
комедия,
 дифирамб, авлетпка (игра на флейте), кпфаристика
пользуются такими средствами подражания, как ритм, слово,
гармония,
 либо всеми вместе или одним из них. Проза пользуется
только словами без ритма и гармонии. В сохранившейся части
«Поэтики» рассматривается в основном трагедия.
Искусство может изображать людей, улучшая их,
 ухудшая
 или
сохраняя такими, как они есть. Это трагедия, комедия и драма.
Возможны и различные способы подражания. Вообще же задача
поэта
 — говорить не о том, что было, а о том, что могло бы быть,
будучи
 возможным в силу вероятности или необходимости (IX,
1451 в, с. 126). Этим поэзия отличается в
 лучшую
 сторону от
истории,
 поэтому «поэзия философичнее и серьезнее истории»,
«поэзия больше говорит об общем, история — о единичном-».
В этом суждении Аристотеля искусство, по крайней мере
 поэзия,
соприкасается как с наукой, так и с
 «технэ»
 в той мере, в какой
и
 «технэ»,
 и поэзия имеют дело с общим. Все же общее в искус-
стве и в науке не одно и то же, в первом
 случае
 это типически-
образное,
 а во втором — понятийное. Аристотель это чувствовал.
Третирование же исторической дисциплины как сферы единичного
было возможно лишь потому, что древние знали лишь одну исто-
рию—
 эмпирическую, а законы социальной истории им были не-
ведомы.
Итак,
 мимесис — это подражание, но подражание относитель-
но
 свободное в силу многообразия средств, предметов и способов
подражания,
 а также в силу обобщающего характера искусства,
изображающего не единичное, а общее, не то, что было, а то, что
могло бы быть. Возможное и существенное бытие изображается
в
 единичном, в конкретных действиях и характерах, однако в еди-
ничном
 оставляется только то, что служит существенному. Здесь
проявляется свобода подражания, его активность. Эту мысль
Аристотель развивает на примере трагедии.
Трагедия. В «Поэтике» содержится известное определение тра-
гедии Аристотелем: «Трагедия есть подражание действию важно-
му и законченному, имеющему [определенный] объем, [производи-
мое] речью, услащенной по-разному, в различных ее частях, [про-
изводимое] в действии, а не в повествовании, и совершающее
посредством сострадания и
 страха
 очищение подобных страстей>
(VI, 1449 в, с. 120). При этом поясняется, что «услащенная
речь»
 — речь, имеющая ритм, гармонию и напев, что в одних ча-
стях трагедии это
 «услащение»
 совершается только метрами (ча-
стные случаи ритмов), а в
 других
 — еще и напевом. Речь и музы-
кальная
 часть — средства подражания; зрелище — способ; сказа-
ние,
 характеры, мысль — предмет подражания. При этом сказа-
ние—
 подражание действию, сочетание событий; характер — то, что
нас
 заставляет называть действующие лица таковыми, это склон-
ности
 людей; мысль — то, в чем говорящие указывают на что-то
конкретное
 или, напротив, выражают более или менее общее суж-
дение.
 Аристотель усматривает главное в трагедии не в характе-
рах людей, а в сказаниях, в действии, в связи событий. Возможна
303