Дэвис Д., Трани Ю. Первая холодная война

Подождите немного. Документ загружается.

в торговле с Россией Германию. Американские телеграфные

сообщения часто шли через Великобританию, и британцы,

выступая во время войны информационными посредниками,

либо не доставляли, либо редактировали сообщения. Фрэн-

сис нуждался в прямой связи, предвидя в России неограни-

ченные коммерческие возможности для Америки.

Знал или не знал Сазонов о преимуществах договора, он

был единственным членом правительства, способным,

по мнению Фрэнсиса, помочь ему в этом деле. По мнению

нового советника государственного департамента Фрэнка

Л. Полка, Сазонов не хотел договора: «По-моему, единст-

венное объяснение в том, что они не хотят заключать с на-

ми договор во время войны, желая сохранить дружбу с Япо-

нией; иначе возникает другая теория об их определенном

взаимопонимании с Японией насчет отношений с Китаем

и желании быть всецело от нас независимыми». Фрэнсис

следующим образом прокомментировал рассуждения Пол-

ка: «Дело обстоит именно так. Об этом мне и Сазонов рас-

сказывал»

Фрэнсис писал сенатору от Миссури Уильяму Дж. Стоуну

об «абсолютной невозможности обсуждать торговый дого-

вор, где упоминается проблема положения евреев, — не сто-

ит и пытаться». Лэнсингу он сообщал: «Г-н Сазонов заметил

мне, что в России есть определенное количество японских

подданных, она любит японцев, но они питают неприязнь

к Америке; однако Россия не просит нас открыть для япон-

цев въезд в нашу страну, — то же самое, сказал он, относится

к Китаю». Сазонов считал российских евреев прогермански

настроенными и нелояльными; почти каждый шпион в Рос-

сии, по его мнению, был евреем

Проходившая в Париже с 14 по 17 июня конференция со-

юзных держав подтвердила позицию Сазонова по поводу

необходимости обновления договора, о чем он сказал

Фрэнсису. Последний сообщал: «Фактически предлагается

наступательный и оборонительный коммерческий альянс

между союзными державами, причем не только на время вой-

ны, но и на протяжении последующего восстановительного

периода; рекомендуется продлить подобный альянс на пери-

од прочного мира». Фрэнсис докладывал, что российско-

японский договор от 3 января того года представляет собой

чисто военный, а не коммерческий альянс, в чем его заверил

Сазонов

. Он по-прежнему желает заключения договора, ес-

ли только евреи «не выплеснут свою желчь»

По мнению русских, Америка, которую океан наградил

безопасными границами, сосредоточена на вопросах ком-

мерции, а не на подготовке к войне. По словам российского

консула в Сиэтле Н. Богоявленского, богатой Америке вы-

годней развивать торговлю и искать союзников против кон-

курентов, особенно против Японии. Хотя существовало мне-

ние, будто война обогатит Америку, и в результате страна

могла оказаться вовлеченной в военные действия. Консул

был убежден, что стремление Вильсона остановить европей-

ский конфликт основывалось на страхе перед участием в нем.

Л. Алюрьевский из «Биржевого Курьера» в Петрограде писал

Бахметеву, что торговля должна вырасти, но Россия обладала

малым практическим опытом для достижения такой цели.

Нью-йоркский корреспондент изданий российского Минис-

терства финансов А. Г. Сак сумел получить в «Нью-Йорк Ив-

нинг Пост» приложение на пяти страницах и запрашивал

в министерстве данные для поощрения «широкого интереса

в США к русским рыночным ценам и... публикующиеся офи-

циальные сведения о финансовом положении»

Сазонов неожиданно ушел в отставку с поста министра

иностранных дел. Фрэнсис телеграфировал: «Отставка при-

писывается ухудшению здоровья»

. Как стало известно

Фрэнсису, царь потребовал отставки Сазонова под давлением

императрицы Александры и министра внутренних дел, пред-

седателя Совета министров барона Бориса Штюрмера, кото-

рый и сменил Сазонова на посту министра иностранных дел.

По оценке Фрэнсиса, Штюрмеру было за семьдесят. По-

английски он говорил «весьма неразборчиво». Кроме того,

он, «кажется, не питает уважения ни к одному выдающему-

ся русскому, из тех с кем я встречался. Решительно, его на-

значение — победа реакции». Фрэнсис цитировал одного

российского банкира: «Это столь же уместно, как назначе-

ние на мое место портного»

. В откровенном послании

Фрэнсис назвал Штюрмера реакционером и оппортунис-

том без всяких убеждений и интеллекта: «Мне довелось

иметь с ним две беседы, и, должен сказать, он не произвел

на меня впечатление человека с широкими взглядами или

с высокими идеалами»

. Штюрмер оказал Фрэнсису обще-

принятые любезности, с виду проявил интерес к договору,

но действовать отказался. К концу августа посол пришел

к выводу о невозможности получить договор, который бы

предоставил его стране статус наибольшего благоприятст-

вования. Вину он возлагал на евреев

Посол Фрэнсис усиленно зазывал в Россию вице-прези-

дента нью-йоркского «Нэшнл Сити Бэнк» Сэмюэла Макро-

бертса. С помощью синдиката нью-йоркских банков Макро-

бертс договорился в Америке о выделении кредита в размере

50 млн долл. против 150 млн рублей на депозите в банке Рос-

сийской империи. Американские банки должны были полу-

чать ежегодно 6,5 процентов, каждые три месяца — комисси-

онные в четверть процента, плюс льготная покупка рублей

и облигаций. Фрэнсис получил согласие властей на оплату

половины шестимиллионной стоимости прокладки кабеля

между Америкой и Россией. «$50 000 000 займ русскому пра-

вительству, обсуждавшийся несколько месяцев, не приходя

к завершению, не был окончательно утвержден до приезда

в Петроград Макробертса в сопровождении Рича»

Государственный департамент сетовал, что Фрэнсис на-

рушает порядок, устанавливая прямые связи с правительст-

венными министерствами вместо того, чтобы действовать

через Министерство иностранных дел. Посол ответил:

«Барон Штюрмер, по моему суждению, всегда рад «спих-

нуть дело» любому другому министерству». Он доказывал

преимущества своего образа действий, так как с большим

удовольствием общался с министром финансов Петром

Барком. Тем не менее, когда Фрэнсис затронул торговый

договор, Барк мог только обсуждать детали, повторяя, что

основные принципы должны быть согласованы со Штюр-

мером. «Я поднял вопрос в Министерстве иностранных дел

и получил от помощника министра Нератова ответ, что сей-

час неподходящее время для согласования основных прин-

ципов. Таким образом, Вы видите, что я очень мало продви-

нулся бы, если бы строго ограничивал свои дипломатичес-

кие связи Министерством иностранных дел»

. Барк напра-

вил посла обратно к Штюрмеру. Нератов из Министерства

иностранных дел был убежден в неподходящем для выра-

ботки общих принципов моменте. Было ясно — пока война

продолжается, заключить договор невозможно".

Посольство следило за политическими событиями. По-

сле возобновления заседаний в ноябре четвертой

Государственной думы Фрэнсис уделял внимание выступ-

лениям военного и военно-морского министров, в которых

они заверяли в боеспособности армии и военно-морского

флота, а также благодарили Думу и народ за содействие. Он

сообщил Лэнсингу, что «удаление Штюрмера произвело бы

умиротворяющий эффект и восстановило доверие. Импера-

тор на фронте доступен лишь штату и императрице, желаю-

щей покровительствовать Штюрмеру». Он писал другу

о складывавшемся у некоторых мнении о том, что Россия

находится на пороге революции. Циркулировали слухи

о смещении Штюрмера, равно как и прочих министров:

«Если император будет настаивать на сохранении Штюрме-

ра и на время прервет работу Думы или распустит ее, может

последовать революция». Штюрмер в конце концов был

смещен. Фрэнсис телеграфировал Лэнсингу, что ситуация

разрядилась, хотя его преемник, Александр Федорович Тре-

пов, может оказаться столь же плохим, так как Дума не из-

бирала его, а вдобавок он «гораздо опаснее Штюрмера на

этом посту, ибо это человек с глубокими убеждениями и же-

лезными нервами»

Драма разыгралась скоро. В декабре 1916 г. Фрэнсис пи-

сал сыну о неопределенности положения", невестке своей

сообщал, что дела обстоят удручающе, — никаких балов,

приемов, балетов, опер и театров. Дворянство опасается ре-

волюции, если будут удовлетворены общественные требо-

вания

. В письме к внучке президента Улисса С. Гранта,

княгине Джулии Кантакузен-Сперанской, он упомянул об

убийстве Григория Распутина, целителя и исповедника ца-

рицы, однако подробности приберег для сына: «Убийство

священника по фамилии Распутин, о влиянии которого на

императрицу, а через нее и на императора, сокрушалась вся

страна... Он был застрелен около 6 часов вечера 17 декаб-

ря... тело положили в автомобиль, увезли на мост над «ост-

ровом», где во льду была вырублена дыра, куда бросили те-

ло... Вчера днем, 19 декабря, по-вашему, 1 января, тело

было обнаружено. Лицо с одной стороны сильно повреж-

дено»

. В одной из телеграмм он сообщал о возникшей

в связи с убийством «сильной напряженности», в резуль-

тате чего премьера А. Ф. Трепова заменил престарелый

князь Николай Голицын; министр юстиции А. А. Макаров

был снят, наряду с министром просвещения графом Пав-

лом Игнатьевым; а министр сельского хозяйства граф Вла-

димир Бобринский подал в отставку. Презираемый всеми

союзник Распутина Александр Дмитриевич Протопопов

остался министром внутренних дел

. Только министр ино-

странных дел Николай Покровский выглядел «откровен-

ным, смелым и честным»

. 304-летняя династия Романо-

вых рухнула в считанные месяцы. Революция изумила

посла. Первое предчувствие возникло у него 8 марта (по

новому стилю) 1917 г., которое многие считали первым

днем революции: «Внутреннее положение в России далеко

неудовлетворительное, почти угрожающее». Комендант

Петрограда генерал Сергей Хабалов приказал рабочим не

бастовать под угрозой расстрела

. «Сообщают о столкнове-

ниях на улицах между людьми и полицией. Трамваи оста-

новлены в связи с забастовкой водителей». Фрэнсис теле-

графировал Лэнсингу: «Многочисленные демонстрации на

улицах и недовольство рабочего класса, особенно женщин,

в связи с большими трудностями с приобретением продук-

тов»

. Предпринимались попытки «организовать забастов-

ки и противозаконные демонстрации». Жене он писал:

«Сейчас сообщили, что завтра и во вторник, когда откроет-

ся Дума, состоится всеобщая забастовка трудящихся

и враждебные демонстрации женщин и всего народа». Ка-

заки успешно рассеяли толпу. 11 марта посол записал в сво-

ем дневнике: «Уличные беспорядки. Полиция применила

пулеметы на Невском. По сообщениям, убиты 50 человек».

Посол констатировал нарастание бури: «Солдаты взбун-

товавшегося полка убили своего командира. Народ объеди-

няется против полиции. Мятежи в других полках. По всему

городу идут многочисленные бои между солдатами и поли-

цией. Армия открыла тюрьмы». В тот же день один из

3 Первая холодная война

видный деятелей партии октябристов Василий Шульгин

настоятельно прежложил своим думским коллегам брать

власть, пока ее не взяли фабричные рабочие. Хотя члены

Государственной думы приняли рекомендацию, Временное

правительство не было провозглашено вплоть до 15 марта.

Фрэнсис сознавал реальность происходящего: «Ожесточен-

ные бои на улицах, особенно вокруг посольства на Фурш-

татской, Сергиевской, Литейном и Знаменской. Полиция

с пулеметами на крышах домов. Убито много генералов

и командующих офицеров. Похоже на революцию»

В одной телеграмме Фрэнсис выразил мнение, что эта

«революция была проведена лучше всех когда-либо совер-

шавшихся», отметив, что к власти пришло новое правитель-

ство во главе с Михаилом Родзянко, председателем Думы.

Впрочем, он еще не слышал об отстранении Родзянко в поль-

зу князя Львова, члена умеренной кадетской партии, и о не

имевших успеха попытках Родзянко убедить думский коми-

тет предложить царю создать ответственное правительство.

Комитет вместо этого предпочел предложить царю отречь-

ся

. Кадетская партия, либералы под руководством профес-

сора истории Павла Милюкова, создали правительство без

Родзянко

. Фрэнсис по-прежнему считал, что Родзянко ос-

тается у власти

. Кто правит в России, он узнал 16 марта:

«Ситуация явно под контролем Думы, избравшей правитель-

ство во главе с Львовым, министром внутренних дел и пред-

седателем правительства»

Хауз предложил президенту Вильсону признать новое

российское правительство, «как только это сделают Англия

и Франция». Но Фрэнсис опередил их. Он знал, что на засе-

дании британского военного кабинета министру иностран-

ных дел было поручено «предоставить послу Британии в Пе-

трограде полную свободу признания правительства де факто,

если и когда он сочтет это целесообразным»

Именно проницательность Фрэнсиса дала Соединенным

Штатам возможность первыми признать Временное прави-

тельство. Французский посол Морис Палеолог, равно как

и британский, вел игру под давлением Милюкова, дожидаясь

признания новым правительством военных обязательств Рос-

сии. «Я не в том положении, — заявил Палеолог, — чтобы со-

общить вам о признании правительством Республики учреж-

денного вами правительства; но уверен, что лишь предварю

указания, пообещав со своей стороны активное и сочувствен-

ное содействие»

. Фрэнсис по телеграфу запросил разреше-

ния на признание, поскольку, по его выражению, старая

власть прекратила существование, новая демократична и го-

това продолжать войну. Это не было для Америки обязатель-

ным условием признания правительства. Непременным усло-

вием были суждения, основанные на беседах с Милюковым

Кажется, Фрэнсиса больше тревожила перспектива восста-

новления империи, если Россия не будет продолжать войну

и страны германской коалиции одержат победу. Он писал:

«Я высказал это свое впечатление Родзянко и министру ино-

странных дел Милюкову, и оба они согласились»

. Обсуждая

с президентом вопрос о признании, государственный секре-

тарь Лэнсинг заметил, что Центральные державы представля-

ют автократию, а Союзные — демократию; «во имя благопо-

лучия человечества, ради установления мира во всем мире...

демократия должна одержать верх». Вступление в войну Аме-

рики «укрепит новое демократическое правительство России,

которое нам надо поддерживать и которому мы должны сочув-

ствовать. Если мы промедлим, ситуация может измениться

и можно упустить удачный момент, когда наша дружба пошла

бы на пользу»

. Лэнсинг телеграфировал Фрэнсису: «Обрати-

тесь к Милюкову с просьбой о встрече с главой Временного

правительства и сообщите ему о желании США "вступить

в отношения с новым правительством России"»

На заседании кабинета 20 марта 1917 г. США отказались от

нейтралитета и встал вопрос об упоминании России в буду-

щем президентском военном послании Конгрессу. Лэнсинг

сообщал: «Президент сказал, что не видит для себя возможно-

сти говорить, обращаясь к Конгрессу, о войне за демократию,

или о русской революции. Я ответил, что не предвижу ника-

ких возражений, но в любом случае убежден в возможности

косвенно это сделать, путем осуждения автократического ха-

рактера власти в Германии... Президент на это ответил: "Воз-

можно"»

. После совещания кабинета Вильсон спросил Лэн-

синга и генерального почтмейстера Альберта С. Берлсона,

насколько долго Конгресс намерен готовить военное законо-

дательство, и они ответили — неделю. На следующий день он

объявил о созыве Конгресса 2 апреля.

В своем военном послании объединенной сессии Кон-

гресса, произнесенном вечером 2 апреля, президент упо-

мянул Россию, повторив замечание Лэнсинга о партнерст-

ве демократических государств против автократических,

которым нельзя доверять, когда речь идет о соблюдении

договоренностей. Народ России демократичен, он сверг

чужеродную аристократию. «Великий и щедрый русский

народ во всем своем наивном величии и могуществе при-

соединится к силам, сражающимся за свободу, за справед-

ливость и мир во всем мире. Это подходящий партнер

в Лиге Чести»

. 4 апреля сенат принял военную резолю-

цию, а палата ее утвердила в страстную пятницу, 6 апреля.

Тем временем Фрэнсис наслаждался своим величайшим

триумфом. 22 марта 1917 г. он вручил князю Львову следу-

ющее послание: «В качестве аккредитованного в России

американского посла и представителя властей Соединен-

ных Штатов имею честь сим объявить об официальном

признании Временного правительства всей России и за-

явить, что мне доставляет официальное и личное удоволь-

ствие дальнейшее общение с Россией в лице нового прави-

тельства. Пусть же сохраняются существующие между дву-

мя странами сердечные отношения, пусть они окажутся

взаимно удовлетворительными и благотворными»

Результаты последовали незамедлительно. К. М. Ону из

российского посольства в Вашингтоне проинформировал

«Ассошиэйтед Пресс», что Министерство иностранных дел

приписывает «в настоящее время чрезвычайную важность

экономическому сближению России и Соединенных Шта-

тов». Б. Е. Шацкому было приказано активизировать контак-

ты с Американо-российской Торговой палатой, а также от-

крыть бюро в Нью-Йорке и в Чикаго. Шацкий произнес речь

на завтраке, данном Торговой палатой в отеле «Билтмор». Он

сообщил бизнесменам, что 1917 год стал для России той же

вехой, что 1776 год был для Америки*. Привлечение амери-

* В 1776 г. была подписана Декларация независимости и страна решением

II Континентального конгресса была названа Соединенными Штатами Америки.

канского капитала станет необходимым условием переуст-

ройства России, особенно это касается железных дорог. «За-

ключение торгового договора между Россией и Соединенны-

ми Штатами, — подытожил Шацкий, — теперь вопрос бли-

жайшего времени. Все и вся в России будут приветствовать

сближение между Россией и Соединенными Штатами».

На следующий день Временное правительство направило

«срочный» заказ на 2000 железнодорожных локомотивов и на

40 000 вагонов подвижного состава, планируя прислать упол-

номоченного с детальным описанием дальнейших заказов

Американцы присутствовали в Лондоне на заседании

межсоюзнической конференции в межсоюзническом бюро

поставок, добиваясь содействия в материально-техническом

снабжении, транспорте и финансировании". Глава Россий-

ского комитета по материально-техническому снабжению

в Америке генерал Залюбовский телеграфировал о необходи-

мости сотрудничать с Вашингтоном в вопросах снабжения,

предоставляя информацию, добиваясь заявок от получаю-

щих заказы заводов, всячески содействуя снижению цен. За-

любовский понимал, как важна будет помощь

100

Преуспевший в последнее время Фрэнсис критиковал по-

ведение работников посольства. Последние с возмущением

смотрели на все политические назначения. «Они постоянно

стараются продемонстрировать не обученному службе назна-

ченцу, что не только намного лучше его знают формальности,

но и что сам он невежествен и беспомощен без их содействия

и руководства». Признанием Временного правительства

Фрэнсис надеялся убедить подчиненных «не только в том,

что я — посол (в этом они и раньше не сомневались),

но и в том, что их участие в переговорах с моего разрешения

не наделяет их правом хоть сколько-нибудь контролировать

мои действия»

101

Президент Американской федерации труда Сэмюэл Гом-

перс послал русским рабочим приветствие

102

. Поступали

предложения относительно того, какие действия необходимо

предпринять американским властям в отношении Временно-

го правительства. Генерал Г Сосновский из Польского коми-

тета просил Вильсона направлять военные поставки по

Транссибирской железной дороге, вместе с американскими

войсками и отрядом «польских соколов» во главе с американ-

ским генералом. По мнению военного министра Ньютона

Д. Бейкера, эта идея заслуживала внимания

103

. Лэнсинг пред-

ложил президенту высказать свою позицию и заверить Вре-

менное правительство в своей личной поддержке формиро-

ванию демократических институтов власти

104

Оказалось, что самые важные предложения исходили от

людей, не входящих в состав администрации. Оскар Страус,

возглавлявший борьбу за отмену торгового договора, написал

Лэнсингу: «...мы можем послать в Россию определенное чис-

ло людей, обладающих опытом в международных делах, ко-

торые будут весьма благожелательно приняты и принесут

максимальную пользу в деле просвещения российских масс,

делясь с ними конкретным американским опытом управле-

ния в условиях демократии, его благами и возможностями»

105

Аналогичные мысли приходили в голову и другим людям,

у каждого из которых имелось свое представление о задачах

американской политики в России. Хауз и Вильсон одобрили

предложение.

Что могло бы произойти, если бы США в тот критический

момент бросили на поддержку Временного правительства все

возможные материальные и денежные средства, а также за-

действовали свои вооруженные силы? Смог бы Вильсон спа-

сти Временное правительство? Некоторые верили в такую воз-

можность и стремились проявить свою мудрость, активность,

щедрость с целью предотвратить падение правительства. Воз-

можно, спасение одним государством другого от предначер-

танной ему судьбы, если это была судьба, лежит за пределами

сферы возможного. К несчастью, Вильсон практически без-

действовал, и вопрос можно было считать закрытым. По прав-

де сказать, рвение и оптимизм посла Фрэнсиса, советы его

военного атташе, бригадного генерала Уильяма В. Джадсона,

усилия представителя американского Красного Креста Рей-

монда Робинса, миллион долларов, выплаченный из собст-

венного кармана главой миссии Красного Креста США Уи-

льямом Б. Томпсоном, — и все это ради сохранения Восточ-

ного фронта, — оказались бесполезными. Никто не осозна-

вал всей глубины бедственного положения России — соци-

ального, экономического и политического

106