Новикова С.С., Соловьев А.В. Социологические и психологические методы исследований в социальной работе

Подождите немного. Документ загружается.

расширяются. В нем фиксируется связь между температурой тела и его

объемом. Утверждается, и данное утверждение можно проверить эмпирически,

что путем нагревания или охлаждения можно изменять размеры предметов в

определенных пределах. Причем подобный опыт можно проводить сколь

угодно много раз. Поэтому нагревание с полным основанием считается

причиной наблюдаемых изменений величины. Правда, сами изменения столь

малы, что чаще всего они улавливаются только с помощью специальных

приборов.

Нужно подчеркнуть, что закономерности, с которыми имеют дело

социальные науки, как правило, носят вероятностный характер и не могут быть

сформулированы в такой категорической форме, как законы математики,

физики или химии. В этой области справедлива пословица "нет правил без

исключений". Однако это вовсе не означает, что знание такого рода бесполезно.

Просто сами правила должны применяться с большей осторожностью. Решения

чаще всего базируются на учете целого комплекса условий, а гарантия успеха

никогда не бывает стопроцентной. Учитывая это обстоятельство, наука

предлагает методы объективной оценки степени риска, учит нас находить

оптимальные решения в ситуациях, где связи между явлениями не носят строго

детерминированного характера. Как гласит другая пословица: "исключения

подтверждают правило".

Идеографический (от греческого слова "идеос" – особенный) подход не

претендует на широкие обобщения. В этом случае берется какое-то явление,

интересное само по себе, и ставится цель изучить его как можно более

исчерпывающе. Естественно, что само явление в этом случае представляет

собой некое сложное образование, имеющее определенную внутреннюю

структуру. Анализ такого типа обычно называют системно-структурным. Он

предполагает выделение в системе базовых элементов, а также анализ

характера существующих между ними связей.

Допустим, этнограф изучает обычаи какого-то племени. К примеру, это

исследование такого типа, которое проводил в прошлом веке наш известный

соотечественник Н.Н.GМиклухо-Маклай среди папуасов Новой Гвинеи. Его

интересует язык, фольклор, верования, уклад жизни, обряды и традиции,

система воспитания детей и т.д. Он неизбежно сравнивает данную культуру с

другими, и прежде всего с той, представителем которой он сам является. Но это

как бы фон, помогающий лучше осознать особенности именно данной системы

организации жизни социума. Основной акцент делается не на универсальные, а

на специфические моменты, на раскрытие их смысла, то есть роли, которую

они играют в жизнедеятельности системы как некоторого

самовоспроизводящегося организма.

Хотя номотетический подход сложился в естествознании, а

идеографический используется чаще всего в общественных науках, это не

означает, что тот или иной метод жестко привязан к определенному предмету

исследования. Выше мы останавливались на использовании номотетического

подхода в медицине. Этот методологический подход связан с так называемым

нозологическим взглядом на природу болезней, согласно которому каждая из

них имеет свою четко выраженную форму. Если такое утверждение

принимается как исходное, то затем делается попытка построить общую

классификацию заболеваний наподобие биологической систематики. Но в той

же медицине существует и так называемое антинозологическое направление,

которое исходит из утверждения о том, что нет болезни, а есть больной. Его

следует интерпретировать в том смысле, что индивидуальные проявления

одной и той же болезни у разных людей столь различны, что они

"перекрывают" тождества. Поэтому вообще трудно говорить о болезни как

таковой безотносительно к конкретному человеку. Абстрактное и

универсальное представление о болезни – это прокрустово ложе, под которое

пытаются подогнать очень разные случаи, каждый из которых требует особого

подхода. Хотя рассматриваемое направление в медицине не имеет такой силы,

как нозологическое, оно тем не менее очень показательно в методологическом

плане. Оно демонстрирует относительную условность выбора исходного

ракурса, возможность сосуществования систем интерпретации, которые на

первый взгляд кажутся взаимоисключающими.

Противопоставление номотетического и идеографического подходов,

позитивистской и феноменологической парадигмы научного исследования

представляется нам чрезвычайно важным в плане классификации методов

исследования. Поэтому мы позволим себе задержаться на этом моменте и

привести еще один пример, на этот раз из области, непосредственно

касающейся социальной работы.

Беженцы и перемещенные лица относятся к одной из категорий социально

незащищенных людей. Они сталкиваются с проблемой жилья, трудоустройства,

адаптации к чуждой для них социальной среде. Незнание языка усугубляет все

эти проблемы. Неудивительно, что эти люди становятся объектом внимания

социальных работников. Но для того, чтобы эффективно помогать людям, надо

точно знать, в чем именно они нуждаются в первую очередь. Здесь не обойтись

без более или менее масштабных исследований. Каков будет акцент этих

исследований – это вопрос, который нужно решить, исходя из конкретных

условий.

Можно построить исследование в позитивистском (номотетическом) ключе.

В этом случае собираются репрезентативные данные об интересующей нас

группе людей. Репрезентативность данных обеспечивается тем, что либо

исследованием охватываются все члены группы без исключения, либо

специальным образом выбираются те представители, которые в своей

совокупности адекватно представляют группу в целом. Сама процедура

построения такой выборки – это отдельная тема, которую мы подробнее

рассмотрим ниже.

Полученные данные обрабатываются таким образом, чтобы на этой основе

складывалась картина жизни людей в настоящее время, тех проблем, с

которыми они сталкиваются прежде всего. Например, это могут быть вопросы

обеспеченности жильем, работой, медицинским обслуживанием, сведения об

источниках существования, состоянии здоровья, возрастном составе группы.

Естественно, что всего учесть невозможно. Но исследователь попытается

построить исследование так, чтобы охваченными оказались все существенные

моменты. При этом он будет опираться на уже имеющийся опыт работы с

данной категорией людей.

Результаты представляются в обобщенном виде и характеризуют положение

типичной семьи. Нетипичные случаи отсекаются, и это понятно: ведь требуется

сосредоточить усилия прежде всего на главных направлениях, на помощи

основной массе людей, на получении максимального эффекта с учетом

реальных возможностей, которые всегда ограничены. Отметим, что проведение

полномасштабного исследования по данной схеме часто требует значительных

затрат времени и средств. Поэтому приходится решать, стоит ли идти на них ради

получения надежных данных.

Ту же задачу можно решать идеографически. Тогда стратегия исследования

в общих чертах будет следующей. Исследователь выбирает несколько семей,

которые, по его мнению, являются достаточно типичными, и проводит

тщательный анализ их положения. Описываемый подход отличается

интенсивностью, то есть концентрацией на небольшом количестве случаев, но

зато с углубленной их проработкой. Собираемый материал носит характер

словесных отчетов, в которых исследователь стремится выявить некоторые

ключевые темы. Такой анализ носит название качественного, в отличие от

количественного анализа, используемого при номотетическом подходе.

Особенностью идеографического подхода является интерес не только к

голым фактам, но и к той субъективной интерпретации, которую они получают

в сознании людей. Весь пласт человеческих переживаний образует основной

материал, с которым работает исследователь этого направления. Он стремится

взглянуть на мир глазами тех людей, жизнь которых он изучает, понять и

почувствовать их проблемы. При этом он сталкивается со значительными

индивидуальными различиями между людьми, с относительностью их

суждений. Например, один человек очень болезненно воспринимает свое

сложное материальное положение, а другой, находясь в сходной объективной

ситуации, не теряет присутствия духа, считает, что его положение вовсе не

трагично, что и другим не легче, что все могло быть еще хуже.

Идеографический подход не претендует на исчерпывающее и объективное

описание определенной области реальности. Сам исследователь здесь не

отходит на задний план, а непосредственно включается в процесс

интерпретации получаемых сведений, отбора наиболее значимой информации,

увязывания отдельных деталей друг с другом. Образующаяся картина может

быть несколько фрагментарной и в известной мере субъективной, но она близка

к жизни и не нуждается в особых комментариях. Исследователь, работающий в

таком ключе, оказывается сродни журналисту, который не ограничивается

описанием изолированного случая, а поднимает какую-то социально важную

проблему. Точнее говоря, публицистика, включающая в себя развернутый

исследовательский компонент, часто тесно смыкается с литературой научно-

популярного жанра.

Для лучшей обозримости представим характерные особенности двух

подходов в табличной форме:

Подход Номотетический Идеографический

Идеология позитивизм феноменология

Фокус экстенсивный (вширь) интенсивный (вглубь)

Характер данных объективные субъективные

Методы сбора структурированные неструктурированные

Методы анализа количественные качественные

Проблемы валидность сопоставимость

Мы подробно рассмотрели различие номотетического и идеографического

подходов, поскольку этот параметр образует главный критерий для выделения

основных типов исследования в социальных науках. Отметим, что эти подходы

представляют собой как бы идеальные типы и довольно редко встречаются в

чистом виде. Чаще всего можно говорить о преобладании того или другого, о

ведущем подходе. Тогда в целом вырисовывается континуум методов, где две

рассмотренные идеальные модели выступают как полюса, между которыми

располагаются промежуточные или гибридные формы.

1.3.ЭТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

В СОЦИАЛЬНЫХ НАУКАХ

Сфера этики.

Общие этические проблемы науки:

а) ответственность перед обществом в целом (высокие моральные

принципы и побочные результаты, материальные затраты);

б) ответственность перед научным сообществом (подтасовка результатов,

плагиат);

Специфические проблемы социальных наук (вивисекция):

а) достоверность информации (возможные искажения);

б) согласие и кооперация испытуемых;

в) конфиденциальность;

г) обман и жестокость.

Мы оказываемся в сфере этики тогда, когда оцениваем результаты любого

вида деятельности с точки зрения их пользы или вреда для общества в целом и

для конкретных людей, чьи интересы каким-то образом затрагиваются.

Говорить об этике – значит задумываться о целях деятельности, о тех

последствиях (ближайших и отдаленных), которые она может иметь, а также о

тех средствах, которые используются для достижения поставленных целей.

Наука как особый вид деятельности неизбежно выходит на эти общие

проблемы. Поэтому нельзя рассматривать методы науки только в их

техническом аспекте. Необходимо учитывать и этические моменты, всегда

присутствующие в научном исследовании, особенно, если его объектом

являются люди.

Наука по сути своей проникнута благородными стремлениями и

гуманистическими идеалами. Высшая цель науки – поиск истины. Истина

понимается как некоторая абсолютная ценность. Стремление к истине, так же

как стремление к красоте или стремление делать добро, характеризует лучшие

стороны природы человека. Очевидно также, что истинное знание полезно, а

заблуждение вредно. В своей прикладной роли наука использует добытую

информацию для улучшения жизни людей. Знания становятся силой, способной

преобразовывать действительность. Но всякая сила таит в себе и

разрушительный потенциал. Поэтому обращение с ней требует известной

осторожности. Чрезвычайный рост возможностей науки в наши дни ясно

обозначил и эту сторону научно-технического прогресса.

В наиболее драматической форме проблемы этого рода высветила история

создания атомной бомбы. Почти все ведущие ученые-физики мира оказались

так или иначе вовлеченными в эту коллизию. Каждый вынужден был

определить свою позицию, каждый почувствовал, что он не может отмахнуться

от нее и замкнуться в рамках чистой науки. Грань между теорией и практикой,

между фундаментальными и прикладными исследованиями оказалась стертой.

Казавшиеся до того столь абстрактными исследования строения вещества,

вдруг обернулись острейшими моральными дилеммами. Ученые, прежде

имевшие дело с формулами и уравнениями, стали сознательными или

невольными участниками создания оружия массового уничтожения людей. Как

никогда остро встал вопрос о моральной ответственности ученых за результаты

своей деятельности.

Другой аспект проблемы, может быть не столь драматичный, касается

использования средств, выделяемых на исследования. Эти средства, нередко

весьма значительные, должны использоваться с максимальной отдачей. А это, в

свою очередь, означает, что они должны направляться на решение самых

насущных задач. Но кто определяет сравнительную важность проблем? Не в

последнюю очередь этим занимаются сами ученые. Здесь они выступают как

эксперты в своей области. Обосновывая необходимость проведения тех или

иных исследований, они аргументируют их актуальность как необходимостью

развития самого знания (научная новизна), так и ожидаемыми прикладными

выходами (практическая значимость). Научная объективность и

беспристрастность – вот что от них при этом требуется. Однако нельзя

забывать, что ученый – тоже человек. Соблазн подтасовать данные в свою

пользу всегда существует. Наука как социальный институт вырабатывает

особые механизмы коллективного контроля деятельности ученых. Но они не

могут заменить того важнейшего механизма, которым является совесть

ученого.

В свое время бытовала шутка о том, что физики занимаются

удовлетворением собственного любопытства за государственный счет. Как

всякая шутка, она, конечно, передергивает факты. Но в парадоксальной форме

здесь схвачена реальная проблема – проблема соотношения личного и

общественного в деятельности ученого. Настоящим мы называем такого

ученого, для которого интересы науки становятся выше личных интересов.

Точнее говоря, базовые ценности науки, общественные по своей сущности,

превращаются в глубокие внутренние убеждения человека. Наука

демонстрирует нам примеры беззаветного служения ее высоким идеалам. Когда

Джордано Бруно пошел на костер, но не отрекся от своих убеждений, он

продемонстрировал такую самоотверженность во имя торжества истины.

Известное изречение Аристотеля "Платон мне друг, но истина дороже" говорит

о том же.

Итак, ответственность ученого перед людьми, перед обществом в целом –

это один из факторов, способных рождать проблемы этического плана. Кроме

того, существует ответственность ученого перед наукой, перед сообществом

своих коллег. В частности, ученый несет ответственность за строгое

соответствие сообщаемых сведений реальным фактам. В отчете о научном

исследовании невозможно полностью документировать все исходные данные,

на которых строятся выводы. Многие вещи приходится принимать на веру.

Например, если в научной статье приводятся обобщенные (усредненные)

данные, то мы их достоверность обычно не оспариваем. Мы верим, что автор

тщательно собрал исходный материал и скрупулезно его обработал. Это вовсе

не означает, что наука не в состоянии проверить достоверность сообщаемых

сведений. Напротив, наука как коллективный институт постоянно занимается

критическим анализом того материала, которым она располагает. Научный

руководитель, редактор, рецензент, оппонент – все эти люди выполняют

именно эту функцию. Теория как интегральный продукт прошлых

исследований помогает делать косвенную оценку обоснованности любых

дополнительных сведений. Наука развивается главным образом путем

эволюции. Революции в ней случаются сравнительно редко. Наконец, практика

является не только питательной почвой для науки, но и высшим критерием

истинности ее выводов. Однако в каждом конкретном случае мы исходим из

презумпции научной честности исследователя. Любые отступления от

принятых в науке норм рассматриваются как действия, порочащие авторитет

научного работника, а грубые случаи соответствующим образом наказываются.

Например, за умышленное искажение фактов исследователя могут лишить

ученого звания. Высшая аттестационная комиссия (ВАК) стоит на страже и

моральной чистоты науки.

Поскольку наука – это коллективная деятельность, большое внимание в ней

уделяется корректности в отношениях между коллегами. В частности, если мы

пользуемся результатами других исследователей, мы обязаны на них ссылаться.

Использование чужих результатов без соответствующей ссылки на авторов

рассматривается как нарушение научной этики, как плагиат. Сходные правила

действуют в отношении цитирования. Автор несет ответственность за точность

цитирования и за указание источника, откуда взята цитата. Если цитирование

осуществляется без соблюдения установленных правил (цитируемый текст в

кавычках, ссылка на источник), то автора обвинят в плагиате. Обнаружение

плагиата в диссертации, например, является основанием отказать в

присуждении искомой научной степени.

До сих пор мы говорили о тех этических принципах, которыми

руководствуется наука вообще. Специфика исследования в социальных науках

добавляет некоторые проблемы морально-этического плана, с которыми не

сталкиваются исследователи в точных науках. Это связано с тем

обстоятельством, что предметом изучения здесь выступает человек. Поэтому

практически любая исследовательская ситуации превращается в особый вид

межличностного общения и должна подчиняться его нормам. Физику,

например, изучающему поведение элементарных частиц, не нужно спрашивать

у них на это позволения. С людьми полагается обращаться по-человечески. К

этому вопросы мы еще вернемся.

Пока отметим, что уже исследования, проводимые на животных,

порождают особые проблемы, не знакомые ученым, имеющим дело с неживой

природой. Среди них – проблема вивисекции, которая привлекла к себе

внимание общественности и вызвала бурные дебаты еще в прошлом веке.

Термин вивисекция (буквально – "живосечение") употребляется для

обозначения таких опытов над животными, в процессе которых им

причиняются вред или страдания. Не углубляясь в эту сложную проблему,

связанную не только с необходимостью уточнить содержание понятий "вред" и

"страдание", но с проведением демаркационной линии между живой и неживой

природой, между низшими и высшими животными, отметим только, что наука

выработала достаточно четкие (насколько это здесь возможно) принципы

действия в подобных ситуациях. Прежде всего, такого рода опыты допускаются

только в случаях, когда это совершенно необходимо для науки. В частности,

оправданием жестоких опытов над животными может служить

аргументированный довод, что результаты их очень важны для разработки

способов помощи страдающим людям. Например, это отработка техники

сложной хирургической операции или испытание нового лекарственного

вещества. Но и при этом число опытов и степень причиняемых животному

страданий пытаются свести к минимуму.

Проблема вивисекции хорошо иллюстрирует сложность тех этических

дилемм, с которыми порой приходится сталкиваться ученым. Дилемма – эта

такая проблема, которая не имеет оптимального решения, такая ситуация, когда

обязательно приходится чем-то жертвовать. Социальным работникам, в

практике которых ситуации подобного рода встречаются сплошь и рядом,

этические затруднения такого типа должны быть хорошо знакомы. Возможно, в

практике социальных исследований экстремальных ситуаций меньше, чем,

например, в деятельности врача. Но врачебная заповедь "Не навреди!" остается

в силе и здесь.

При работе с людьми нужно по возможности соблюдать принцип

добровольности. Исследователь предварительно должен получить согласие на

участие в опытах. Для этого людям нужно объяснить цель проводимого

исследования. Степень полноты и детализации объяснения определяет сам

исследователь, исходя из конкретных условий, хотя нужно учитывать, что

между частичным сокрытием истинных целей исследования и явным обманом

граница очень размыта, так что практически порой трудно решить, где

кончается одно явление и начинается второе. Понятно, что использование

обманных приемов вызывает возражение по моральным соображениям. Тем не

менее к сокрытию истинных целей исследования иногда приходится прибегать

ради получения достоверной информации. К анализу случаев такого типа мы

еще вернемся.

Проблемы с добровольностью участия могут возникнуть тогда, когда

исследователь хочет получить информацию, которая для человека кажется

слишком интимной. Исследователь, заинтересованный в получении подобной

информации, может прибегать к каким-то ухищрениям или к мягкому нажиму.

Последний прием возможен, потому что человек, выступающий от лица науки,

оказывается уже в силу этого облеченным известным авторитетом и

определенной властью. К этому могут прибавляться и некоторые

дополнительные моменты. Например, экспериментатором выступает

преподаватель, а в качестве испытуемых он привлекает своих студентов. Ясно,

что в такой ситуации отказаться от участия в опытах трудно. Или возьмем

пример, когда социальный работник собирает информацию от своих клиентов,

которые часто прямо или косвенно зависят от него, поскольку нуждаются в

помощи материального или морального характера. Очень трудно объективно

определить, где кончается убеждение и начинается давление. Можно лишь

констатировать, что более или менее серьезные моральные проблемы при этом

возникают. И данный факт надо

учитывать.

Следует признать, что исследователю иногда приходится идти на

определенный компромисс, так как в противном случае он рискует

достоверностью получаемой информации. Использование добровольцев, даже

если технически это вполне реально, способно создать некоторое искажение

результатов. Допустим, нас интересуют особенности поведения, которое в

данной культуре является табуированным, то есть в этой сфере действуют

сильные социальные запреты и моральные оценки. В этом случае люди,

готовые делиться сведениями о себе, окажутся вообще менее подверженными

социальному давлению. Это будет особая категория людей, отличающаяся от

основной массы. Очень вероятно, что и поведение их в табуированной сфере

тоже окажется не вполне типичным. Говоря техническим языком, мы получим

нерепрезентативную выборку.

Если исследование идет в номотетическом русле, то есть нас интересуют

некоторые общие тенденции, а не конкретные ответы каждого индивида, можно

устроить анонимный опрос. Это гарантирует невмешательство в личную жизнь

человека, а с другой стороны, частично снимает психологическое давление,

которое способно приводить к искажению информации. Но некоторая

потенциально важная информация при этом будет потеряна. Например, если

одна и та же группа в разное время заполняла две разные анкеты, невозможно

будет сопоставить индивидуальные данные.

Кроме принципа добровольности участия в исследовании, важен также

принцип конфиденциальности. Он означает, что исследователь обязуется не

разглашать получаемые сведения и использовать их только в научных целях.

Если необходимо привести данные идеографического характера для

иллюстрации какого-то общего положения, то реальное имя испытуемого или

респондента заменяется вымышленным. Этим гарантируется анонимность

участников исследования. Социальным работникам, так же как врачам,

принцип конфиденциальности хорошо знаком, поскольку он является

существенным элементом этического кодекса профессии. По-другому он еще

называется принципом неразглашения профессиональной тайны.

Индивидуальные данные, получаемые в социальных исследованиях, принято

также относить к этой категории. Если они в дальнейшем где-то и приводятся,

то вне связи с конкретным человеком.

В работах по методологии часто ссылаются на два известных эмпирических

исследования, где морально-этические проблемы выступают в своей