и комплекты вооружения аналогичны синташтинским и петровским, что под-
тверждает выдвинутые ранее предположения о выделении новокумакского го-
ризонта, о его датировке XVII—XVI вв. до н.э. и об участии в процессе станов-
ления этих комплексов западных компонентов: абашевского, полтавкинского и
катакомбно-многоваликового [Смирнов, Кузьмина, 1977].
Для выяснения исторических судеб населения федоровского типа весьма
существенны новые находки в комплексах типа Синташты сосудов протофедо-
ровского типа на поддоне, вазообразного профиля с орнаментом из косых тре-
угольников и треугольных фестонов, а также открытие в Центральном Казах-
стане большого числа памятников, отражающих различные формы взаимодей-
ствия федоровского и алакульского типов [Ткачев, 1987; 1989; 1991], что под-
тверждает правомерность высказанной ранее идеи о синхронном развитии ала-
кульского и федоровского комплексов, формирующих андроновскую общность.
Наконец, раскопки поселения Кент [Варфоломеев, 1987; 1988; 1991], дав-
шего богатый вещевой материал, подтверждают датировку памятников алексе-
евского типа XII—IX вв. до н.э., сосуществование алексеевской и дандыбаевской
керамики и, главное, активизацию в эту эпоху контактов с земледельцами юга
Средней Азии, откуда поступала керамика, сделанная на гончарном круге, от-
крытая вплоть до Алтая [Кирюшин, Иванов, Удодов, 1990].
Все это служит верификацией предложенной в 1981 г. схемы классификации
андроновских памятников, что позволяет использовать ее как основу реконст-
рукции исторических судеб племен евразийских степей II тыс. до н.э.
Работа проводилась в следующей последовательности.
I. Был создан банк археологических данных. Это — материалы более 400
могильников и поселений всего ареала (карты I, II), (из которых около 100
памятников разных регионов Урала и Казахстана обследовались и 25 раскапы-
вались мною), а также более 100 памятников Средней Азии (карта III), (из
которых 30 обследовано или раскопано при моем участии). Остальные матери-
алы из раскопок, а также клады и случайные находки, изучены мной по музей-
ным коллекциям, хранящимся в ГИМе, Государственном музее Востока, Музее
антропологии МГУ в Москве, Отделе истории первобытной культуры и в От-
делении Средней Азии Отдела Востока ГЭ и в МАЭ в Санкт-Петербурге, в
исторических и историкокраеведческих музеях, археологических лабораториях
Университетов и Пединститутов городов Оренбурга, Орска, Челябинска, Тро-
ицка, Сыктывкара, Перми, Ижевска, Уфы, Нижнего Тагила, Екатеринбурга,
Тюмени, Тобольска, Омска, Барнаула, Кемерова, Красноярска, Новосибирска и
ИИФФ СО РАН, в Этнолого-археологическом музее Томского университета,
в музеях Актюбинска, Уральска и Эмбы, в Алма-Ате в Центральном музее
Казахстана, Археологическом музее АН Казахстана, в музеях Искусства и Ин-
ститута геологии АН Казахстана, в музеях и археологических лабораториях
Караганды, Петропавловска, Семипалатинска, Усть-Каменогорска, Джамбула,
Чимкента, в Бишкеке - в музеях истории Кыргызстана, Искусства Кыргызста-
на, ИИАЭ АН Кыргызстана, в Пржевальске, в Ташкенте — в музеях Истории
Узбекистана, Искусства Узбекистана, Кафедры истории геологии САГУ, в Са-
марканде — в музеях Истории Узбекистана, Афрасиаба, Института археологии
35