться общим имуществом, результатом совместной
деятельности для удовлетворения своих интересов соответственно внесенному вкладу. По этим
соображениям нельзя согласиться с высказанным в литературе мнением о том, что
рассматриваемый договор является безвозмездным" <*>.
--------------------------------
<*> Советское гражданское право / Под ред. О.А. Красавчикова. М., 1985. С. 342 - 343 (автор
- В.Ф. Яковлев).
Сторонники безвозмездности рассматриваемого договора не учитывают того, что всякий раз,
когда участник договора простого товарищества вносит в любой форме свой вклад в общее
имущество (общее дело) или принимает в различных формах участие своими фактическими или
юридическими действиями в совместной деятельности, он это делает в расчете на получение
удовлетворения в виде доли в результатах совместной деятельности <*>. Таким образом, речь
идет о непременно присущем и указанному договору принципе - do ut des <**>. В конечном счете
именно на этом строятся соответствующие, адресованные контрагенту требования, направленные
на выделение части результата <***>. Имеется тем самым в виду, что применительно к договору
простого товарищества обязанности каждого из товарищей внести вклад соответствует
обязанность контрагента (контрагентов) по указанному договору поделиться конечным
результатом. Истребуемая часть (доля) результата как раз и представляет собой встречное
удовлетворение. Право на встречное удовлетворение нашло, в частности, свое выражение в ст.
1048 ГК. Речь идет о том, что в этой статье особо предусмотрена применительно к наиболее
распространенному случаю - получению прибыли - ничтожность соглашения об устранении кого-
либо из товарищей от участия в ее распределении.
--------------------------------
<*> См.: Советское гражданское право. Т. 2 / Под ред. О.С. Иоффе, Ю.К. Толстого, Б.Б.
Черепахина. М., 1971. С. 348; Советское гражданское право. Ч. 2. Киев, 1985. С. 284; Гражданское
право: Учебник. Часть вторая / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 1997. С. 654; Т. 2. М.,
2003. С. 764 и сл.
<**> Следует отметить, что уже в Древнем Риме проявлялась забота о встречном
удовлетворении, в связи с чем допускались любые соглашения о размере выплачиваемой
участнику прибыли, кроме тех, которые предусматривали внесение кем-либо из участников только
убытков, без участия в прибылях, имея в виду societas leonine (т.е. в соответствии с известной
басней, в которой описывалась ситуация, при которой лев охотился не один, что не помешало ему
забрать всю добычу себе по праву сильнейшего) (см.: Бартошек Милан. Римское право. Понятия.
Термины. Определения. М.: Юрид. лит., 1989. С. 297).
<***> В подтверждение вывода о возмездности договора простого товарищества в
литературе высказываются и иные соображения. Весьма убедительными можно назвать среди
других те, в которых подчеркнуто, что "ни один из товарищей не обязуется совершать какие-либо
действия непосредственно в интересах другого, т.е. фигуры должника и кредитора в традиционном
смысле отсутствуют. При этом стороны взаимно обязуются внести вклады в общее дело, что как
раз и можно считать одним из видов встречного удовлетворения. Кроме того, основанием участия
в таком договоре для каждого из товарищей является участие в нем других сторон, а выполнение
обязательств по достижению общей цели обусловлено аналогичными обязательствами других
товарищей. Это и позволяет квалифицировать договор в качестве возмездного" (Гражданское
право: Учебник. Часть вторая / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 1997. С. 654 (автор -
И.В. Елисеев). См. также: Гражданское право: Учебник. Т. 2. Полутом II / Под ред. Е.А. Суханова.
С. 306 (авторы - В.С. Ем, Н.В. Козлова); Шипилов С.В. Договор простого товарищества. Бизнес.
Менеджмент // Право. 2003. N 4. С. 88).
Заслуживает внимания и еще один аргумент в пользу возмездности договора простого
товарищества, который использовался еще до принятия действующего ГК: "Возмездность
рассматриваемого договора имеет своеобразное выражение. Она не состоит здесь в передаче
другой стороне встречного эквивалента за полученные от нее имущественные блага, как,
например, в договоре купли-продажи. Возмездность в договоре о совместной деятельности
проявляется, во-первых, в том, что для достижения общей хозяйственной деятельности каждый из
участников должен сделать соответствующий имущественный вклад. Во-вторых, участник,
выполнивший свои обязанности по совместной деятельности, вправе пользоваться общим
имуществом, результатом совместной деятельности для удовлетворения своих интересов
соответственно внесенному вкладу. По этим соображениям нельзя согласиться с мнением о том,
что рассматриваемый договор является безвозмездным" <*>.
--------------------------------
<*> Советское гражданское право / Под ред. О.А. Красавчикова. С. 342 - 343 (автор - В.Ф.
Яковлев).
Можно сослаться и на А.Б. Савельева, обращающего внимание на то, что "при наличии у
товарищей цели в виде занятия предпринимательской деятельностью и извлечения прибыли
каждый участник рассчитывает получить при выполнении им своих обязанностей и часть этой
прибыли, пополнив таким образом свой капитал. То, что эта прибыль получена от совместных
действий всех участников, не ставит под сомнение встречность такого предоставления. Ибо, не
объединив имущество и усилия с другими участниками, невозможно было бы получить такой
результат" <*>.
--------------------------------
<*> Савельев А.Б. Указ. соч. С. 281. Сходная аргументация приведена А.И. Масляевым
(Советское гражданское право. Т. II / Под ред. В.А. Рясенцева. М., 1985. С. 313).
Не противоречит признанию договора простого товарищества возмездным и допускаемая им
неэквивалентность встречных действий стороны. Имеется в виду в данном случае, что
эквивалентность - только один из вариантов возмездности. "Возмездность и эквивалентность,-
указывал по этому поводу М.О. Бару, - не синонимы, эти понятия вместе с тем друг друга и не
покрывают. Точнее было бы сказать, что они перекрещиваются. Эквивалентное отношение
безусловно возмездное отношение, но возмездное отношение не безусловно эквивалентное
отношение. Возмездность и безвозмездность - это антиподы. Возмездность и эквивалентность -
это явления, относящиеся друг к другу как род к виду" <*>.
--------------------------------
<*> Бару М.О. Понятие и содержание возмездности и безвозмездности в советском
гражданском праве // Уч. зап. Харьковского юрид. ин-та. Вып. 13. Харьков, 1959. С. 37. О
соотношении понятий эквивалентности и возмездности см. также: Максоцкий Р.А. Возмездность и
безвозмездность в гражданском праве. М., 2002. С. 11 и сл.
Составители Проекта Гражданского уложения считали признаком товарищества не только
его возмездность, но и эквивалентность. Указывая на меновой характер договора простого
товарищества в Проекте, они подчеркивали: "...не представляется оснований отступать от
господствующего мнения, рассматривающего товарищество как меновой договор. Товарищество
устанавливает имущественную общность между его участниками, и приобретаемая каждым из них
в момент заключения договора доля участия в общности представляет эквивалент принимаемого
им тогда же обязательства содействовать в определенной мере своим вкладом достижению
предназначенной цели. Количественное или качественное неравенство вкладов тут ни при чем,
так как стороны обмениваются между собою не прямо вкладами, а определенными по договору
долями в общности, образуемой соединением всех этих вкладов в один общий состав. При этом
имеется полнейшее соответствие содержания принимаемого обязательства и приобретаемого
требования каждым участником" (Гражданское уложение. Книга пятая: Обязательства. Т. IV. С
объяснениями. С. 326).
В отличие от выделенных выше не вызывают споров по крайней мере оставшиеся два
признака договора простого товарищества.
Один из них - то, что этот договор должен быть отнесен к числу консенсуальных -
вступающих в силу со времени их заключения, т.е. в момент получения лицом, направившим
оферту, акцепта (п. 1 ст. 433 ГК). Тем самым необходимость для участников внесения
(соединения) вкладов, равно как и необходимость совершения совместных действий, т.е.
исполнения конституирующих договор как таковой обязательств, входит в его содержание с
момента достижения участниками согласия. Отмеченное имеет ключевое значение при решении
вопроса об ответственности за допущенное сторонами неисполнение или ненадлежащее
исполнение данного договора.
Другой - фидуциарность договора. Имеется в виду, что договор простого товарищества
представляет собой соединение не только имущества, но и лиц. Отмеченное, в частности,
позволяет усмотреть в числе признаков договора его лично доверительный характер, т.е.
фидуциарность. Это находит свое выражение уже в том, что, заключая такой договор, физические
и юридические лица в равной степени учитывают не только цель совместной деятельности и
способы ее осуществления, но также и то, с кем именно эту деятельность предстоит
осуществлять. С этим связано среди прочего решение еще двух вопросов. Прежде всего речь идет
о п. 2 ст. 388 ГК, который предусматривает недопустимость уступки требования в таких
обязательствах, в которых, подобно договору простого товарищества, личность кредитора имеет
существенное значение для должника. Другой пример: норма, прямо адресованная
рассматриваемому договору. Имеется в виду п. 1 ст. 1050 ГК, в силу которого в договоре простого
товарищества среди прочих может служить основанием для его прекращения такое носящее
личный характер обязательство, как объявление кого-либо из участников недееспособным или
ограниченно дееспособным.
5. Стороны в договоре простого товарищества
Пункт 1 ст. 1041 ГК предусматривает возможность заключения договора простого
товарищества с участием двух или нескольких лиц. Приведенная норма позволяет прежде всего
сделать вывод о том, что количество участников данного договора может насчитывать любое
число. Необходимо лишь, чтобы сторон оказалось не менее двух.
Вместе с тем законодательство устанавливает и определенное ограничение для участия
различных субъектов права в рассматриваемых договорах.
Некоторые из таких ограничений носят общий характер и соответственно относятся ко всем
участникам гражданского оборота. Имеется в виду прежде всего необходимость получения в
случаях, предусмотренных Законом "О лицензировании отдельных видов деятельности" <*>,
лицензии. Определенное значение имеет среди прочего и то, что, если бы обязательность
лицензирования не распространялась на создание такого товарищества, последнее могло бы
принять форму скрытого предпринимательства для тех, кому возможности осуществлять
соответствующую деятельность в свободном режиме законодательство не предоставляет.
--------------------------------
<*> СЗ РФ. 2001. N 33 (ч. I). Ст. 3430.
Статья 1041 (п. 2) ГК представляет собой специальную норму, ограничивающую круг
возможных участников договора простого товарищества, который создается для осуществления
предпринимательской деятельности <*>. Указанная норма допускает участие в договоре простого
товарищества только индивидуальных предпринимателей и (или) коммерческих организаций <**>.
--------------------------------
<*> Гражданский кодекс РФ крайне редко употребляет термин "предприниматель", но зато
весьма широко упоминает об "отношениях между лицами, которые осуществляют
предпринимательскую деятельность". Об удельном весе таких отношений можно судить по тому,
что из более чем 600 статей, составляющих главы Кодекса, посвященные отдельным видам
договоров, свыше 260 рассчитано именно на участников, осуществляющих предпринимательскую
деятельность. Особенности предпринимательской деятельности, содержащиеся в п. 1 ст. 2 ГК,
позволяют сделать вывод о том, что указанная деятельность отвечает следующим признакам:
является самостоятельной, осуществляется на свой риск, направлена на систематическое
получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или
оказания услуг, исходит от лиц, зарегистрированных в качестве предпринимателей в
установленном законом порядке.
<**> В литературе высказываются определенные сомнения по поводу проведенного в ГК
деления организаций на коммерческие и некоммерческие. Так, В.С. Белых обращает внимание на
"формирование (взамен классификации юридических лиц на коммерческие и некоммерческие)
новых конструкций: "предпринимательская (прибыльная) организация" и "непредпринимательская
(бесприбыльная) организация". Аналогом такой классификации может послужить деление
корпораций по законодательству США на публичные (правительственные),
непредпринимательские (non-profit corporations), предпринимательские (business corporations).
"Некоммерческие организации" (по терминологии ГК) должны быть лишены... какой-либо
возможности заниматься предпринимательской деятельностью, а главное - извлекать при этом
прибыль (предпринимательский доход)" (Белых В.С. Субъекты предпринимательской
деятельности: понятия и виды // Сборник науч. трудов: Правовое положение субъектов
предпринимательской деятельности. Екатеринбург, 2002. С. 32).
По указанному поводу следует отметить, что единое для всех некоммерческих организаций
решение в принципе может вызывать сомнение. Достаточно сравнить потребительский кооператив
с религиозными организациями, в равной мере отнесенными к числу некоммерческих организаций.
К этому можно добавить и то, что и сторонники сохранения указанного деления (на
коммерческие и некоммерческие организации) в свою очередь оспаривают обоснованность
используемых для подобного разграничения критериев. Так, В.А. Рахмилович обращал внимание
на то, что "когда извлечение прибыли является основной целью организации, а когда - побочной, в
реальной жизни определить бывает довольно трудно; одна цель может специально прикрывать
другую, поэтому данный признак остается малопригодным для отграничения некоммерческих
организаций от коммерческих. С другой стороны, неясно, что может означать разрешение
"осуществлять предпринимательскую деятельность лишь постольку, поскольку это служит
достижению целей, ради которых организация создана, и соответствует этим целям"
(Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Под
ред. О.Н. Садикова. М., 1997. С. 122).
Таким образом, необходимым условием участия граждан в договоре простого товарищества,
который был заключен для осуществления предпринимательской деятельности, служит их
государственная регистрация в качестве индивидуального предпринимателя в соответствии со ст.
23 ГК, а также с Законом "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных
предпринимателей" <*>.
--------------------------------
<*> СЗ РФ. 2001. N 33. Ст. 3431; 2005. N 27. Ст. 2127.
Определенные сложности решения того же вопроса - о законодательных ограничениях,
действующих применительно к возможности заключения договора простого товарищества,
связаны с установлением дифференцированного режима для коммерческих и некоммерческих
организаций, имея в виду, что первые, как указано в ст. 50 ГК, преследуют увеличение прибыли в
качестве основной цели своей деятельности, а вторые не имеют такой цели и не распределяют
полученную прибыль между своими участниками. Вместе с тем п. 3 той же статьи признает за
некоммерческими организациями право осуществлять определенную коммерческую деятельность
постольку, поскольку это служит достижению тех целей, ради которых они созданы и
соответствуют этим целям. Таким образом, речь идет о двух различных признаках. Один из них