Мыльников А.С. (ред.) Этнографическое изучение знаковых средств культуры

Подождите немного. Документ загружается.

Искусство

вышивки по коже и по

тканям

свойственно

и тюркским, и монгольским народам, но характер орна-

мента, выбор цветовой гаммы и типы швов были у них

различны. Так, например, вышивка по коже, по

ткани

казахов делается преимущественно тамбурным швом.

монголов же для вышивки по коже

этот

шов не

употребляется, зато применяются многие другие. По-

этому

уже по типу вышивки сразу можно отличить

работу

монгольских от казахских или киргизских вы-

шивальщиц.

одежде покрой мужского

халата

у среднеазиатских

тюрков

создает

запахивание

полы на левую сторону за

счет

увеличения

свободы

облегания. Обе полы

халата

тюркского

типа кроятся одинаковыми. У монголов спе-

реди к левой поле пришивается дополнительное полот-

нище, поэтому у

халата,

запахивающегося на правую

сторону,

с правой стороны получается пола и

борт,

за-

крывающие всю правую сторону стана в два слоя от

плеча

до подола.

Правая

пола под него доходит лишь до

оси

симметрии, т. е. верхнее полотнище одежды монголь-

ского

типа вдвое шире нижнего.

тюркских народов одним из любимых цветов

одежды

был красный, а материалом для верхней

одежды

— ворсистая

ткань

типа бархата, плиса, плюша.

Шелковая одежда могла быть и однотонной, и с набив-

ным рисунком

(особенно

распространены полосатые

ткани). Монголы-миряне для парадной одежды предпо-

читали

атласного типа шелковую ткань, однотонную,

а цвет — синий, фиолетовый, коричневый, зеленый. Бе-

лый и черный цвета не были приняты (но у группы

дарьганга

хорошим тоном считалось для немолодой жен-

щины носить черный шелковый

халат,

отделанный зеле-

ной

парчой и коралловыми пуговицами, а у дэрбэтов —

красным был свадебный

костюм.

Но дэрбэты живут, как

дарьганга,

в маргинальном ареале).

Различается

и спортивный

костюм.

У тюркских ко-

чевников борцы борются в шароварах, а монгольский

борцовский

костюм

состоит

из плотных трусов (типа

плавок) и куртки с узкими рукавами, закрывающей ло-

патки. Монгольские сапоги — непременная принадлеж-

ность

традиционного борцовского костюма — с прямыми

Жесткими широкими голенищами, твердой, негнущейся

войлочной,

обшитой кожей подошвой, обязательно с тол-

стым

рантом, загнутым носком. Сапожки же тюркского

214

типа с мягкой подошвой, пришитой выворотным твой,

голенища

также

мягкие, по ноге.

Головные

уборы тюрков (такие, как тюбетейки,

чалмы, женские

халаты-накидки

на голову, сложные бе-

лые повязки

казашек

и киргизок) не были в употреб-

лении

у монголов, хотя их

шапки

и отличались большим

разнообразием. Например, монголы носили шапочки

конусовидной высокой

тульей,

которая на макушке за-

канчивалась

•

бронзовым ажурным навершием, и отогну-

тыми в виде венчика бархатными полями; меховая шап-

ка — типа стеганого капюшона с покрытием из

шелка

(ловууз)

с отгибающимися полями из пышного меха кор-

сака; девичья шапочка —

торцог

— с твердым

ободком

полушаровидным верхом, покрытым богато вышитым

шелком, и заканчивающаяся алой шелковой кистью, при-

крепленной к макушке, и т. д. Монголки никогда не но-

сили паранджу, чадру и т. п. головные

уборы,

закры-

вающие лицо.

(Монгольские женщины всегда отлича-

лись большей

свободой

и имели больше прав, чем жен-

щины у кочевников, принявших ислам).

монголов меры длины, которыми пользовались

в быту при шитье одежды,

обуви,

головных

уборов,

осно-

ваны

на принципе «человек — мера вещей», а монголь-

ская

пословица «от правды до лжи всего четыре пальца»

иллюстрирует

этот

принцип (четыре сложенных вместе

пальца

кисти руки — расстояние от

глаза

до уха).

семьях при шитье одежды (для детей или для себя)

монгольские

женщины не пользуются, как правило, сан-

тиметром,

линейкой, угольником, принятыми при

состав-

лении

выкройки европейцами. В домашних условиях

употребляются

испытанные традиционные приемы рас-

кроя с помощью кисти руки и очень точного глазомера,

тренированного и выработанного многими поколениями.

помощью сантиметра изготавливаются выкройки

образцов

одежды, заимствованных от европейцев (пальто,

костюмы,

брюки, юбки, платья). Но эту одежду универ-

сального

и городского типа предпочитают покупать го-

-овой,

либо изготовленную на промышленных предприя-

тиях МНР, либо импортную, либо сшитую в ателье.

ателье

теперь многие заказывают и традиционные ха-

латы,

особенно

предназначенные для торжественных слу-

чаев. Следует сказать, что пропорции и система покроя

традиционной одежды выработаны веками, исходя из мер

длины, основанных на длине и ширине руки. Таковы

215

были (да IT теперь известны), например, тоо (расстоя-

ние между раствором кончиков большого и среднего

пальца),

атаг

(расстояние между суставом, соединяющим

мизинец с кистью и концом отогнутого большого

пальца,

при этом четыре

пальца

сжаты в кулак);

алаг

— ладонь

(ширина ладони);

алагдарап

(ладонь вместе с прижатым

к ней большим пальцем); алд —

длина

между кончиками

пальцев

горизонтально вытянутых в стороны рук взрос-

лого

человека;

дохой

(длина от локтевого сустава до

конца сжатого

кулака)

и др.

Сходными

мерами длины, по данным В. П. Дьяко-

новой

и Л. П. Потапова, пользовались и соседние

тюр-

ки — тувинцы.

Разница

между ними была в основном

терминологической.

Сравнение мер показывает, что обе системы мер

длины близки и восходят к глубокой древности, но вместе

тем вполне оригинальные тувинские обозначения мер

длины в двух отдельных терминах сходны с монголь-

скими, что указывает на заимствование мер

узун

сом и

могут

сом тувинцами от монголов. Монголами для изме-

рения

расстояний употреблялись еще недавно такие

меры, как

уртон

и т. п., но с развитием транспортных

средств,

использующих преимущественно двигатели

внутреннего сгорания (автомашины различных типов,

мотоциклы),

также

авиалиний

измерение расстояний

ведется в километрах. Универсализированы и меры веса

(теперь повсеместно употребляются граммы, килограммы,

центнеры, тонны) и объема (литры и их подразделения),

площади и т. п.

Универсализация мер

связана

была с перестройкой

сельского

хозяйства и развитием промышленности и

была одним из необходимых мероприятий,

сопутствую-

щих социалистическим преобразованиям в МНР. В каче-

стве

госстандартов используется только метрическая

система

мер и

весов,

но в семье,

особенно

в сельской

местности,

эти меры еще не полностью вытеснили тради-

ционные. У каждой из них своя сфера применения, при-

чем заметна и

динамика

расширения сферы применения

этого

традиционного элемента культурного комплекса.

Так, для людей старшего поколения привычна в быту

система

монгольских мер. Люди среднего поколения ис-

пользуют

в зависимости от ситуации и ту и другую,

а молодежь уже почти отходит от старых мер, так как

школе, в транспорте, на полевых работах, в

магазинах

216

используется только метрическая система и ее роль преоб-

ладает,

что

способствует

постепенной утрате в жизни

народа столь важного компонента в «языке культуры»

монголов

МНР.

Взаимодействие традиций и инноваций в языке куль-

туры монголов очень ярко выражено в планировке

горо-

дов

и сельских поселений стационарного типа. При этом

сравнение может быть сделано и в синхронном и в диа-

хронном

срезе. Так, в настоящее время существует

свое-

образный стандарт в планировке аймачных и сомонных

центров.

В сомонном центре на главной улице находятся

постройки

барачного типа (на юге, в степных и пу-

стынных

районах — каркасно-столбовой конструкции, на

севере,

в лесистой части страны — срубные), где разме-

щаются

административные

здания

(поселковый совет,

комитет

МНРП, клуб, школа-интернат, магазины — про-

довольственный п промтоварный,

ГОСТИНИЦЫ,

медпункт,

предприятия сферы обслуживания и т. п.). Часть

таких зданий (как правило, одноэтажных, реже двух-

трехэтажпых) отведена под жилье тех, кто работает

в соответствующих учреждениях (но многие живут

и в юртах).

Вокруг

этого

центра имеются кварталы, состоящие из

нескольких рядов юрт, с дверью, всегда обращенной на

юг.

Эти ряды юрт образуют в

плане

вытянутые прямо-

угольники. Каждый из прямоугольников расположен на

соответствующей

части света по отношению к центру,

т.

е. с севера, востока, юга,

запада.

При юртах, возле них

имеются

иногда досчатые прямоугольные строения типа

сарайчиков (вход также обращен на юг), запасы топлива

(сухой

помет скота, сложенный в кучи), место для при-

вязывания

личного скота и т. п. В аймачных центрах

здания

административного, культурного,

бытового

назна-

чения имеют не один, а несколько этажей, так же как и

жилые массивы. Они в некоторых городах п поселениях

городского

типа сложены из кирпича, причем кирпич

светло-серый,

а в стенах выложены красным кирпичом

мотивы

национального орнамента. Кварталы, состоящие

чз юрт, вынесены на окраины и в отличие от поселков

ограждены глухими заборами около 2-х метров высоты,

сделанными из горбыля. В южной стороне заборов (се-

верная

сторона глухая) имеются ворота и калитки.

Каждая

семейно-родственная группа, живущая в юр-

тах, имеет свой

хашаа.

На воротах, на южной стороне

217

створок,

голубой, белой, красной или зеленой краской

выведены основные элементы национального орнамента

улъаий,

хатны

угалз

и т. п. Орнаменты только геометри-

ческие, либо состоящие из прямых

линий

и углов, либо

из кругов.

Такая

планировка городов наблюдается

в центрах Хэнтейского,

Восточного,

Сухэ-Баторского,

Центрального аймаков. Центры этих районов застроены

домами, с четкой планировкой

улиц

по

линиям

запад

—

восток,

север — юг. В современных

зданиях

окна и двери

расположены не традиционно, а по архитектурному

проекту. В Улан-Баторе, застроенном современными

многоэтажными домами,

кварталы,

состоящие из юрт, вы-

несены на возвышенности над городом, за черту совре-

менной застройки. Но еще в 60-х гг. нашего века юрты

даже в центре города соседствовали с современными зда-

ниями. Нередко во дворе многоквартирного дома со всеми

удобствами

его жильцы ставили для себя еще и юрту,

где

жили

сами или кто-либо из близких. Теперь юрту

ставят возле жилого дома только на несколько дней (2—

3 дня), если семье необходимо совершить обряд (тогда

юрту

ставят, чтобы готовить в ней пищу для участни-

ков

церемонии, особенно летом). В некоторых сомонных

центрах праздничную стационарную нарядную юрту

ставят для совершения в ней торжественной церемонии

бракосочетания.

Такая

юрта украшена по белому матер-

чатому чехлу нашитыми полосами яркого орнамента

(обычно

красного цвета). Она огорожена низенькой ог-

радкой, вокруг разбит палисадник.

Зеленые

насаждения возле

зданий

общественного на-

значения,

создание детских парков п скверов, украшаю-

щих улицы степных городов и некоторых поселков Мон-

голии, — пожалуй, одна из новых черт современного куль-

турного

облика страны. Но наибольшее впечатление

производят скульптурные композиции, размещенные в

парках,

садах, скверах: в них очень отчетливо прояв-

ляются симпатии и пристрастия населения. Излюбленные

сюжеты

скульптуры традиционного

плана

— изображения

персонажей

надама

(три игры мужей). Так. например,

в г. Ундэрхане в

парке

установлены скульптуры ребенка

на скачущем коне (скачки), стрелка из

лука

в нацио-

нальном костюме, двух борцов в зодог, схватившихся и

готовых

применить одип из двухсот приемов борьбы.

скверах и

парке

Сухэ-Баторского

аймака

установлены

скульптуры верблюда, коня, крупного рогатого скота,

218

мелкого рогатого скота (пяти видов скота, которые тра-

диционно много веков разводят монголы). Аналогичные

статуи встречаются и в сомонных центрах. Скульптуры

прославленных коней

также

бывают установлены на вид-

ном

месте (например, в Баруу-урте, в центре, в сквере).

Памятники

реальным

лицам,

заслужившим благодарность

народа,

также

увековечивают их память, не говоря о па-

мятниках, воздвигнутых в честь государственных и поли-

тических деятелей, деятелей культуры, героям МНР. Па-

мятники ставят, например, девушке-скотоводу, героически

спасавшей молодняк, но умершей очень молодой. Такой

чамятник почти 20 лет тому

поставлен в центре

Хэнтейского

аймака.

Эти памятники, выполненные всегда

в реалистической манере, очень живо отражают направ-

ление и строй традиционного образного мышления мон-

голов.

Заимствованные и освоенные населением элементы

культуры оседлых народов

также

находят отражение

в монгольском искусстве.

Наконец, следует отметить и такой важный элемент

культурного комплекса, как пища. В питании монголов

(как и других кочевников Центральной и Средней Азии)

основными

(местами и почти единственными) продук-

тами были мясо и молоко (с небольшим добавлением

растительной пищи). Скот дает кочевникам необходи-

мое

количество жира, масла, ценных животных белков

в молоке и мясе и т. д. Приготовляя пищу, мясо

варят

ровно

столько времени, сколько нужно, чтобы оно стало

съедобным

и никогда (монголы) мясо не переваривают.

пищу употребляют мясо всех видов скота, но монголы

никогда не забивают на мясо молодняк. Так, баран дол-

жен быть полного возраста (около 5 лет). Конину в

пищу монголы почти не употребляют, у тюркских же

народов конина

(особенно

мясо жеребенка) считается

лакомством (вяленую конину заготавливают впрок).

Традиции в пище

издавна

играли

роль разграничителей

монгольских и тюркских народов. К примеру, при том

что

и тюркские, и монгольские кочевники основой пита-

ния имели молочную и мясную пищу, внутри

этого

хо-

зяйственно-культурного типа между монгольскими и

тюркскими кочевниками были существенные

различия

способах

убоя скота, приготовления мясных кушаний,

в распределении мяса среди присутствующих на трапезе

(по

предпочтению, которое оказывается как той или иной

части туши по степени престижности, по выбору живот-

219

ного

для торжественных случаев и для повседневной

пищи),

в обработке молока и употреблении тех или иных

молочных

продуктов.

качестве примера можно привести

способы

убоя

барана у монголов и у киргизов или казахов. Монголь-

ский

способ

состоит

в том, что, пока два человека держат

опрокинутого

на спину барана за передние и задние

ноги,

растягивая его, третий делает острым ножом не-

большой

разрез под грудиной, достаточный для

того,

чтобы

просунуть в него руку. Кулаком разрубает грудо-

брюшную

преграду и согнутым указательным пальцем

разрывает главную артерию. При таком

способе

убоя вся

кровь

(цус) остается внутри туши. Затем, после снятия

шкуры,

кровь сливают в

сосуд,

из

которого

с прибав-

лением соли, муки и луковичных растений (тан, мянгир,

сонгино)

переливают в промытые кишки. Приготовлен-

ные таким образом кровяные колбасы

варят

вместе

остальной требухой и едят обычно горячими.

тюркских кочевников барана кололи (и

колют),

перерезая ему горло. При

этом

кровь (хан) вытекает из

туши

и ее отдают собаке. Монгольский

способ

еще

в XIII в. был законодательно закреплен в империи Чин-

гизидов,

а его нарушение каралось смертью. По свиде-

тельству

историка

того

времени Рашид ад-дина, тюрки,

жившие в империи, тайно нарушали

этот

закон и

резали

барана по

своему

обычаю.

недавнем прошлом (а при праздничных обрядовых

трапезах и в настоящее время) сохранялась традиция

распределения частей вареного мяса: от одной части

туши

полагается давать мясо почетным гостям, от дру-

гой

—

менее почетным, определенные части туши пред-

назначаются родственникам (по мужской и женской ли-

ниям),

а также принято не подавать к столу части туши,

которые

съедают обычно только члены семьи, женщины,

дети.

В зависимости от

того,

какую часть туши подавали

гостю,

было видно отношение к нему хозяев: в распреде-

лении мяса отражался статус гостя. Оценка социальной

ценности

частей мяса была

различна

у тюркских и

монгольских кочевников. Тонко знающий

свои

обя-

занности стольник мог при распределении мяса оказать

высший

почет, проявить нейтральное гостеприимство или

намеренно унизить нежеланного гостя. Все эти оттенки

отношений

четко проявлялись и были понятны всем чле-

нам

сообщества,

воспитанным в рамках монгольской или

220

тюркской

культуры, и вызывали у них

соответствующую

реакцию.

Внутри этнической общности и ее подразделений эле-

менты культурного комплекса составляли единую си-

стему,

в которой каждый из компонентов материальной

культуры (пища, одежда, жилище и т. п.) помимо его

потребительских свойств имел вполне определенную, за-

крепленную за ним функцию знака-символа принадлеж-

ности

к данной этнической общности. Например, в жар-

кий летний день в монгольской юрте хозяйка подаст

проезжему горячий кирпичный чай, сваренный с моло-

ком,

а в казахской (казахи МНР) — прохладный

айран

(кислое,

разбавленное свежим

молоко).

Уже

издали

можно

определить и этническую принадлежность

посе-

ления:

силуэт монгольской юрты отличен от силуэта и

пропорций казахской.

Что же касается одежды и прически традиционного

образца, то

этот

компонент этнокультурного стереотипа

был еще в

начале

нашего века как бы набором анкетных

данных. Например, женский

костюм

сообщал, к какой

этнографической группе внутри монголов

(халха,

дзрбэ-

тов, узэмчинов, барга

и др.), к какой социальной (подат-

ное

сословие, дворянство, княжеский род) категории

принадлежит женщина, а

также

ее статус внутри этой

категории (девушка,

замужняя

женщина) и возрастные

показатели (ребенок, девушка-подросток, женщина-мать,

старушка, утратившая

способность

к деторождению).

Столь же информативен был и мужской

костюм,

который

указывал

на этническую принадлежность, социальный

статус,

род деятельности (арат-скотовод, военный, чинов-

ник гражданской администрации различных рангов) или

принадлежность к монашеской общине. Для тюркских и

тунгусо-маньчжурских народов

также

существовали свои

шалогичные комплексы культуры, которые складывались

и поддерживались в течение веков.

Комплекс предметов материальной культуры в тради-

ционных обществах центральноазиатских кочевников, как

видно из приведенных примеров, очень четко отграничи-

вал

«своих»

от

«чужих».

Одиако его функции были

зна-

чительно шире, так как и внутри

«своих»,

т. е. относя-

щихся к одной этнической общности (с одним языком,

способом

хозяйственной деятельности, связанным с нею

типом культуры, религией), существовала масса деталь-

ных, обычно незаметных стороннему наблюдателю раз-

221

личий. А именно такие

различия,

жестко, в соответствий

иерархической структурой

сначала

родового,

а позднее

феодального общества, регламентировали жизнь каждого

члена общества: его права и обязанности,

правила

неве-

дения, нормы распределения продуктов и товаров,

сте-

пень оказываемого внимания и т. п.

Знаковая

система, воплощенная в отдельных компо-

нентах культурного комплекса и его деталях, была и со-

ставной частью системы ценностей и ценностных ориен-

тации. Так, к престижным ценностям относились ис-

кусно

вырезанные из полудрагоценных камней (агата,

яшмы, нефрита) табакерки, кожаные (у монголов), укра-

шенные серебряными или золотыми орнаментированными

пряжками и бляшками пояса, а у казахов они были

кованными из отдельных орнаментированных звеньев.

Особую

ценность таким предметам

придавал

характер

орнамента, имевшего всегда определенный смысл (он сим-

волизировал могущество, силу, чистоту, счастье и т. п.).

Каждому из значений соответствовали свои линии орна-

ментального мотива, которые

выражали

либо реальное

соответствие

орнамента и житейской ситуации (напри-

мер,

орнаменты, символизирующие могущество, власть,

высокий

полет мысли и т. п. —

хатны

угалз, луусын,

уулын,

— украшали царственные и великокняжеские

одежды

и их дополнения), либо благопожелание (нить

счастья —

ульзий,

сила —

хамар

угалз

и т. п.); орнамен-

тальные мотивы последнего рода были широко распрост-

ранены у монголов среди широких слоев населения.

Наконец, некоторые элементы культуры служили ин-

дикаторами свойств личности, они тестировали мотивы

поведения. Так, перед гостем, которого не

знали

как че-

ловека, ставили блюдо с мясом, причем на самое видное

место

ему подставляли кусок, который или не полагалось

есть

одному, или же эта часть не полагалась ему по его

положению.

По тому, как гость обойдется с этими ку-

сками мяса, судили о нем (жаден, «не по чину

берет»,

высокомерен

или же, наоборот,

хорошо

воспитанный,

доброжелательный к людям и т. п.). Так как каждый

кусок

мяса был значим, то, подавая

гостю

несоответ-

ствующий

кусок туши, могли выразить ему и презрение,

что

требовало от Гостя умения выйти из ложного поло-

жения. Такое умение высоко ценилось и ценится, но по-

степенно

(особенно

в городских условиях) начинает ут-

рачивать значение.

222

рамках одной статьи нет возможности полно и

основательно рассмотреть все аспекты затронутой про-

блемы. Можно лишь еще отметить, что у каждой из эт-

нических общностей кочевников центральноазиатского

региона в знаковую систему входили детально разрабо-

танные, веками прививавшиеся с раннего детства пра-

вила

этикета, проявлявшиеся в обращении старшего

к младшему, ребенка к взрослому, в отношениях между

членами

семьи, в деталях

бытового

поведения и т. п. Как

мне приходилось наблюдать, такие

правила

закрепляются

воспитанием уже у полуторагодовалых детей. Соблюде-

ние или несоблюдение этих

правил

формирует у окру-

жающих представление о человеке и

влияет

на отноше-

ние к нему, поэтому

каждая

деталь

в «языке культуры»

значима.

Изложенные материалы позволяют сделать следую-

щие выводы.

1. Культурный комплекс центральноазиатских кочев-

ников обладает рядом присущих ему особенностей,

кото-

рые выработались в процессе освоения ими степей Вы-

сокой

Азии. Этот комплекс резко отличен от свойствен-

ного

соседним земледельческим народам и типологически

объединяет монгольских и тюркских кочевников.

Внутри данного типа «язык культуры»

различен

монгольских и тюркских кочевников, имеющих

свой-

ственный только каждой из этно-культурных общностей

стереотип,

образующий

свою

знаковую систему, замкну-

тую

в рамках этноса.

3. Внутри каждой из таких общностей отдельные

реалии

указывали

на принадлежность к определенной

этнографической группе, а в отдельных случаях — к роду

или племени (даже в том случае, когда

племя

давно

превратилось в феодальный удел, который лишь закре-

пил за

собой

былое племенное

название

да передаваемые

из поколения в поколение традиционные формы отдель-

ных предметов — чаш, седел, украшений и т. п.).

В каждом из этносоциальных организмов элементы

традиционного культурного комплекса маркируют (иног-

д до сих пор) поло-возрастные, социальные и религиоз-

нее слои общества, определяя

рамки

межгруппового и

межличностного общения, т. е. выполняют социо-норма-

тивные функции.

5. Составляя важную часть системы ценностей и цен-

ностных

ориентации, знаковые системы и отдельные эле-

??3