Дэвис Н. История Европы
Подождите немного. Документ загружается.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.
661
яда и пистолета. Так они избежали участи Муссолини и его любовницы, которых накануне
повесили за ноги в Милане. Когда Гитлер умер, русские были на расстоянии неполных 70
метров. Фюрер оставил приказ сжечь их тела в яме с бензином и короткое завещание:
«Не верно, что я или кто-нибудь в Германии, хотел в 1939 году войны. Ее желали и к ней
подстрекали международные деятели, которые или сами были евреями или служили
еврейским интересам... Я умираю с легким сердцем, сознавая,
Затмение в Европе, 1914-1945 775
ДЁНХОФФ
Марион, графиня Дёнхофф, родилась в 1909 г. в фамильном дворце Фридрих-штейн в 20
милях от Кенигсберга в Восточной Пруссии. Седьмой ребенок многочисленного семейства,
она жила, как от века жили полуфеодальные аристократы Восточной Европы, нисколько не
сознавая, что их время кончается.
В начале XX века Фридрих-штейн еще предлагал своим обитателям и красоты природы, и
особые привилегии. Расположенный посреди озер и лесов, в области резкой смены времен
года, как это бывает на Востоке, он предоставлял своим детям блаженную череду прогулок
верхом, пикников и библиотек, заботливых учителей, любящих нянюшек и высокородных
гостей. Мать Марион, бывшая некогда фрейлиной императрицы в Потсдаме, и дома
сохраняла вкус к строгому этикету и иерархии двора кайзера. Она приучила слуг обращаться
к ней с такими словами: «Со всей покорностью, доброе утро, Ваше Превосходительство».
Отец Марион Карл Август — легкий на подъем путешественник, бывший некогда дипломатом
в германских посольствах в Санкт-Петербурге и Вашингтоне, был членом не только
наследственного Прусского сената, но и выборного германского Рейхстага. Их стилем были
— роскошь на публике, аскетизм в быту и благочестие лютеран.
Дёнхоффы, как и многие немецкие аристократические семьи, перебрались на Восток в
Средние века. Они происходили из Дунехоффа на р. Рур (Вестфалия). Второе их семей-
ное гнездо — тоже Дунехофф — было построено в 1330 г. около Риги в Ливонии, где
протекла жизнь 18 поколений. Эта старшая ливонская ветвь семьи, обычно известная как
Дёнхоф, дала выдающихся польских магнатов — пфальцграфов, гетманов, старост и
кардиналов. Прусские протестанты Дёнхоффы происходили от ливонца Магнуса Эрнста фон
Дёнхоффа, бывшего польским послом в Саксонии и Бранденбурге, который осел под
Кенигсбрегом в 1666 году. Его внук Отто Магнус, губернатор Мемеля и прусский посол при
заключении Утрехтского мира, построил всю громаду зданий Фридрихштейна в 1709-1714 гг.
Войны и бедствия легко преодолевали прусскую границу. Во время великой Северной
войны 40% населения Восточной Пруссии умерло от чумы. Во время революционных войн
были введены майораты (1791 г.), в 1807 г. пришли французы, в 1810 г. были освобождены
крестьяне, и в 1813 г. пришли русские войска Кутузова. В Первую мировую войну, избежав
вторжения русских в августе 1914 г., Фридрихштейн приветствовал своего спасителя
фельдмаршала фон Гинденбурга собственной персоной.
Поначалу новая война (в 1939 г.) выглядела, как и всякая другая. Однако к зиме 1944-
1945 гг. стало ясно, что грядет окончательная и полная расплата. В отличие от других своих
предшественников, Советская армия собиралась покончить с немцами в Восточной Пруссии
раз и навсегда. Когда все мужчины в
роду умерли или погибли на Восточном фронте или были казнены после покушения на
Гитлера, Марион Дёнхофф одна осталась управлять Фридрихштейном. Однажды ночью в
1945 г. она села на лошадь и, присоединившись к потоку беженцев на Запад, проехала за 2
месяца 1000 миль до самой Вестфалии. (Она останавливалась только однажды, чтобы
погостить у невестки Бисмарка в Варзине в Померании.) Шестисотлетнее путешествие
Дёнхоффов на Восток завершилось там же, где оно началось. Фридрихштейн был
аннексирован русскими.
Судьба Фридрихштейна и Дёнхоффов повторялась многократно по всей Европе.
Большевики, которые уничтожили собственную аристократию в 1918-1921 гг., теперь
намеревались проделать то же в каждой стране, куда вступала Красная Армия, будь то в
1939-1940 или в 1944-1945 годах. Старинные немецкие роды Пруссии, Богемии и Прибалтики
были брошены в ту же бездну, что и польские семьи Литвы, Белоруссии и Украины и
венгерские роды Словакии и Хорватии. Уничтожались не только аристократы, но целые
классы. Советская чистка истребляла не привилегии, но вековые культуры.
На счастье, Марион Дёнхофф выжила. После войны она была журналисткой в Гамбурге,
стала редактором Ди Цайт в 1968 г. и ее издателем в 1973 г. В своих мемуарах она
размышляет о бесплодности мести: «Я не верю, что ненависть к тем, кто у вас отнял родину
и дом... обяза-
776 TENEBRAE
тельно является проявлением любви к этому дому и родине. Когда я вспоминаю леса и
озера Восточной Пруссии,
ее широкие луга и старые тенистые аллеи, я верю, что они так же бесконечно прекрасны
сейчас, как и тогда, когда они
были моим домом. Может быть, высшая форма любви — это любить, не стремясь к
обладанию».
ПРОТАСКИВАНИЕ ПОД КИЛЕМ, КИЛЕВАНИЕ
В феврале 1945 г. майор Денис Ниллз, офицер британской армии в Италии, стал
командиром лагеря военнопленных в Таранто, где содержались 8000 человек из 162-й
туркменской пехотной дивизии, которые числились репатриантами. Его подопечные были в
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.
662
свое время призваны в Красную Армию, взяты в плен на Восточном фронте немцами и,
переживши голод и каннибализм, наконец выразили желание служить Вермахту. Отплыв
вместе с ними в Одессу, куда они были транспортированы по ялтинским соглашениям, майор
не имел сомнения в том, что советских репатриантов привозили домой, чтобы расстрелять.
И на следующих его постах перед Хиллзом вставала старая дилемма солдата, который
получает приказы, противоречащие его совести. В случае с пароходом Fede, пытавшимся
отплыть из Ла Специи (La Spezia) в Палестину с нелегальными еврейскими эмигрантами, он
посоветовал своему начальству нарушить приказ и позволить евреям отплыть — что те и
сделали. «Я хотел задуть первую вспышку ненависти, чтобы из нее не разгорелся пожар».
Во время операции Keelhaul (протаскивание под килем) (1946-1947 гг.) Хиллзу поручили
просмотреть дела 498 бывших советских заключенных лагеря в Riccione. Ему был дан приказ
репатриировать в СССР: 1 ) всех, кто взят в немецкой
форме, 2) всех бывших воинов Советской Армии и 3) всех, кто помогал врагу. Придумав
невероятные категории типа «полувоенные» и побуждая частным образом людей бежать, он
сократил количество репатриантов до 180. Когда их отправляли, русский руководитель
группы сказал ему: «Итак, Вы посылаете нас умирать... Демократия нас предала».
«Принесите себя в жертву, — ответил ему Хиллз. — Теперь другие будут спасены».
В случае с украинцами из дивизии Ваффен-СС Галиция, которые содержались в Римини,
майор Хиллз был одним из тех британских офицеров, которые лично дали отпор Советской
комиссии по репатриации. Когда дивизия была спасена, он получил письмо от дивизионного
командира с благодарностью «за вашу исключительно гуманную деятельность... в защиту
тех принципов, во имя которых была начата Вторая мировая война». По международному
праву галичане были поляками, а не советскими гражданами. Хиллз признавал, что он «не
подчинился приказам». Вскоре он предстал перед военным трибуналом и был понижен в
звании за неподобающее поведение, поскольку его застали на рассвете на городской
площади Триеста, где он кувыркался и делал сальто.
Политика союзников, насильственно репатриировавших громадные массы мужчин,
женщин
и детей, с которыми потом расправлялись Сталин и Тито, была признана военным
преступлением. В долине Драу в Австрии в июне 1945 г. войска англичан окружили так
называемую Казачью бригаду и тех, кто ее сопровождал, чем вызвали массовые
самоубийства. Но все оставалось в тайне, пока в 1973 г. в США не стал известен рапорт
майора Хиллза и не были открыты британские архивы. Солженицын назвал это «последней
тайной». Широкой общественности все это стало известно при помощи книг, изданных только
30-40 лет спустя.
Позднее в Лондоне был удовлетворен необычный иск о клевете на 1.5 млн. фунтов
стерлингов против графа Николая Толстого, автора книги Министр и массовые убийства, в
которой он описывал заговор британских офицеров, стремившихся скрыть факты. Истцом
был не сам министр, обвиненный в том, что он приказал выдать казаков, но британский
офицер, который, как и Хиллз, не подчинился приказу. Он не получил и пенни возмещения,
так как обвиняемые перенесли дело в европейские суды.
Личную ответственность всегда трудно доказать. Но моральные принципы совершенно
определенны. Если «подчинение приказу» не стало оправданием для Адольфа Эйхмана, то
оно не может быть оправданием и для офицеров союзников.
Затмение в Европе, 1914-1945 777
какие великие дела совершили наши солдаты на фронте... Сверх всего я поручаю
вождям нации... скрупулезно соблюдать расовые законы и безжалостно противостоять
всемирному отравителю всех народов — международному еврейству»
126
.
Останки фюрера и его жены были погребены сотрудниками КГБ в Восточной Германии
и впоследствии сожжены ими в 1970 г. Два фрагмента черепа, как говорили, черепа
Гитлера, были обнаружены в архивах в постсоветскую эпоху в 1993 г.
День победы в Европе пришелся на вторую неделю мая. Для нацистов это означало
полное уничтожение, месть их богов, для немецкой нации — полное поражение. Генерал
Монтгомери принял немецкую делегацию в своей палатке в Линбурге; генерал Эйзенхауэр
принял формальную капитуляцию на базе возле Реймса; маршал Жуков сделал то же в
своем штабе в Карлсхорсте. Момент безоговорочной капитуляции был установлен в
полночь 8-го (по Гринвичу), то есть в 5 утра 9-го (по московскому времени).
Как всегда объявление мира не вполне соответствовало реальному положению дел.
Союзные державы все еще вели войну на Тихом океане. В пустыне Нью-Мексико ученые
все еще изо всех сил работали, чтобы провести первые испытания атомной бомбы. В Европе
во многих местах продолжались сражения. Немецкая армия, загнанная в Праге в угол, была
разгромлена власовцами, которые напрасно перешли на другую сторону в надежде на
помилование. Вплоть до 1950-х гг. продолжалось сопротивление советским завоеваниям в
Восточной Европе и на западных территориях СССР.
Через 6 недель Большая тройка в последний раз встретилась в Потсдаме 17 июля - 2
августа. Из лидеров военного времени в дальнейшем уцелел только Сталин, который жил с
подозрением, что капиталистические государства могут обратиться против него. Вопреки
всем предсказаниям, Черчилль потерпел поражение на послевоенных выборах в
Великобритании и был заменен на социалиста Клемента Эттли. Рузвельт умер еще до
падения Германии; ему на смену пришел практически мыслящий человек — вице-
президент Гарри Трумэн. Разногласия между участниками были столь велики, что
первоначальная идея мирной конференции была сдана в архив. Когда Трумэн сделал
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.
663
драматическое сообщение об удачном испытании американской атомной бомбы, Сталин
даже не моргнул.
Итак, в Потсдаме занялись исключительно практическими вопросами. В Германии
предполагалось создать Союзный контрольный совет для координации управления
четырьмя зонами оккупации. Восстанавливалась независимость Австрии. Франции вернули
Эльзас-Лотарингию, а Чехословакии — Судеты. Граница Польши устанавливалась по
Одеру и Нейсе, хотели того поляки или не хотели. Все немцы, жившие на восток от этой
границы, подлежали выселению. Все лидеры нацистов, которых удалось схватить, должны
были предстать перед Международным трибуналом по военным преступлениям. ПОМИМО
этого, союзники мало о чем могли договориться, да они и не пытались.
К этому времени восстановление, как и забвение, шло полным ходом;
После каждой войны
Кто-то должен все убрать.
Порядок сам собой не наступит.
Кто-то должен сгрести
Мусор с дороги,
Чтобы проехали телеги,
Доверху груженные трупами.
Это зрелище не для фотокамер;
И оно займет годы.
Все камеры ушли
На другие войны.
Те, кто знал, в чем дело,
Должны уступить дорогу тем,
Кто знает мало, или очень мало,
Или вовсе ничего
127
.
Пятница, 19 октября 1945 г., Нюрнберг
128
.
Город был оккупирован американцами. Американский полковник принял командование
городской тюрьмой, которая находилась сразу же за Дворцом правосудия на
Фюртхертштрассе. Из 24-х названных обвиняемых на процессе над главными военными
преступниками 21 находился в камерах. В этот день им должны были предъявить
обвинение.
Предъявить обвинение должен был молодой майор-англичанин, бывший
военнопленный, ко-
778 TENEBRAE
торый свободно говорил по-немецки. Когда он вошел в тюрьму, еще не было 2 часов
дня. Он увидел три этажа камер, каждая с маленьким зарешеченным окошком в двери. У
каждой двери стоял охранник и смотрел через решетку. На верхнем этаже открытые галереи
были под металлической сеткой. Двадцать второй обвиняемый только недавно совершил
самоубийство на глазах у дюжины свидетелей. Майора сопровождали комендант тюрьмы и
сержант жандармерии, который нес ключи. За ними шел Генеральный секретарь
Международного военного трибунала с переводчиком, два американских солдата с
документами, офицер американской службы безопасности, тюремный психолог с
блокнотом в руке и тюремный капеллан-лютеранин. Несколько подснежников — военных
полицейских-американцев в характерных белых шлемах, заключали шествие.
Обвинения, только что переведенные с английского на немецкий, были пространными
документами. На обложке было написано: «Соединенные Штаты Америки, Французская
Республика, Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии и Союз
Советских Социалистических республик...», затем шел список из 24-х имен, во главе
которого стоял Геринг. Пунктов обвинения было четыре: участие в заговоре, преступления
против мира, военные преступления, преступления против человечности. Каждый
обвиняемый должен был получить две копии, в которых значились общие обвинения
против него и частные обвинения, на основе которых он был осужден. Англо-американская
практика предусматривала вручение обвинения лично обвиняемому.
Молодой майор хотя и был юристом по образованию, но в таких делах опыта не имел.
Когда он увидел металлическую сетку, он вспомнил своего военного товарища —
бельгийского летчика, схваченного гестапо и бросившегося точно с такого же балкона в
тюрьме в Сюрен (Suresnes). Хотя майор работал в Трибунале уже несколько месяцев, но в
Нюрнберг он прибыл только что и еще никогда не встречался ни с одним из заключенных:
«Я взглянул на высокое окно в дальнем конце тюрьмы. На фоне яркого осеннего неба
четко выделялись винтовые лестницы, ведущие к верхнему ряду камер. Воцарилась тишина
вечности, только жутко позвякивали ключи...
Тишина ничем не нарушалась, пока мы не дошли до камеры почти в самом конце ряда.
Охранник отдал нам честь. Я заметил, что он вооружен револьвером и дубинкой... когда
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.
664
камеру открыли, я взял себя в руки, чтобы встретиться лицом к лицу с заключенным,
который, пошатываясь, поднялся навстречу....
К большому моему удивлению я заговорил.
"Герман Вильгельм Геринг?"
"Jawohl."
"Я майор Нив, назначен Международным военным трибуналом, чтобы вручить Вам
копию постановления, в котором Вы фигурируете в качестве обвиняемого."
Лицо Геринга стало злобным, он выглядел как гангстер в плохой пьесе, когда ему
переводили, что я сказал. Я протянул ему копию постановления, которую он взял молча.
Затем я сказал: «Меня также просили разъяснить вам ст. 16 Декларации Трибунала.»
Копия по-немецки была вручена ему.
«Взгляните на параграф... Вы имеете право защищаться самостоятельно перед
Трибуналом или с помощью адвоката.»
Мои слова были корректными и точными. Геринг выглядел серьезным и подавленным,
когда я остановился.
«Итак, вот оно», сказал он ...
«Вы можете взять адвоката по собственному выбору или трибунал его Вам назначит».
Было очевидно, что Геринг не понял... Потом он сказал: «Я не знаю юристов. Никогда не
имел с ними дела»...
«Я думаю, вам посоветуют кого-нибудь...»
Он пожал плечами.
«Все это мне представляется безнадежным. Я должен прочитать обвинение очень
внимательно, но я не представляю, какое оно может иметь законное основание... »
Несколько часов спустя после того, как я покинул камеру Геринга, тюремный психолог
д-р Жильберт попросил его подписать копию обвинения. Геринг написал: «Победитель
всегда будет судьей, а побежденный — подсудимым»
129
.
Таким образом, главный вопрос Нюрнбергского суда был сформулирован еще до начала
процесса.
Европа осенью 1945 г. влачила жалкое существование. Победившие союзники разделили
ра-
Затмение в Европе, 1914-1945 779
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.
665
Карта 27
780 TENEBRAE
зоренную Германию на четыре оккупационные зоны и изо всех сил старались
действовать сообща. Западные страны, освобожденные англо-американцами — Франция,
Италия, Бельгия и Нидерланды - пытались вновь связать оборванные нити своего
довоенного существования. Восточные страны, освобожденные Советами, обнаружили, что
освобождение принесло новую форму завоевания. Великобритания единственная из
воевавших стран избежала оккупации и теперь только что избрала социалистическое
правительство, которое все больше понимало, что победа не защищала от падения статуса.
В Европе не было ни одной страны, которая, как США, являясь победительницей, не была
бы в то же время разорена. Горстка "нейтралов" — от Испании до Швеции - могла
пользоваться некоторой независимостью.
В отдельных странах уже прошли процессы, на которых были осуждены действия
военного времени, которые теперь признавались преступными. В Осло Квислинг предстал
перед судом и в сентябре был казнен; в Париже 9 октября казнили Лаваля. В Москве в июне
проходил процесс над лидерами польского подполья, но общественное мнение Запада не
вполне понимало, что обвиняемые на этом процесс не были ни фашистами, ни
коллаборационистами, — они были героями-союзниками, единственное преступление
которых состояло в том, что они боролись за независимость своей страны. Западные
правительства предпочли добиваться частным порядком смягчения приговоров, а не
протестовать открыто.
Нюрнберг, один из самых старых и самых немецких городов Германии, был превращен
в горы обломков после 11-ти массированных бомбардировок. Затем, когда две дивизии СС
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.
666
решили сделать его своим последним оплотом, он нещадно обстреливался американской
тяжелой артиллерией. Родину средневековых мейстерзингеров и Тан-гейзера, Альбрехта
Дюрера и Вита Ствоша, его избирают в XIX веке местом расположения Немецкого Музея
— изумительной коллекции немецкого национального искусства и истории. В 1930-е годы
он становится местом проведения самых шумных съездов нацистов при Гитлере. Он стал
местом Процесса отчасти за его символическое значение, отчасти же потому что
внушительный Дворец правосудия здесь каким-то чудом уцелел в бомбардировках.
Проводя Процесс в Нюрнбер-
ге, союзники подчеркивали, что корень германского зла лежал не в прусском
милитаризме (как считали в 1918 г.), но в самой природе немцев как нации. Обстановка
процесса, казалось, должна была преподать даже более важный урок истории, чем
разоблачение преступлений отдельных обвиняемых.
Однако особый вклад Нюрнберга в судебную практику состоял в особенностях личности
подсудимого N8 Юлиуса Штрейха (род. в 1885 г.), управлявшего этим городом в качестве
нацистского гауляйтера в 1933 — 1940 гг. Теперь он уже отсиживал второй срок в камерах
позади Дворца правосудия, поскольку был арестован раньше за приставания к
заключенному мальчику во время одного из его официальных посещений. Он был явным
сексуальным извращенцем, как могли заметить его охранники, но к тому же всю жизнь
преследовал евреев, представляя таким образом отвратительную смесь порока с
антисемитизмом. В своем крестовом походе за расовую чистоту он придумал ложную
биохимическую теорию, согласно которой семенной белок евреев способен навсегда
«заразить» любую женщину, с которой устанавливается контакт. В качестве редактора Дер
Штюрмер он вел непрерывную кампанию в защиту немецких девушек от евреев-
соблазнителей — дело, которому он позднее обеспечивал псевдонаучное прикрытие в
журнале Deutsche Volksgesundheit aus Blut und Boden. Он был главным вдохновителем
Нюрнбергских законов в той их части, которая абсолютно запрещала любые половые
отношения евреев с неевереями. В 1938 г. в Хрустальную ночь он произнес речь,
подстрекая толпу последовать славному примеру средневековых погромщиков из
Нюрнберга. В качестве одного из первых членов НСДАП он был среди тех немногих, кто
обращался к фюреру на ты. Но он преступил черту, когда во всеуслышание заявил, будто
дочь Геринга была зачата посредством искусственного осеменения. Пришедший в
бешенство рейхсмаршал инициировал создание комиссии по проверке деятельности
гауляйтера, которая обнаружила столь чудовищные злоупотребления, что даже фюрер не
смог спасти своего соратника от немедленной отставки.
Союзники не так легко достигли согласного решения провести судебный процесс над
военными преступниками. Черчилль был против, как и Ген-
Затмение в Европе, 1914-1945 781
ри Моргентау, министр финансов США. В отсутствие юридического прецедента они
считали, что было бы лучше всех нацистских лидеров просто расстрелять. Но победило
иное мнение: правительства союзников решили следовать принципу суда над военными
преступниками согласно Сент-Джеймсской Декларации (январь 1942 г.) и Московской
декларации (ноябрь 1943 г.); эта политика получила исключительно широкую поддержку
общественности. Из Большой тройки за процесс стояли Рузвельт и Сталин. Так что дело
было решено. Процесс был необходим и как «искренняя, но наивная попытка следовать
букве закона»
130
, и для демонстрации безграничной власти победителей. Сталин уже
прибегал к показательным процессам как к инструменту утверждения своей политической
власти внутри Советского Союза, и нет причин думать, что он упустил бы случай
организовать похожую демонстрацию силы после великой международной победы. Сталин,
в конце концов, выигрывал больше всех, во всяком беспристрастном суде он мог бы
оказаться на скамье подсудимых.
Международный военный трибунал был создан решением Потсдамской конференции.
Статус Трибунала огласили 8 августа 1945 г., спустя два дня после взрыва атомной бомбы в
Хиросиме. Нюрнбергские процессы были задуманы как европейский аналог процессов над
руководителями Японии, которые планировалось провести в Японии.
Как только обвинения были вручены, открытие процесса было назначено на 20 ноября
1945 г. С этого момента состоялось 403 открытых заседания Трибунала в главном зале суда
Дворца правосудия; 10 месяцев спустя были вынесены окончательные приговоры,
объявленные 1 октября 1946 г. Четверо судей союзников под председательством сэра
Джефри Лоренса сидели по одну сторону вместе со своими заместителями.
Присутствовавшие на суде подсудимые (21) все заявили, что не виновны, и заняли места на
скамье подсудимых на противоположной стороне, где к ним была приставлена надежная
охрана. Четыре прокурора союзников — американский, британский, французский и
советский — расположились посередине вместе со своими заместителями и помощниками,
с толпой немецких адвокатов и массой клерков и переводчиков. Галерея для публики была
сооружена в одном боковом крыле залы заседаний. Процесс проходил и записывался на
англий-
ском, немецком, французском и русском языках. Так что большинство участников все
время слушали одновременный перевод в наушники.
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.
667
Помимо присутствовавших лично, проводился также суд и над Мартином Борманом,
заместителем Гитлера, in absentia. Также были предъявлены обвинения восьми
организациям: SS, SD, SA, и Гестапо, корпусу политических руководителей НСДАП,
Правительству, Генеральному Штабу и Верховному командованию вооруженных сил
Германии. Процесс против Густава Крупа, промышленника, не проводился по причине
неправоспособности обвиняемого. Обвинение представило свыше 4000 документов, 1809
письменных показаний под присягой и 33 живых свидетеля. Были показаны фильмы и
представлены ужасные вещественные доказательства — лампы из человеческой кожи и
головы людей на подставках, как обычно оформляют рога убитых на охоте животных.
Защита предъявила 143 свидетеля, а также сотни тысяч письменных показаний, данных под
присягой. Материалы процесса, опубликованные в 1946 г., заняли 43 тома
131
.
Вступительные речи обвинения представляли собой горячие призывы к соблюдению
высоких моральных принципов и обнаруживали некоторую юридическую
неопределенность. Судья Роберт X. Джексон признал, что Трибунал был новым и
экспериментальным. Сэр Хартли Шокросс взывал к соблюдению законности, месье де
Ментон — «к совести людей». Генерал Руденко говорил о «священной памяти миллионов
жертв фашистского террора» и о «совести всех свободолюбивых людей». Джексон
построил свое обвинение, может быть, лучше других, говоря о недопустимости
бездействия: «Цивилизация задает вопрос: неужели закон так вял и медлителен, что
совершенно беспомощен перед столь громадными преступлениями. ..»
132
При ограниченной компетенции Процесс проводился с соблюдением строгого этикета и
большой предусмотрительностью. Председатель суда судья Лоренс подавал пример другим
судьям, относясь со всей возможной любезностью к защите и сурово выговаривая, когда
надо, обвинению. Размеренный ход разбирательства был нарушен только однажды, когда
Джексон потерял над собой контроль во время перекрестного допроса Геринга. Во время
процесса опасность вынесения
782 TENEBRAE
поспешного приговора оставалась небольшой, а оправдание было всегда возможно.
Особенно потрясающие свидетельства были представлены в связи с военными
преступлениями и преступлениями против человечности. В этих случаях свидетельства
против нацистов были убийственными, особенно, когда эти свидетельства были взяты из
документов самих нацистов. Лагеря истребления, где осуществлялось Окончательное
решение, невыразимый словами ужас псевдомедицинских экспериментов, массовые
жестокости в невиданных масштабах были тщательно документированы, так что не
оставалось никакой возможности ошибки. Самые слабые свидетельства были представлены
по обвинениям в общем заговоре, а также по пунктам, которые защита с легкостью
переводила в разряд обычной практики суверенных государств. Трудно было доказать, что
секретные встречи Гитлера с его коллегами имели злой умысел или что само
перевооружение вдохновлялось замыслами агрессии. Впрочем, прямые сравнения с
поведением союзников не допускались. Защита не имела возможности поставить вопрос о
несоблюдении Версальских соглашений, о бомбардировках союзников или о массовых
жестокостях Советов. «Мы здесь собрались судить главных военных преступников, —
настаивал лорд судья Лоренс, — а не государства-обвинители». Всякие попытки обсудить
условия содержания в лагерях интернирования союзников или насильственные высылки
немцев (которые как раз проводились в то время) немедленно пресекались. «Защита
пытается указать на нарушение Международного права союзниками, — писала The Times 8
мая 1946 г., — но [обвинение] считает, что если допустить такую возможность, то ему
придется приводить контраргументы, а это без нужды затянет процесс»
133
.
Вопрос о массовых убийствах в Катыни был первоначально поднят советским
обвинителем. Когда же адвокаты защиты смогли продемонстрировать, что многие факты
обвинения фальсифицированы, то советская команда быстро отказалась от обвинений по
этому пункту. [КАТЫНЬ]
Присутствовавшие на процессе вспоминают множество трагических и иронических
моментов. Так, Гесс с дикими глазами читал на скамье подсудимых Сказки братьев Гримм.
Маленькой сенсацией было незаявленное присоединение в
ноябре к советской делегации Андрея Вышинского, главы Советской делегации в ООН,
который был больше известен как главный обвинитель на процессах во время сталинских
чисток 1930-х годов. Многие отмечали жуткий контраст между подавленным настроением в
зале суда и развеселыми попойками в баре Гранд Отеля по соседству.
Американские службы безопасности обеспечили обвиняемым опеку двух психиатров и
психолога. В рамках своих обязанностей психолог провел тесты на определение IQ
обвиняемых и получил такие данные:
Шахт — 143; Зейсс-Инкварт — 140; Геринг — 138; Денитц — 138; фон Папен — 134;
Редер — 134; Франк — 130; Фритше — 130; фон Ширах — 130; Риббентроп — 129;
Кейтель — 129; Шпеер — 128; Йодль — 127; Розенберг — 127; фон Нейрат — 125; Funk -
124; Фрик - 124; Гесс - 120; Заукель - 118; Кальтенбруннер — 113; Страйхер — 106.
134
Приговоры, когда они стали известны, вызвали удивление. Банкир Шахт, пропагандист
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.
668
Фритше, и бывший некогда вице-канцлером фон Папен были оправданы по всем пунктам.
Также оправданы были правительство, Генеральный Штаб и Верховное командование.
Денитц, фон Нейрат, фон Ширах, Шпеер и Гесс получили различные сроки заключения в
тюрьме: от 10 лет до пожизненного заключения. Геринга посчитали «главным военным
агрессором» и признали виновным по всем четырем пунктам. Он вместе еще с десятью
другими был приговорен к смерти через повешение. Советский обвинитель выступил с
особым мнением по всем оправдательным приговорам и тюремным срокам. Каждый
заключенный реагировал по-своему на перспективу быть повешенным. Йодль сказал с
горечью: «Я этого не заслужил». Риббентроп сказал: «Я не смогу написать свои
великолепные мемуары». Ганс Франк: «Я это заслужил и этого ожидал»
135
. Когда психолог
спросил Гесса, какой он получил приговор, Гесс ответил: «Не имею представления.
Возможно, смертную казнь. Я не слушал»
136
. Геринг провел палача, совершив
самоубийство: он принял цианид, спрятанный в зубной коронке.
Десять казней были произведены в спортивном зале тюрьмы 16 октября 1946 г.
Большинство из приговоренных умерли с патриотическими словами на устах. Франк умер
со словами: Deutsch-
Затмение в Европе, 1914-1945 783
land über alles! ("Германия превыше всего!"). Штрайхер прокричал, «Heil Hitler. Пурим
1946. Большевики вас всех повесят», затем поручил себя памяти жены. Был слух, что
американский армейский палач неумело выполнил свою работу, затягивая мучительную
смерть, и что тела были кремированы в Дахау. Пятеро оставшихся осужденных были
переведены в тюрьму Шпандау в Берлине, где администрация состояла из представителей
четырех держав вплоть до странной смерти Гесса в 1987 г.
С самого начала процесса началась критика в его адрес. Собственно политиками
высказывались опасения, что обвиняемые превратятся в мучеников. Этого не случилось ни
в Германии, ни где-либо еще. Громадное отвращение, вызванное разоблачениями на
процессе, было столь велико, что не допускало ни противоречий, ни симпатий. Если в чем-
то было общее согласие, так это в том, что преступления нацистов превосходят жестокость
правосудия по отношению к отдельным лицам. Однако многие юристы были обеспокоены
тем, что обвинения были по своей природе ex post facto. Nulla poena sine lege
137
. Те, кто
заявляли о своем особом мнении (votum separatum), не принимали аргументов Джексона,
что Трибунал содействовал развитию международного права
138
. Они также были
оскорблены еще и тем, что суд обнаруживал свою зависимость. То, что союзные
государства предоставили и судей и обвинителей на собственных условиях и в тех
областях, которые сами же и устанавливали, — все это не способствовало ни законности, ни
одобрению со стороны общественности. «Пусть и одетый в одежды правосудия, — заявил
сенатор Роберт Тафт, — процесс был на деле инструментом правительственной политики,
которая была определена задолго до того, еще в Ялте и Тегеране»
139
. Многие, особенно
военные, придерживались того мнения, что честных немецких офицеров, таких, как
адмирал Денниц, не следовало сажать на скамью подсудимых вместе с такими активными
нацистами, как Геринг или Штрайхер. Когда Денница выпустили на свободу в 1956 г.,
несколько сотен выдающихся ветеранов из стран союзников, во главе с американским
адмиралом Нимицом, выразили ему свое сожаление
140
.
Для тех, кто умел не поддаваться общему настроению, было возмутительным, что
западная
пресса и правительственные органы часто способствовали развитию представления о
коллективной вине. Все подсудимые сразу же клеймились как преступники задолго до
определения суда. Но главное в том, что Нюрнбергский процесс ограничился
рассмотрением преступлений, совершенных побежденным врагом, и чинил всяческие
препятствия беспристрастному рассмотрению военных преступлений и преступлений
против человечности вообще. Надолго установилось в обществе мнение, что такие
преступления по определению не могут быть совершены теми, кто выступает от имени
союзных государств.
Для историков Нюрнбергский процесс представляет большой интерес не только сам по
себе, но и как попытка поверить прошлое — законом. Сторонники этого подхода заявляли:
«мы открыли правду»
141
. Критики же считали, что было открыто менее половины правды.
Точнее сказать, Нюрнбергский процесс установил несомненную реальность преступлений
нацистов. Он также документально определил всю роль Германии в развязывании и
ведении Второй мировой войны, хотя и не всегда так, как этого хотели обвинители. В то же
время, изолировав германский фактор, Нюрнберг провел сомнительный и, в конечном
счете, лишенный доказательности анализ, а известными замалчиваниями способствовал
созданию ошибочного представления, будто больше искать нечего. Исторический материал,
введенный в обвинения, а потом и в преамбулу к окончательному решению, по замыслу,
должен был «осветить проблемы, представляющие интерес для Международного военного
трибунала». Но этот материал был столь откровенно выборочным, что самые искренние
противники нацизма могли придти в отчаяние. Так, нацистско-советский договор был
упомянут только как один из договоров, нарушенных Рейхом. «Опубликованный
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.
669
обвинительный акт, — писал ведущий историк в тот день, когда этот документ был
предъявлен в камерах обвиняемым, — представляет собой историю, написанную
неисториками».
142
Нюрнбергский процесс не только предоставил в громадных количествах важную
историческую информацию, но и повинен в явных исторических искажениях. Его выводы,
горячо поддержанные общественным мнением на Западе, а на Востоке обработанные
советской цензурой (которая пре-
784 TENEBRAE
вратила их в евангелие), были бастионом особой Союзнической исторической схемы,
которая и стала господствующей на 50 лет (см. Введение). И только в эпоху Солженицына в
шестидесятые годы и затем Гласности в восьмидесятые общество узнало, что обвинители в
Нюрнберге были не только мастерами разоблачений, но и умелыми
укрывателями истины. Андрей Вышинский продемонстрировал это, когда в редкую
минуту честности произнес тост на приеме в Нюрнберге: «Смерть обвиняемым!»
143
Как
обычно, западные партнеры не поняли русского языка и выпили без колебаний, и только
потом спросили, что это значит.
Карта 28
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru
Дэвис, Н. История Европы — М.: ACT: Транзиткнига, 2005. — 943 с.
670
XII. DIVISA ET INDIVISA. Европа разделенная и
нераздельная, 1945-1991 гг.
Очень трудно определить исторические векторы динамики Европы второй половины XX
века. Громадные жертвы Второй мировой войны не обеспечили безопасности: континент
уже вскоре после войны разделился на соперничающие политические и военные блоки,
энергия которых тратилась попусту в течение 50 лет. Колоссальные ресурсы уходили на
осуществление непродуктивных задач, особенно на Востоке; лишь немногие страны смогли
остаться нейтральными, а объединение Европы постоянно откладывалось.
Это ощущение бесплодности и тщеты хорошо отражено в послевоенном цикле Жана
Поля Сартра и у философов экзистенциализма. Сразу после войны оно довольно быстро
развеялось в большинстве стран Запада, но в последние десятилетия то и дело всплывало на
поверхность вместе с движением за мир или протестами против ядерного оружия. В странах
Восточной Европы разоблачали оптимизм официальной пропаганды, но чувство тоски было
главным во внутренней жизни людей вплоть до новой революции (революции реформ)
1989-1991 гг.
К счастью для тех, кто хотел залечить раны, разделение Европы способствовало
развитию сильного европейского движения, зародившегося еще до войны, а теперь
набиравшего силу на Западе. Сначала как нравственное движение за реформирование
международных отношений, а позднее как движение за экономическую кооперацию, оно
способствовало появлению нового чувства общности. В Совете Европы (с 1949) и в ЕЭС и
его ассоциированных структурах (с 1956) движение за единую Европу произвело на свет
целый комплекс
организации, которым предстояло разрастаться по мере того, как вступали все новые и
новые европейские страны. И в течение многих десятилетий альтернативой европейскому
движению оставался всеевропейский коммунистический лагерь.
Однако Запад оказался несравнимо более динамичным, чем Восток. С помощью США
Западная Европа быстро поднялась после войны из руин и взяла курс на грядущее
процветание. Вдохновленные западногерманским экономическим чудом, члены
Европейского экономического сообщества без труда демонстрировали преимущества
своего пути развития. Количество членов увеличилось с шести в 1956 г. до двенадцати в
1983 г., а многие, подав заявки, ждали приема. Пока Кремль боролся (все менее удачно) со
своей утратившей гибкость империей, быстрый процесс деколонизации в странах Азии и
Африки освободил империалистические державы Западной Европы и открыл им новое
будущее в единой Европе. Под руководством НАТО западноевропейская оборона
противостояла угрозе со стороны Советов, которым можно было верить все меньше и
меньше. К концу 1980-х движение за единую Европу все активнее мужало, а в это же время
коммунизм советского толка был уже на грани смерти.
Несмотря, впрочем, на разделения, идея единой Европы была актуальна не только на
Западе, но и на Востоке. Здесь советская тирания стала эффективным средством
утверждения 'европейских идеалов через дефолт коммунистических идеалов. Граждан
советского блока поражали горы еды в Западной Европе; но у нас есть также все основания
думать, что их стремление присоеди-
786 DIVISA ET INDIVISA
ниться к Европе вдохновлялось не только материалистическими побуждениями, но и
духовными. «У Европы пара легких, — заявил папа-славянин, — и она будет дышать легко
только тогда, когда задышит обоими»
1
.
«Потерянные годы» Европы распадаются на три фазы. Началом были послевоенные
годы (1945-1948), когда союзники перестали быть едиными. Затем прошло четыре
десятилетия холодной войны (1948-1989). И они завершились поразительным периодом
правления Михаила Горбачева (1985-1991). В целом можно сказать, что рассматриваемый
период начался в День победы 9 мая 1945 г. и закончился с окончательным распадом
Советского Союза в декабре 1991 г. К тому времени почти все народы Европы
освободились и могли сами определять свою судьбу.
Конец Великого альянса, 1945-1948 гг.
Будущее разделение Европы латентно присутствовало в расстановке сил и отношениях,
которые сложились в Европе к концу войны. Как правильно предсказал Сталин, на место
оккупационных армий должны были придти социальные и политические системы Востока и
Запада. И все-таки разделение Европы выкристаллизовалось не сразу. Поначалу армии
победителей были заняты насущными проблемами беженцев, переселений и репараций. И
им приходилось сотрудничать в общих органах управления Германии и Австрии. Сталин
действовал осторожно и проводил разную политику в разных столицах. Также и
американцы не торопились раскрывать свои планы.
В отличие от 1918 г. теперь не требовали немедленной мирной конференции. Не было и
немецкого правительства, с которым бы можно было подписать мирный договор. Сталин на