Джентиле Д. Введение в философию
Подождите немного. Документ загружается.
10. АНТИМЕТАФИЗИЧЕСКИЙ ИДЕАЛИЗМ НОВОГО ВРЕМЕНИ ПОСЛЕ
ДЕКАРТА
Но государство никогда сознательно не использовало бы
понятие бесконечности духа в своих учреждениях, если бы
политическое и моральное сознание человека Нового времени не
поддерживалось и не прояснялось философией, которая от
Декарта до Канта постепенно разлагает метафизическую
философию (та, начиная с Платона, надстраивала вторую природу
над непосредственной и чувственной природой). Потребовались
cogito* Декарта, опыт Локка и Юма, ощущение Беркли, монада и
intellectus ipse** Лейбница, чтобы дойти до чистого Я, до
чистой интуиции и до категорий Канта — и, следовательно, до
априорного синтеза, который разгромил всю старую метафизику
космоса, души и Бога и поставил человека Нового времени на
перепутье: или ничего не знать и перестать мыслить — или
мыслить и жить жизнью духа, познавая мир, который творит себе
сам человек. Феномен? Ноумен? Как бы то ни было — мысль. Нет
ничего мыслимого вне мысли, нашей мысли. Стало быть, нет
ничего вне человека — даже природы, даже Бога.
После Канта философия трудится над этим новым понятием
человека — и человек узнает, что его судьба в его собственных
руках. Многие старые верования продолжают жить; но духовная
энергия, которая движет мир — как в социальной и политической
борьбе, так и в опыте искусства и науки, религии и философии,
— есть это сознание бесконечности духа, имманентного Я.
Идеалистическая философия, в отличие от Платона и
традиционной метафизики, которая противопоставляла идеал
реальности, отрицает всякую трансцендентность. Это
спиритуалистическая философия — не в дуалистическом смысле
античного спиритуализма, но строго монистическая, потому что
растворяет в духе всякий объект мысли.
11. АБСОЛЮТНЫЙ СПИРИТУАЛИЗМ И АКТУАЛИЗМ
Наиболее строгая форма этого спиритуализма — та, которой
сегодня достиг итальянский идеализм и которая называется
«актуализмом» — потому, что понимает дух не как субстанцию, а
мысль не как атрибут субстанции, но заставляет совпадать дух
как раз с мыслью; толкует мысль не как то, что человек может
или должен думать, а как ту субстанцию, которая работает
актуально и которая вся в самом акте мышления. Акт, который
реализует наше духовное бытие как единственное бытие, о
котором можно конкретно говорить. Акт, который не имеет ни
прошлого, ни будущего, поскольку в своей вечной имманентности
он содержит внутри себя и поэтому снимает всякое время и
всякую часть, которую во времени следует отличать как
последующую от другой, или предшествующей. Живой акт, бытие
которого состоит в самореализации и который в силу этого не
является никогда всем и никогда ничем, но становится всем,
уничтожая всякое ничто. Точка, которая есть центр всего,
бесконечная энергия, в которой актуализируется и обретает
конкретность всякая энергия; природный универсум, который
отражается в теле каждого — и, подобно этому определенному
телу, отражается в сознании индивида, являющегося, в силу
этого, сознанием всего и, стало быть, обладающего бесконечной
способностью говорить слова, которые бессмертны как выражение
вечных истин; испытывать чувства, которые сияют в фантазиях
искусства, живущих с неуемной энергией, торжествующей на
протяжении веков и тысячелетий; действовать свободно, не
встречая непреодолимых препятствий.
12. АКТ КАК САМОСОЗНАНИЕ ЧЕЛОВЕКА, ПОСКОЛЬКУ ОН —
САМОСОЗНАНИЕ ВСЕГО
Этот божественный акт, который собирает в каждом из нас,
в каждое мгновенье нашего существования, совокупность всех
наших сил, и от самого элементарного чувства, которое мы
имеем с рождения нашего существа, до наиболее высокой мысли,
которая всегда является развитием этого первого чувства,
завершает и обнаруживает для нас самих это существо и через
последнее бытие всех вещей; этот акт, который заставляет нас
смотреть вокруг и отличать себя от объектов и формирует нас
как доминирующую и свободную личность, — этот акт не в нас,
он — мы сами. В этом акте состоит наша человечность.
Благодаря ему каждый из нас может назвать себя человеком и
почувствовать ответственность за ту свою природу, которая,
ставя его в центр мира, где он является изначальным принципом
всего, вменяет ему долг делать себя все больше человеком, все
больше потенцируя этот принцип, который есть мысль — и
поэтому доктрина и характер, познание и воля и, прежде всего,
чувство — чувство достоинства, ощущение себя человеком,
побеждающим всякую ограниченность, и, таким образом,
проявление себя свободным посредством чувства, которое все
охватывает и отливает все души и тесно сближает их.
ОСНОВОПОЛАГАЮЩИЕ ПОНЯТИЯ АКТУАЛИЗМА
1. ИСТОКИ АКТУАЛИСТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ
Актуалистическая философия исторически связана с немецкой
философией от Канта до Гегеля — напрямую и через
последователей, комментаторов и критиков, которых немецкие
мыслители того периода имели в Италии на протяжении прошлого
века. Но он связан также и с итальянской философией
Возрождения (Телезио, Бруно, Кампанелла), с великим
неаполитанским философом Джамбаттистой Вико, с реформаторами
итальянской спекулятивной мысли эпохи национального
Рисорджименто — Галлуппи, Розмини, Джоберти.
Первые работы, в которых начинает очерчиваться
актуалистическая философия, восходят к последним годам XIX века
[1]. Она развивается дальше в первые десятилетия века нынешнего
параллельно с «философией духа» Бенедетто Кроче. Мое постоянное
сотрудничество в журнале «La Critica», который был основан в
1903 году Кроче и на протяжении многих лет победно вел в Италии
упорную борьбу против позитивистских, натуралистических и
рационалистических тенденций мысли и культуры, и тот факт, что
«философия духа» созрела где-то в первое десятилетие, привлекая
к себе с самого начала всеобщее внимание, заставили возникнуть
вообще две очень близкие философии, какими они были сначала. Но
расхождения, естественно, проявлялись все больше по мере того,
как исходные принципы обеих философий развертывали свои
следствия. И сегодня, также в силу стечения обстоятельств, о
которых здесь неуместно вспоминать, проявляются гораздо больше
различия, чем сходство.
1 Я главным образом ссылаюсь на свою историческую
монографию «Розмини и Джоберти», написанную в 1897 и
опубликованную в Пизе в 1898 году. См. мои «Критические
очерки» (Gentile G. Saggi critici, seconda serie. Firenze:
Vallecchi, 1927. P. 11-36).
2. ИСХОДНЫЙ ПРИНЦИП АКТУАЛИСТИЧЕСКОИ ФИЛОСОФИИ
Актуалистическая философия названа так в силу метода,
который она отстаивает и который можно было бы определить как
«метод абсолютной имманентности», глубоко отличной от
имманентности, о которой говорится в других философиях —
древних, Нового времени, а также современных. Всем им
недостает понятия несводимой субъективности реальности,
имманентными которой делаются принцип или мера самой
реальности. Аристотель — имманентист по отношению к
абстрактному идеализму Платона, чья идея в аристотелевской
философии становится формой самой природы, формой, неразрывно
связанной с материей в синтезе конкретного индивида, от
которого идея, его принцип и мера, могут быть отделены лишь
посредством абстрагирования. Но природный индивид для
актуалистической философии сам есть нечто трансцендентное,
потому что конкретно он непостижим вне того отношения, в
котором он, объект опыта, неразрывно сопряжен с субъектом
последнего в акте мысли, посредством которой реализуется
опыт. Весь реализм, вплоть до кантовского критицизма,
остается на почве этой трансцендентности. Там остается всякая
философия, которая, даже если она полностью сводится к опыту,
понимает последний как нечто объективное, а не как акт
мыслящего Я, поскольку оно мыслит, реализуя реальность самого
Я, — реальность, вне которой не дано мыслить ничего
независимым и самостоятельным.
Такова твердая точка опоры, к которой прикрепляется
актуалистический идеализм. Единственная незыблемая
реальность, которую мне дано утверждать и с которой поэтому
должна быть связана всякая реальность, кою я могу мыслить, —
та самая, которая мыслит, которая реализуется и является,
таким образом, реальностью лишь в мыслящем себя акте. Стало
быть, имманентность всего мыслимого акту мышления, или tout
court* акту, и все то, что можно мыслить как отличное от
этого акта, конкретно актуализируется, поскольку оно
имманентно этому самому акту.
3. АКТ КАК КОНКРЕТНЫЙ ЛОГОС
Поэтому акт, о котором говорится в этой философии, не
следует смешивать с актом (+++**) Аристотеля и схоластической
философии. Аристотелевский акт — также чистая мысль, но мысль
трансцендентная, взятая в качестве предпосылки нашей мыслью.
Акт актуалистической философии совпадает как раз с нашей
мыслью; и, согласно этой философии, аристотелевский акт в его
трансцендентности есть просто абстракция, а не акт — логос,
но абстрактный логос, конкретность которого обретается только
в конкретном логосе, являющемся мыслью, которая актуально
себя мыслит.
Не только аристотелевский акт, но и платоновская идея и
вообще всякая метафизическая или эмпирическая реальность,
которая реалистически берется в качестве предпосылки мысли,
является, согласно актуализму, абстрактным логосом, имеющим
смысл лишь в актуальности конкретного логоса. Даже если в
последнем она представляет себя и имеет причину представлять
себя как независимая от субъекта, самостоятельная, вещь в
себе, чуждая мысли, то речь всегда идет об абстрактном
логосе, детерминации которого всегда являются продуктом
изначальной активности Я, актуализирующегося в мысли как
конкретный логос. Поэтому всякий реализм имеет основание
(лишь бы он не претендовал исчерпать все условия мышления, к
которым и в самом деле всегда будет оставаться что
прибавить), чтобы была снята трансцендентность и обретена
твердая почва действительной реальности — та, которая станет
фундаментальным условием всякой возможности мышления,
мыслящей деятельности.
4. БЕСКОНЕЧНОСТЬ Я
Но мыслящую деятельность — для того, чтобы нести
бесконечное бремя и бесконечную ответственность за всякую
мыслимую реальность, которая мыслима лишь постольку,
поскольку она имманентна духовному миру, реализуемому данной
деятельностью, — не следует понимать материалистически как
осуществляющуюся во времени и в пространстве. Все во мне,
поскольку Я имею в себе время и пространство как порядки
всего, что предстает в опыте. Стало быть, далекий от того,
чтобы содержаться в пространстве и времени, я содержу в себе
пространство и время. И, далекий от того, чтобы быть
включенным самому — как по простоте души думают, основываясь
на ложном воображении — в природу, являющуюся системой всего,
что упорядочено в пространстве и во времени, я включаю
природу в себя. И внутри меня последняя перестает быть той
пространственной и временной природой, которая является
механизмом, и одухотворяется и осуществляется в конкретной
жизни мысли.
5. СВОБОДА Я
В силу этой бесконечности, которой имманентно все, Я —
свободно. И, будучи свободным, оно может желать, познавать и
выбирать всегда между противоположностями, на которые
поляризуется мир духа — имеющий ценность потому, что
противопоставляет себя своей противоположности. Свобода не
принадлежит природе в ее абстрактности, но она не принадлежит
и ни одной форме абстрактного логоса — ни логической истине,
ни истине факта, ни закону, который предстает перед волей с
принудительной необходимостью природной силы, — одним словом,
ничему, что, противопоставляя себя в мысли субъекту, который
мыслит свой объект, определяет его и заключает в строгие
границы, фиксирует и лишает той жизни, которая свойственна
актуальной духовной реальности. Не свободен человек,
поскольку он рассматривает и представляет себя как часть
природы, как существо, которое занимает определенное
пространство на определенное время, которое родилось и умрет
и является ограниченным в любом смысле, и в самом обществе
окружено элементами, не находящимися в его власти и
воздействующими на него. Но, хотя он и движется в этом
порядке идей, и подчеркивает собственные границы, и попирает
и обедняет собственные возможности, и начинает подозревать,
что его собственная свобода не что иное, как иллюзия, и что
он ничего на самом деле не сможет сделать ни для того, чтобы
господствовать над миром, ни для того, чтобы познать его, —
он, на вершине отчаяния, не сможет не обрести вновь и не
подтвердить в глубине самого себя непризнанную свободу, без
которой ему было бы невозможно мыслить то, что он мыслит. Hoc
unum scio, me nihil scire*. Но, хотя и ограниченное, это
знание несет с собой способность познать истину, которая не
была бы таковой, если бы не отличалась от лжи и не
постигалась и не воспринималась в этом своем различии,
являющемся противоположностью. Это было бы невозможно без
свободы, т.е. бесконечности того, кто постигает и
воспринимает, судя то, что истинно, и произнося это суждение
с высшим авторитетом, против которого апелляция недопустима.
Авторитетом, который, естественно, не мог бы принадлежать по
праву тому, кто был бы замкнут в определенных границах.