Соловцов А. Жизнь и творчество Н.А.Римского-Корсакова

Подождите немного. Документ загружается.

дению. Год спустя, летом 1880 года, он вернулся к

«Сказке» и быстро закончил ее. В письме к С. Н. Кру-

гликову Римский-Корсаков замечает: «Я всю свою

«Сказку» набросал в партитуре; остается отделать, то

есть добавить там и сям кое-что в tutti»'. Письмо да-

тировано 21 июля. На дату эту следует обратить

внимание, так как из «Летописи» известно, что в пер-

вой половине августа Римский-Корсаков закончил в

эскизах «Снегурочку», а вторую половину августа

вновь посвятил работе над «Сказкой». Таким образом,

«Сказка» начата несколько ранее «Снегурочки», а со-

чинялась, по существу, параллельно с этой оперой. И

это не просто совпадение. «Сказка» не только ровес-

ница, но и ближайшая «родственница» «Снегурочки».

В ней та же светлая лоэтическая лирика, тот же при-

чудливый мир русской народной фантастики, тот же

(хотя и не так ярко выраженный) народный колорит

музыки. На родство этих двух произведений указыва-

ет и сам Римский-Корсаков, говоря, что «Сказка»

«несомненно напоминает собой стиль «Снегурочки»,

так как сочинена одновременно с последней»^. «Сказ-

ка» близка к «Снегурочке», в частности, по колорит-

ности оркестра, по красочному использованию духо-

вых инструментов.

Эпиграфом к «Сказке» Римский-Корсаков взял

пролог из пушкинской поэмы «Руслан и Людмила»:

У лукоморья дуб зеленый;

Златая цепь на дубе том...

И там я был, и мед я пил;

У моря видел дуб зеленый;

Под ним сидел, и кот ученый

Свои мне сказки говорил.

Одну я помню: сказку эту

Поведаю теперь я свету...

Выделяя последние две строки пролога к «Русла-

ну и Людмиле», Римский-Корсаков хотел подчеркнуть,

' «Летопись», стр. 264 (примечания)

«Там же, стр. 141.

'219

что взятый им эпиграф не представляет собой точной

программы его симфонической пьесы. «Пушкин,

вкратце перечисляя элементы русского сказочного

эпоса, входившие в рассказы чудесного кота, говорит:

Одну я помню: сказку эту

Поведаю теперь я свету...

И рассказывает сказку о Руслане и Людмиле. Я же

рассказываю свою музыкальную сказку. Рассказывая

музыкальную сказку и приводя пушкинский пролог,

я тем самым 'показываю, что сказка моя, во-первых,

русская, во-вторых, волшебная, как бы одна из под-

слушанных и запомненных мною сказок чудесного

кота. Тем не менее, я отнюдь не взялся изображать

в ней все, намеченное Пушкиным в прологе, как и

он не помещает всего этого в сказке о Руслане. Пусть

всякий ищет в моей сказке лишь те эпизоды, какие

представятся его воображению, а не требует с меня

помещения всего перечисленного в пушкинском про-

логе»'.

Читателям «Летописи» Римский-Корсаков ничего

другого не сообщил о замысле «Сказки». Близким

людям он говорил больше. Из воспоминаний Ястреб-

цева ,мы узнаём, что в «Сказке» нашли звуковое во-

площение конкретные фантастические сцены. «Сказка»

открывается картиной леса. Мрачный мотив в низком

регистре (фаготы, виолончели, контрабасы) — волшеб-

ный лес; прихотливая «извилистая» мелодия скри-

пок — «неведомые дорожки», проложенные «невидан-

ными зверями»:

С|ср.

« Larg-hetto

Таинственно и завлекательно звучит простой и

вместе с тем своеобразный секвенционнын мотив, в ко-

' «Летопись», стр. 141—142.

220

тором «темные» хроматизмы сменяются «светлыми»

квинтовыми интонациями; это тема лесной чащи, где

на каждом шагу путник может встретить сказочные

чудеса:

„ Larghetto

Слышится незамысловатый, подчеркнуто «наив-

ный» напев кларнета — грустная песенка маленькой

русалочки:

Allegretto

6Э K.upitT соло

f tfol»

f ^

tu ILT-^

j'' Lipn- ir ^m

Яростный" возглас Бабы-Яги (тромбоны): «Фу,

фу, фу! Здесь русским духом пахнет!»:

L«rghetto

TpoM69tu

(р i JTLIJII

-ik Г

•1, ^il

jor

'221

А затем слышен тяжелый полет Бабы-Яги в ступе.

Манящие, «переливчатые» зовы русалок (соло флей-

ты). «Сердитый» отрывистый мотив — пролетели

ведьмы.

Музыкальные образы «Сказки» чрезвычайно к а р-

т и н н ы; можно сказать, «по-оперному» конкретны.

В них нет прямых тематических связей со «Снегу-

рочкой», но легко представить себе, что они рисуют

чудеса заколдованного Лешим леса.

И другие музыкальные образы «Сказки» рисуют

фантастические сцены. Перед путником внезапно воз-

никает избушка на курьих ножках, он видит волшеб-

ное озеро, слышит хохот русалок... Порой кажется,

что разразилась буря, напугавшая самих обитателей

волшебного леса. Музыкальные образы «Сказки» по-

лучают многостороннее и динамичное развитие. За-

канчивается «Сказка» спокойно-грустным напевом

русалочки, который многократно возвращается на про-

тяжении пьесы, подчеркивая волшебно-лирический ко-

лорит поэтичной музыкальной повести Римского-Кор-

сакова.

Нужно обратить внимание на очень существенную

особенность «Сказки»: из последования и развития

музыкальных образов не складывается определенного

сюжета. Римский-Корсаков был не совсем точен,

говоря, что он «рассказывает музыкальную сказку».

В его пьесе есть лишь ряд отдельных волшебных сцен,

объединенных не сюжетом, а общим народно-сказоч-

ным происхождением. Это, как говорит Римский-Кор-

саков в той же «Летописи»,— «калейдоскоп сказочных

образов».

Нетрудно заметить, что данная особенность «Сказ-

ки» Римского-Корсакова сближает ее с пушкинским

прологом, в котором тоже фантастические сцены, не

связанные фабулой и не объединенные общим сюжет-

ным замыслом, сменяют одна другую.

С прологом сближает «Сказку» и выбор волшеб-

ных сцен. Далеко не все фантастические картины про-

лога вошли в «Сказку». Однако почти все основные

образы «Сказки» мы найдем и в прологе. Это да-

ет право прийти к заключению, что пролог к «Русла-

'222

йу и Людмиле» по существу представляет собой nj)6-

грамму (хотя и не вполне точную) пьесы Римского-

Корсакова.

«Летом 1879 г.,— пишет Римский-Корсаков в «Ле-

тописи»,— мы проживали в Лигове на даче Лапот-

никовой, как и в предшествующий год... я написал

струнный квартет на русские темы, переделанный

мною впоследствии в симфониетту для оркестра...

Этот квартет мой никогда публично исполнен не был.

Однажды я его снес К. Ю. Давыдову и попросил про-

играть на репетиции квартетного собрания. Давыдов,

Ауэр, Пиккель и Вейкман сыграли его для меня. Он

мало им понравился, да и я нашел в нем много не-

дочетов. Первая часть была однообразна, будучи на-

писана на единственную тему; скерцо не имело коды,

а финал был сух, и я не решился показать свой

квартет в публике»'.

В следующем году Римский-Корсаков принялся

за переработку квартета для оркестра. В июле

1880 года он писал С. Н. Кругликову: «Инструмен-

товал начерно две части своего русского квартета,

переделываемого в симфониетту»^. Работа эта затя-

нулась, и симфониетта была закончена лишь в

1884 году.

Из четырех частей квартета в симфониетту вошли

три. Финал, который Римский-Корсаков признал «су-

хим», в симфониетту не вошел. Роль финала выпол-

няет в трехчастной симфониетте скерцо, получившее

название Scherzo-Finale.

Переработка квартета (он остался неопубликован-

ным, рукопись первых трех частей не сохранилась)

не ограничилась изъятием финала и инструментовкой

остальных трех частей. Римский-Корсаков внес зна-

чительные изменения в свой первоначальный замысел.

Достаточно указать, что первая часть квартета была

написана, как мы знаем из слов Римского-Корсакова,

' «Летопись», стр. 124—125.

^ Там же, стр. 264 (примечания).

'223

нй одну тему. Й симфониетте жё пёрёая часть напи-

сана в форме традиционного сонатного allegro с двумя

темами. Подверглось существенной переработке и

скерцо: в симфониетте оно заключает в себе черты и

скерцо и финала.

3 партитуре симфониетты нет никаких указаний

на программный замысел произведения. Однако из-

вестно, что все части квартета, легшего в основу сим-

фониетты, носили программные заголовки, которые

вполне соответствуют содержанию трех частей сим-

фониетты и помогают понять замысел композитора.

Первая часть квартета носила название «В поле».

Перва-я часть симфониетты — Allegretto pastorale.

Темы Allegretto (как и других частей симфониетты) —

мелодии подлинных народных песен (из сборников

Римского-Корсакова и Балакирева). Главная тема

Allegretto — напев песни «Во поле туман затуманил-

ся» (сборник «100 русских народных песен» Римского-

Корсакова, ор. 24, № 12) :

бь o-etto pastorale

|»rUi'lLij DH U Hull l| I Ij 1

Римский-Корсаков берет народный напев не пол-

ностью и придает протяжной лирической песне свет-

лый колорит. Главная тема звучит действительно

пасторально, особенно когда она превращается п

короткий свирельный мотив:

Allegretto pastorala

оо —

Мотив этот напоминает главную тему первой час-

сти «Пасторальной симфонии» Бетховена, но отли-

чается 01 бетховенской темы явно русским националь-

ным колоритом.

Из спокойного, светло-созерцательного настроения

не выводит и вторая, более певучая тема — мелодия

'224

песни «Как во городе царевна» (первый сборник Ба-

лакирева, № 28):

Allegretto pastorale

if I Гц I и П|П| И |_J|J_

в своем развитии обе темы, особенно первая, обо-

гащаются новыми тембровыми красками, спокойная

созерцательность нарушается яркими динамическими

контрастами, но светлый характер музыки сохраняет-

ся на протяжении всего Allegretto.

Первая часть симфониетты воспринимается отча-

сти как звуковой пейзаж, а еще больше как поэтиче-

ское выражение тех эмоций, которые вызывает у че-

ловека природа.

Вторая часть квартета носила название «На девич-

нике». Это название вполне соответствует содержанию

второй части симфониетты — лирическому Adagio, по-

строенному на напевах свадебных песен. Это наиболее

глубокая, эмоционально-насыщенная часть симфониет-

ты. Из трех песен, легших в основу Adagio, две вхо-

дят в песенный цикл, исполнявшийся на девичнике,

когда невеста, перед замужеством, прощалась с

подругами. Первая—«Как по садику, садику» (сбор-

ник «100 русских народных песен» Римского-Корсако-

вч, ср.

>:4,

№ 79).

ее Adagio

Интересен текст этой задумчивой, несколько

грустной песни:

Как по садику, садику.

По зеленому виноградничку,

Здесь ходил, гулял добрый молодец,

Свет Павел Алексеевич.

Он чесал свои кудрюшки.

Он чесал, приговаривал,

Он русым кудрям приказывал:

8 Н. А. Римский-Корсако» 225

«Прилегайте, мои кудерушки,

К моему к лицу белому,

Что к белому, румяному,

Привыкай, душа Варварушка,

К моему уму, к разуму,

К обычаю молодецкому».

Как а мне-то, красной девушке,

Привыкать не хотелося.

За досаду показалося,

За досаду за великую.

Песня «Как по садику» не принадлежит к числу

тех лаконичных повестей о тяжелой женской доле,

которых так много в русском фольклоре, но и здесь

ясно говорится, что не только радости сулила новая

жизнь выходящей замуж девушке. Возможно, что это

хотел подчеркнуть и Римский-Корсаков, построивший

выдержанное в темных тонах вступление к Adagio

на интонациях песни «Как по садику».

Вторая тема Adagio — напев песни «Зелена груша

в саду шатается» (сборник «100 русских народных

песен» Римского-Корсакова, ор. 24, № 75):

69 Adagio

в этой песне говорится о горе девушки, которую

выдают замуж.

Но и здесь нет трагизма. Песня «Зелена груша» —

род обрядового причитанья; жалобы девушки — ско-

рее дань обычаю, чем выражение подлинного горя.

Наконец, третья тема Adagio — небыстрая, но ве-

селая радостная песня «Ты заря ль моя, заря, зо-

рюшка» (сборник «100 русских народных песен»

Римского-Корсакова, № 90), которая пелась при оде-

вании невесты к венцу:

'226

Таковы три музыкальных образа, положенных в

основу Adagio. Светлые настроения, лишь оттененные

моментами печали, а порой драматизма, господствуют

и во второй, лирической по общему характеру, части

симфониетты.

Третья часть квартета носила название «В хоро-

воде». Название соответствует содержанию заключи-

тельной части симфониетты. В основу скерцо-финала

положен знакомый уже нам напев быстрой и веселой

хороводной песни «У меня ли муж водопьяница»

(сборник «100 русских народных песен» Римского-

Корсакова, № 68; см. пример 30).

Грациозный и стремительный мотив, проходя, в

различных видоизменениях, через весь финал, при-

дает ему скерцозный характер. Кроме напева «У меня

ли муж», Римский-Корсаков вводит в заключительной

части еще две темы. Первая — напев обрядовой («тро-

ицкой») песни «А и густо, густо на березе листье»

(сборник «100 русских народных песен» Римского-

Корсакова,№ 51):

"p»Crfiin-ifT??rff>

Д J,„nlaiL ' •

Вторая — мелодия хороводной песни «Не спасибо

игумну тому» (сборник «100 русских народных песен»

Римского-Корсакова, № 70):

" Vivo . . . . ^ .

CTlf г If irf;4ffl^

Обе мелодии чередуются и сплетаются с основной,

скерцозной темой. Как будто девушки, водя хоровод,

поют то протяжные, то веселые песни.

Оркестровка симфониетты колоритна и в то же

время проста. Римский-Корсаков большей частью до-

вольствуется прозрачными звучаниями с умеренным

использованием медной группы. Возможно, в оркест-

ровом стиле симфониетты сказалось «камерное про-

исхождение» пьесы.

8» 227

Эскиз симфониетты (в виде необнародованного

квартета) возник в 1879 году. Если вспомнить, что

годом позже написана «Снегурочка», то станет понят-

на идейно-эмоциональная и стилистическая близость

этих произведений. Как и в «Снегурочке», Римский-

Корсаков в симфониетте «прислушивается к голосам

народного творчества», создает средствами музыкаль-

ного искусства образы природы. Как и «Снегурочка»,

симфониетта рисует (разумеется, в соответствии со

спецификой жанра, не столь конкретно) картины на-

родного быта. Как и «Снегурочка», симфониетта —

подлинно народное произведение, проникнутое чувст-

вом радости жизни; хотя, несомненно, симфониетта

уступает и «Снегурочке», и созданной в те же годы

«Сказке» в эмоциональной силе, в яркости художест-

венных образов.

Концерт для фортепиано с оркестром ор. 30 —

единственное крупное сочинение Римского-Корсакова

в этом жанре. Не обладая виртуозными исполнитель-

скими данными, получив в годы музыкального уче-

ния и самообразования лишь скромную пианистиче-

скую подготовку, Римский-Корсаков в своем творче-

стве сравнительно немного внимания уделял пьесам

для солирующих инструментов, в частности для фор-

тепиано. Его мелкие фортепианные пьесы не принад-

лежат, как уже говорилось, к лучшим его произведе-

ниям и не претендуют на виртуозный блеск. Именно

поэтому, очевидно, для Балакирева оказалось неожи-

данным появление концерта, который выделяется

среди прочих фортепианных сочинений Римского-

Корсакова яркостью музыкальных образов и превос-

ходным, блестящим и колоритным фортепианным

стилем. «...Звучал он довольно красиво и в смысле

фортепианной фактуры оказывался вполне удовле-

творительным, чем не мало удивлял Балакирева, кото-

рому концерт мой нравился. Он никак не ожидал от

меня, не пианиста, уменья сочинить что-либо вполне

по-фортепианному»'.

' «Летопись», стр. 141—142.

228