Стингл М. Таинственная Полинезия

Подождите немного. Документ загружается.

линезии. Прежде всего нас интересует древняя полинезийская культура, история, ее самые

первые страницы, времена, когда где-то далеко, за горизонтом солнечного тихоокеанского

простора, «формировались» предки будущих «властителей рая».

По следам «белых богов»

Бели XIX век в истории поисков прародины полинезийцев, вне всяких сомнений, был «эрой

Азии», то век XX в этом отношении целиком и полностью стал «эрой Америки». Было высказано

немало всяческих соображений по поводу американского происхождения «властителей рая

Южных морей». Но за различными теоретическими спорами и рассуждениями вдруг последовало

действие, целью которого была экспериментальная проверка этой

теории.

Разумеется, мы говорим о плавании «Кон-Тики». Автора этой смелой идеи почти каждый может

назвать по имени — Тур Хей-ердал. Он и его плот внесли в поиски подлинной прародины по-

линезийцев больше новых импульсов, чем все, что было сделано в этом направлении до тех пор.

Благодаря плаванию «Кон-Тики» вопрос о первоначальной родине «властителей рая», которым

занимался лишь узкий круг специалистов, превратился в проблему, решение которой заинте-

ресовало миллионы читателей книг Тура Хейердала.

Со времени героического подвига Хейердала и выхода его книг, завоевавших всемирную

известность, прошло уже много лет, и потому мы прежде всего должны кратко напомнить о том,

что совершил мужественный норвежец и, главное, что он хотел этим доказать, какие идеи

проверить.

Тур Хейердал, будучи ученым, изучающим явления природы, «ще перед второй мировой войной

получил возможность посетить один из архипелагов Полинезии (Маркизские острова) и провести

там ботаническое обследование. И его заинтересовала идея американского происхождения

полинезийцев.

Поскольку первое основное условие для того, чтобы какая-то группа людей смогла перейти из

одного региона в другой, перевеся туда и свою культуру,— техническая осуществимость такого

переселения, Хейердал решил повторить давнее путешествие предков будущих полинезийцев из

Америки в Океанию (в том, что такое переселение имело место, Хейердал не сомневался). Причем

повторить на точно таком же плоту, каким могли пользоваться древние полинезийцы, и по той же

трассе, которая, по убеждению Хейердала, некогда реально существовала и вела из индейской

Южной Америки в восточную Полинезию.

По здесь мы сталкиваемся с первым серьезным затруднение*. Ведь плавания индейцев по

открытым просторам Тихого океана янчем не доказаны. Древние обитатели Южной Америки

плавали

под парусом на плотах скорее всего вдоль берегов, причем на небольшом от них расстоянии.

Крайняя точка, до которой они добирались,— пожалуй, принадлежащие ныне Эквадору .острова

Галапагос

14?

. *

: Хотя о жителях древнего Перу и всей Южной Америки рассказывается в ряде хроник,

написанных первыми появившимися здесь испанцами и содержащих немало исторических былей,

ле-тенд и преданий, в них нет сообщений, из которых можно было 'бы сделать вывод, что

перуанские индейцы когда-либо преднамеренно, заранее наметив цель, совершали путешествия в

далекую Полинезию. (Единственное исключение — приводимые хронистом Сармиенте сведения о

путешествии ннки Тупака Юпанки на острова Ауачулеби и Ниначумби.)

О морских путешествиях доколумбовских индейцев Южной Америки практически нет никаких

свидетельств, однако Тур Хей ердал предпринял попытку совершить такое плавание на баль<^о-

вом плоту, Подобном индейскому и получившем имя '«Кон-Тики», Все читатели * книги

«Экспедиция ^,Кой-Тики"* знают, qtp<

попытка эта удалась: руководитель экспедиции'и его

Друзья Фее скандинавы) после почти стодневного плавания в 1947 г. целые я невредимые

добрались из перуанского порта Кальяо на атолл Рароиа в полинезийском архипелаге Туамоту.

Однако плавание бальсового плота «Кон-Тики», которым мы не можем не восхищаться, отнюдь не

стало кульминацией и завершением, можно сказать, драматических событий, вызванных

возрожденной теорией об американском происхождения о о лине зийцев. Напротив, это было

лишь началом. Тур Хейердал, вдохновленный широкой популярностью предпринятого им

путешествия и повествующей о нем книги, опубликовал фундаментальный научный труд,

недвусмысленно назвав его «Американские индейцы в Тихом океане». Те же идеи он развивает и в

ряде других статей, книг и фильмов.

По следам этих «индейцев в Тихом океане» позже Хейердал совершил еще одно путешествие.

Причем не куда-нибудь, а в самое заманчивое место для всех исследователей прошлого Полинезии

и любителей археологических и этнографических загадок — на Рапануи, или остров Пасхи.

Среди обитателей острова Пасхи Хейердал обнаружил две группы, и первую из них — так

называемых «длинноухих» — он считает потомками перуанских индейцев, приплывших сюда под

водительством самого южноамериканского*бога Виракочи.

Как ни странно, «приплывшие» в Полинезию перуанские индейцы выглядели далеко не по-

индейски. Скорее, наоборот. По словам Хейердала, их «описывали как мудрых и миролюбивых

учителей, которые пришли с севера на заре истории и обучили предков индейцев строительному

искусству и земледелию, передали им свои обычаи. Они выделялись среди индейцев белой кожей,

длинной бородой и высоким ростом. В конце концов они покинули Перу так же внезапно, как и

пришли туда. Инки сами

стали править страной, а белые учителя навсегда исчезли из Южной Америки, уйдя в Тихий

океан» *.

Именно эти «белые», рыжеволосые пересоленцш нз Перу со столь «нордической», судя по

описанию Хейердала, внешность», и были позднее, по его мнению, создателями тех

монументальных памятников, которые мы ныне находим на Острове Пасхи,— гигантских статуй

моаи и святилищ аху. Разумеется, мы еще познакомимся с этими памятниками несколько

подробней. Но сейчас нам следует задать важный вопрос (на который Хейердал так и не дал

ответа): откуда в древней Америке, более того — в ее самой отдаленной от Европы, от

европейского севера части, в Перу и Боливии — взялись эти русоволосые гении?

Тут как бы повторяется история, известная нам еще от мормонов. Те видели в полинезийцах

приплывших из Америки индейцев, на поверку оказавшихся евреями, перекочевавшими в

Америку из Израиля. Ход рассуждений Хейердала близок^ к этому. По его мысли, на острове

Пасхи мы обнаруживаем 'индейцев, приплывших лз Америки, но на поверку' оказавшихся* не

индейцами, а «белыми», которые явились в Америку из Северной Европы. ,

''- *

Автор этой книги написал, двухтомный труд о древнем, Перу я его культурах. Доколумбову

историю этой населенней индейцами страны он изучал и изучает весьма детально, но никогда и

нигде не встречался даже с намеком на присутствие «белых», тем более людей нордического типа.

Разумеется, это еще отнюдь не доказательство того, что Хейердал был неправ и следы отдаленных

полинезийских предков вовсе не могут вести в Северную Европу. Правда, в более поздние годы

Хейердал и сай не слишком часто вспоминал своих «нордических носителей высокой ци-

вилизации» и придерживался скорее индейско-американской версии происхождения жителей

Полинезии. Да и эту идею он проводит все менее настойчиво. J

«Теория „Кон-Тики"» — самая известная широкой мировой общественности, самая популярная

концепция,, Относящаяся к той проблематике, которую мы можем обозначить: «прошлое

Полинезии», «культура Полинезии». Но и эта теория, как видим, не стоит на месте. Ее автор Тур

Хейердал многое в ней уточни* ет. Кое-что в своих прежних воззрениях приглушает, делая их

значительно менее однозначными.

И все же уместно будет вкратце напомнить о сути этой теории. По счастью, сам автор во

вступительной главе к своей книге «Экспедиция „Кон-Тики"» четко сформулировал ее основные

положения. Прежде всего Хейердал отрицает возможность западного происхождения

полинезийской культуры (западного ~ с точки зрения полинезийца). Он говорит: «На западе жили

только дикие и первобытные народы Австралии и Меланезии, отдаленные родичи негроидов, а за

ними лежали Индонезия и

* Здесь в далее цитаты из книги Тура Хейердала «Экспедиция „ Гики"» дяк1тся оо русскому изданию в переводе

Л. Л. Жданова.- Примеч. ред

побережье Азии, где период неолита, судя по всему, был пройден раньше, чем где-либо еще на

свете».

Этим «диким и первобытным народам» Тур Хейердал противопоставляет уникальную расу

«белых богов», которые жили в .древнем Перу до владычества инков. «Белые боги», по мнению

автора «Кон-Тики», и возвели в Южной Америке могучие постройки доколумбовых городов или

огромные статуи Тиауанако. Лежащий высоко в горах нынешней Боливии город Тиауанако играет

в теории Хейердала исключительно важную роль. Именно он якобы послужил отправной точкой

предполагаемого странствия «белых богов» к острову Пасхи. Вождем этих связанных с Тиауанако

бородатых «белых богов» (первоначально появившихся с севера) был Виракоча, подлинное имя

которого Кон-Тики. Хейердал говорит о нем весьма недвусмысленно: «Кон-Тики был верховным

жрецом н королем „белых людей" из инкских преданий».

По эти «белые», переселенцы, как он считает, не завершили ювое странствие на острове Пасхи.

Вскоре многие из них снова отправились в путь, поплыли на запад и северо-запад. Они добрались

до Маркизских островов, потом до островов Общества и в конце концов достигли крайнего запада

«треугольника». Позднее в Полинезию направилась вторая волна переселенцев — на сей раз с

западного побережья Канады северным путем через Тихий океан. Это были индейцы,

принадлежавшие к племенам так называемой северо-западной группы, многие из которых (на-

пример, хайда

", квакиютл

149

) и сейчас живут в Канаде.

Северо-западные индейцы в своих длинных лодках-долбленках (видимо, приводимых в движение

лишь силой рук), преодолев расстояние в четыре тысячи километров, достигали Гавайских

островов, а затем двигались дальше — на юг, юго-запад и юго-восток Полинезии.

Эта вторая, также вышедшая из Америки волна переселенцев, представителями которой были в

первую очередь индейцы •с островов, расположенных близ северо-западного побережья Америки,

достигла «треугольника» около 1100 г. н. э, В книге «Экспедиция „Кон-Тики"» Хейердал пишет:

«Сначала на Гавайи, а потом и на другие острова Южных морей прибыли на больших военных

пирогах, связанных попарно и не уступавших по размерам ладьям викингов, индейцы западного

побережья Северной Америки. Они смешались с родом Кон-Тики и принесли с собой новую

культуру. Это был уже второй неолитический народ, добравшийся до Полинезии. В 1100 г. он не

знал ни металла, ни колес, ни гончарного искусства, ни ткацкого станка, не был знаком с

хлебными злаками».

Затем эти примитивные пришельцы из Северной Америки, согласно представлениям норвежского

путешественника, смешались с более развитыми пришельцами из Южной Америки, и в результате

родилась полинезийская культура, родились подлинные полинезийцы.

От берегов Перу *•

до атоллов Туамоту

После своего удачного плавания от берегов Перу к атоллам Туамоту и после выхода книги

«Экспедиция „Кон-Тики"» и написания научного труда «Американские индейцы в Тихом океане»

Тур Хейердал не перестал развивать свои взгляды. Старался еще углубить свою теорию, обогатить

ее новыми доказательствами.

Само плавание Хейердала из Перу на один из атоллов Туамоту доказало лишь то, что на таком

плоту с парусом, какой построил норвежский путешественник, действительно можно про-

дрейфовать через океан. «Дрейфом» мы называем такое плавание, когда плот вместе со своим

экипажем свободно уносится морскими течениями и ветрами, а люди или не знают цели, или ее

могут направлять к ней свое «судно».

Однако возможность успешного дрейфа из одного пункта и другой еще не означает, что из пункта

отплытии в этот другой пункт перекочевали население и культура. Лучшим подтверждением тому

может послужить пример самого Тура Хейердала. Во время одного из своих последних плаваний

он, например, на папирусном плоту «Ра» сумел переплыть из Африки на кариб-ский остров

Барбадос "*. А ведь никто не предполагает, будто коренное население Антил "' — карибские

индейцы — родом с Черного континента, а конкретнее — из Египта.

К тому же некоторые оппоненты Хейердала имеют возражения и против самого плота «Кон-

Тики», считая, что своей конструкцией он несколько отличается от плотов древних индейцев.

Вполне обоснованные возражения касаются и снаряжения плота. Например, один из крупнейших

знатоков прошлого Полинезии, американский профессор Роберт К. Саггс, замечает: «Перуанские

индейцы не имели консервов, аппаратуры для переработки морской воды в питьевую, радио, карт,

навигационных приборов». И добавляет: «Все это было у экипажа „Кон-Тики", и нужно сказать,

что без этого их плавание быстро закончилось бы трагедией. А ведь когда плот наскочил на риф у

острова Ра рои а, на борту еще оставались тысяча пятьсот банок с консервами».

Возражения, которые выдвигает против теории и даже против самой экспедиции Хейердала один

из крупнейших знатоков прошлого Океании, характерны для реакции на них почти всей научной

общественности. Причем против воззрений Хейердала единодушно выступили не только знатоки

полинезийской истории я культуры, которые ранее на основе неопровержимых данных

археологии, антропология, этнографии, лингвистики н других наук в качестве прародины жителей

«треугольника» определили Юго-Восточную Азию, установили их принадлежность к монго-

лоидам, указали на их бесспорное языковое родство с так назы-

и *• *» ы *» (*»

ваемои австронезийской языковой семьей и, главное, множеством археологических находок

подтвердили путь, проделанный будущими полинезийцами из Азии в Тихий океан.

Как ни странно, с не меньшим единодушием противостоят Хейердалу и ученые, исследующие

древнеамериканскую культуру и историю, хотя можно было бы предполагать, что именно они, так

сказать, «из любви к своим доколумбовым американцам» должны быть счастливы, что именно их

«подопечные» сумели заселить и цивилизовать еще и острова огромного океана, лежащие далеко

на запад от американских берегов, и таким образом стать отцами еще одной великой культуры.

Американисты — знатоки культуры и истории индейцев Нового Света — отвергли как

бездоказательные в первую очередь все «аргументы» Хейердала, которые он почерпнул из их

собственной «древнеамериканской» кухни. Прежде всего они вновь обратились к плоту,

построенному, как считалось, по древнеперу-анским образцам. Специалисты указали, что не

сохранилось ни единого чертежа точно такого плота (тут важно обратить внимание на слово

«точно»), который относился бы ко временам доко-лумбовой Южной Америки и ее

тихоокеанского побережья (ныне шппм Перу, Эквадору, Колумбии, Чили).

Возражения специалистов вызывает и само плавание. По мысли Хейердала, оно должно было

доказать, что, дрейфуя на нлоту, можно попасть из Америки в Океанию и, напротив, нельзя

дрейфовать из Океании в Америку хотя бы уже потому, что ветры и морские течения в области

Тихого океана имеют направление преимущественно с востока па запад, то есть из Америки в

Океанию.

Ключевой тезис Хейердала опроверг другой великолепный мастер океанского дрейфа, француз

Эрик де Бишоп, который менее чем через десять лет после Хейердала отчалил с Таити, то есть из

Океании, и причалил вблизи берегов Америки, на чилийском острове Хуан-Фернандес'". Из

Полинезии в Америку переплывал на плоту — даже дважды — и чех, сын сугубо сухопутного

народа, Эдуард Ингриш, по профессии отнюдь не моряк, -а композитор.

То, что дрейфовать через Тихий океан можно и в обратном направлении, доказывает и ряд

китайских и в особенности японских джопок, которых море, вопреки воле рыбаков, иной раз от-

носило от берегов Азии до самой Америки или до островов Океании. Только между Аляской и

устьем американской реки Колумбии было зарегистрировано шесть таких многотысячекилометро-

ны\- недобровольных путешествий джонок через весь Тихий •океан.

Однако вернемся к вопросу об американском происхождении полинезийцев. Что, как не язык,

более всего свидетельствует о происхождении народа? По Хейердалу, взаимное родство поли-

незийских и малайских (индонезийских) языков весьма незначительно и неотчетливо. Но истина

прямо противоположна. Еще Гумбольдт'" за сто лет до плавания «Кон-Тики» предполагал, что

существует единая языковая семья, к которой относятся как полинезийские, так и малайские

языки.

Ныне в существовании такой общей языковой группы (теперь она получила наименование

«австронезийская») вообще уже никто, кроме, пожалуй, автора «Кон-Тики», не сомневается. Бес-

спорное взаимное родство отдельных языков этой группы было доказано в десятках научных

работ — например, в трудах американского ученого Айсидора Дайена или немецкого ученого

Отто Демпвольфа.

И наоборот, между индейскими и полинезийскими языками с большим трудом можно отыскать

хотя бы случайные совпадения — какие-нибудь несколько слов, близких по звучанию и смыслу.

Но такие совпадения значат не более, чем упомянутые-выше два одинаковых местных названия в

Полинезии и Белуджистане.

Знатоки древней Америки внимательнее присмотрелись и к датировке предполагаемого заселения

Полинезии. В качестве наиболее ранней возможной даты появления на острове Пасхи «белых

богов» Хейердал называет середину I тысячелетия до н. э. В книге «Экспедиция „Кон-Тики"» он

пишет: «Острова Южных морей были заселены не раньше конца V — начала VI в. н. э.». Но

археологические находки последних двадцати лет (например, лапитоидная керамика)

неопровержимо доказали, что человек впервые пришел в тихоокеанский «треугольник» (причем

на противоположную его сторону) еще в XIII ». до н. э. То есть на целые 1000 лет раньше, чем

считает Хейердал. В то время в Перу еще не было ни культуры Тиауанако, ни культуры инков,

которые возникли в Южной Америке спустя две тысячи лет после того, как в Океании появился

первый полинезиец.

Естественно, что древнейшие перуанцы не могли три с четвертью тысячи лет назад нести в

Полинезию, да к тому же на архипелаг Тонга, наиболее отдаленный от Америки, культуру,

которая тогда у них самих еще не существовала. Точно так же не могли в V в. до н. э. приплыть на

остров Пасхи люди, поклоняющиеся богу Виракоче, поскольку у себя, в Америке, они стали

почитать этого бога значительно позже. Итак, археологические открытия и в особенности

лапитоидная керамика не подтвердили ни самой важной даты, лежащей в основе теории

Хейердала, ни места, где, по его мнению, люди впервые ступили на острова Полинезии.

Американисты также полностью отвергли версию о том, что величественные статуи на острове

Пасхи могут служить доказательством прихода полинезийцев из Перу, где в городе Тиауанако

тоже создавались подобные каменные скульптуры.

Один из крупных знатоков древней Америки, немецкий этнограф и археолог профессор

Дизельхоф, находят в статуях Рапа-нуи и Тиауанако лишь два общих признака: и те и другие сде-

ланы из камня, и те и другие имеют большие размеры. По этого еще слишком мало, если

рассматривать такое сходство как главное свидетельство американского происхождения творцов

по лине зийских скульптур. В противном случае были бы правы и т'

давние фантазеры, которые верили в древнеегипетское происхождение полинезийской культуры.

Ведь и на земле фараонов существовал обычай вытесывать каменные статуи гигантских размеров.

Ученые высказывают сомнения и по поводу ряда других аргументов Хейердала, относящихся к

самым различным областям науки. Так, Хейердал настаивал на «серологическом доказательстве»:

типы крови перуанцев и жителей восточнополннезийскнх островов чрезвычайно близки. Но в том,

что две весьма отдаленные группы людей имеют сходную частотность тиков крови, нет ничего

удивительного.

Столь же несостоятельна и аргументация, опирающаяся на тот факт, что в Перу и в

«треугольнике» праздновалось и летнее, и зимнее равноденствие; и древние славяне отмечали

равноденствие два раза в год, а уж они-то наверняка не происходят из Перу.

Здесь следует отметить одно чрезвычайно важное обстоятельство, имеющее прямое отношение и

ко взглядам Хейердала. Из того факта, что в двух различных областях — скажем, в древней

Америке и Полинезии — возникают одинаковые явления, обычаи, сходные предметы

материальной культуры, например одинаковым способом украшенная керамика, еще вовсе не

вытекает, будто эти явления, предметы и навыки их изготовления перенесены из одной области в

другую и представляют собой результат так называемой культурной миграции. Ведь вполне

возможно, что они возникли в двух разных местах совершенно независимо друг от друга,

вследствие одинаковых природных или социальных условий.

Так один за другим ученые, занимающиеся самыми различными науками, американисты и

специалисты по Полинезии опровергли все аргументы Хейердала, всю его теорию. Но взгляды

мужественного мореплавателя опровергнуты отнюдь не из-за «нелюбви» к нему или нежелания

согласиться с ним, а просто потому, что данные всех наук, имеющих отношение к вопросу о

происхождении полинезийцев, решительно противоречат его теории.

А поскольку речь шла о полемике, которая в истории изучения Полинезии и ее культуры не имела

и, вероятно, не будет иметь аналогий, было — как уж это бывает в подобных спорах —

употреблено много слишком сильных выражений и в адрес самого Хейердала, в том числе и

несправедливых. Вот почему автор этой книги хотел бы от своего имени еще раз выразить

восхищение беспримерным подвигом, стоявшим у колыбели упомянутой теоретической войны.

Автор испытывает глубокое уважение к Хейердалу потому, что в научных кабинетах довольно

часто ведутся дебаты по вопросам, на которые лучше всего ответил бы эксперимент. И как раз в

этом плане у Хейердала огромные заслуги, а плавание на «Кон-Тики» — пример для подражания.

Однако результаты одного опыта — и это знает каждый ученый — как правило, проблему не

решают. Так случилось и с плаванием Хейердала. Еще одна важная заслуга Хейердала состоит в

том, что он своим волнующим, захватывающим экспериментом побудил к интенсивным научным

разысканиям этнографов, фольклористов, лингвистов, антропологов, ботаников и других спе-

циалистов, но в первую очередь археологов, которые собрали десятки и сотни новых фактов,

впрочем, однозначно подтвердивших прежние выводы ученых о прошлом Полинезии.

Итак, завершая наше краткое путешествие с целью найти «х» в полинезийском уравнении, мы

должны еще раз повторить: прародина полинезийцев находилась в юго-восточном Китае; о

расовой точки зрения полинезийцы — монголоиды, точнее — монголоиды с примесью

негроидных и кавказоидных признаков; они покинули свою первоначальную родину примерно

четыре тысячелетия назад и в результате длительного странствия через Индокитай, Индонезию,

Новую Гвинею и всю цепочку меланезийских островов примерно три тысячи двести лет назад

добрались до гранип полинезийского «треугольника», где прежде всего заселили архипелаг Тонга,

а вскоре после него — Самоа.

Эта версия опирается на неоспоримые данные науки. Очень многие ученые, фантасты и

обыкновенные мечтатели представляли себе прошлое «властителей Южных морей» иначе.

Некоторые их взгляды достаточно было лишь констатировать. Их несостоятельность видна

нынешнему читателю с первого взгляда.

Но некоторые другие воззрения — и в первую очередь столь тщательно разработанная теория

Хейердала — заслуживают гораздо большего внимания и внушают доверие. Тем более что со-

здатель и защитник этой теории своим мореплавательским искусством вызвал всеобщее

восхищение. Восхищается норвежским путешественником и автор этой книги. И все же, как

говорили древние римляне, «Amicus Plato, seg magis arnica veritas!» — «Платон мне друг, но

истина дороже!»

Подорожная

в обратном направлении

Прежде чем вернуться из древней Америки к жителям Южных морей и окончательно проститься

со столь волнующим «я» в Полинезии, с загадками прошлого этой пасти света, решение которых

многие представляют себе совсем не так, как кабинетная наука, попробуем взглянуть на

интересующий нас вопрос с противоположной стороны.

Длящийся уже несколько десятков лет и вызывающий интерес самой широкой общественности

жаркий спор об американском происхождении полинезийцев привел к тому, что почти никто, а в

последнее время вообще никто не задавался логичным и вполне обоснованным вопросом:

— А не было ли все совсем наоборот? Не поселились ли полинезийцы в Америке?

Ведь при бесспорных мореплавательских способностях полинезийцев, умевших покрывать в

Тихом океане расстояния во много тысяч километров, в равной степени можно предположить, что

порой они завершали свои путешествия у берегов Америки. И если полинезийские мореплаватели

сумели разглядеть в океане атолл высотой в два-три метра и площадью в несколько километров,

то они уж наверняка «разглядели» бы американский континент, его побережье, тянущееся от

горизонта до горизонта.

Кроме того, сами полинезийцы в своих повествованиях и родословных: Действительно упоминают

о нескольких путешествиях, приведших их к большой земле, которой, весьма возможно, была

Америка. Например, па Маркизских островах было записа но повествование о морской

экспедиции, предпринятой представителями племени иаики, живущего в долине Паумау, на остро-

ве Хива-Оа. Парусник, носящий название «Кахуа», сначала доплыл до Нуку-Хйвы, где на его

палубу поднялось еще несколько человек. Потом все вместе отправились на восток. После много-

недельного плавания «Кахуа» пристал к большой неведомой земле, которую маркизские

мореплаватели прозвали Те-Фити. Там они провели какое-то время. Но земля эта им не

понравилась, и позднее они^вёрнулись домой, на Маркизские острова.

Скорее всего люди из племени нанки пристали к побережью-нынешнего Эквадора! На Раротонга

(острова Кука), где была записана родословная, заставившая некоторых исследователей яс кать

прародину полинезийцев в Индии, было зафиксировано я еще одно интересное повествование,

рассказывающее о жителе этого острова по имени Мауи Марумамаэ, который вместе с сыном Киу

доплыл до острова Пасхи, а затем в • своей большой лодке продолжил путь на восток и достиг

земли, где в небо вздымались скалистые го{на (очевидно, Анды). В этой далекой стране

Марумамао ^Мер. Но остальные члены экспедиции под води-тельствфа его сына Киу вернулись в

Полинезию.

Подобного же рода повествование было записано и на Самоа. От Мануа, островной Труппы этого

архипелага, отчалили человек с излюбленным полинезийским Именем Мауи и его старший сын

Хоту, <?ни Ирплыли вдоль Таити и островов Туамоту и далеко на востоке обнаружили большую

землю, над которой вздымался; гребень высоких гор. С той земли Хоту и Мауи будто бы привезли

на Самоа сладкий картофель — батат, называемый здесь умара. . j

Известный в; Прлииезии явно еще до прихода «белых» сладкий картофель стоит отдельного

упоминания. Дело в том, что скорее всего он действительно попал в Полинезию из Америки.

(Правда, некоторые ученые полагают, что батат завезен в Океанию из Африки через Азию.) Как

бы то ни было, для Хейерда-ла сладкий картофель был главным ботаническим доказательством

американского происхождения полинезийцев. Еще и потому,

что и в Южной Америке батат назывался очень похожим словом — лумара. Однако это слово

взято совсем не из кечуа — языка перз»иских инков, которые называют батат апипу.

Откуда бы ни пришло полинезийское название сладкого кар тофеля, сам батат (в чем убежден и

автор этой книги) попал в Океанию из Америки, причем еще в доколумбово время. Кто завез его

на тихоокеанские острова — уже иной вопрос. Скорее, чем предводительствуемые бородатым

Виракочей «белые боги», могли это сделать сами полинезийцы, очевидно, доплывавшие иногда и

до побережья Америки.

Полинезийцы же доставили — чему склонен верить и автор этой книги — в доколумбову

Америку (прежде всего на острова, лежащие к западу от е£ тихоокеанского побережья) и первую

ко косовую пальму, древнейшей родиной которой, как и родиной «редкое полинезийцев,

бесспорно, была Юго-Восточная Азия.

А потому вопрос, не была ли выдана подорожная в обратном направлении — не «Америка —

Полинезия», а «Полинезия -Америка», задан с полным основанием, В проблематике Пересе ления.

этнических групп и перенесения культур с одного конти нента на другой через океаны ключевую

роль играет сама техническая возможность осуществления столь дальних морских плаваний. О

доколумбовых индейцах Южной Америки мы знаем (или хотя бы до сих пор так считали), что

самое далекое их цутешествие — с побережья континента на эквадорский архипелаг Галапагос,

между тем как полинезийцы нередко совершали плавания протяженностью в многие тысячи

километров. Этот бесспорный факт породил другую крайность. Возникло мнение, что все было

«совсем наоборот», что подорожная была выдана «из Полинезии в Америку»...

Еще в 1834 г. доктор Д. Д. Лент н своей изданной в Австралии книге «Происхождение и миграция

пилиш^ийцев» высказал убеждение, что все индейцы — полинезийского происхождения. Другие

ученые рассуждали об «опосредствованном заселении» Америки через Полинезию. Так, например,

Маролд Гледвии утверждал, будто флотилия Александра Македонского доплыла до самой

Америки, причем именно через Полиназию. Один из сторонников упомянутой выше «египетской

теорли» происхождения «властителей рая» (профессор Г. Эллиот Смит)

155

выдвигает версию,

согласно которой древнеегипетские учителя полинезийской культуры не завершили путешествие в

«треугольнике», а продолжили путь на восток - к берегам Америки.

Однако оставим в стороне Египет, фараонов, Александра Be-яикого и его Македонию,

ограничимся самими полинезийцами. Как мы убедились, в древности они уже могли совершать

плава» ния через Тихий океан в направлении, противоположном тому, о котором писал Хейердал,

то есть из Полинезии в Америку. Решить эту проблему поможет лишь беспристрастное и

серьезное изучение параллелей в культуре обеих этнических групп — индейцев и полинезийцев.

Первые попытки сравнения древней культуры полинезийцев с культурой до колумбовых

индейцев, не делая на основе обнаруженных черт сходства слишком далеко идущих выводов,

были предприняты выдающимися немецкими этнографами Ф. Гребне-ром'" и А. Крамером.

Еще детальнее изучал индейско-полине-зийские аналогии замечательный шведский знаток

древней Америки Эрланд Норденшельд.

Такие ученые, как Гребнер или Норденшельд, не стремятся вывести из отдельных фактов

всеобъемлющие заключения. Их исследования (как и работы других серьезных ученых,

которые еще появятся), несомненно, прольют новый свет на проблематику индейско-

полинезийских отношений. Но и они наверняка не изменят в корне ответ на вопрос о

прародине и происхождении полинезийцев, который уже дан наукой.

Еще одно замечание, чтобы внести ясность в нашу позицию. «О возможности плаваний в

обратном направлении» мы заговорили под конец нашего путешествия в поисках «£» отнюдь

не потому, что верим в полинезийское происхождение индейцев, а с целью показать тем, кто

верит в американское происхождение полинезийцев: каждое явление, каждый факт — и это

касается не только интересующей нас проблемы — всегда можно рассматривать с обеих

сторон.

lit. ПОЛИНЕЗИЙСКАЯ КУЛЬТУРА

Могила корабля «Таи. Иди»

Море, неописуемо прекрасная Моана, подарено полинезийцам самой судьбой. Покорив океан,

полинезийцы должны были искусно овладеть мореплаванием. И они добились в этом огромных

успехов. Среди них появились подлинные мастера навигационного дела, которым бы вполне

пристало называться покорителями Южных морей.

Навигационное мдстерство — характерная черта высокой полинезийской культуры. Если по

достоинству оценивать эту культуру, мы должны начать с рассказа о полинезийских средствах

мореплавания, о полинезийцах—знатоках моря и их навигационном искусстве.

Предки полинезийцев должны были покинуть Южный Китай,, предпринять путешествие через

открытое море и для этого построить суда, способные пересечь большие водные пространства.

Полинезийская культура во времена ее расцвета, незадолго до-появления первых европейцев,

знала три вида плавательных средств: плоты, лодки с балансиром (что придавало им устойчивость

в открытом море) и большие катамараны (двухкорпусные-лодки), соединенные поперечными

балками, перекрытыми широкой дощатой платформой-палубой.

Простейшее из этих средств мореплавания — плот — несомненно было известно полинезийцам

еще на их прародине. Плавания в открытом океане, позволившие предкам полинезийцев в конце

концов достичь границ их «треугольника», наверняка, предпринимались не на плотах. Сказать с

полной достоверностью, как выглядели первые плоты, использовавшиеся для прибрежного

плавания, мы не можем. Позднее, когда полинезийцы уже переправлялись в свой островной мир,

для этой цели им служили плоты из длинных, связанных бамбуковым лыком жердей. Весьма

своеобразные плоты строили обитатели расположенных неподалеку от Новой Зеландии островов

Чатем. Середину бревенчатого плота они застилали связками новозеландского льна "'.

Однако для плавания в открытом море полинезийцы плитами обычно не пользовались. Плоты

служили скорее для перевозки людей и грузов по лагунам атоллов и в прибрежных водах. Со-

общение о путешествии на плоту через океанские просторы мы находим только в повествовании о

легендарном герое Хе Пеа Таипи с острова Хива-Оа (из группы Маркизских), который будто бы

прибыл сюда с Гавайки на крытом циновками плоту. Но оно ничем не подтверждено. Плоты

древних предков полинезийцев едва ли годились для дальних путешествий. И уж никак не могли

они добраться на плотах до своих рассыпанных далеко в Тихом океане, в ту пору еще

необитаемых островков. Тем не менее в преданиях о заселении Полинезии постоянно упоминают-

ся плоты. Да и «Кон-Тики», эта гипотетическая реконструкция древнего судна, якобы

доставившего из Перу первых колонистов Полинезии, был не чем иным, как бальсовым плотом.

Чрезвычайно примитивными сооружениями были и выдолб-денные из одного ствола челны,

служившие для рыбной ловли в лагунах. Порой такие примитивные суденышки были довольно

длинными: жители архипелага Самоа для ловли тунца пользовались челнами длиной до 10 метров.

А жители Рапануи, где нет высоких деревьев, «плели» свои челны из морского камыша, растущего

в наполненных водой

кратерах потухших вулканов. Как правило, лодки из камыша имели балансиры, которые стали как

бы символом полинезийского «кораблестроения». На лодках с балансирами, очевидно, и со-

вершили полинезийцы свое морское путешествие из юго-восточного Китая.

Именно это гениальное открытие — создание лодок с балансирами — позволило сохранять

устойчивость плавательных средств в открытом море и дало возможность в будущем совершать

путешествия в восточные районы океана.

Что же такое балансир? Это длинный ствол какого-либо легкого дерева, лежащий на воде

параллельно корпусу судна и связанный с ним перекладинами. Крепление балансира к корпусу

лодки представляло для полинезийских «кораблестроителей» немалые затруднения. Чтобы

балансир правильно лежал на воде, соединительные шесты надо было соответствующим образом

согнуть и закрепить. На Гавайских островах, на Таити и на острове Ниуэ обходились всего двумя

шестами, на Маркизских островах, как правило, использовали три шеста, на Тонгарева — четыре,

на Токелау и Футуне — пять. Изредка количество соединительных шестов было еще большим.

Лодки с балансиром встречаются еще в Китае периода неолита, они были распространены от

Мадагаскара .до Индии. Но там большей частью применяли два балансира. Для Полинезии

Полинезийский плот с несложной надстройкой

же характерен один балансир. Такая полинезийская лодка быстрее передвигалась по морю и

обладала хорошей маневренностью.

Позднее полинезийцы усовершенствовали балансиры, заменив их вторым корпусом. Обе

лодки связывали единой платформой • -перекрытием; столь характерная для этой части

света и его культуры лодка с двумя корпусами (пахи) действительно стано внтся вершиной

полинезийского искусства кораблестроения.

Лодки полинезийцев, оснащенные большими парусами из ци новок (на воде они не хуже, чем

ладьи викингов), достигали к длину до 40 м, а в ширину — до 10 м. Самые крупные из них

могли принять на борт до 200—300 человек. В поперечнике плат форма имела около 20 м, и

при транспортировке 40—70 пассажиров на ней можно было разместить и запасы

продовольствия, включая живых свиней и собак. По сообщению Кука, полные зийские

двухкорпусные лодки в открытом море достигали скоро сти в 7—9 узлов, что составляет

примерно 13—17 километров в час.

На столь вместительных судах жители Полинезии уже могли предпринимать плавания в

отдаленные части Тихого океана и на изолированные острова «треугольника». На такой лодке

расстоя ние в 4 тыс. км (например, от Таити до Гавайских островов) можно было преодолеть

за 21 день, если, конечно, не разыгрывалась настоящая буря. Навигационные качества

полинезийских «лайнеров», как их порой называют, тем более поразительны. что

кораблестроители Южных морей имели в своей распоряжении лишь хороший глазомер,

умелые руки, каменные топоры да при родньга материал. Ведь полинезийцы строили свои

«корабли» лишь из того, что давала им природа: доски и мачты — из де рева, парус — из

листьев пандануса, растительного происхождения были также веревки и канаты — все

делалось без единого гвоздя, без каких бы то ни было металлических инструментов.

Последние из оставшихся лодок такого типа стали ныне бесцен ными экспонатами многих

музеев.

Подобные лодки с наполненными ветром парусами видели еще первые приплывшие в

Океанию европейцы. .Джеймс Кук в 1774 г. в водах близ Таити заметил целую флотилию, в

которой насчитал 159 (!) длинных сдвоенных лодок, их клювовидные штевни "* были богато

украшены резьбой, а палубы как бы парили высоко над водой. На этих воистину

«царственных» кораблях были еще и вторые палубы — площадки, на которых стояли воины с

копьями, в любой момент готовые вступить в сражение с командами вражеских судов.

Особую миссию выполнял в океанских военных или колонизаторских походах пахи, несший

на своем борту плавучее святилище Ваа Тип, где жрецы, как и на суше, отправляли культовы»

действа.

Маленькие суденышки нуждались в парусах точно так же, как и большие. Полинезийцы

пользовались двумя типами пару-сов: треугольными, которые крепились к двум реям из мачтового

дерева, и четырехугольными. Оба вида парусов плели из листьев пандануса. Чаще всего судна

оснащались тремя парусными мачтами.

Несмотря на то что полинезийские суда всегда были оснащены парусами, в их снаряжении

имелись и весла. Работой ручных весел командовал начальник судна, «капитан». Нет ничего

удивительного, что, счастливо достигнув цели, судно, как и человек, получало имя. Часто имя

давали и парусу, причем некоторые из этих имен полинезийцы произносили с придыханием и

благоговением, как имена своих судов и их «капитанов». Имена имели и каменные якоря

судов — как большие, тяжелые, на случай бури

Полинезийская лодка

с балансиром и веслами разной формы