человека. А жизнь с прицелом на завтрашний день, с мыслью о будущем внуков и
правнуков, требует, очевидно, иной стратегии.
И поскольку надежда на "выгороженную" экологическую стабильность, в неявном
виде присутствующая в некоторых национальных планах устойчивого развития
(США, Германии, Швеции и др.), не выдерживает серьезной научной
аргументации, населению этих стран рано или поздно (и лучше рано, чем поздно)
придется-таки делать свой выбор.
Выбор между бумом безудержного потребления и разумным самоограничением.
Между престижными дорогостоящими программами, вроде пилотируемых полетов
на Луну или грандиозных олимпийских игр, и не сулящими никакой скорой
прибыли вложениями в земную окружающую среду. Между национальным
эгоизмом и озабоченностью будущностью всего человечества.
Когда-то, в XVIII-XIX веках, численность населения Земли увеличивалась в
основном за счет бурного демографического роста европейских стран,
эффективным "клапаном" для которого послужил эмиграционный отток в обе
Америки и Австралию. Отсюда же, из Европы, с четырех экспедиций Колумба и
кругосветного плавания Магеллана, взял в свое время старт нынешний этап
глобализации, вобравший в себя всю "пассионарность" и весь рационализм
европейской расы. И около четырех веков длилась эта беспрецедентная,
раздвинувшая мир до самых его полюсов, территориальная экспансия.
Справедливости ради следует сказать, что колониальным народам она несла не
одни лишь завоевания, но и достижения европейской цивилизации, ее культуру и
технологии. Последние, в свою очередь, не только позволили накормить
голодающих и снабдить больных лекарствами, но и спровоцировали
демографический взрыв в странах "третьего мира", а также процесс быстрого
разрушения сохранившихся здесь естественных экосистем, площадь которых лишь
за один лишь XX век сократилась в мире с 80% до менее 40% суши. Никто,
разумеется, сознательно к этому не стремился, но пришла, очевидно, пора платить
по долгам.
Когда пережившие войну ветераны вспоминают о ее боевых эпизодах, они, не
сговариваясь, сходятся на том, что самое тяжелое на войне это отступление. Даже
отступление полка или дивизии, не говоря уже о корпусе или целой армии. Здесь
требуется особая дисциплина и особый психологический настрой. И отступление
какого-нибудь народа под натиском чужеземного вторжения - это также всегда
одна из самых трагических страниц его истории.
Что же тогда сказать об отступлении целой цивилизации, имя которой всемирное
человечество? Нет, никто не говорит, что его ожидают легкие времена. Это
космическое по масштабам попятное движение можно даже сравнить с
исчерпавшим себя процессом расширения Вселенной, сменившимся на каком-то
этапе ее сжатием. Некоторые астрофизики полагают, что у наблюдателей (если
таковые будут) может измениться при этом восприятие времени, в результате чего
прошлое и будущее поменяются местами.
Нет, слава богу, ничто подобное человечеству пока не грозит. Но вот
трансформации и пересмотра некоторых фундаментальных ценностей здесь, по
всей видимости, не избежать. И качества, актуальные для национальных лидеров,
также, вероятно, потребуются совершенно иные. Грубо говоря, тут будут нужны
уже не Наполеоны, а Кутузовы, и не Александры Великие, а Рузвельты и
Столыпины. Впрочем, как и новые Львы Толстые, способные художественно
осмыслить кардинально изменившуюся реальность и сообщить людям
необходимый заряд духовной энергии, как это случилось, например, с "Войной и
миром", востребованным миллионами россиян в самую мрачную пору Великой